— Да, — коротко бросила Ли и поджала губы.

Рейвен с глубоким вздохом покачал головой:

— Боюсь, вы слишком плохо разбираетесь в мужчинах.

Он боялся? Это Ли чувствовала себя так, словно шла по краю пропасти! С завязанными глазами. Вряд ли стоило напоминать ей о том, что она почти ничего не знает о мужчинах.

— Вот как? — с вызовом переспросила Ли, надеясь, что высоко поднятые брови создадут впечатление иронии, а не нервного тика.

— Да, — Рейвен положил подбородок на руки, скрестив их на спинке стула. — Возьмем, к примеру, принца Невара.

— Что? — Ли оглянулась на письменный стол и укоризненно прищурилась. — Вы читали мою рукопись?

— Не смог удержаться, — не слишком сокрушенно признался Рейвен.

— Но когда же вы успели?

— В первый раз?

— А сколько раз… — Ли осеклась и понизила голос:

— Да, в первый раз.

— В ту ночь, когда вы были больны. Мне не спалось, а ваш саквояж стоял на виду. — Он сверкнул улыбкой, благодаря которой наверняка одержал немало побед — во всяком случае, Ли в этом не сомневалась.

— Неужели вы позволили себе рыться в чужих вещах, в имуществе совершенно незнакомого человека?

— В то время вы уже были моей женой, — напомнил Рейвен.

— Умоляю, не надо об этом!

— Вы правы, — согласился он, не переставая улыбаться. — Я совершил скверный поступок и теперь прошу у вас прощения. Надеюсь, вы понимаете, что едва я начал читать историю Оливии и Невара, как увлекся и уже не мог остановиться, не узнав, чем она кончится.

— Этого даже я пока не знаю, — объяснила Ли, стараясь не показать, как ей польстило любопытство Рейвена.

— А когда узнаете?

— Не раньше чем допишу книгу, а это может занять несколько месяцев — мои издатели ждут ее лишь в конце года.

— Издатели? — Рейвен уставился на Ли с удивлением и вновь вспыхнувшим любопытством. — Вы хотите сказать, что уже продали свою книгу? Не успев дописать ее?

— Да, как и шесть других книг, изданных под псевдонимом Ли Александер. Это имя вам вряд ли знакомо, — добавила она. — Я пишу детские книги.

— Неудивительно, что их издают. Вы на редкость талантливая писательница, Ли.

— Благодарю, — отозвалась она со смешанным чувством раздражения и удовольствия, вызванным непривычным комплиментом.

— Но в своей последней книге вы допустили серьезную ошибку.

Раздражение победило:

— Да неужели? И вы пришли к этому выводу на основе многолетнего критического анализа литературных произведений?

— Нет, на основе жизненного опыта мужчины. Невар ни за что не позволил бы Оливии — или любой другой женщине — увидеть его без маски.

Он имел в виду сцену, которую Ли написала только сегодня утром. Значит, он уже успел побывать в ее комнате.

— От Невара ничего не зависело, — объяснила она. — Оливия прокралась к нему в комнату так, как вы пробрались в мою, и спряталась, надеясь увидеть то, что ее совсем не касалось.

Рейвен пропустил мимо ушей слегка завуалированные шпильки.

— Ясно… Но неужели вы не понимаете, что этого никак не могло случиться? Ведь Невар отнюдь не так наивен, как вы! Он наверняка осмотрел бы комнату, прежде чем снять маску, я точно знаю!

— А вы разве не понимаете, что он доверял Оливии? Что у него просто не могло возникнуть никаких подозрений?

— Ни один мужчина в здравом уме не станет доверять женщине.

— В том-то и дело! Ему опротивела собственная жизнь. Он, хотел доверять Оливии. Мечтал об этом.

— О чем он мечтал, так это затащить ее в постель.

— Что за нелепость! Это же сказка для детей!

— Невар не ребенок. Оставшись в спальне вдвоем с женщиной, которая ему дороже жизни, запах которой преследует его днем и ночью, он ни за что не сумел бы побороть искушение.

— Я ни словом не упоминала о запахе Оливии!

Рейвен пожал плечами:

— Я умею читать между строк.

— Вот именно — между строк. Пытаясь истолковать мотивы Невара, вы забыли об одной важной детали: Невар — благородный человек.

— Невар — сахарная куколка.

Разговор становился не просто нелепым, но и неприличным. Кроме того, Ли впервые так подробно обсуждала сюжет своей книги. Крисси интересовалась только тем, как ей удается выдумывать увлекательные приключения. Маленькие читатели в письмах благодарили Ли, а ее издатель вносил необходимую правку в рукопись. Но еще никто не проявлял такого интереса к описанным в книге событиям, словно они были достойны обсуждения. Это обрадовало девушку.

— И еще одно, — продолжал Рейвен. — Ни один мужчина никогда не позволит женщине понять, что он уязвим. Это все равно что дать ей в руки смертельное оружие.

— Ну хорошо, — пылко перебила Ли, — как же, по-вашему, должен был поступить Невар?

Этот вопрос застал врасплох не только Рейвена, но и ее саму. Помолчав несколько секунд, Рейвен пожал плечами и потянулся.

— Об этом надо как следует подумать, а в столь поздний час мои мысли в беспорядке.

— Мои тоже, — подтвердила Ли, ощущая и облегчение, и разочарование и решив, что Рейвен собрался уходить. — И вода остыла. Вы не могли бы позвать Бриджет?

— Я отправил Бриджет спать. — Поднявшись, он небрежно потянулся за полотенцем, греющимся у огня.

Расправив полотенце в руках, он выжидательно посмотрел на Ли.

— Давайте сюда ноги, — велел он, поскольку Ли сидела как каменная.

— Послушайте, это вовсе ни к чему…

— Напротив. Не могу же я позволить, чтобы моя жена сама вытирала себе ноги!

И он поднес полотенце поближе. Ли невольно запахнула полы пеньюара.

— Перестаньте, — произнес он тоном приказа, а не просьбы. Если бы Ли удосужилась задуматься, она запахнула бы пеньюар уже из принципа, но рассудок изменил ей. Она просто положила руки на колени. — Иначе промокнет и пеньюар, — добавил Рейвен.

— Конечно, — пробормотала Ли.

Мысленно она согласилась с Рейвеном, уверенная, что он всего лишь хотел дать ей дружеский совет. Незачем мочить и пеньюар, и уж тем более руки, которые и без того дрожали.

Вытащив из воды одну ногу. Ли положила ее на полотенце. Рейвен бережно обернул ее толстой тканью и вытер так, словно всю жизнь только тем и занимался, что вытирал дамам ноги. Если вспомнить, его репутацию, вероятно, так оно и было.

— Поднимите рубашку повыше, — распорядился он. Ли насторожилась:

— Ни к чему…

— Вот именно — ни к чему .ждать, когда вода, капающая с нее, вновь, намочит вам ноги.

Это заявление было вполне резонным. Все, что говорил Рейвен, имело смысл. Но почему же Ли вдруг показалось, что земля вращается в одну сторону, а сама она — в другую?

— Вот так-то лучше! — произнес Рейвен, когда Ли нехотя подняла мокрый подол рубашки до самых коленей. — А теперь — вторую ногу.

Когда Ли подчинилась приказу, Рейвен отодвинул таз в сторону и придвинулся ближе, закутав обе ее ступни в полотенце и старательно вытирая их. Ли понятия не имела, что пальцы ее ног настолько чувствительны и могут жить почти обособленной жизнью.

Рейвен не спешил. С каждым его движением Ли чувствовала, как становится все более уязвимой, охваченная сочетанием приятной дремоты и острого возбуждения.

Ей так и не удалось держать Рейвена на расстоянии.

Наконец он отложил полотенце, встал и без церемоний подхватил Ли на руки.

— Что вы делаете? — возмутилась она срывающимся, незнакомым голосом.

— Несу вас в постель.

— Вы могли бы просто подать мне туфли.

— Мог бы, — согласился он с проказливой улыбкой, которая вновь напомнила Ли о репутации этого повесы.

В мгновение ока она очутилась в постели, а ее руки и ноги переплелись его руками и ногами так, что Ли не могла двинуться.

— Сначала я узнал, что женился на дочери печально известной красавицы, а потом — что моя жена талантливая и преуспевающая писательница. — Одного этого голоса, низкого и проникновенного, хватило, чтобы заставить Ли застыть. — Какие еще сюрпризы вы припасли для меня, герцогиня?

— Больше никаких, — ответила она, с трудом переводя дух. — Я самая заурядная женщина. Пожалуй, даже синий чулок. Во всяком случае, так мне говорили.

Тихо засмеявшись, он провел губами по шее Ли в изощренной ласке.

— Как ценитель женской красоты, я вынужден не согласиться. — Он коснулся кончиком языка впадинки над ключицей, и Ли ощутила внутренний трепет. — По-моему, в вас таится множество секретов, Ли, — секретов, о которых не подозреваете даже вы. Несмотря на все протесты и отрицания, вы на редкость страстная женщина. А я ценю страстность превыше всего. Ли, я хочу стать вашим любовником.

Ничто другое не вызвало бы в ней такой страх. Рейвен запустил пальцы в ее волосы. Удерживая голову Ли на подушке, он медленно и уверенно завладел ее губами. Если прежде она сомневалась в его истинных намерениях, то теперь все ее сомнения улетучились.

— Рейвен! — произнесла она, едва вновь обретя способность говорить. Ей хотелось, чтобы это слово прозвучало решительно, но с ее губ слетел еле слышный шепот. Она предприняла еще одну попытку: — Рейвен…

Не поднимая головы, он прильнул к уголкам ее губ, а затем провел жаркими, влажными губами по ее шее, слегка покусывая ее и доставляя Ли неизведанное наслаждение. Прикосновения становились все более Нежными, неопределенными, словно он… Так оно и было: он касался языком ее шеи и груди, прикрытой тонкой тканью рубашки. Ли чуть не задохнулась от мощной волны удовольствия.

Ахнув, она попыталась замереть неподвижно, но этим только побудила его к новым ласкам.

— Рейвен!

— Адриан, — поправил он, лишь на миг перестав водить языком по затвердевшему соску, усиливая наслаждение и тревогу Ли.

— Рейвен…

— Адриан, — снова пробормотал он. — Меня зовут Адриан, и я хотел бы, чтобы вы звали меня по имени, когда мы предаемся любви.

Эти самоуверенные слова стали для Ли последней каплей.

Упершись ладонями в каменно-твердые плечи Рейвена, она оттолкнула его:

— Мы вовсе не предаемся любви! Подняв голову, он улыбнулся:

— Как вам угодно, герцогиня.

— Да, так мне угодно. — Наконец-то Ли сумела выбраться из трясины почти летаргической дремоты. — И вы, черт побери, выслушаете меня!

Его смешок она скорее почувствовала, чем услышала. Он смеялся над ней, пренебрегая ее желаниями так, словно они ничего не значили! Словно она неразумное и беспомощное дитя!

Лихорадочно оглядевшись. Ли заметила на столике у постели хрустальную вазу. Схватив вазу, она обрушила ее на спину Адриана. К несчастью, как раз в этот миг он отодвинулся, и удар пришелся по голове. Ваза не разбилась, но при ударе издала зловещий глухой стук, а Адриан рухнул на Ли и застыл.

— Господи! — потрясенно прошептала Ли, выбираясь из-под него и становясь рядом на колени. — Боже мой, Боже мой! Рейвен, прошу вас… — Она попыталась перевернуть его на спину, но не сумела. — Рейвен, не умирайте! — взмолилась она, тормоша его за плечо. — Вы живы?

Внезапно Рейвен перевернулся на спину, потирая голову и гневно уставившись на Ли. Она отпрянула.

— Да, жив. Считайте, что вам не повезло! — Он шепотом добавил что-то вроде «бешеная чертовка», осторожно ощупывая затылок. — Чем, черт возьми, вы ударили меня?

— Вазой. — Ли смущенно и виновато улыбнулась. — Совсем маленькой вазочкой…

— Она показалась мне огромной. Если мои ласки были вам неприятны, почему же вы просто не попросили меня остановиться?

— Я просила.

— А я немедленно бы остановился, если бы хоть раз услышал от вас слово «прекратите». Не в моих привычках брать женщин силой.

— Разумеется. — Убедившись, что с Рейвеном все в порядке, Ли мгновенно перестала терзаться угрызениями совести. — Вы предпочитаете брать их хитростью.

Рейвен рассвирепела:

— Вы хотите сказать, что я вынужден заманивать женщин в постель?

Ли пожала плечами:

— Да, у меня создалось именно такое впечатление.

Рейвен вскочил с кровати как ошпаренный. Ли испуганно сжалась, не преминув, однако, заметить, что теперь одежда Рейвена была в таком же беспорядке, как и ее собственная. И кроме того, Рейвену никак не удавалось избавиться от физического возбуждения — впрочем, он и не старался. Ли мгновенно увидела заметную выпуклость спереди под его панталонами — зрелище настолько новое и загадочное для нее, что она с трудом отвела взгляд. Обнаружив, что Ли наблюдает за ним, Рейвен криво усмехнулся и заявил:

— Сегодня мне не пришлось хитрить. Еще на балу я сообщил, что намерен лечь с вами в постель.

— Вы пошутили.

— Вот как? — Он улыбнулся, но от этого выражение его лица стало еще более зловещим. — Смею заверить, мадам, что сейчас я вовсе не шучу.

— Да, вы пытаетесь обратить безобидное происшествие в свою пользу.

Рейвен нетерпеливо отмахнулся:

— Это совсем другое дело.

— А еще вы хитростью женились на мне.

— Во хмелю я совершил ошибку, за, которую дорого расплачиваюсь. — Ли уклончиво пожала плечами. — Черт возьми, я сказал правду! Мне .не приходится ни принуждать женщин, ни обманывать их!