Он бросился к двери, чтобы позвать слугу, но вовремя вспомнил о колокольчике и изо всех сил дернул шнур. Если это новое приспособление обернулось против него, заставив когда-то выронить из кармана письмо, то теперь пусть окажет добрую услугу.

Фелс и камердинер тут же появились одновременно. Адриан усмехнулся.

— Одеваться! — рявкнул он. — Костюм для верховой езды! — Камердинер бросился к шкафу. — Оседлайте и приведите к крыльцу коня! — приказал Адриан Фелсу, который молниеносно исчез.

Ли — его жена. Ради нее он плел интриги, лгал и рисковал. Он хитрил, изворачивался, примирился с купидонами и лютиками, лишь бы затащить ее в постель. Он шатался по балам и театрам, сопровождал ее по лавкам Бонд-стрит, словно влюбленный жених, и теперь не собирался отказываться от нее просто так. Ни по какой причине! И уж тем более из-за глупого…

Недоразумения.

Дом птиц — чистейшее недоразумение. Все ясно и просто как день. Между супругами постоянно возникают размолвки. Он непременно извинится за ту шлюху с ее злополучной ногой и сообщит Ли, что уже отказался от своих возмутительных замыслов. А еще лучше — пообещает открыть настоящий птичник в ее честь.

А вот побег ее сестры — совсем Другое дело. Его никак не назовешь недоразумением, решил Адриан, старательно обдумав все обстоятельства. Здесь извинениями не отделаешься. Поможет только чистосердечное раскаяние. Пожалуй, даже хорошо, что Ли давно покинула дом. За время погони он успеет подыскать нужные слова.

На окраине города Адриана настигли первые тяжелые капли дождя. Когда большак сменился извилистой и узкой проселочной дорогой, дождь начал усиливаться, поднялся резкий ветер.

Насквозь промокнув и продрогнув, Адриан прибыл в Уэстерхэм и решил переночевать в доме священника церкви святой Анны, а завтра с первым же лучом солнца вновь двинуться в путь. Если повезет, он нагонит экипаж Ли еще до полудня.

Объехав дом священника, он направился прямиком к конюшне. Незачем вытаскивать из постели беднягу конюха, если сам уже давно промок до костей.

Управившись с мокрой упряжью, Адриан вдруг узнал экипаж, стоящий у дверей конюшни. Он принадлежал Ли.

У него сжалось сердце от облегчения, радости и испуга. Не раздумывая, он бросился к дому.

Ежась под безжалостным ливнем, он барабанил в дверь до тех пор, пока из окна над ней не выглянул младший викарий Коул Бриндли.

— Как вам не стыдно шуметь! — возмутился он. — Вам известно, который теперь час?

— Не знаю и знать не хочу! — крикнул в ответ Адриан. — Я Рейвен, я приехал за женой!

Бриндли что-то забормотал. Окно захлопнулось, а через несколько минут дверь распахнулась.

Ли стояла на пороге, освещенная пламенем единственной свечи. Распущенные волосы падали на плечи, она куталась в белый шерстяной халат, из-лод которого виднелись оборки ночной кофточки. На мгновение Адриан забыл, каким озябшим, мокрым и встрепанным он выглядит.

— Ты прекрасна! — произнес он.

Ли поджала губы, пряча радость, промелькнувшую в глазах.

— И вы проделали такой путь под дождем только для того, чтобы сообщить мне об этом? — ледяным тоном осведомилась она.

— Нет! — Он шагнул через порог, разделяющий их. — Я приехал, чтобы сказать: я тебя люблю!

Ли оказалась в его объятиях — нежный, любимый клубок тепла и блаженной сухости. Только ее приоткрытый рот был влажным, но таким горячим и сладким, что Адриан был готов продолжать поцелуй до бесконечности, даже если ради этого понадобилось бы всю жизнь провести под дождем на крыльце. Рассудок вернулся к нему лишь после того, как он почувствовал, что волосы Ли вымокли.

И все-таки он не стал медлить с вопросом.

— Значит ли это, что ты уже не сердишься? — с надеждой спросил он.

— Я не сержусь. Я в бешенстве! — объяснила она, и в ее зеленых глазах вновь вспыхнуло пламя. — Но не каждый день увидишь, как гора сама идет к Магомету, — добавила она. — Пожалуй, такое стоит запомнить.

— Да и меня стоит запечатлеть в памяти, — подтвердил Адриан и повел ее в дом.

Миссис О'Хара помогла ему избавиться от промокшего сюртука и остальной одежды, кроме бриджей. Бриндли уже растопил камин в маленькой гостиной и поставил на столик бутылку бренди и стакан.

Задумчиво поглядев на бутылку, Адриан с грустной улыбкой обернулся к экономке:

— Понимаю, уже поздно, но не затруднит ли вас принести чашку чаю?

— Уже несу, — сообщила экономка и торопливо вышла.

Адриан втайне надеялся, что в голове у него вскоре прояснится.

Наконец он остался вдвоем с Ли и своими извинениями и объяснениями, придуманными по дороге. Заглянув в глаза жены, он мгновенно забыл о приготовленных словах.

Он любил ее. Сражение кончилось. Ли перестала быть желанной добычей. Она — его жизнь, и он хотел вернуть ее.

Они сидели в креслах у камина, застывшие, напряженные, словно готовые сорваться с места… или броситься В погоню, мысленно пошутил Адриан.

Он передвинулся на край кресла, протянул руки перед собой и повернул их ладонями вверх.

— Можно взять тебя за руки? — спросил он, заметив, что Ли не обратила никакого внимания на этот жест.

— Нет.

— Чтобы согреть кх, —настаивал Адриан, — только и всего.

Он пообещал себе, что солгал ей последний раз в жизни. Просто ему не терпелось прикоснуться к ней, чтобы Выдержать последнее испытание.

Ли нехотя придвинулась ближе и протянула руки. Пальцы Адриана сплелись с ее пальцами. Руки Ли были мень». ше и белее, чем у него, кости тоньше, кожа нежнее. И все-таки они идеально подходили друг другу.

Ему вдруг пришло в голову, что он без труда смог бы сломать эти хрупкие косточки. Одним движением он сумел бы оставить синяк на лилейной коже. Это так же легко, как разбить сердце или ранить душу. Но почему-то Адриан не чувствовал себя сильным и могущественным. Напротив, у него возникло желание оберегать и защищать, его переполнила решимость больше никогда и никому не давать ее в обиду.

— Мне очень жаль, — начал он. — Я совершил столько ошибок, что не знаю, с чего начать. — Он перевел дух. — Поэтому начну с самого начала. Простите за то, что я обманом женился на вас, герцогиня, и одним ударом разбил ваши мечты о прекрасных принцах, волшебных свадьбах и счастливой супружеской жизни.

— Об этом я и не мечтала, — возразила Ли. — По крайней мере для себя. Я надеялась, что…

— Не надо! — тихо прервал он и провел большими пальцами по ладоням Ли. — Я знаю, ты мечтала об этом, просто не понимала сама себя. Ты была слепа, как и я.

Прости за то, что я разрушил твои планы объявить наш брак недействительным. Я сделал это умышленно и расчетливо, ты совершенно справедливо обвинила меня. А еще я должен извиниться за то, что отнял у тебя драгоценность, которую ты могла отдать лишь однажды. Если бы ты настояла на своем, ты сберегла бы ее для другого человека — мужчины, который сумел бы заслужить твою любовь. Но я не жалею об этом, — вдруг объявил он, сжав ее руки, — и никогда не пожалею.

Ли слушала его молча, с непроницаемым выражением лица.

— Я пропущу еще сотню мелких грехов и перейду сразу к сегодняшнему дню.

Ли не шелохнулась, но явно вспомнила о недавних событиях — об этом свидетельствовал яркий румянец на ее скулах.

В голосе Адриана зазвучало искреннее раскаяние:

— Ли, мне очень жаль, что ты увидела… то, что увидела.

— Но насколько я понимаю, ты ничуть не жалеешь о собственном поступке?

— Я не сделал ничего дурного, — возразил Адриан, — то есть не совсем так… — Ли скептически приподняла бровь. — Признаюсь, мысль о борделе принадлежала мне.

— А о «клетках»?

Адриан пожал плечами:

— Мы придумали их совместными усилиями.

— Весьма… творческий подход к делу, — заметила Ли. — А перья были настоящими?

— Да, то есть нет… по правде говоря, не знаю. — Он тяжело вздохнул. Судя по удовлетворенному блеску глаз, его растерянность польстила Ли. — В подробности я не вникал, — объяснил Адриан, надеясь пропустить их, — И уж тем более я не хотел, чтобы эта женщина…

— Ласкала тебя? — подсказала Ли, заметив его колебания.

— Вот именно. Я намеревался только побеседовать с ней…

Ли вновь вскинула брови.

Не обращая внимания на ее гримасу, Адриан продолжал:

— И когда я уже известил ее, что беседа закончена, вдруг… вошла ты. Клянусь, Ли, к тому времени я уже решил отказаться от своих замыслов и закрыть Дом птиц прежде, чем он откроется.

— Но почему? — Адриан задумался: и правда, почему? — Почему ты решил закрыть его? Потому, что вдруг понял всю нелепость этой ребяческой выходки? Полагаю, так оно и было. Признайся, ты просто хотел выставить на посмешище влиятельных попечителейт-нопавшихся на твой крючок! Я права?

— Почти, — пристыженно сознался Адриан.

— И ты передумал потому, что вдруг понял: в этом нет ничего смешного или забавного?

Помедлив, Адриан грустно улыбнулся:

— Ты опять права.

Ли просто смотрела на него, ожидая продолжения.

— Теперь я все понял. Знаю, я должен был объяснить тебе, но… — Он глубоко вздохнул и крепко сжал ее пальцы. — Я решил, что отныне никогда не обману тебя;

— Насчет Дома птиц ты почти не солгал, — вымученно-безразличным тоном отозвалась Ли.

— Почти, — согласился Адриан. — Сегодня днем ты сказала, что ошиблась, решив, будто я изменился, а я приехал, чтобы объяснить: нет, ты не ошиблась, я и вправду стал другим. Я вооружился длинным списком доводов, чтобы доказать свою правоту. Но я все тот же.

Пальцы Ли напряглись, но она не высвободила руку. Для Адриана ее пальцы стали подобием барометра. Теперь он держал их свободно, замечая малейший трепет.

— Я тот самый человек, который на руках отнес тебя в церковь и женился на тебе, не спрашивая согласия, тот самый, который предавался любви с тобой, зная, что ты мечтаешь не об этом. — Он поднял руку, не давая Ли возразить. — В глубине души мне и сейчас кажется, что Дом птиц был бы блестящей местью своре чванливых лицемеров. Но я отказался от своих планов не ради них или самого себя, а ради одной тебя. Я вдруг понял, как воспринимаешь мою затею ты, как ты при этом чувствуешь себя, а это мне небезразлично. Больше я никогда и ничем не обижу тебя. Это правда, любимая. Я не только отказался от одного плана, но и решил изменить множеству своих привычек, чтобы ты была счастлива.

Руки Ли похолодели.

— Это весьма любезно с твбей стороны, — сухо произнесла она, — но я вовсе не намерена ограничивать твою свободу. Поэтому я…

— Верно, — прервал он. — Я неудачно выбрал слова. Просто я пытаюсь объяснить, что прежняя жизнь утратила для меня смысл. Но сам я ничем не лучше, чем был раньше. Разница лишь в одном: ты вызвала во мне делание измениться, стать лучше, чем прежде, хотя бы предпринять попытку…

— О, Адриан! — Ли придвинулась ближе, коснулась его запястий, затеребила отделку манжет.

Видя совсем рядом ее нежные и манящие губы, Адриан с трудом сосредоточился.

— Во время скачки под дождем в темноте я успел о многом подумать. Я понял, что моя жизнь похожа на калейдоскоп. Разноцветные осколки в ней уже есть, но чтобы сложить из них узор, чтобы я вновь ожил, понадобилась ты. — Он взял ее за локоть. — Неужели ты не понимаешь. Ли? Вот почему я бросился за тобой вдогонку — я просто не мог с тобой расстаться. Изменился не я, а все, что окружало меня, — и это благодаря тебе.

Он прильнул к ее губам — легко, осторожно, хотя и знал, что Ли не станет противиться. Проведя губами по ее щеке, он пригладил ее волосы, стараясь справиться с вихрем чувств.

— Еще недавно мне казалось, что нет боли, сильнее той, которую причиняет предательство любимого человека, — продолжал он хриплым голосом, касаясь губами уха Ли. — Но сегодня я узнал, что есть и другая, нестерпимая боль. Ее чувствуешь, когда расстаешься с любимым человеком и понимаешь, что в этом виноват только ты сам.

Такую боль пришлось терпеть его отцу, вдруг осознал Адриан и ощутил легкий трепет. Подобной участи он не пожелал бы даже врагу.

— Вернувшись домой и узнав, что ты уехала, я понял, что это я выгнал тебя из дома, и чуть не сошел с ума, — прошептал он.

Отстранившись, Ли удивленно уставилась на него.

— Ты не выгонял меня! — Ее глаза широко открылись. — Разве ты еще не знаешь… Ну разумеется, откуда ты мог узнать? Именно поэтому я так спешила встретиться с тобой, все рассказать и спросить, как быть дальше. А когда я вошла…

— О чем ты хотела рассказать? — прервал Адриан, торопясь узнать истинную причину бегства Ли.

— О Кристиане, — с трудом выговорила она.

— Что именно? — Адриан насторожился.

— Ужасные новости, хуже не придумаешь! — Ее нижняя губа задрожала, волнение передалось Адриану. — Она сбежала!

Стало быть, она ни о чем не подозревала! Эта мысль обрушилась на Адриана, словно лавина. Пока Ли гневно осуждала глупых, опрометчивых девчонок и пронырливых фермеров, Адриан успел прийти в себя.