Я сижу в зале ожидания и просто жду. Кажется, проходит целая вечность. Я шагаю, я сижу, я рыдаю, а потом снова и снова повторяю то же самое.

В конце концов, появляется мама, и при виде нее я, конечно же, сразу теряю над собой контроль. Она прижимает меня к себе и успокаивает.

Блин, я даже не предполагал, насколько нуждался в матери, пока она не вошла.

Приходят Дэн и Брук. Наверное, Марк и им позвонил.

— Как она? — спрашивают они хором.

— Не знаю. Она уже несколько часов в хирургии, и мне ничего не говорят, — отвечаю я. Брук наклоняется и обнимает меня.

Я оглядываюсь через плечо и вижу молодую девушку, снимающую нас на телефон.

Блин, ты, должно быть, издеваешься надо мной; даже сейчас у нас нет личной жизни.

— Марк, не мог бы ты поговорить с сотрудниками больницы и посмотреть, что возможно сделать, чтобы избежать фанатов и папарацци. Блин, сейчас я не могу справляться еще и с обезумевшими поклонниками.

На меня нападает мучительная тоска. Я чувствую оцепенение. Да, у меня есть мама, Дэн, Брук, они все здесь, рядом со мной, но я чувствую себя чрезвычайно одиноким, и мне очень холодно.

Затем я поднимаю глаза и вижу, как из операционной выходит медсестра.

— Мистер Сандерс? — зовет она.

Я вскакиваю и подбегаю к ней, несмотря на легкую слабость и головокружение.

— Как она? Пожалуйста, скажите, что с ней все в порядке.

Бессилие накрывает меня, пока я жду, что она ответит. В ушах у меня звон, мне жарко, а в горле стоит ком.

Пожалуйста, Господи, пусть с ней все будет хорошо.

Медсестра кивает головой, и в этот момент я чувствую себя таким окрыленным и счастливым, даже счастливее, чем в тот день, когда Кэт сказала «Да». Я обнимаю медсестру, поднимаю ее в воздух и начинаю кружить, отчего она смеется.

— Мистер Сандерс, — говорит она, когда я ставлю ее на землю.

— Хорошо, извините, — лучезарно улыбаюсь в ответ.

— Я могу увидеть ее? — спрашиваю я в нетерпении. Мне необходимо увидеть ее.

— Мистер Сандерс, ваша жена потеряла много крови. Врач перелил ей несколько единиц, и в данный момент она стабильна. Она прошла через большое испытание, но, к счастью, сделанный разрез был чистым и должен хорошо зажить. Рана была достаточно глубокой; напавшая рассекла слои мышц и задела стенки матки, но не пробила ни матку, ни амниотическую оболочку. Если во всем этом поискать положительную сторону, так это то, что злоумышленница знала, что делает. Повезло, что вы остановили ее именно в тот момент. В противном случае, она могла добиться своего и добраться до вашего ребенка, — говорит медсестра.

Меня передергивает от одной мысли, что Кира держала бы Коэна или даже просто находилась бы рядом с ним. Невероятно, что мне казалось, будто она нормальный человек. Тихая фанатка, всегда довольная нашими маленькими шутками и автографами. Не понимаю, как можно так извращенно причинить человеку боль и надеяться, что я бы в нее влюбился. Да я никогда физически не прикоснулся бы к ней. И никогда, никогда я не прощу ее за это. Надеюсь, эта женщина сгниет в тюрьме.

— Если вы хотите увидеть Кэт, с удовольствием провожу вас, — говорит медсестра.

— О, Боже, да. Пожалуйста, отведите меня к ней.

Я смотрю на маму, Марка, Брук и Дэна.

— Иди... иди... Уилл. Мы тебя здесь подождем, — говорит мама.

— Конечно, подождем, — добавляет Брук, а Дэн обнимает ее за плечи.

Я улыбаюсь и быстрым шагом следую за медсестрой. Мне не терпится увидеть свою жену. Мы проходим через большие раздвижные двери, затем по коридору и попадаем в больничную палату, где лежит Кэт. Ее подключили к разным аппаратам, подсоединили капельницу, и у нее на лице кислородная маска. Мое облегчение сменяется отчаянием.

— Я думал, вы сказали, что она в порядке? — спрашиваю я медсестру, пока она возится с капельницей Кэт.

— На данный момент ваша жена стабильна, но еще какое-то время она, наверно, будет спать. Чувствуйте себя свободно, посидите с ней. Можете говорить с ней, уверена, она вас услышит, — отвечает медсестра, а затем выходит из палаты.

— Спасибо, — благодарю я в ответ, беру руку Кэт и нежно держу ее, наблюдая, как жидкость из капельницы попадает ей в вену. Слезы бегут по моей щеке, и я быстро вытираю их рукавом.

— Кэт, детка, — шмыгаю я. — Я так тебя люблю, — шмыг, — и нашего сына, — шмыг, — и он хочет встретиться с тобой так сильно, — шмыг, — так что ты должна поправиться очень скоро.

Я нежно целую ее руку. Меня переполняет чувство мучительного отчаяния. Я кладу голову на край кровати и тихо плачу.

— Уилл, — слышу я мамин голос. Я поднимаю голову и вижу ее, стоящую в дверях с Брук и Дэном.

Кивком головы я предлагаю им войти в палату.

— Разве вам сюда можно, думал, вас не пускают? — спрашиваю я.

— Все верно, но там везде папарацци, они пытаются задавать нам вопросы. Главврач больницы попросил нас побыть здесь с тобой, пока они с ними не справятся. Марк согласовал все с сотрудниками больницы.

—Черт, я даже не подумал об этом. Я должен позвонить Пэтти.

— Я сделаю это, — говорит Брук.

— Спасибо, — благодарю я, шмыгая носом.

— Чувак, с ней все будет в порядке! Уилл, ты знаешь, какая она смелая, она — боец, — говорит Дэн, похлопывая меня по плечу.

В палату заходит медсестра, чтобы сообщить мне о состоянии Коэна.

— Коэн весит четыре фунта три унции (прим. ред.: 1.9 кг). У него черные волосы, как у его отца. У ребенка небольшие проблемы с дыханием, так что с этим ему помогают. Кроме этого, он кажется совершенно нормальным и очень здоровым мальчиком, — докладывает она.

— О, отлично, — говорю я с улыбкой.

— Не хотите увидеть его?

— О... я хочу, я хочу, — нетерпеливо выкрикивает мама и поднимает руку.

— Нет. Я хочу, чтобы раньше всех его увидела Кэт, — говорю я.

Мама понимающе кивает. Я чувствую, как Кэт шевелит рукой, и наклоняюсь к ее лицу, посмотреть, все ли в порядке. Ее веки подрагивают, когда она щурится и моргает несколько раз.

— Детка, ты в порядке? Ты знаешь, где ты находишься? — спрашиваю я ее.

Она кивает, а затем морщится от боли.

— Коэн? — шепчет она.

— Он в порядке. Он ждет встречи с тобой, — говорю я.

— На кого он похож?

— Я не знаю, я не отходил от тебя. Я подумал, мы должны увидеть его одновременно, — говорю я ей, заставляя улыбнуться.

— Мы можем увидеть его сейчас?

— Думаю, тебе нужно еще немного отдохнуть, прежде чем ты увидишь Коэна, но, если ты действительно хочешь, я могу узнать.

— Пойду и спрошу медсестру, если ты не против? — спрашивает Дэн.

— Спасибо, чувак, я ценю это.

Дэн с Брук выходят из комнаты.

— Ты заставила меня немного поволноваться, — говорю я, и она улыбается.

— Думаешь, я оставила бы вас здесь с Коэном самих по себе? — спрашивает она, хихикает, а затем морщится.

Заходит медсестра и проверяет давление Кэт. Оно все еще довольно низкое, но на этот раз лучше, чем было в машине скорой помощи.

— Кира? — спрашивает Кэт, подняв бровь.

— Они поймали ее. Не волнуйся, она больше не будет нас беспокоить, — заявляю я.

— Когда я увижу Коэна?

— Дэн пошел узнать, но думаю, это будет немного позже, по меньшей мере, еще через пару часов. Ты должна окрепнуть.

— Но я не хочу, чтобы он был один, думая, будто не нужен нам. Он такой маленький. Мы должны быть там, с ним, — говорит она, и одинокая слеза бежит по ее щеке. Я вытираю слезинку и целую Кэт в лоб.

— Детка, он никогда не подумает, что мы бросили его. Он такой маленький, что, вероятно, вообще ни о чем не думает, ну разве что, возможно, о своей следующей еде. Пожалуйста, постарайся не волноваться. Просто попробуй немного отдохнуть. А когда ты проснешься, мы увидим его. Ты через многое прошла, и мне нужно, чтобы ты поправилась для Коэна и для меня... мы оба нуждаемся в тебе, — говорю я, поглаживая ее по щеке.


~ K Э T ~


Я медленно, с трудом открываю глаза. Интересно, это все был сон? Уилл сидит рядом со мной, его голова — на моей кровати, он держит меня за руку. Лиз, Дэн и Брук сидят на диване в моей комнате и общаются между собой. Я сжимаю руку Уилла, и он смотрит на меня.

— Эй, с возвращением, соня, — говорит он и целует мою руку.

— Как долго я спала?

— Чуть больше пяти часов.

— Значит, мы можем пойти и увидеть Коэна прямо сейчас?

Уилл вздыхает и нажимает на кнопку вызова медсестры.

— Думаю, можем выяснить это, — говорит он.

Входит медсестра.

— Доброе утро, Катерина. Как вы себя чувствуете? — спрашивает она, одновременно занимаясь проверкой моих показателей.

— Я в порядке. Мы можем сейчас пойти и увидеть нашего ребенка?

Медсестра поджимает губы.

— Давление по-прежнему низкое, я бы не советовала это.

— Но я настаиваю.

— В таком случае, мы можем отвезти вас в коляске, но позвольте предупредить, что вам будет больно пересесть с кровати на коляску, — говорит она, пытаясь ненавязчиво убедить меня, что это не в моих интересах.

— Мне нужно увидеть его, Уилл... мы должны увидеть его.

Медсестра кивает.

— Пойду, привезу инвалидное кресло.

Уилл смотрит на меня и качает головой.

— Если ты не готова на сто процентов, тогда, возможно, нам следует немного подождать, по крайней мере, пока ты не почувствуешь себя немного лучше, и твое давление не поднимется еще, — говорит он с отчаянием в голосе.

— Мне нужно увидеть его, Уилл, а тебе — нет?

— Ну, конечно же, я умираю от желания увидеть его. Просто я хочу, чтобы в первую очередь тебе было хорошо, вот и все.

Я переплетаю наши пальцы.

— Сейчас — самое время. Он появился на свет более… сколько ? Девяти часов назад, и никто не навестил его. Уилл, он нуждается в нас так же сильно, как мы нуждаемся в нем.

— Ладно, — глубоко вздыхает он.

Медсестра возвращается с инвалидной коляской.

— Итак, а теперь, Кэт, я подойду к кровати, а ты подвинешь ноги и спустишь их. Да, это будет больно, так что делай медленные и постепенные движения, — говорит она, поднимая спинку кровати так, что я оказываюсь в сидячем положении. Движение кровати болью отдается у меня в животе, а из горла вырывается тихий стон. Уилл смотрит на меня, нахмурив брови.

— Детка, ты уверена? Мы не должны делать это прямо сейчас.

Я свирепо смотрю на него, он отступает и берет меня за руку, пока я сажусь. Я двигаю ноги к краю кровати, и все это время в моем животе такое чувство, будто его снова разрезают. Изо всех сил я стараюсь не издавать каких-либо звуков и слежу за выражением лица, чтобы не было понятно, как мне больно, потому что знаю, это заставит Уилла остановить меня.

Наконец, ноги медленно спускаются с края кровати, медсестра хватает меня под одну руку, Уилл под другую. Лиз, Дэн, и Брук внимательно наблюдают. Я встаю на холодный пол и выдыхаю. Боль вгрызается в живот, отчего возникает небольшая тошнота, но я отмахиваюсь от нее, так как желание увидеть сына гораздо важнее, чем мое хорошее самочувствие.

Медсестра спрашивает, могу ли я стоять.

Я продолжаю глубоко дышать, восстанавливая дыхание, затем переношу вес тела на Уилла и медсестру и соскальзываю с кровати.

— Аааа! — громко кричу я. Голова словно в тумане, но я стараюсь сосредоточиться на лице Уилла. Он смотрит на меня, и в его взгляде читается: ты молодец.

— Ладно, давай садиться, — говорит медсестра, свободной рукой подкатывая инвалидную коляску сзади.

— Ты можешь сделать это, просто не своди с меня глаз, — уверяет Уилл, зная, что я воспользуюсь его помощью, чтобы пройти через это. Я киваю и начинаю медленно сгибать ноги, чтобы сесть в коляску. В животе возникает резкая боль, и это заставляет меня резко сесть. Я плюхаюсь в кресло и с облегчением вздыхаю. Головокружение начинает потихоньку проходить. Уилл наклоняется и опускает подножки, затем медленно ставит туда сначала одну мою ногу, а потом другую.

Наконец, полностью устроившись в кресле, я с облегчением выдыхаю. Медсестра закрепляет капельницу, и мы направляемся в ОРИТ (прим. пер.: — Отделение реанимации и интенсивной терапии). Уилл идет рядом со мной, Лиз, Дэн, и Брук — следом. Мое дыхание учащается, сердцебиение ускоряется, а головокружение вновь становится сильнее, пока мы приближаемся к Коэну. Медсестра открывает дверь и ввозит меня в палату с большим количеством детских инкубаторов. Меня катят к самому дальнему от двери. Я прикрываю рот рукой, у меня перехватывает дыхание, и слезы застывают в глазах. Спереди прикреплен маленький именной бейджик: «Коэн Сандерс». Уилл наклоняется и берет меня за руку.