— Я заеду на обратном пути и уберу их в сарай…

— Франк…

— Да?

— Забери меня с собой…

— Ччерт… Ты опять… Я так больше не могу…

Она спохватилась.

— Инструменты…

— Что?

— Их нужно смазать машинным маслом…

Он взглянул на нее, надув щеки:

— Ну это если будет минутка, ладно? Так, но это не главное, сейчас у нас гимнастика… Где твои ходунки?

— Не знаю.

— Бабуля!

— За дверью.

— Подъем, старушка, сейчас я покажу тебе птичек!

— Нету здесь никаких птичек. Одни грифы да стервятники…

Франк улыбался. Ему нравился бабкин скепсис.

— Все в порядке?

— Нет.

— Что опять не так?

— Мне больно.

— Где?

— Везде.

— Так не бывает, это неправда. Покажи, где именно у тебя болит.

— У меня болит в голове.

— Это нормально. Там у всех болит… Давай покажи мне своих подружек…

— Не хочу… Поворачивай. Не хочу их видеть, все они мне надоели.

— А вот тот старичок в блейзере — он вроде неплох, а?

— Никакой это не блейзер, дурачина ты мой, а вовсе даже пижама… К тому же он глухой, как пень… И с претензиями…


Она переставляла ноги и злословила о товарищах по несчастью — значит, все в порядке.


— Ладно, я поехал…

— Уже?

— Да, уже. Ты же хочешь, чтобы я позаботился о твоей цапке и граблях… А мне, между прочим, завтра рано вставать, и никто не подаст завтрак в постель…

— Ты позвонишь?

Он кивнул.

— Обещаешь, а сам никогда не звонишь…

— Времени нет.

— Набери номер, поздоровайся и можешь сразу вешать трубку.

— Ладно. Я, кстати, не уверен, что смогу вырваться на той неделе… Шеф везет нас на пирушку…

— Куда?

— В «Мулен-Руж».

— Правда?

— Конечно, нет! Мы едем в Лимузен, к парню, который поставляет нам мясо…

— Странная идея…

— Вот такой у меня шеф… Считает, что это важно…

— Значит, ты не приедешь?

— Не знаю.

— Франк…

— Да?

— Врач…

— Я знаю — рыжий, постараюсь его отловить… А ты упражняйся, ладно? Массажист тобой не очень доволен…

И добавил, развеселившись удивлению бабушки:

— Видишь, я все-таки звоню…

Он убрал в сарай ее инструменты, съел последние клубничины и посидел немного в саду. Кот мурлыкал и терся о его ноги.

— Не волнуйся, папаша, и ничего не бойся. Она вернется…


Звонок сотового вывел его из оцепенения. Это была его подружка. Он стал с ней заигрывать, девица захихикала.

Она предлагала сходить в кино.

Он гнал со скоростью 170 километров в час и всю дорогу искал предлог, как затащить ее в койку, минуя кинозал. Он не очень-то любил кино. К концу фильма всегда засыпал.

10

К середине ноября, когда холод начал свою подлую подрывную работу, Камилла решила наконец отправиться в хозяйственный магазин, чтобы хоть как-то улучшить свои жилищные условия. Она провела в магазине всю субботу: бродила между полками, гладила деревянные панели, восхищалась инструментами, гвоздями, винтами, болтами, дверными ручками, карнизами, банками с краской, лепниной, душевыми кабинами и всякими хромированными штучками-дрючками. Потом она отправилась в отдел садоводства, и все там привело ее в восторг: резиновые сапоги, мотыги, сетка для птичника, горшочки для рассады, чернозем и пакетики со всевозможными семенами. Одновременно она наблюдала за покупателями: беременная дама выбирала обои в пастельных тонах, молодая пара собачилась из-за уродливого бра, бодрячок предпенсионного возраста в башмаках на резиновом ходу что-то измерял столярной рулеткой и записывал результаты в блокнот.


Жизнь научила ее не доверять очевидному и не строить планов на будущее, но в одном Камилла была совершенно уверена: когда-нибудь очень-очень нескоро, когда она станет совсем старенькой, седой и морщинистой, а ее руки покроются коричневыми пятнами, у нее будет свой собственный дом. Настоящий дом с медным тазом для варки варенья, жестяной коробкой с песочным печеньем на верхней полке буфета, крепко сколоченным крестьянским столом и кретоновыми занавесками. Камилла улыбалась. Она знать не знала, как выглядит кретон, и вовсе не была уверена, что ей нужны именно такие шторы, но ей нравилось, как звучит это словосочетание — кретоновые занавески… У нее в доме будут комнаты для друзей и — кто знает! — может, и друзья тогда появятся? Она заведет кокетливый садик, куры будут нести яйца (она любит яйца всмятку), кошки станут охотиться на мышей-полевок, а собаки гонять кошек. Рабатка душистых трав, камин, продавленные кресла и повсюду книги. Белые скатерти, круглые узорчатые салфетки, купленные на распродаже, музыкальный центр, чтобы слушать любимые оперы отца, и печка, на которой она будет запекать к обеду мясо с морковью…

Она сможет запекать все что захочет…

Маленький домик — такие рисуют дети, с дверью и двумя окнами с обеих сторон. Старенький, скромный, тихий, увитый диким виноградом и плетистыми розами. По крыльцу будут ползать черно-красные букашки-красноклопы. Вечерами она станет сидеть на теплых каменных ступенях и ждать возвращения цапли…

В старой теплице она устроит мастерскую… Хотя… в этом она как раз не уверена… До сих пор руки плохо ее слушались, может, и не стоит больше на них рассчитывать…

Неужели она и там не найдет в конце концов покоя и умиротворения?

Но где же тогда? Где? — с тоской подумала вдруг Камилла.

Где?

Она спохватилась, подозвала продавца и постаралась сосредоточиться. Маленькая хижина в гуще леса — красивая мечта, но пока что она замерзает в своей сырой дыре, а этот парень в ярко-желтой тенниске наверняка способен ей помочь.

— Так вы говорите, дует из щелей?

— Да.

— У вас Velux?[4]

— Нет, обычная люкарна.[5]

— А что, они еще существуют?

— Увы…

— Держите, вот то, что вам нужно…

Он протянул ей моток шнура-уплотнителя «специально для окон» из пластика, прочного, моющегося, пыле— и водонепроницаемого. Просто подарок судьбы.

— Степлер у вас есть?

— Нет.

— Молоток? Гвозди?

— Нет.

Она, как собачонка, ходила за ним по всему магазину, пока он наполнял ее корзинку.


— А обогреватель?

— Что у вас сейчас?

— Электрорадиатор — он всю ночь трясется и к тому же воняет!


Он очень серьезно отнесся к своей миссии и устроил ей обзорную лекцию. С ученым видом расхваливал, комментировал и сравнивал достоинства воздуходувных, масляных, инфракрасных обогревателей, керамических батарей и конвекторов. У нее закружилась голова.

— Так что же мне взять?

— Ну, тут только вы можете решить…

— В том-то и дело, что не могу…

— Возьмите масляную батарею, она в средней цене и очень надежна. Oleo фирмы Calor, например…

— Она на колесиках?

— Э-э-э… — Он начал изучать инструкцию… — Та-а-ак, сейчас посмотрим… Механический термостат, убирающийся шнур, регулируемая мощность, увлажнитель воздуха и… колесики! Да, мадемуазель!

— Блеск. Я смогу подтаскивать его к кровати…

— Э-э-э… Знаете… Есть еще один вариант… В постели вас может согреть любимый человек…

— Вы правы, но у него шнур не убирается…

— Что да, то да…

Он улыбался.

По дороге к окошку, где выписывали гарантийные талоны, она заметила электрокамин с фальшивыми угольками, фальшивыми поленьями, фальшивым огнем и фальшивой подставкой для дров.

— Ой! А это что такое?

— Электрокамин, но я вам не советую, барахло…

— Нет-нет, обязательно покажите!

Это был Sherbone, английская модель. Только англичане могли соорудить такую уродливую, такую китчевую вещь. В зависимости от степени нагревания (1000 или 2000 ватт) пламя поднималось ниже или выше. Камилла была в восторге:

— Гениально! Он совсем как настоящий!

— Вы видели цену?

— Нет.

— 532 евро, просто ни в какие ворота… Идиотская штука… Не дайте себя провести…

— Я ничего не понимаю про цены в евро…

— Это нетрудно — 3500 франков за агрегат, который будет согревать вас хуже Calor, который стоит меньше 600 франков…

— Я все равно его хочу.

Этот парень был так благоразумен, но наша стрекоза, закрыв глаза, протянула свою кредитную карточку. Не раздумывая, она оплатила и доставку. Когда дама в окошке услышала про восьмой этаж без лифта, она косо посмотрела на Камиллу и сообщила, что это будет стоить на 10 евро дороже…

— Ничего страшного, — ответила та, сжавшись в комок.

Он был прав. Это было черт знает что.

Конечно, камин был полное дерьмо, но ее квартира ничего лучшего и не заслуживала. Пятнадцать квадратных метров под самой крышей, то есть всего шесть, где можно было стоять, сидеть и ходить, матрас, брошенный прямо на пол, крошечная раковина в углу, похожая скорее на писсуар в общественном сортире, — там она и умывалась, и мылась. Вещи она вешала на дверь, две картонные коробки, поставленные одна на другую, служили этажеркой. На складном столике стояла электрическая плитка, а мини-холодильник служил рабочим, обеденным и журнальным столиками одновременно. Еще в ее жилище имелись две табуретки, галогенная лампа, маленькое зеркало. Кухонный шкафчик в виде коробки. Что еще? Клетчатый чемодан, куда она сложила оставшиеся у нее краски и кисти, три папки с бумагой для рисования и… Нет, больше у нее ничего не было.

Туалет, да что там — «очко» — находился в конце коридора, справа, а чтобы воспользоваться душем, следовало положить на это самое «очко» прогнившую решетку…


Соседей у нее не было, разве что некий призрак: за дверью квартиры № 12 временами она слышала тихие голоса. Ее собственная дверь запиралась на висячий замок, а на наличнике прелестными фиолетовыми буквами было написано имя прежней хозяйки: Луиза Ледюк. Маленькая горничная из прошлого века.


Нет, Камилла не жалела о покупке, хотя камин «съел» половину ее месячного жалованья… Да ладно… Плевать… Никого не касается, что она делает со своими деньгами… В автобусе она замечталась, придумывая, кого бы позвать на торжественную презентацию…


Через несколько дней она отловила своего недотепу.

— Знаете, у меня появился камин!

— Что, простите? А… Ох, это вы! Здравствуйте, мадемуазель. Унылая погода, не правда ли?

— Еще какая унылая! Так зачем же вы снимаете шапку?

— О… я… э-э… Я… Я хотел поздороваться, не так ли?

— Боже, наденьте ее обратно! Простудитесь! Кстати, я вас искала. Хотела пригласить на ужин «у камелька» как-нибудь вечером на этой неделе…

— Меня? — Он едва не поперхнулся.

— Да! Вас!

— О нет, я… как… Почему? Право же, я…

— Что вы? — нетерпеливо спросила она, внезапно утомившись: они стояли, дрожа от холода, перед своей любимой бакалеей.

— Это… мм…

— Невозможно?

— Нет, это… Это слишком большая честь для меня!

— Вот как! — Она развеселилась. — Значит, слишком большая честь… Да я же вас зову просто на ужин. Так вы согласны?

— Хорошо, да… я… Я буду счастлив разделить с вами трапезу…

— Гм… Трапеза — слишком громко сказано.

— Вот как?

— У нас будет скорее пикник… Небольшой перекус без лишних церемоний…

— Замечательно, обожаю пикники! Я даже могу прийти со своим пледом и корзиной, если хотите…

— С корзиной?

— Ну да, с корзиной для пикника…

— Такая специальная, с посудой?

— С тарелками, приборами, скатертью, четырьмя салфетками, штопо…

— Да-да, конечно, прекрасная идея! У меня ничего этого нет! Так когда же? Сегодня вечером?

— Сегодня… но… я…

— Вы что?

— Видите ли, я не предупредил своего… ээ… соседа…

— Понимаю. Пусть тоже приходит, это не проблема.

— Он? Нет, только не он, в смысле я не знаю, насколько он сможет соответствовать… Я… Поймите меня правильно, я не имею в виду его поведение, даже если… э-э-э… даже если оно не слишком нравится мне… нет… видите ли, я, скорее… Да и вообще, сегодня вечером его не будет дома. Он никогда не сидит дома по вечерам…

— Итак… — Камилла раздражалась все сильнее. — Вы не можете прийти, потому что не предупредили соседа, который никогда не бывает дома вечерами… Я правильно поняла?

Он повесил нос и крутил пуговицы на своем пальто.

— Эй, я ведь вас не заставляю? И вы не обязаны соглашаться…

— Дело в том…

— В чем?

— Нет, ничего. Я приду.