Можно подумать, чуть больше недели назад он не стоял на шухере, пока Бойс Уинн выбивал из меня дух.

– Садись к нам, – сказала девчонка, устроившаяся рядом с Бриттни Лоупер, обладательницей тех самых «буферов-арбузов».

Подружки кутались в большое стеганое одеяло, которое взяли, должно быть, с постели одной из них. Оно было мягкое, в цветочек, и пахло дурью – наверное, потому, что ею провоняло все вокруг. Облака крепкого сладковатого дыма одно за другим поднимались и рассеивались над костром. Я подумал, что забалдею, даже если не буду курить, а просто здесь посижу.

Девчонки отодвинулись друг от друга, приглашая меня в середину. Как только я сел, они, удовлетворенно вздохнув, притиснулись ко мне с обеих сторон и натянули на нас троих одеяло. Моя куртка вдруг превратилась в печку. Я расстегнул молнию, и девчонка, которая сидела справа, помогла мне вылезти из рукавов.

– О-о-о, какой ты теплый!

Ее рука скользнула по моему плечу, нырнула под футболку и ухватилась за бицепс. В голове у меня мелькнуло, что надо бы взять за правило отжиматься до изнеможения ежедневно, а не три-четыре раза в неделю.

– Кстати, я Холли.

Она прижалась ко мне еще теснее.

– Лэндон, – сказал я, беря косяк, который она мне протянула.

– Ммм… – произнесла Бриттни, как будто мое имя само по себе было чем-то аппетитным.

Она прижалась ко мне грудью, и мое тело тут же откликнулось. Похоже, в отличие от меня, оно знало, что делать дальше.

Томпсон затянулся. Я попытался повторить за ним, но у меня перехватило дыхание, и я закашлялся, подумав, что вот сейчас помру.

– Притормози, Лэндон, – сказала Холли. – Не обязательно высасывать все сразу.

– Кто из мужиков тебе это сказал? – сострил парень, сидевший рядом с нами.

Моя кровь уже не знала, куда ей деться: залить краской физиономию или продолжить приливаться к другой части тела.

– Уж точно не ты! – ответила Холли. Шутка не столько оскорбила ее, сколько рассмешила. Парень похлопал себя по колену, но она покачала головой: – Мне и тут хорошо.

Холли заглянула мне в лицо, и темные пряди ее волос взметнулись от легкого порыва ветра. Один завиток прибило к моим губам. Она провела по ним пальцем. Не сводя с нее глаз, я снова курнул, на этот раз осторожнее.

– Вот так, – одобрительно сказала Холли, забирая у меня косяк.

Не погнушавшись моей слюной, она затянулась чуть глубже и потом передала папиросу Бриттни. С полчаса мы трое медленно курили по очереди. Руки девчонок блуждали по моим плечам, груди и спине, то и дело сползая на бедра. Когда я не держал косяк, мои пальцы сгребали песок: я пока не решался распустить руки.

В какой-то момент Холли подалась ко мне и впилась в губы. Мне показалось, что земля подо мной превратилась в большую мягкую подушку. Все слилось: болтовня, резкий смех, звезды на небе, волны, которые бились о песок в нескольких метрах от нас. Между затяжками я ответил на поцелуй, надеясь, что получится не так уж плохо. Холли лизнула мою нижнюю губу, я открыл рот, и мы соприкоснулись языками. Она схватила меня за плечи и, откинувшись на спину, потянула к себе. Бриттни со вздохом сняла с себя одеяло и набросила его на нас. Укрытые с головой, мы переплели ноги, и я уже не знал и не хотел знать, где я и что со мной происходит.

Через несколько часов я, спотыкаясь, добрался до дома, опустошил холодильник и рухнул на кровать. До утра мне снились странные грязные сны, в которых я продолжал чувствовать на своем теле руки и губы Холли. Когда будильник сообщил мне о начале очередного буднего дня, я нажал «отбой». Раньше я никогда не прогуливал занятия, и теперь меня кольнула совесть. Но я был слишком выжат, чтобы париться по этому поводу, и сказал себе: «Один раз можно и проспать».

В школу я пришел к третьему уроку с поддельной запиской от отца. Не хотелось пропускать автомастерскую, единственный предмет, который мне нравился. Перед обедом Бойс и Рик поймали меня в коридоре:

– Привет, Максфилд! Томпсон-старший сегодня берет нас в свой пикап. Так что вперед за бургерами, чувак!

После ночных событий самовольная отлучка из школы не выглядела таким уж ужасным проступком, хотя, вообще-то, обедать в городе разрешали только ученикам выпускного класса. Рэнди, брат Рика, втиснулся с двумя друзьями в кабину, а мы трое уселись в кузове, вцепившись в борт и делая вид, будто нас не пугала опасность вылететь на проезжую часть, если Томпсон-старший резко ударит по тормозам.

– Помираю с голоду, – сказал Рик через несколько минут, набрасываясь на гамбургер с большой порцией картошки фри.

– Спорим, Максфилду тоже не мешает подзаправиться после Холли?

Я сжал губы. Рик с Бойсом заржали:

– Чувак, Холли любит посвящать новичков в тайны секса. У нее типа такое хобби. Мы все там были, улавливаешь?

Вот оно как.

– Да, Холли потрясная, только смотри не западай на нее, – сказал Рик, закидывая в рот пригоршню картошки. – Она этого терпеть не может. Но если не распустишь сопли, тебе будет от нее перепадать.

Парни снова заржали, а я поежился.

– Точно, старик, – подтвердил Бойс.

Вечеринки у костра устраивались каждые выходные, а иногда и на неделе. Помимо своих в компанию время от времени попадали приезжие. Было клево, но для настоящего оттяга все ждали весенних каникул. Несмотря на предостережение моих новых приятелей, я увлекся Холли сильнее, чем следовало. В школе она вела себя со мной так, будто мы просто друзья и ничего больше.

И все-таки она была у меня первой, хоть это случилось на пляже, да и под кайфом.

Наконец наступили весенние каникулы. В городке появилось много новых парней. И у Холли. Мне было тяжело это видеть, хотя меня и предупредили: то, что между нами произошло, отношениями не считается.

– Томпсон-старший Холли отстегивает. Она вроде как… ловушка для туристов, – объяснил Бойс.

Я стиснул челюсти, но Рик рассмеялся:

– Серьезно, чувак, мы же тебе говорили. Холли гуляет сама по себе. Сюси-пуси ей не нужны. Зато, кроме нее, тут полно классных телок. Сам погляди. – Я посмотрел на девчонок, которые танцевали в бикини вокруг костра. Их было несколько десятков, в разной степени алкогольного и наркотического опьянения. Многие бросали в мою сторону обещающие взгляды. – Давай, старик, закрепи урок Холли.

Вдруг я увидел на высокой скале Мелоди. Одну. Кларк стоял в двадцати футах от нее с сигаретой в одной руке и банкой пива в другой. Он трепался с какими-то парнями, повернувшись к подруге спиной.

– Нет, старик, только не с ней, – простонал Бойс, но было поздно: я уже шел к Мелоди.

Когда я взобрался к ней на скалу, ее губы от неожиданности приоткрылись. Она посмотрела на своего кавалера: тот по-прежнему не обращал на нее внимания. Я окинул Мелоди быстрым осторожным взглядом: светло-голубые шорты с отворотами почти полностью открывали длинные гладкие ноги, бледные от лунного света. Под тонкой белой майкой проступал купальный лифчик. На спине лежала тяжелая коса светлых волос, выбившиеся пряди вились на лбу и висках. Я не понимал, как Кларк Ричардс умудрился забыть о существовании этой девушки.

Я сел рядом с Мелоди. Мы стали вместе всматриваться и вслушиваться в происходившее внизу.

– Мне показалось, тебе тут скучно, – наконец проговорил я. – Может, пройдемся?

Бросив взгляд на Кларка, по-прежнему показывавшего ей спину, она кивнула:

– Давай.

Я протянул ей руку, чтобы помочь спуститься. Она высвободила свои пальцы, как только встала на песок. Я оглянулся: за нами никто не шел. Мы зашагали по пляжу, и скоро шума гульбы не стало слышно. Неторопливо миновав мой дом, мы дошли до особняка Доуверов. Мелоди направилась в боковой дворик, к обветшалой деревянной конструкции, которой я раньше никогда не замечал.

– Прикольный форт!

Отодвинув задвижку и потянув веревку, Мелоди откинула мостки, и мы вошли внутрь. Лестница вела на площадку, находившуюся чуть выше моей головы. Крыши не было.

– Мы с Эваном играли здесь с соседскими детьми в ковбоев и индейцев, а то еще он был героем – победителем дракона, а я принцессой в башне.

Она залезла наверх. Я за ней.

– А кто был драконом?

Мелоди усмехнулась, села на пол и подтянула колени к груди. Заправляя за уши прядки волос, она ответила:

– Он был воображаемый. Правда, иногда мне хотелось быть драконом. Или героем. Но Эван не разрешал.

Я опустился рядом с ней и лег на спину, заложив руки за голову.

– Вроде это не по правилам. У меня нет сестры, но, по-моему, если ты хотела быть драконом, ты и должна была им быть.

Мне вспомнилась Карли Хеллер, которая к десяти годам превратилась в настоящее маленькое чудовище. Она бы размазала двенадцатилетнего брата по стене замка, если бы тот предложил ей играть принцессу. Исключение могло быть сделано только для принцессы, орудующей мечом.

Мелоди посмотрела на звезды.

– Да, наверное. Но Эван всегда был клоном папы, даже в детстве. Они оба всегда добиваются своего. Каждый раз.

Она вздохнула. Мне захотелось провести пальцами по ее волосам и расплести косу. А потом привлечь к себе, поцеловать и сделать так, чтобы она забыла надутого идиота, который обращался с ней как свинья. Помолчав, Мелоди сказала:

– Моя мама довольно крутая женщина. Со всеми, кроме папы. Говорит, что в браке так и должно быть. Муж и жена стараются идти друг другу навстречу, но, если найти компромисс не получается, решение принимает он.

Я подумал о том, какие отношения существовали между моими родителями. Отец был суховат, но всей душой предан маме. Чего бы она ни попросила, он все ей давал или пытался дать. «Как захочешь, Роуз» – сколько раз я слышал это за тринадцать с половиной лет!

Однажды мама призналась: «Я его люблю и поэтому никогда не попрошу ни о чем, что причинит ему боль. И он, я уверена, ни о чем таком не попросит, потому что любит меня».

– А если мужа нет, решение принимает старший брат? – спросил я у Мелоди.

– Старший брат, – подтвердила она, ложась рядом. – Или папа.

– То есть мужчина.

Теперь мне стало понятно, почему Кларк Ричардс выбрал именно ее. Она посмотрела на меня и пожала плечами:

– Выходит, что так.

Я заглянул ей в лицо и нахмурился. Моя мама была самым добрым и щедрым человеком на свете, но она никому не позволила бы решать за себя. Ни мужу, ни другу.

– Мне кажется, это неправильно.

Мелоди улыбнулась:

– Может быть, но сейчас мне все равно. Я могу и не быть принцессой, если не захочу. Спроси мою маму: когда я не получаю того, что хочется, я настоящий огнедышащий дракон.

Она не понимала, что уже стала принцессой в башне своего дружка. И ей не светило сыграть в его истории роль дракона или героя. Эти места были заняты.

Лукас

Как я и ожидал, Жаклин прислала письмо, в котором просила помочь ей разобраться в пропущенном материале. Еще она поблагодарила меня за расшифровку инструкций доктора Хеллера, местами совершенно неудобоваримых. Аспиранты понимали его хорошо, но ему не всегда удавалось объясняться со студентами на доступном им языке. Для этого он нуждался во мне.

Ответив, что моя специальность не экономика (об этом Жаклин спрашивала в прошлый раз), я прикрепил к письму материалы пропущенных семинаров и в конце спросил, как ее ученики выступили на региональном конкурсе. Потом добавил: «А твой парень наверняка идиот» – и нажал «отправить».

На кой черт я это сделал? Я не имел права говорить или, тем более, писать такое студенту о студенте. Даже если это правда.

Но в следующем письме Жаклин, слава богу, оставила мою бестактность без комментариев, и я облегченно вздохнул. Похоже, она искренне считала, будто мне было в тягость ей помогать. Мне захотелось убедить ее в обратном. У меня уже давно перехватывало дыхание, когда я ждал, что во входящих снова высветится «Жаклин Уоллес» или она сама войдет в аудиторию. Она была не обузой, а совсем наоборот. Все мои сны и желания вращались вокруг нее.

В письме Джеки рассказала про двух своих учеников, которые по очереди отвели ее в сторонку и спросили, кто у нее любимчик. Я громко рассмеялся, когда прочел ее ответ (она обоим сказала: «Конечно ты!») и приписку: «Это было очень неправильно, да?»