Ее ладони вспотели. Лучше всего ускользнуть и забыть об этом.

И затем, когда люди уже начали было вставать со стульев, кто-то сказал:

— Я испугалась, обнаружив, кто я без моего мужа.

В комнате воцарилось молчание. Слова, казалось, отразились эхом от старых, обветшалых стен здания.

«О, черт! — подумала Сара. — Это была я».

Ее лицо пылало, и она пустилась в объяснения:

— Гм… я не знаю, почему я это выпалила. — Она замолчала и оглядела комнату, ожидая увидеть нетерпение или скуку. Все смотрели на нее. Она попыталась самоосуждающе улыбнуться. — Остановите меня, если вы уже слышали об этом раньше.

Парень рядом с ней — Луис — погладил ее по руке.

— Мой друг, если ты ходишь в эту группу, ты уже слышал раньше обо всем. Это не имеет значения. Для тебя все это в новинку. Вот что имеет значение.

Часть ее, чикагская часть хотела вспрыгнуть и завопить: «Как это может иметь значение для вас, люди? Вы даже не знаете меня. Какое вам до меня дело?» Но в глубине души она была благодарна за то, что ее слушали. В конечном счете. Она сделала глубокий вдох и переплела пальцы на коленях.

— Я вышла замуж сразу после колледжа. У меня никогда не было своей жизни. Я перешла из общежития прямо в дом Джека. И все было хорошо до тех пор, пока я не поняла, что живу чужой жизнью. Чем-то, что мне не принадлежит, чем-то, что я через некоторое время должна вернуть владельцу.

Вместо того чтобы нервничать или почувствовать себя глупо, Сара расслабилась. Люди собрались здесь не для того, чтобы судить ее. Они пришли сюда, чтобы слушать.

— Он был отлично устроен до того, как встретил меня. И дом, в котором мы жили, был его домом. Мы называли его нашим, но он всегда был его.

Вы знаете, несколько раз после того, как мы поженились, я проезжала мимо, возвращаясь домой. Я даже не считала этот дом своим. Как можно не знать, как выглядит твой собственный дом?

Она говорила и удивлялась, почему она так долго оставалась к этому слепа.

— Когда вы работаете дома, как я, вы создаете пространство, которое отражает ваши вкусы, верно? Но не в моем случае. Мой домашний офис был маленькой студией с встроенными полками и откидным столом. Джек держал там свое оборудование, и его шестеренки всегда лежали на окне, загораживая свет. Но мне никогда не приходило в голову, что это можно изменить. — Она взглянула на часы. — Кроме того, случилось еще много всякого. Эти вещи, может быть, вас не шокируют, но меня они удивляют. Я рада, что пришла сюда сегодня вечером. Спасибо за то, что дали мне почувствовать ваше расположение.

Она замолчала, сделала глубокий вдох, чувствуя себя очищенной. Нет, отмытой.

И это было лучше, чем таскаться по округе полуживой день за днем.

Люди отодвигали стулья и прибирали кофейный столик.

— Надеюсь, вы вернетесь, — сказала Глория.

— Хотелось бы мне, чтобы в этом не было нужды, — ответила Сара.

— Всем нужны друзья.

— Вы правы, но не похоже, чтобы они приходили постучать в мою дверь.

— Верно. Вам самой нужно сделать шаг. То, что вы пришли на встречу, — один из таких шагов.

Сара нашла чайное полотенце и вытерла крышку электрокофейника.

— Вот что пугает меня: я чувствую, словно достигла конца жизни, как будто мне больше нечего делать.

— Не думайте об этом так. — Глория вытерла конторку и плитку. — Думайте о том, что взрослая жизнь достаточно долгая. И теперь вы наконец готовы к тому, чтобы вырасти.

Сару привлекала прямота Глории.

— Это одна точка зрения. И сколько вы уже разведены?

— Около года. После десятилетия попыток стать счастливой я развелась, рассталась со своим мужем и влюбилась, всего за несколько месяцев. Люди говорят, что вы не должны начинать новых отношений так скоро после развода, но, черт побери, кому какое дело до того, что говорят люди?

Сара надела жакет, и они вышли вместе.

— Приходите на следующей неделе, — сказала Глория.

Сара заколебалась, но неожиданно почувствовала вкус к беседе.

— У меня все еще осталась привычка думать о нем. Кто-то присылает приглашение, и я автоматически думаю о графике Джека. Или я иду в магазин и покупаю продукты, которые он любит, даже не осознавая этого. Я даже не знаю, какие крекеры я сама предпочитаю. Я всегда покупаю «Ритц», потому что это любимые крекеры Джека.

— Я надеюсь, вы вернули их обратно в магазин.

— Я сделала лучше. Пошла на пляж и скормила все чайкам.


17

Авроре надоело быть отличницей, но она не знала, что делать, чтобы сменить репутацию. Ее учительница английского задала «Войну миров»[11], и ей хотелось по этому поводу задрать нос, но, если честно, она не могла. Это была великая книга, лучше, чем кино. Однако, если бы она признала это вслух, она была бы такой же парией в школе, как член шахматного клуба. Облом. Шахматы ей тоже нравились.

Гленмиур был последней остановкой школьного автобуса. На перекрестке улицы Дрэйка и пляжа завизжали тормоза и автобус остановился. Аврора подняла глаза от «Войны миров», глядя, как Мэнди Джекобсон и ее подружки двигаются к выходу из автобуса, по пути болтая и смеясь.

Аврора с замиранием сердца ожидала, надеясь, как и каждый день, что девочки заметят ее, может быть, пригласят с собой, что бы они там ни делали каждый день. Они, похоже, всегда весело проводили время, даже когда просто шагали по улице.

Но сегодня, как и всегда, они исчезли, словно бриз, оставив запах жвачки и духов, не замечая Аврору, словно она была рюкзаком, который кто-то забыл на заднем сиденье.

Можно было подумать, что она научится не обращать на это внимания после всех подобных случаев. Однако их жизнь казалась такой веселой. Было трудно не мечтать оказаться одной из них. В автобусе они накладывали друг другу макияж и делали прически. Иногда они замечали Аврору, но только для того, чтобы списать у нее задание по алгебре или домашнюю работу по испанскому, потому что они знали, что у нее все сделано, и сделано без ошибок. И даже это заставляло ее сердце биться, а руки потеть от ужаса, что ее заметили. Аврора делала одолжение. У нее не было выбора. Если она откажется, эти девочки вообще не будут иметь с ней дела.

Она медленно поднялась и продела руку сквозь бретельки своего рюкзака.

— Увидимся завтра, дорогуша, — сказала водитель автобуса.

Аврора поблагодарила ее и помахала рукой, когда двери за ней закрылись.

Мэнди и ее подружки собрались у витрины магазина «Вернон вэрайети». С тех пор как миссис Вернон поймала их на краже косметики, им было запрещено входить в магазин, но они находили это забавным, а не постыдным.

— Как насчет мороженого? — спросил кто-то.

Аврора так перепугалась, что чуть не споткнулась.

— А?

Сидя за чистеньким металлическим столиком у «Магического боба», на нее смотрела Сара Мун.

— Я просто думаю, могу ли я купить тебе мороженое.

Щеки Авроры вспыхнули. Было неприятно, что ее застукали за тем, как она, словно потерявшийся щенок, бредет за Мэнди, Карсон и Деб

— Или у тебя планы с твоими друзьями? — осторожно спросила Сара, и у Авроры сложилось впечатление, что она все понимает.

Аврора решила облегчить ей задачу.

— Они на самом деле не хотят со мной общаться. — Девочка тут же пожалела о своей откровенности. Она ждала реакции Сары.

Большинство взрослых сказали бы: «Чепуха, конечно у тебя есть друзья». Но не Сара. Она даже не выглядела удивленной.

— Почему у тебя нет друзей? — спросила она.

Аврора пожала плечами.

— Позволь мне угадать. Те, с кем ты хотела бы подружиться, не замечают тебя. А те, кто хочет быть твоими друзьями, слишком чокнутые, чтобы с ними можно было иметь дело.

— Примерно так, — призналась Аврора, гадая, откуда Сара это знает

— Ненавижу, когда такое происходит.

Аврора издала вздох облегчения. Благодарение Богу, она не сказала что-нибудь вроде «Я буду твоим другом». Так говорят многие взрослые. В особенности часто она слышала эти слова от женщин, с которыми встречался ее отец. Тактика всегда оборачивалась против них. Это заставляло Аврору чувствовать, что ее используют, как бывало, когда Мэнди списывала у нее домашнее задание.

— Осторожнее, — сказала Сара. — Фрэнни то и дело попадает под ноги.

Аврора посмотрела на собаку на поводке, лежащую под столом. Она заколебалась, вспомнив, что дворняга рычала па нее.

— Как идет дрессировка? — спросила она.

— Поразительно хорошо, в особенности если учесть, что у меня никогда раньше не было собаки.

— Почему вы решили завести ее?

— На самом деле я не решала, — объяснила Сара. — Я просто, оказалась с ней вместе.

Авроре это было исключительно хорошо знакомо, но она этого не сказала. Она почувствовала себя неловко, вспомнив ложь, которую она выложила Саре Мун во время их последней встречи. Что они с папой переезжают в Пегас к ее маме. Да, точно.

— Я назвала ее Фрэнни, В честь персонажа из книжки.

— «Фрэнни и Зуи», — сказала Аврора, с облегчением оттого, что Сара не спросила ее о планах переезда в Вегас.

— Ты знаешь эту книгу?

— Точно. Я читала еще «Девять историй» и «Над пропастью во ржи».

— Это производит впечатление.

Аврора снова пожала плечами. Прочесть книги, которые были кем-то написаны, просто. Подружиться с Мэнни Джекобсон и ее бандой — вот что невозможно.

— Не хочешь ли присесть?

Аврора на минутку заколебалась. Ее отец был на дежурстве до сегодняшнего вечера, так что ей предстояло отправиться к бабушке с дедушкой. Она уже готова была вежливо отказаться, когда из кофейни вышел мальчишка. Это был Зэйн Паркер, главный сердцеед Гленмиура. И футболке с надписью «Магический боб», в бейсболке и черном фартуке, обтягивающем его бедра, Зэйн был неотразим. Он поприветствовал ее улыбкой Аврора немедленно уселась рядом с Сарой.

— Привет, — сказал он. — Принести тебе что-нибудь?

— Да, пожалуйста. — Она запаниковала, не имея ни малейшего представления о том, что хочет. Она не могла вспомнить даже собственною имени. — Кока-колу.

Когда он направился обратно к кафе, она вспомнила, что на самом деле не любит кока-колу.

— А как насчет мороженого? — предложила Сара.

— Нет, спасибо.

Сара помешала ложечкой в блестящей стальной чашечке.

— Вообще-то я не люблю мороженое, но в последнее время только о нем и думаю. Я начала пробовать странные желания, например мокко и фисташковое вместе. И иногда я думаю, рокфорное… почему бы и нет?

— Мороженое со вкусом рокфора? — переспросила Аврора.

— Иногда у меня бывают странные вкусы.

Зэйн появился как раз вовремя, чтобы увидеть, как лицо Авроры исказила гримаса отвращения.

— Все в порядке? — спросил он.

«Я хочу умереть, — подумала Аврора. — Прямо в эту минуту».

— Да, — ухитрилась ответить она, изменяя выражение лица.

Он поставил перед ней кока-колу и убежал так быстро, что у нее едва было время поблагодарить его. Черт. Ей надо было заказать что-нибудь такое, чтобы он волчком крутился вокруг. Банановое фламбе, которое готовится за столом.

— Он симпатичный, — сказала Сара.

— Ух!

— Вы с ним друзья?

— Если бы. Зэйн в девятом классе, а я в седьмом. Я вроде как дружу с его братом, Этаном, он в моем классе. — Этан не был ни симпатичным, ни классным. Аврора вздохнула. — Как заставить мальчика обратить на себя внимание?

Сара улыбнулась и облизала ложку.

— Просто не замечать его.

Аврора вставила соломинку в бутылку.

— Ну хорошо. С этого момента мне нет до него дела.

— Это правильно.

— Заговори о дьяволе, и он появится. — Она показала на тощего мальчишку в драных джинсах и черной футболке, двигающегося к ним на двухколесном скейте. — Это Этан. — Он был скейтером, одевался в черное, носил очки и слишком любил школу. Однако в нем что-то было, что-то серьезное и зрелое, что привлекало ее. Она надеялась, что он останется таким и в шестнадцать лет и ее отец позволит ей бегать к нему на свидания В настоящее же время центром ее мечтаний был Зэйн.

Этан спрыгнул на тротуар, поднял доску и зажал ее одной рукой.

— Привет, — бросил он Авроре.

— Привет.

Вышел Зэйн.

— Ты принес все, что нужно для сегодняшнего вечера?

Этан открыл маленький бумажный пакет, вытащив оттуда банку керосина.

— Фейерверк на пляже, сегодня вечером, — сообщил он, обращаясь к Авроре. — Ты придешь?