— Тогда я буду вынуждена погубить вашу репутацию — так, как вы погубили мою.

Рейвен громогласно расхохотался.

— Что в этом смешного? — с упреком спросила Ли, едва сдерживая гнев.

— Каждое слово! — отозвался он, вытирая выступившие от смеха слезы. — Мадам, если ваша цель — погубить мою репутацию, мне остается лишь пожелать вам удачи. За многие годы я сам сумел нанести по своей репутации пару чувствительных ударов, и теперь, боюсь, мое доброе имя навсегда запятнано.

— Мне хорошо известно, что вы пользуетесь славой…

— Подлеца? Развратника? Исчадия ада?

— Повесы. Но женитьба на умирающей женщине без ее согласия — поступок непростительный даже для титулованного джентльмена.

Рейвен пренебрежительно скривил губы.

— Вы были бы изумлены, узнав, что оправдать можно любое преступление — за определенную мзду.

Ли ахнула, встревоженная тем, что разговор принимает совсем другой оборот.

— А если пойдут слухи?

— Ну и пусть, — пожал плечами Рейвен.

— Вы хотите сказать, вам нет дела до того, что думают и говорят о вас люди?

— Ни малейшего!

Похоже, собеседник Ли говорил правду. Внезапно она поняла: каким бы отвратительным ни казался ей Рейвен, судя по описаниям мистера Грантли, священник существенно приукрасил истину. Рейвен — отъявленный мерзавец. Ли лихорадочно обдумывала следующий шаг, помня, что у любого есть уязвимое место.

— А как же ваши друзья? — наконец спросила она. — Мистер Грантли может понести суровое наказание. Чем карается незаконное проведение брачной церемонии? Кажется, четырнадцатью годами каторги?

Герцог издевательски усмехнулся:

— Меткий удар, жаль только, мишень выбрана неудачно. Видите ли, сейчас я и сам не прочь отправить добрейшего викария в Австралию.

— Вы готовы потерять и второго друга — адвоката? Его наверняка призовут к ответу — по крайней мере попросят объяснить, каким образом ваша подпись очутилась на разрешении на брак, оформленном задним числом?

— Старина Колин живуч, как кошка, — возразил Рейвен, иронической улыбкой беспощадно сокрушая надежды Ли. — У него девять жизней. Колин выкарабкается. А что касается разрешения на брак… — Он пожал плечами. — Это обойдется недорого.

— Какая жалость, что вам не хватит денег купить весь Лондон! — фыркнула Ли.

— Кто сказал, что мне их не хватит?

Во время затянувшейся паузы ошеломленная Ли успела как следует обдумать слова герцога и осознать их смысл.

— Ну что ж, — наконец произнесла она, — значит, мне остается только пожелать вам удачи. Потому что удача вам понадобится, когда весь город узнает о том, что вы натворили. Несомненно, ваши друзья оскорбятся, обнаружив, что вы их обманули. — В этот момент челюсть Рейвена впервые дрогнула, и Ли воспрянула духом, надеясь, что пущенная ею стрела попала в цель. Заложив за спину дрожащие руки, она пристально вгляделась в лицо герцога. — Любопытно, что вы им наплели обо мне? Мне показалось, они обрадовались знакомству…

— Припишите их радость любопытству, — притворно-беспечным тоном откликнулся герцог. — Я сказал им, что вы сбежали из монастыря.

Ли ахнула:

— Вы, конечно, шутите?

Рейвен покачал головой:

— Насколько мне известно, это правда. Вы целуетесь точь-в-точь как монашка.

— Ложь! — возмутилась Ли. — Откуда вам известно, как целуются монахини?

— Вам об этом лучше не знать, — заявил Рейвен.

— Вы правы. Но я жду ответа на свой вопрос. Вы намерены сдержать клятву или нет?

— Вы хотите сказать, согласен ли я до конца жизни расплачиваться за свою ошибку?

— Не до конца жизни, — поправила Ли, — а лишь в течение нынешнего светского сезона.

В глазах герцога вспыхнуло любопытство.

— Но зачем?

— Чтобы я сумела осуществить свои планы. Надеюсь, вам понятен такой мотив, как личные интересы.

— Что еще за интересы? — допытывался герцог, пропустив шпильку мимо ушей.

— Я отправилась в путешествие лишь с одной довольно простой целью — чтобы моя младшая сестра провели светский сезон в столице.

— Кристиана… — пробормотал Рейвен.

— Да. — Ли подозрительно прищурилась. — Откуда вы знаете, как ее зовут?

— В ту ночь вы несколько раз повторили это имя в бреду.

Ли потупилась, на, щеках проступил румянец.

— Мистер Грантли говорил, что вы провели у моей постели всю ночь…

— Это правда. Вас мучил жар. Когда я прикладывал к вашему лбу холодный компресс, вы успокаивались.

Эта картина отчетливо возникла перед глазами Ли, прояснив обрывочные воспоминания, которые преследовали ее с тех пор, как она пришла в сознание. Ей вспоминался низкий, успокаивающий голос, бережные прикосновения. Должно быть, она и вправду была при смерти. Человек, стоящий перед ней, просто не способен быть заботливым и ласковым.

— Полагаю, вы ждете от меня слов благодарности? — нарушила Ли затянувшееся молчание. — Вот они: спасибо, что вы погубили мою жизнь.

Пряча усмешку, герцог поклонился.

— Не стоит благодарности, мадам. А теперь объясните, почему вашей сестры нет здесь с вами.

Чуть помедлив. Ли неохотно ответила:

— Я решила сначала обосноваться в городе, а затем послать за сестрой в Бэмборо.

— В Бэмборо?

— Да, там мы живем — в деревушке у самой западной границы. О ней вы вряд ли слышали. Деревня совсем невелика, — добавила она. — Если пропустить поворот дороги, ведущий к ней, окажешься в Шотландии.

— Для одинокой женщины это слишком долгое и опасное путешествие. Почему вы не взяли с собой сестру?

— Я предпочла бы путешествовать вдвоем, но Кристиане всего восемнадцать, ей вряд ли хватило бы терпения подыскивать жилье и приводить его в порядок. Я решила приехать в город заранее, уладить все дела, а затем послать за Крисси. Наших родителей уже нет в живых, поэтому вся ответственность за судьбу Крисси лежит на мне, — заключила она.

— Понятно… — На лице Рейвена появилось задумчивое и скептическое выражение. — Скажите, мадам, чем ваша сестра намерена заняться в Лондоне? Посещать музеи и галереи?

— Да, мы побываем в одном-двух музеях, — подтвердила Ли, уверенная, что Крисси предпочтет посещение модных лавок на Бонд-стрит.

— А может, ей по душе более тихие, умственные занятия?

Тихие, умственные занятия — и Крисси? Ли прикусила язык, чтобы сдержать смешок.

Рейвен продолжал:

— В таком случае она предпочтет уединение в читальне одного из научных обществ столицы. Вероятно, она увлекается астрономией? Или ботаникой?

— По правде говоря, — не выдержала Ли, — Крисси очень живая, общительная девушка. В детстве она умела сама занять себя, но с недавних пор одиночество стало тяготить ее.

Рейвен изумился:

— Неужели, кроме вас двоих, в Бэмборо больше никто не живет?

— Разумеется, нет, но в Лондоне у Крисси появится возможность бывать на балах и приемах, знакомиться с джентльменами… — Поежившись под пристальным взглядом Рейвена, Ли тяжело вздохнула и добавила: — Джентльменами, которые годятся в мужья.

— Вот мы и добрались до истины! Вы приехали, чтобы заманить в капкан мужа для сестры!

Ли нахмурилась:

— Заманить в капкан мужа? Скорее, помочь сестре попасть в ловушку брака — если вспомнить о неравенстве ч прав супругов. Но если Крисси хочет иметь семью, значит, я обязана ей помочь. И я сделаю все возможное, лишь бы моя сестра была счастлива!

— Даже если для этого понадобится стать моей женой?

— Да.

— Какая преданность! — Рейвен вынул из шкафа бутылку бренди и с вопросительным взглядом протянул ее Ли.

Она молча покачала головой.

Отмерив себе щедрую порцию бренди, Рейвен выпил его залпом.

— О преданности и любви близких у меня имеются самые смутные представления. Мой опыт исчерпывается общением с отцом, который всю жизнь запрещал мне то, о чем я мечтал, и с матерью, поглощенной своими туалетами.

— Очень жаль, — негромко отозвалась Ли.

Адриан отвернулся. Он понятия не имел, что заставило его заговорить о родителях, но неподдельное сочувствие в голосе Ли неожиданно тронуло его.

— Мне не о чем жалеть, — возразил он, снова оборачиваясь к ней. — Все, что ни делается, — к лучшему. А как насчет вашего счастья, дорогая супруга? — осведомился он. — Может быть, вы надеялись отпраздновать в столице сразу две свадьбы?

Ее смех прозвучал чуть смущенно, заставив герцога вглядеться в ее лицо.

— Не совсем так. Видите ли, я давно вышла из возраста дебютантки. И кроме того, все, о чем я мечтаю, ждет меня дома.

— Что же это? — Внезапно Рейвен уловил в голосе Ли странный оттенок — задумчивости или облегчения? Этого он не знал.

— Мне нравится писать, работать в саду и, конечно, заниматься хозяйством.

— Как романтично! — сухо заметил он.

— Боюсь, романтичной особой меня не назовешь.

— Вот как? — Рейвен внимательно оглядел ее, вспоминая о рукописи, найденной в саквояже. — А что будет с нами?

— С нами?

— Ну, вы понимаете: «пока смерть не разлучит нас» так далее…

Ли закатила глаза.

— Прошу вас, пощадите! Для нас я придумала нечто несравненно более разумное и менее продолжительное.

— Так объясните.

— Наш «брак» продлится до тех пор, пока Кристиана не выйдет замуж. В присутствии посторонних мы должны изображать идеальную пару, внимательных, ласковых и преданных друг другу супругов… Не надо хмуриться! Внезапный брак неизбежно вызовет подозрение. Зная вашу репутацию сердцееда, я не позволю вам давать повод для сплетен, заводя романы на стороне.

— А если ваша сестра не выйдет замуж?

— Выйдет. Кристиана красива, кокетлива, к тому же ее не назовешь синим чулком. Следовательно, она вполне отвечает требованиям светских джентльменов.

— Только глупец взялся бы спорить с вами, — сардонически заметил Рейвен. — А если я соглашусь?

— В таком случае мы разведемся сразу после свадьбы Кристианы, и я больше никогда не переступлю порога вашего дома.

Пройдя по комнате, Рейвен рухнул в кресло за столом. Взгромоздив на стол ноги, он вгляделся в лицо Ли. Опыт советовал ему не верить ни единому слову, — Рейвен уже успел убедиться, что все женщины склонны к коварству и неизменно вынашивают тайные планы. Если Ли призналась, что подыскивает мужа для сестры, значит, этим дело не ограничится.

Впрочем, герцог признавал, что его новоиспеченная жена недурна собой. Убедительная решимость сочеталась в ней с трогательной робостью, а на неожиданный поцелуй она ухитрилась ответить со сдержанной страстью. Возможно, она и вправду была родом из глухой деревушки, но вместе с тем ничуть не походила на провинциалку. Ни видом, ни речью она не напоминала робкую деревенскую простушку, и, кроме того, невинной, неопытной девице и в голову не пришло бы предлагать такой выход, а тем более излагать его так подробно.

Рейвен не доверял ей. Вот уже десять лет он не доверял ни единой женщине. И даже если бы ему вздумалось изменить этой привычке, он ни за что не начал бы с женщины, которая не скрывала далеко идущих намерений.

И все-таки ее предложение звучало заманчиво, притом во многих отношениях. Ли Стреттон оказалась красивой женщиной, она не оставила герцога равнодушным, а мысль о том, что она будет жить под крышей его дома, совсем рядом, отнюдь не вызывала недовольства. Особенно его согревало упоминание о том, что это сожительство будет временным. Поверить в такую удачу было почти невозможно — безобразная выходка Рейвена заслуживала порицания, а не наград.

Следовало задуматься еще кое о чем — о репутации. Рейвен предпочел умалчивать об этом, но знал, что прослыть ловеласом — одно дело, а оказаться уличенным во лжи — совсем другое. Он сам оповестил знакомых о своем браке. Мало того, он похвалялся им! И самое худшее — сегодня вечером он встретил Ли словно жену и таким же образом представил ее шестерым самым отъявленным сплетникам во всем Лондоне. Теперь объяснить ее внезапное исчезновение будет по меньшей мере затруднительно.

И наконец, Рейвен вспомнил о Лондонском доме птиц. Маска верного мужа не только поможет ему осуществить этот замысел, но и придаст убедительность его заверениям в том, что он решил покончить с прошлым.

Адриан прекрасно понимал, что пытается уговорить себя согласиться на условия Ли. Но к его удивлению, решающей причиной оказалась не красота Ли и не его собственные планы, а маленькая, едва заметная морщинка между ее бровями. Вытянувшись в струнку и вцепившись в подлокотники кресла, Ли ждала его решения.

Незачем тратить время, обдумывая ее предложение или собственные намерения, уверял себя герцог. Ли открыто предложила сравнительно безобидный выход из положения. Не просто безобидный, но и надежный — Адриан преисполнился решимости выдать ее сестру замуж к концу сезона, даже если для этого придется подкупить жениха. Два-три месяца плена, и затруднение разрешится, а ему больше не понадобится вспоминать о Ли Стреттон и злополучной разгульной ночи.