Сьюзен Филлипс - Просто неотразим!

Берди вскинула нарисованные карандашом брови и переглянулась с Тедом. Похоже, они друг друга поняли, потому что она сказала:

— Ну… мне действительно нужна горничная. Только если воображаете, будто сможете отработать долг, шатаясь по номерам и ничего не делая, вас ждет неприятный сюрприз.

— Я вовсе так не думаю, — пролепетала Мег.

— Договорились. Делайте свое дело, а я не стану подавать на вас в суд. Но попробуйте удрать — и сразу очутитесь в Уайнетской тюрьме.

— Вполне справедливо, — вмешался Тед. — Хотелось бы только, чтобы все споры разрешались так же мирно. И мир был бы лучше, не так ли?

— Разумеется, — кивнула Берди и, показав на дверь за стойкой, объявила: — Идите, знакомьтесь с Арлис Гувер, нашей старшей горничной. Будете работать на нее.

— Арлис Гувер? — переспросил Тед. — Черт, я и забыл…

— Она уже работала в гостинице, когда пришла я. Как ты мог забыть? — удивилась Берди.

— Не знаю… — Тед выудил из кармана джинсов ключи от машины. — Полагаю, она одна из тех, кого хотелось бы выбросить из головы навсегда.

— Кому ты говоришь? — пробормотала Берди.

И с этим зловещим заявлением она повела Мег из вестибюля в чрево индустрии гостеприимства.

Эмма Тревелер любила кремовый дом из песчаника на ранчо, где жила вместе с Кении и тремя детьми. На пастбище за дубами мирно паслись лошади, и пересмешник щебетал со своего места на только что выбеленной ограде. Не успеешь оглянуться, и в саду созреют первые персики!

Все, кроме одного, члены комитета перестройки публичной библиотеки Уайнета собрались вокруг бассейна на субботнее совещание. Кении увез детей в город, так что комитет мог без помех обсуждать дела.

— Я годами копила на колледж для Хейли. И вот теперь она не желает поступать! — Берди Киттл одернула новый купальник от Томми Багама в диагональную складочку.

Ее дочь несколько недель назад окончила школу на одни пятерки, и Берди не могла понять упорства, с которым та настаивала на поступлении в окружной колледж, вместо того чтобы ехать в Техасский университет. В точности как не могла смириться с грядущим наступлением сорокалетия.

— Я надеялась, что вы сможете урезонить ее, леди Эмма.

Как единственный ребенок давно почившего пятого графа Вудборна, Эмма имела право на почетное «леди», но никогда им не пользовалась. Однако это не мешало всему населению Уайнета — за исключением детей Эммы и Франчески — обращаться к ней исключительно «леди», сколько бы раз она ни умоляла их не делать этого. Даже собственный муж адресовался к ней подобным образом… правда, не в постели… где…

Эмма постаралась изгнать из головы неприличные мысли. Она была бывшей учительницей, давним членом совета по образованию, культурным лидером города и президентом «Друзей публичной библиотеки Уайнета», так что привыкла к просьбам отцов и матерей.

— Хейли очень умна, Берди. Тебе лучше довериться ее суждению.

— Не знаю, откуда она взяла такие мозги. Точно не от меня. И не от своего бывшего папаши, — вздохнула Берди и стала энергично жевать лимонное пирожное.

Шелби Тревелер, подруга Эммы и по совместительству тридцатисемилетняя и слишком молодая свекровь, надела широкополую шляпу на шикарную белокурую копну волос.

— Ищи светлые стороны. Она хочет остаться дома. Лично мне нетерпелось смыться от своей матери.

— Все это не имеет ничего общего со мной. — Берди стряхнула крошки с купальника. — Если бы Кайл Баском поступал в университет, а не в местный колледж, Хейли уже собиралась бы в Остин. А он даже не знает о ее существовании. Я не вынесу, если еще одна женщина семейства Киттл выкинет на ветер свое будущее из-за мужчины. Я так хотела, чтобы Тед потолковал с ней, — сами знаете, как она его уважает, — но он сказал, что Хейли достаточно взрослая, чтобы самой принимать решения, с чем я не согласна.

Все обернулись, наблюдая, как Кайла Гарвин огибает угол дома. Лифчик ее раздельного купальника щедро обнажал импланты, оплаченные отцом несколько лет назад, в надежде, что она сумеет ввести Теда в семейство Гарвин.

— Простите за опоздание. Слишком много покупателей в магазине.

Она сморщила нос в знак отвращения к комиссионному магазину, где работала неполный день, чтобы хоть чем-то заняться. Но ее лицо тут же просветлело, поскольку Тори так и не пришла. Кайла не любила находиться в обществе девушек с таким же стройным телом, как у нее.

Сегодня она уложила белокурые волосы в модно-неряшливый узел на макушке и повязала на бедрах белое кружевное парео. Накрасилась, как обычно, по полной программе и надела колье из бриллиантовых звезд. Усевшись на шезлонг рядом с Эммой, она тяжело вздохнула.

Берди передвинула в тень усыпанные веснушками ноги.

— Я так рада, что журналисты наконец убрались из города. Стая ворон! Совали носы в наш бизнес и насмехались над городом! И повсюду вынюхивали Теда!

Кайла потянулась за любимым блеском для губ.

— Я должна поблагодарить вас за то, что позволили мне помочь в тот день. Жаль, что вас всех не было, когда Мисс Голливуд принялась шарить по карманам, чтобы наскрести денег на оплату счета. «Знаете, кто я?» — спросила она, словно я была обязана кланяться ей до земли!

— У нее больше характера, чем у всех моих знакомых, вместе взятых, — заметила Зоэ. На ней был скромный цельный купальник орехового цвета, несколькими оттенками темнее ее кожи. Считая, что афроамериканки должны бы так же беречься от солнца, как и их бледнолицые сестры, она предпочла сидеть под одним из полосатых зонтиков.

Зоэ, ровеснице Кайлы, было тридцать два года. Она и Кайла были самыми молодыми членами комитета. Несмотря на различия: одна была помешанной на моде белокурой королевой красоты, другая — молодым директором начальной школы Сибил Чандлер, — они с детства были лучшими подругами. Миниатюрная, стройная Зоэ с короткими темными волосами, большими золотисто-коричневыми глазами была бы очень красива, если бы не постоянно встревоженное выражение из-за того, что количество учеников в классе росло прямо пропорционально уменьшению бюджета.

Зоэ нетерпеливо дернула ярко раскрашенный растягивающийся браслет, унизанный тем, что казалось кусочками высохшей глины для лепки.

— От одного вида этой девушки у меня начинается депрессия! Скорее бы она уехала. Бедный Тед!

Шелби Тревелер стала втирать в бедра крем от загара.

— Он так мужественно ведет себя! У меня просто сердце разрывается!

Тед был общим героем. Берди обожала его, и он постоянно торчал в доме Шелби с тех пор, как та вышла замуж за Уоррена, отца Кении. Кайла и Зоэ обе были влюблены в него: серьезное испытание их дружбы. Кайла твердила, что это были лучшие полгода ее жизни. Зоэ только вздыхала и расстраивалась, так что они старались не затрагивать эту тему.

— Может, она сделала это из ревности? — спросила Зоэ, сунув в сумку выпавший журнал «Социальные исследования в начальной школе». — Либо она не хотела, чтобы Люси его заполучила, либо влюбилась с первого взгляда.

— Мы все знаем, что многие женщины одержимы Тедом.

Шелби не взглянула ни на Зоэ, ни на Кайлу. Да в этом и не было необходимости.

— Я бы очень хотела знать, как ей удалось убедить Люси отменить свадьбу.

Кайла потеребила бриллиантовое колье.

— Сами знаете, какой у нас Тед. Вежлив и мил со всеми. Только не с мисс Мои-знаменитые-родители. Кто знал, что и Тед Бодин умеет злиться!

— И от этого становится еще большим лапочкой, — грустно вздохнула Зоэ.

— Подумать только, дочь Джейка Коранды начищает мои туалеты, — ехидно ухмыльнулась Берди.

Эмма нахлобучила кокетливую соломенную шляпу от солнца.

— Трудно понять, почему родители ей не помогают.

— Они от нее отказались, — решительно объявила Кайла. — И неудивительно. Миз Коранда сидит на игле.

— Этого мы точно не знаем, — покачала головой Зоэ.

— Ты всегда стараешься обо всех думать хорошо, — парировала Кайла. — Но это ясно как день. Бьюсь об заклад, семейка решила, что с них довольно.

Именно подобного рода сплетни Эмма ненавидела больше всего.

— Зачем говорить о том, чего мы не можем доказать? — вмешалась она, хотя понимала, что зря тратит время.

Кайла поправила лифчик.

— Постарайся покрепче запирать кассу, Берди. Наркоманы имеют чудную привычку красть, что плохо лежит.

— Я не тревожусь, — самодовольно бросила Берди. — Арлис Гувер следит за каждым ее движением.

Шелби перекрестилась, и все рассмеялись.

— Может, тебе повезет, и Арлис найдет работу в новом гольф-курорте.

Эмма хотела пошутить. Но каждая женщина всерьез размышляла, как будущий гольф-курорт и строительство комплекса кондоминиумов изменят ее жизнь к лучшему. Берди получит чайную и книжный магазин, Кайла откроет модный бутик, о котором мечтала, а школа получит новые субсидии, которых так недоставало Зоэ.

Эмма и Шелби переглянулись. Ее свекровь больше не будет наблюдать, как страдает от стресса муж, будучи единственным промышленником в городе, где так много безработных. Что же до Эммы, у них с Кении было достаточно денег, чтобы жить безбедно, независимо от того, что будет с гольф-клубом. Но так много людей, им небезразличных, жили плохо и бедно, а благосостояние родного города значило для них все.

Однако Эмма не любила долго грустить.

— Гольф-клуб будет или нет, но нам надо обсудить, где найти деньги на ремонт библиотеки, чтобы она снова заработала. Даже если выплатят страховку, нам ее ни на что не хватит.

Кайла заново уложила волосы.

— Я не вынесу еще одной дурацкой распродажи выпечки. Мы с Зоэ сыты этим по горло еще со школы!

— И бесшумными аукционами, — добавила Шелби.

— Или мытьем машин и лотереями! — Зоэ прихлопнула муху.

— Нам нужно что-то масштабное, — заявила Берди. — Такое, что привлечет всеобщее внимание.

Они проговорили еще час, но никто не смог подать хоть сколько-нибудь полезную мысль о том, что делать дальше.

Арлис Гувер ткнула коротким пальцем в ванну, которую Мег только что отдраила во второй раз:

— И вы называете это «чистым», мисс Кинозвезда? Я так не считаю!

Мег устала напоминать, что она не кинозвезда. Арлис прекрасно это знала. Именно поэтому и повторяла постоянно.

У Арлис были крашеные черные волосы и тело как обглоданный хрящ. Ее злоба питалась перманентным ощущением несправедливости и уверенностью, что только злая судьба отделяет ее от богатства, красоты и упущенных возможностей.

Мег подозревала, что Арлис побаивается сама Берди, хотя в ее присутствии Арлис изо всех сил старалась придержать свои самые психопатические порывы. Зато она сэкономила Берди немало денег, выжив почти всех кастелянш и оставшись единственной.

— Доминга, подойди и посмотри на эту ванну! В Мексике такую посчитали бы чистой?

Доминга, отчаянно цеплявшаяся за свое место, не могла позволить себе возразить Арлис.

— Нет. Очень грязная.

Мег ненавидела Арлис Гувер, как никого в жизни, если не считать Теда Бодина.

«Сколько платишь в час, Берди? Семь, семь пятьдесят?»

Нет. Берди платила десять с половиной, что наверняка было известно Теду. Всем все было известно. Кроме Мег.

Спина болела, колени ныли, она порезала палец об осколок зеркала, и… и ужасно хотелось есть. Всю последнюю неделю она питалась мятными конфетками, которые кладут гостям на подушку, и остававшимися от завтрака гостей булочками, которые таскал для нее Карлос, техник отеля. Но вся ее экономность не могла исправить ошибки, сделанной в самую первую ночь, когда она сняла комнату в дешевом мотеле только за тем, чтобы, проснувшись на следующее утро, обнаружить, что даже самые дешевые мотели стоят денег и что сто долларов, имевшиеся в ее портмоне, сократились за ночь до пятидесяти. С тех пор она ночевала в машине, рядом с гравийным карьером, и ждала, пока Арлис закончит работу, чтобы прокрасться в свободный номер и принять душ.

Существование было донельзя жалким, но она еще никому не звонила с просьбами. Не пыталась снова разжалобить Дилана. Не тревожила Клея. Не связалась с Джорджи, Сашей или Эйприл. Более того, словом не обмолвилась родителям, когда те позвонили. Она лелеяла сознание собственной независимости каждый раз, когда прочищала очередной вонючий унитаз или вытаскивала из ванны очередную обвитую волосами заглушку. Через неделю-другую ее здесь не будет. И что потом? Она понятия не имела.

Поскольку в ближайшее время ожидался большой приток гостей, у Арлис почти не оставалось времени, чтобы терзать Мег.

— Переверните матрас, прежде чем менять простыни, мисс Кинозвезда. Да, и чтобы все раздвигающиеся двери на этом этаже были вымыты! Не дай вам Бог, если я найду хоть один отпечаток пальца!