Джулия Ортолон - Просто совершенство

Почему же он раньше не понял, насколько все это нереально?

Потому что в Силвер-Маунтин они подходили друг другу. Его друзьям было абсолютно безразлично, сколько у нее денег. Они могли бы быть счастливы в Силвер-Маунтин. Но не здесь.

Мучительная боль, вырвавшись из груди, обосновалась в желудке.

Алек посмотрел в карие глаза Бадди, и ему пришлось сглотнуть комок, прежде чем он смог произнести:

– Так, что ты об этом думаешь, парень? Не пора ли нам отправляться домой?

Услышав слово «домой», Бадди бросился к двери, извиваясь и лая от радости.

Алек перестал бороться с собой и позволил себе заплакать.

– Ты хотел меня видеть?

Кристин стояла в дверях ординаторской. В комнате почти не было мебели, только узкая кровать, маленький столик и один-единственный стул. Ее отец в хирургическом костюме наливал себе кофе.

– Да, заходи. – Отец сел на стул и, скрестив ноги, хлебнул почти черную жидкость из пластикового стаканчика. – Прикрой дверь.

Знакомый страх начал подниматься к горлу, когда Кристин, закрыв дверь, присела на краешек кровати, напряженно и прямо держа спину. После вчерашней ссоры она чувствовала себя эмоционально опустошенной, а после двенадцатичасового дежурства сил у нее и вовсе не осталось. Единственное, чего ей сейчас хотелось, – это вернуться домой и помириться с Алеком.

Отец долго и пристально смотрел на нее.

– Значит, вы с Алеком познакомились во время нашей последней поездки в горы?

– Да. – Вспотевшими ладонями она разгладила на коленях брюки своего медицинского костюма. – Я понимаю, что ты думаешь, что у нас с ним было не слишком много времени, но я его очень люблю. Он порядочный, трудолюбивый, надежный. И я с ним счастлива.

– Понятно. – Отец подхватил пальцами авторучку и задумчиво начал постукивать по лежащей на столе истории болезни. – Что тебе известно о его семье?

– Я... – Кристин замялась, почувствовав ловушку и не зная, как обойти ее. – Они простые, я бы даже сказала, очень приземленные люди.

Отец отбил какой-то незамысловатый ритм, потом повертел в руках ручку.

– А тебе известно, что его брата задерживали за вождение в нетрезвом виде? Что его сестра сидит на детском пособии, а родители за последние двадцать лет несколько раз обращались за пособием по безработице и за пособием по потере трудоспособности?

От изумления Кристин даже задохнулась.

– Ты наводил о них справки?

– Ты ожидала чего-то другого?

– Еще до того, как ты познакомился с Алеком? – Она повысила голос, пытаясь осмыслить услышанное. – Боже мой! У него ведь не было ни единого шанса вчера вечером, не так ли? Ты решил, что Алек не подходит, еще до того, как он переступил порог дома.

Отец отложил ручку в сторону.

– Буду с тобой откровенен, Кристин. Он совсем не тот мужчина, которого я бы хотел видеть твоим мужем. Но ты всегда была своевольным ребенком.

– Своевольным ребенком? – Она оглядывалась вокруг, как слепая. – В чем проявлялось мое своеволие?

Отец посмотрел на нее и нахмурился:

– Ты никогда не вела себя, как положено девочке. Всегда следовала по пятам за братом и его приятелями, путалась у них под ногами.

– Робби никогда не был против, чтобы я была рядом.

«В отличие от тебя Робби понимал, как мне не хватает любви, и был готов дать мне ее», – подумала Кристин. Подступили слезы, но она сдержала их.

– Даже твой выбор специальности был, мягко говоря, странным, – продолжал отец. – Я рад, что ты решила пойти в медицину, но я ожидал, что ты выберешь что-нибудь более подходящее, например, станешь врачом-гинекологом и будешь заниматься частной практикой.

– Более подходящее? Почему это было бы более подходящим? Потому что я женщина? – Какая-то пружина, которая была взведена всю ее жизнь, выстрелила. – К этому все сводится? К отсутствию у меня члена?

– Кристин! – Отец выпрямился, шокированный ее словами.

Плотину прорвало, и боль, сдерживаемая годами, выплеснулась.

– Алек прав. Ты никогда не будешь любить меня, так как ты любишь Робби, потому что у меня нет пениса. Что же мне делать – отрастить? Сделать операцию по смене пола? Одеваться как мужчина, чтобы твои друзья не знали, что твоя сперма произвела девочку?

– Не смей говорить со мной в таком тоне!

– Или причина в том, что его рождение вы планировали, а я появилась случайно? Если мама была против, чтобы завести еще одного ребенка, почему же ты не держал свои штаны застегнутыми?

– Хватит! – Отец с такой силой поставил стакан, что содержимое выплеснулось наружу.

– Нет, не хватит! – Ее трясло. – Я имею право знать. Почему вы не можете меня любить?

– Ты говоришь ерунду. Конечно же, мы тебя любим.

– Вы терпите меня. Но только если я делаю то, что мне говорят. Только если я веду себя надлежащим образом. – Кристин вспомнила все, что Алек говорил накануне. – Я чертовски устала быть приличной. Да, да, верно, я сказала «чертовски». Я чертовски устала переживать из-за того, что сделаю что-нибудь не так, вызову ваше неудовольствие, буду неидеальной и вы окончательно отдалитесь от меня.

Последние слова ошарашили ее – страх, который раньше она никогда не озвучивала. Ее затрясло еще сильнее, слезы потоком полились по ее лицу.

– Я думала, что если я не буду идеальной, вы отдалитесь от меня. Так вот, представьте себе, доктор Эштон, ваша дочь неидеальна. Она пьет пиво, сквернословит и спит с «неподходящими» мужчинами. У нее даже есть татуировка на заднице. И знаешь что? Алек Хантер меня любит, несмотря на мои изъяны, а может, и за них тоже. Он вовсе не ждет, что я буду совершенной. Он ждет, что я буду собой. И если ты хочешь сказать мне, что вы откажетесь от меня, если я выйду за него замуж, прекрасно. Может быть, пришло время, чтобы вы действительно от меня отказались, поскольку я не оправдала ваших с матерью ожиданий.

– Ты не права. И если ты успокоишься и выслушаешь меня, я объясню тебе, с какой целью я позвал тебя сюда.

– Сказать мне, чтобы я не выходила замуж за Алека. Да я это уже поняла.

– Нет. Я бы предпочел, чтобы ты не совершала такой ужасной ошибки. Но поскольку ты твердо решила выйти замуж за человека, который настолько ниже тебя по социальному положению, мы с твоей мамой считаем, что ты должна поговорить с адвокатом о брачном контракте.

Кристин горько рассмеялась, и ее охватило странное спокойствие. Она поднялась и направилась к двери.

– Понимаешь, папа, есть кое-что, что мне всегда хотелось тебе сказать, но духу не хватало.

– И что же?

– Пошел ты...

Она вышла из комнаты, так сильно хлопнув дверью, что стена затряслась. Под пристальными взглядами медсестер она прошла мимо дежурки, вошла в лифт и нажала кнопку этажа, на котором находилась подземная стоянка.

Слава Богу, ее смена закончилась, и она могла отправляться домой.

Ее все еще немного трясло, в желудке жгло, но она чувствовала себя... победившей.

Завтра она поговорит с Кеном Хатченсом о том, чтобы прервать контракт. Она позвонит своему агенту и попросит его найти место недалеко от Силвер-Маунтин. А сейчас ей хотелось только поскорее добраться домой и сказать Алеку, что она его любит, и поблагодарить его за то, что он дал ей смелость освободиться.

Когда она доехала до парковки, то не увидела машины Алека, и это ее удивило. Может быть, он поехал в магазин купить что-нибудь к обеду? Довольная, что у нее есть время привести себя в порядок, она быстро поднялась в квартиру. Когда Бадди с приветственным лаем не бросился ей навстречу, Кристин охватило недоброе предчувствие. Неужели Алек так поздно пошел выгуливать Бадци?

Войдя в комнату, она сразу же увидела конверт на кухонной стойке. На конверте было написано ее имя. Эмоции переполняли ее, и, не испытывая ничего, кроме любопытства, Кристин открыла конверт и, увидев написанное рукой Алека письмо, развернула листок.

С каждой прочитанной строчкой в ее душе росло оцепенение, и когда она прочитала письмо до конца, то даже не чувствовала пальцев, которые держали листок. Она не чувствовала ничего.

Алек оставил ее.

Кристин снова скользнула взглядом по строчкам, отказываясь верить своим глазам, но взгляд снова и снова вырывал терзавшие душу строчки и фразы.

«...решил больше не гнаться за недостижимым... никакого права просить тебя жертвовать... только твое счастье имеет для меня значение... всегда буду любить тебя... желаю тебе добра... окончательный разрыв... слишком мучительно... не стоит... звонить...»

Не звонить? Постепенно оцепенение начало сменяться злостью. После всего, что им пришлось пережить, после мучительного дня, после их ссоры, после того, как она все высказала своему отцу, чтобы иметь возможность жить с Алеком, она приходит домой и находит письмо с сообщением о разрыве, которое заканчивается словами: «Думаю, что нам не стоит больше звонить друг другу»!

– Ну погоди, Алек Хантер!

Она достала мобильный телефон и нажала кнопку скоростного набора с его номером. Ответил голос автоответчика. Она хотела было оставить едкое, переполненное слезами сообщение, но вместо этого отсоединилась.

Не стоило спешить и бросаться необдуманными словами. В таком состоянии она могла наговорить бог знает чего. Немного успокоившись, она начала продумывать план.

«Значит, ты не хочешь, чтобы я звонила? Ладно, я и не стану!»

Когда Алек осознал, что совершает огромную ошибку, он уже был на полпути к Колорадо. Он сам говорил Кристин, что если любишь человека, ты должен бороться за то, чтобы быть вместе. Должен найти способ, чтобы это получилось. Так почему же он сбегает, все бросив?

Мысль о том, что надо развернуть джип и вернуться обратно в Остин, буквально сверлила его мозг. Нужно поговорить с Кристин еще раз, нужно заставить ее осознать, что то, что их связывает, гораздо важнее, чем зависящая от выполнения определенных условий любовь отца, которой Кристин пыталась добиться всю свою жизнь.

Но разве это возможно? Сможет ли она когда-нибудь принять правду и найти в себе силы оставить эти бесполезные попытки?

Возможно, и нет. Но хочет ли Алек оставить попытки?

Продолжая борьбу и надеясь, что Кристин в конце концов согласится с ним, он рискует потерять все. Если ему не удастся переубедить ее, их брак скорее всего закончится разводом, потому что Алек не был уверен, что ему будет достаточно половины ее любви и что он сможет спокойно наблюдать, как она ходит на задних лапках, чтобы произвести впечатление на отца.

Хочет ли он вступить в столь рискованную игру? Да, решил Алек и почувствовал, как его заполняет эта убежденность. Он вернется в Силвер-Маунтин и оттуда начнет свою кампанию. Он приложит все силы, чтобы убедить Кристин переехать к нему, потому что, как он понимал, это единственный способ сохранить их отношения.

Однако шансы на успех были ничтожны, и холодная пустота резкой болью отозвалась в желудке.

Алек свернул к парковке на Сентрал-Виллидж. «Господи, как же я соскучился по горам!» – подумал Алек, вылезая из джипа. Он глубоко вдохнул холодный воздух, вбирая запах снега, сосен и каминного дыма. Белый снег блестел под яркими солнечными лучами, и городок выглядел как красочная почтовая открытка.

– Вперед, Бадди, – позвал Алек, хватая чемоданы. – Вот мы и дома.

Бадди выскочил из машины и со щенячьим восторгом зарылся носом в пушистый снег.

Бросив взгляд на часы, Алек увидел, что уже поддень. Кристин сейчас еще в больнице. Раньше он несколько раз звонил ей во время дежурства, но сейчас это был разговор не для звонка по рабочему телефону. Нужно подождать, пока она вернется домой. Решив не сидеть в квартире, тупо отсчитывая минуты, он бросил вещи и отправился в паб.

Все его мысли были о том, что он скажет, когда Кристин возьмет трубку. Он не представлял, как она повела себя, когда, вернувшись домой, увидела оставленную им записку. Теперь он понимал, что это был малодушный и неразумный способ прекратить отношения. Даже если бы сейчас он решил не бороться за свою любовь, он должен был позвонить, извиниться и попрощаться должным образом.

Войдя в паб, Алек обнаружил, что Трент, Стив и Крейгер, согревая ноги, сидят у камина, наслаждаясь полуденной передышкой. Алек подошел к ним.

– Вот так сюрприз! – Трент улыбнулся, когда Алек опустился в свободное кресло. – Только посмотрите, кто к нам вернулся, да еще на день раньше.

– Вы же меня знаете. – Алек вытянул ноги и поставил их на каменную плиту под очагом. Бадди устроился рядом. – Не мог дождаться, когда вернусь на работу.

– Так это из-за работы ты вернулся из Остина на целые сутки раньше? – Стив вопросительно изогнул бровь.

Алек, озадаченный его тоном, хмуро взглянул на шерифа. По тону Стива можно было предположить, что ему уже известно о разрыве с Кристин. Когда к ним подошла официантка, Алек заказал чашку кофе.