Лёна покраснела от таких мыслей и еще раз обвела взглядом номер. Это определенно была комната чувственных удовольствий, какие обычно снимают богатые люди для удовлетворения собственных потребностей. Хотя язык бы не повернулся назвать ее безвкусной или кричащей — все смотрелось красиво и органично.

— И зачем мне такой номер? — пробурчала Лёна себе под нос. — Можно подумать, я сюда приехала развлекаться.

Хотя и за это она должна быть благодарна. Не ее вина, что Христенко младший ничего не может делать хорошо, а старается сделать все превосходно.

Голова по-прежнему дико раскалывалась, и Алене оставалось надеяться, что холодный продолжительный душ если не излечит ее, то поможет нормально мыслить.

Алена подошла к двери, у которой стоял ее чемодан, открыла его и достала нижнее белье и косметичку. Сегодня ей нельзя показывать страх. Люди в этом плане похожи на диких зверей — стоит им почуять твой страх, и они растерзают тебя.

Девушка открыла дверь и попала в не менее шикарную ванную. Почти такая, о какой она всегда мечтала. Хм, пять лет назад в Екатеринбурге настолько роскошных гостиниц не было.

Но сейчас было не до этого, совсем не до этого. Сейчас, можно сказать, решалась ее судьба.

Стоя под упругими и холодными струями воды, Лёна размышляла о том, что если бы все это свалилось на нее, когда ей было восемнадцать, она элементарно сломалась бы. Рассыпалась бы как карточный домик. И только сейчас до нее в полной мере дошло, от чего все время по-настоящему защищал ее Игорь.

Именно в эту минуту она поняла, что все это он сделал не ради того, чтобы она выросла и состоялась как личность или из-за того, что боялся осуждения, неважно, из-за себя или из-за нее. Вику он тоже не боялся. А самое интересное, что и Костя не первое место занимал в списке его приоритетов. В этом плане, конечно.

Игорь с высоты своего возраста понимал, что вся эта борьба не для ее весовой категории. Это тоже самое, что проводить бой между лакающим пиво по подворотням подростком и известным, сильным и опытным боксером. Без вариантов. Все закончилось бы тем, что мозг паренька аккуратным тонким слоем размазали бы по рингу. И, может быть, в конце концов, он бы выжил, но вел растительное, совершенно нечеловеческое существование.

У них с Викой были разные весовые категории тогда. Она умная, хитрая и целеустремленная — этого у нее не отнять, а Алена — добрая, доверчивая и милая. Без вариантов. И пусть Лёна привыкла к вспышкам гнева своей тогдашней матери, да и вообще к ее подначкам, как оказалось, раздавить ее оказалось легко. Потребовалось пять минут разговора с бабулей. А если бы Лёна выдержала бы и это, неизвестно, до чего дошла бы тогда Вика.

Девушка продолжала размышлять об этом, стоя перед зеркалом и сосредоточенно высушивая профессиональным феном, любезно предоставленным гостиницей, свои длинные и непослушные волосы. Никакая Аннушка Игоря не убедила бы в том, что искать ее не надо. Она могла капать на мозги — а за столько лет работы в школе Аннушка в совершенстве овладела этим искусством — но по-настоящему Игорь решил все сам.

А сейчас…сейчас он просто не учел того, что Лёна выросла. Нет той ранимой и слабой девочки, которой она была в прошлом. Что не убивает нас…В конце концов, Лёна за почти пять лет жизни в Питере узнала и испытала на себе такие вещи, о которых даже не думала в Екатеринбурге, зная, что рядом всегда есть и будет уверенный и надежный как скала Игорь.

А в Питере ей приходилось или вставать…или вставать. Если бы она отчаялась и упала, то уже не поднялась бы никогда. А она поднялась и выросла.

И сейчас уже Вике ее не запугать. Теперь они на равных. И все ее коронные удары, которых Лёна когда-то боялась, стали для девушки несущественными и незначительными.

Но хотелось убить Вику за то, что она…делает больно ее любимому. За это Алена была готова порвать ту сучку, которая когда-то ее родила, на мелкие маленькие полосочки. От одной мысли о мести Лёна жутковато улыбнулась своему отражению. О да, она настоящая дочь своей матери.

Сильная, хитрая, умная и целеустремленная. Единственное их различие в том, что у Лёны есть совесть.

Успокоившись и с легким удивлением понимая, что душ действительно помог, привел мысли в порядок и снял нервозность, Лёна полезла в свою сумочку, чтобы достать все бумаги, которые отдал ей Артем перед вылетом. Там же был телефон того адвоката, имя которого Лёна даже не удосужилась посмотреть. Вытащила визитку какой-то автомастерской и пару секунд непонимающе на нее смотрела. Потом додумалась повернуть ее обратной стороной и увидела быстро написанный, но разборчивый номер телефона.

— Алло. Здравствуйте, — Лёна вначале растерялась, потому что как-то резко обнаружилось, что ни имени, ни отчества она не знает, и разговор как завести, тоже не знает. — Эээ. Я Алена Ильина. Мне ваш номер дал Артем Христенко.

— Лёнка, здорово! — послышался в трубке веселый голос на фоне шума машин. — Я уже к тебе еду. Скоро буду.

— ЖЕНЯ?! — Алена могла представить что угодно. Кого угодно. Она могла бы даже представить, что ее адвокатом будет Вика (а что, все возможно), но… — Женя?! Это ты?

— Ага, — в голосе друга слышался веселый и беззаботный смех. — Я так понял, ты не ожидала меня услышать. А сейчас еще увидишь и вообще обалдеешь.

— Ага, — тупо произнесла Лёна. — А как…

— Потом расскажу, — в голосе друга слышалась легкость, и девушка словно наяву могла увидеть, как он махнул рукой. — Я буду минут через двадцать. Будь готова, ладно, золотко? И почитай то, что тебе Темыч дал.

— Темыч?

Алена всерьез думала, что все это специально для того, чтобы окончательно ее дезориентировать. Все это напоминало больше фарс, чем серьезное мероприятие. И ладно, что ее лучший и единственный друг мужского пола поедет с ней сейчас в суд, чтобы помочь снять обвинения с ее Игоря, которого обвиняют в ЕЕ ЖЕ изнасиловании и чуть ли не растлении малолетних. Это Лёна как-нибудь бы пережила. Но когда Артем Христенко буквально на глазах превращается в Темыча…

Алена помотала головой. Все неправильно. Сюрреалистично как-то.

— Ага. Потом расскажу. Если захочешь, конечно. Мы с ним старые собутыльники по месту учебы.

Алена попыталась скрыть потрясение.

— Как тесен мир, — постаралась ответить как можно более сухо и официально. — Ты ознакомился с материалами дела?

— Обижаешь, — в голосе Жени и вправду засквозила легкая обида и обиженная мужская гордость. — Я профессионал!

— Прости, но такие дела никогда не были твоей стезей.

— Все бывает в первый раз, — философски заметил Женя, но услышав возмущенное шипение девушки, тут же исправился: — Да ладно, Лён. Я уверен в тебе, себе и твоем молодом человеке. Все будет отлично.

— Ладно. Я жду тебя.

— Ага. И не волнуйся.


Женя подъехал ровно через двадцать минут, как и обещал. Лёне всегда нравилась эта черта в друге — пунктуальный, внимательный. Почти джентльмен. А взъерошенные белокурые волосы, озорные зеленые глаза и упрямый подбородок только добавляли ему шарма и разбитых женских сердец к его ногам. Хотя Алена могла держать пари, что не только женских. Пришлось убедиться в этом, когда на 22-ое Наташино День рождения они завалились в гей-клуб.

В свои тридцать три он выглядел веселым, легкомысленным и несерьезным. И такая внешность очень часто обманывала людей, и когда акула Евгений Толстов вцеплялся им в горло и разрывал его, они были уверены, что перед ними по-прежнему милый и обаятельный зеленоглазый блондин нордической внешности.

— Мы не опаздываем? — с волнением пятый раз за две последние минуты переспрашивала у него Лёна. — Точно все по расписанию?

Женя закатывал глаза, цокал языком и, зная Алену как облупленную, подбадривал подругу как мог.

— Ааа. Мы опоздали! — Женя взял со стула ее пальто и помог ей его надеть. — Я забыл перевести часы. Все! Мы пропали! Нам крышкааа, — фальцетом пропел он.

За что получил укоризненный взгляд от Лёны.

— Не смешно.

— Тогда бери документы и поехали.

До здания суда они домчались рекордно быстро. Каким-то образом Женя смог объехать все пробки и заторы, которых в ее родном городе по прошествии стольких лет стало только больше. Алена мысленно благодарила друга за то, что он дал ей в тишине и покое сосредоточиться, и мало того, удерживал ее на грани истерики и спокойствия, даже когда истерика волной цунами неумолимо начинала надвигаться на нее.

Они вышли из машины, и Женя властным и уверенным движение взял ее за руку, направляясь ко входу. Беспрепятственно дойдя до пятого этажа, они застопорились.

— Как не пускают? — возмущенно размахивала руками Лёна, глядя на равнодушное лицо охранника, любовно потирающего пистолет в своих руках. — Это бред. Я же не террорист какой-то! У меня слушание там. Или как это называется!

— Ален, никто тебе не запрещает заходить. И не запретит. Просто никто не осведомил судью и следствие о том, что потерпевшая, пропавшая на пять лет, неожиданно приедет. Я сейчас схожу, все выясню, потом они посмотрят твои документы и все. Ты можешь идти прямиком к судье. А пока, — Женя обхватил девушку за плечи, заставляя посмотреть ему в глаза, — посиди на лавочке, успокойся и подумай о хорошем. Поняла?

Лёна нахмурила, но понимая, что выбора особенно нет, с печальным вздохом кивнула. На лице Жени сразу засветилось облегчение. Он еще раз ободряюще ей улыбнулся и пошел прямо туда, куда ей вход был заказан. И этот охранником даже ухом не повел, очевидно, узнавая Толстова. Интересно, как долго Женька занимался делами Игоря в суде?

Лёна хмыкнула. Мир действительно тесен.

С недовольным выражением лица она плюхнулась на неудобную скамейку и положила ногу на ноги, напряженно следя за дверью, за которой скрылся Женя. Минуту, вторую…третью. От нетерпения она начала качать ногой и следить за лицами людей, входивших и выходивших из кабинетов.

— Пливет, — раздался детский голос откуда-то сбоку и снизу. Алена повернула голову влево, с недоумением и легкой улыбкой рассматривая маленького мальчика, примерно ровесника Кирилла, с любопытством изучающего ее. — А ты класивая.

От такого непосредственного комплимента, да еще в устах ребенка, Лёна ослепительно улыбнулась. И даже на душе стало легче. Да и все волнение и напряжение куда-то улеточились.

— Спасибо. Ты тоже, — честно сказала она мальчику с серьезным выражением лица. — Ты тоже очень красивый мальчик.

Хотя Лёне как-то не довелось пока стать матерью, но она много наблюдала за растущим на ее глазах крестнике. И поняла одну вещь. Дети просто ненавидят, когда с ними сюсюкают. Во всяком случае, ее крестник сразу напрягался и старался держаться от таких взрослых подальше. Этот малыш оказался таким же. Мальчишки, с улыбкой констатировала Лёна. Что с них взять.

— А что ты тут делаешь? — с интересом спросил он у нее.

— Жду. А ты?

— И я жду, — теперь он с таким же интересом рассматривал пистолет в руках охранника. — А ты давно ждешь?

— Нет. А ты?

Мальчик серьезно кивнул.

— А я давно. Я здесь с няней. Да. Я давно сюда плиезжаю. Но мне тут не нлавится. Хотя, — он придвинулся к ней поближе и заговорщически зашептал: — няня покупает мне много вкусностей, когда мы плиезжаем сюда. Это очень часто, — так тяжко вздохнул малыш, что Лёна мысленно прокляла тех родителей, которые таскают маленького ребенка в это отнюдь не радостное место. — Я уже не хочу столько вкусняшек. Я уже хочу домой.

— Я тоже хочу домой, — кивнула Алена, но вдруг, ей в голову пришла интересная мысль. — Ты уже отправлял письмо Деду Морозу?

Мальчик округлил глазки и неуверенно улыбнулся, показывая милые ямочки на пухлых щечках.

— Нет. А что?

— Загадай то, чего хочешь больше всего. И это сбудется! — Лёна подмигнула просиявшему мальчику.

— Все-все?

— Да! — серьезно кивнула она и, не удержавшись, взлохматила ему волосы. — Если ты себя хорошо вел. Что ты будешь просить у Деда Мороза?

Малыш сжал губы и нахмурился, продумывая просьбу. Алена удивилась, что он так долго размышлял на ту тему, на которую дети обычно любят поговорить.

— Я папу буду просить, — серьезно ответил малыш. — Я скучаю по нему.

Мальчик выглядел таким ранимым и потерянным, что Лёне захотелось как-то помочь ему, утешить, прижать к себе. Вообще, вся эта ситуация была для нее дикой. КАК можно собственного ребенка постоянно таскать по судам? Мучить так? Мать твою, это же малыш. Ему и пяти лет нету.

Алена уже потянулась к нему рукой, когда резкий оклик заставил ее вздрогнуть и обернуться.