Стелла Камерон - Простые радости

– Она покрасила ногти? – спросила Трейси.

– Разумеется.

– Совсем как женщина в этом банановом рассказе.

– Банановая рыбка, – сказала Зельда. – Он называется «Банановая рыбка», и эта женщина сама себе покрасила ногти. Эйприл была возбуждена. Собиралась отправиться в путешествие.

Роман почувствовал, как замерла Феникс. Он взглянул на нее. Она не отрываясь смотрела на Нелли.

– Она мне показалась какой-то странной. Неестественной.

– В каком смысле неестественной? – спросила Феникс. Она взяла у Трейси щетку. Та, пожав плечами, переключила внимание на Зельду.

Нелли положила ладони на плечи Роману:

– Как будто она говорила одно, а подразумевала другое.

– Опять символ, – сказала Трейси.

– Нет, – отрезала Нелли. – Как будто она притворялась, что счастлива.

– Ты хочешь сказать, что она была несчастна? – Феникс повернулась вместе с крутящимся креслом. Ее волосы, высыхая, закручивались в мягкие кудряшки.

Нелли выбрала ножницы и медленно вытерла их о полотенце.

– Не то что несчастна. Наверное, напугана. – Она передернула плечами: – Но может быть, я фантазирую на пустом месте. А как по-твоему, она вернется?

– Нет, – сказала Зельда, опередив Феникс. – Нет, не думаю. По-моему, с ней что-то случилось.

Роман внимательно рассматривал свои руки. Внутри же у него все кипело. Он снова почувствовал на своих руках тяжесть худенького тела женщины и то, как эта тяжесть увеличивалась – увеличивалась от наступления смерти. Он выяснит, кто это с ней сделал. Он это выяснит и заставит их узнать, что это такое – умереть в агонии.

– Может, она была расстроена? – осторожно спросила Трейси, наконец-то уловив, что тему разговора сменили. – Если она была расстроена, она могла уехать к… ну не знаю.

– Нет, – не согласилась Нелли. – Ты не знаешь, ты никогда не видела Эйприл. Она была чудесной.

– Не говори о ней так, будто она умерла!

Роман вздрогнул и взглянул на Феникс. Ее глаза расширились от ужаса. Она швырнула щетку на столик под зеркалом, но промахнулась, и щетка, стукнув, ударилась о пол.

– Ой, Феникс, – прошептала Зельда.

Роман продолжал наблюдать за лицом, на которое он мог бы смотреть без устали. Сейчас это лицо исказилось выражением полного отчаяния.

– Глупости все это, – сказала Нелли. – Все будет хорошо. Она – одна из тех женщин, кому уготована потрясающая судьба. Я попыталась выудить у нее что-нибудь об этом путешествии, но она сказала, что ей запрещено об этом рассказывать. Теперь скажите мне, что это значит, когда взрослой женщине что-то запрещено ?

– Она мне никогда ни про какое путешествие не говорила, – сказала Зельда. Перекинув волосы через плечо, она стала их заплетать. – Если бы не Роза, мы с Мортом туда бы заглянули, уверяю вас.

– Грех и секс, – произнесла Нелли едва слышным голосом. – Этот клуб. Грех, секс и колдовство.

Роман почувствовал, как по комнате прошла ледяная волна оцепенения. Он выдавил из себя смешок.

– Не похоже на такое тихое местечко – Паст-Пик, – продолжала Нелли. – Этот клуб. Я поставлю все, что у меня есть, на то, что эти люди знают, куда уехала Эйприл. До нас тут доходят слухи. Грех, секс и колдовство.

Он встретился в зеркале глазами сначала с ней, потом с Феникс.

– Некоторые, – не унималась Нелли, – даже поговаривают об убийстве.

Феникс обеими руками вцепилась себе в волосы.

– Ну, не слушай ее, – сказала Зельда, подходя к ней. – Мы тут увлеклись. Тебе придется хорошенько прочистить мозги своей подружке, когда вы встретитесь.

Своей подружке. Роман притворился, что дремлет. Видимо, эти слова отнюдь не оплошность Зельды: Эйприл Кларк – не незнакомка для Феникс.

– Эй, послушайте, – сказала Нелли, беря с полки бутылку с зеленой жидкостью и нервно смеясь. – Встрепенитесь. Давайте попробуем это новое средство для разглаживания кожи.

Кончилось тем, что Роман все-таки не пригласил ее на ужин. Он вышел от Нелли вместе с Феникс, но, дойдя до конца дорожки, оставил ее и, не оглядываясь, пошел к «лендроверу». Но свое главное обещание он сдержал: во время пребывания в клубе она постоянно видела его перед глазами. Вот и сейчас, закончив работу с мужчиной, она первым делом заметила перед собой лицо Романа. Он стоял напротив нее, разговаривая с Джеймсом и уже знакомой ей дамой в розовом, – правда, на этот раз она была в зеленовато-желтом.

Феникс улыбнулась Роману, но он не ответил на ее улыбку.

У Нелли Роман не подал виду, что слышал слова Зельды о Феникс и Эйприл. Значит, слышал. И возможно, успел рассказать об этом графине и сэру Джеффри. Теперь они знают. Они все знают, что Эйприл не просто жила в этой квартире до Феникс. Они знают, что она ее лучшая подруга.

Когда ее смена закончилась, она спустилась вниз, и ее провели в удобную раздевалку. Быстро переодевшись, она направилась к выходу.

– Ты ведешь себя осторожно?

Феникс узнала нежный голос Илоны и обернулась:

– Почему я должна быть осторожной?

– Ты затеяла нечто очень опасное.

– Разве? – Сердце ее заколотилось. Она нащупала на дне сумочки ключи от машины. – Почему ты так подумала?

– Я знаю это. Здесь нигде нельзя чувствовать себя в безопасности! Ты понимаешь?

Феникс бросила на ясновидящую недружелюбный взгляд через плечо.

– Здесь повсюду глаза, – сказала та, глядя на стену позади Феникс. – Глаза, но не уши – в коридоре ушей нет. У нас с тобой дружеский разговор. Опытная сотрудница беседует с новичком.

– Да. – Феникс подняла глаза и осмотрела потолок. Слабый свет едва заметно блестел на глазке камеры, белой камеры, под цвет штукатурки, в которую она была вмонтирована, так что легче ее было проглядеть, чем заметить… – Ты знаешь, что я хочу выяснить? – спросила Феникс.

– Я, возможно, знаю, как помочь тебе осуществить задуманное.

На этот раз волосы Илоны были покрыты ажурным темно-красным шарфом, в тон ее халату. Она потянулась к Феникс и взяла ее ладони в свои:

– Посмотрим, что тут можно прочесть.

– Лучше не надо. – Но Феникс не отдернула рук. Илона разгладила ее ладони своими прохладными пальцами:

– Я вижу путешествие, отчаянное, опасное путешествие.

Пробуждается надежда, но одновременно увеличивается риск. В настоящее время надежда делает кого-то уязвимым.

– Я отправляюсь в путешествие? – спросила Феникс пересохшими губами.

– Поля пшеницы. Голубые небеса. – Илона подняла глаза кверху: – Интересно, какой это был месяц?

Был. Феникс провела языком по губам.

– Наверное, это было весной?

– Возможно, поздней весной. Мне нужно знать, какой это месяц, прежде чем продолжать. Иначе я рискую… создать неправильный образ.

Феникс схватила Илону за руку:

– Может, это апрель?

– Нам нельзя разговаривать здесь, – прошептала Илона. – Но я что-нибудь придумаю. Будь терпелива и, ради Бога, не действуй опрометчиво.

Феникс прошиб холодный пот. Она надела ремешок сумочки на плечо и, уже на выходе, увидела, что к ней приближается Роман.

Они ничего не смогут ей сделать, а если и попытаются, в городе есть люди, которые непременно придут ей на помощь.

Однако те же люди не помогли Эйприл.

– Уходишь? – Он взял ее под локоть и быстро повел вперед. – Мне тоже пора уходить.

Она судорожно глотнула воздух.

– Счастливо, Боб, – обратился Роман к дюжему парню, сидевшему за столом в прихожей. – Ты просто молодец, Феникс. Не знаю, что бы я делал, не приди ты в клуб.

Она хотела взглянуть на него, но вынуждена была сосредоточиться на ступеньках, чтобы не споткнуться.

Вечер был кристально чистый, прозрачный, звенящий воздух словно пронизан ярким светом луны.

– О чем ты? – удивилась Феникс. Они шли к ее машине, стоявшей на парковочной площадке для сотрудников.

Роман до боли сжал ее локоть:

– Ты говоришь таким голосом, будто у тебя начинается простуда. Лучше помолчи, пока мы не сядем в машину. Подвези меня до станции техобслуживания. Мой «ровер» уже должен быть готов.

Там, внутри, Илона не боялась быть услышанной, а здесь, снаружи, Роман, очевидно, подозревал, что даже у деревьев есть уши.

Он взял у нее ключи и открыл переднюю левую дверь «шевроле». На мгновение, когда она подумала, что он сядет за руль, у нее возникла мысль сбежать. Только бежать было некуда, кроме как в загон для четырех боевых доберманов. Этот загон находился прямо за воротами, а чтобы убежать на достаточно далекое расстояние, нужно преодолеть проволоку, находящуюся под электрическим током.

– Прыгай за руль, – сказал Роман, придерживая для нее дверь, но не отдал ей ключей, пока не сел рядом. – Поехали.

– Роман…

Он прижал палец к губам и принялся шарить под щитком. Он методично исследовал одну поверхность за другой, пока не добрался до потолка; открутив плафон, он провел согнутым пальцем по окружности внутри него и, кивнув ей, извлек оттуда какой-то крошечный прибор.

– У тебя проблемы со стартером? – спросил он, держа приспособление в ладони.

Феникс повернула ключ в зажигании и нарочно держала его там, чтобы шум мотора был громче. Когда Роман подал ей знак поднятыми кверху большими пальцами, она завела автомобиль плавным движением и повела «шевроле» по направлению к одной-единственной в Паст-Пик станции техобслуживания.

Когда они прибыли туда, Роман поблагодарил ее и сделал знак выйти из машины, не выключая мотора. Прослушивающее устройство он положил на свое сиденье и захлопнул дверь.

Она окинула взглядом темное пространство под навесом:

– А где «ровер»?

– Стоит сзади. С ним ничего не случилось. Мне нужен был предлог, чтобы уехать из клуба вместе с тобой.

– Что происходит? – Ему что, приказали припугнуть ее?

– Ты не хочешь рассказать мне об этой Эйприл?

Она отступила от него на несколько шагов и стояла в нерешительности, покачиваясь взад-вперед. Он принадлежал к клубу. Из того, что сказала Илона, было очевидно, что Эйприл в опасности и что эта опасность связана с клубом.

– Феникс?

– Она жила в квартире над гаражом до того, как…

– Брось валять дурака!

Она сглотнула. У нее нет никакой разумной и логичной причины доверять ему.

– Почему ты захотел уехать вместе со мной?

– Чтобы мы остались одни.

Одни. Одни в таком месте, где она совершенно беспомощна, если придется защищаться.

– Зачем?

– Я так и не собрался пригласить тебя на ужин. Я подумал, мы смогли бы поехать в Сиэтл.

Поехать в Сиэтл – вдвоем с ним. Сесть в машину – вдвоем с ним.

– Я очень устала. Спасибо за приглашение. Откуда ты узнал, что у меня в машине «жучок»?

Он поддал носком по гравию:

– Интуиция подсказала.

– Мне моя интуиция в жизни бы такого не подсказала.

– Что ты хочешь сказать?

– Что я запуталась, черт возьми! – Она тут же пожалела, что сорвалась. – Спасибо за приглашение, но я собираюсь поехать домой и лечь в постель.

– Тебе составить компанию?

Она закрыла глаза:

– Лучше бы ты этого не говорил.

– Потому что ты хочешь ответить «да»?

Она почувствовала, как он приближается к ней. Подойдя совсем близко, он прижался к ее спине и опустил подбородок ей на макушку.

– Я не негодяй, Ви Джи. – Он обхватил ее руками и крепко прижал к себе. – Расскажи мне все, что знаешь. Поверь мне.

Поверить ему? Она никому не может верить – даже самой себе, когда он находится где-то поблизости и даже если его нет.

Роман раскачивался из стороны в сторону, раскачивался вместе с ней – медленно, нежно. Отведя ее волосы в сторону, он прижался щекой к ее щеке.

– Они не поймут, в чем дело, – едва слышно выдохнула она. – Этот «жучок»…

– Пускай. – От прикосновения его губ к чувствительному месту ниже уха она затрепетала. – Поехали домой вместе.

Феникс, погладив его руки, вплела в них свои пальцы.

– Я приготовлю нам ужин. Я неплохо готовлю. Она могла поручиться, что он все делает неплохо.

– Мне нужно время, чтобы подумать.

– Думай, если хочешь. Но вместе со мной.

У нее вырвался короткий смешок.

– Думать вместе с тобой? Я всего лишь человек.

Он повернул ее лицом к себе, не разжимая объятий:

– Ты хочешь сказать, что я действую на тебя так же, как и ты на меня? У меня путаются мысли, Феникс. Это бесподобное ощущение.

– Это роскошь, которую я не могу себе позволить. Не сейчас.

– По-моему, ты неправа. – Он медленно, завораживающе начал массировать ей спину широкими кругами. – По-моему, ты не можешь позволить себе ничего другого – только быть со мной. Прямо сейчас. Мы нужны друг другу.

Его огромное тело, прижатое к ней, было телом мужчины – готово было стать телом мужчины, с ней.

– Роман…

Его рот не дал ей больше произнести ни слова, да она толком и не знала, что собирается сказать. Это был совсем другой поцелуй. Его губы нежно скользнули по ее губам, щекоча исключительно чувствительную кожу. Он поднял ее на цыпочки, скрестил руки на ее спине и забормотал всякую чепуху.