Стелла Камерон - Простые радости

– У нее нет способа что-либо выяснить.

– Мой источник информации уверяет, что она уже кое-что обнаружила.

Джеффри оглядел грудь Ванессы и машинально ущипнул ее за соски, не обращая внимания на явное сопротивление графини.

– А кто этот твой источник?

– У тебя есть свои маленькие секреты, у меня тоже. Я могу прикончить тебя, Джеффри, не забывай об этом.

– Мы должны от нее избавиться.

– Естественно. Но на этот раз спешить не будем. Роман сейчас ее трахает.

Джеффри поднял брови:

– Ну и что?

– Роман владеет определенными навыками. Мы ожидали, что от него будет гораздо больше пользы. Вот и дадим ему повод нас осчастливить.

Теперь он все понял.

– Ты намереваешься попросить Романа разобраться с Феникс?

– Я намереваюсь приказать ему с ней разобраться. Джеффри охватило сомнение.

– Как ты ему объяснишь?

– Она опасна. Она – шпионка, которую подослало правительство, чтобы найти способ нас прикрыть. Если ей это удастся, он потеряет все свои инвестиции.

– Ты уверена, что он с ней спутался?

– Он сейчас с ней. И был всю ночь. Его видели в окне ее спальни. Как он раздевается.

– Что если он откажется?

– Не откажется. – Она сделала безуспешную попытку установить между ними некоторую дистанцию. – Я хочу встать.

– Надо сделать так, чтобы она ничего не обнаружила, пока мы не сможем ею заняться.

– Я сказала тебе, что все продумала.

– Скажи, кто на тебя шпионит.

Она покачала головой:

– Убирайся. Мне нужно подумать. Чем раньше я решу, как Роману лучше убить ее, тем лучше. Она должна исчезнуть так же бесследно, как Эйприл.

Так же бесследно, как Эйприл. Ему стало не по себе.

– В этом нет необходимости. Уволь эту женщину за некомпетентность и позабудь обо всем. Эйприл исчезла. Вот и все. И Феникс нечего тут искать.

– Боюсь, есть что.

Он впился пальцами ей в плечи:

– Ты опять пытаешься меня обхитрить. Говорю тебе, здесь нечего искать.

Ванесса скорчилась:

– Больно.

– Нечего искать. Ты сама знаешь.

– Ты не видел того, что я видела вчера днем. Феникс разговаривала с одной сотрудницей в коридоре наверху.

– С кем?

Лицо Ванессы приняло отрешенное выражение.

– Еще один мой секрет. С человеком, которому я доверяю, скажем так. Это все, что тебе следует знать.

Джеффри охватил гнев.

– Ты пойдешь на все, чтобы вернуть потерянное. Не выйдет.

Она одарила его безмятежным взглядом:

– Ты думаешь?

– Это у тебя больше не получится. Открой рот. Безмятежность исчезла.

– Делай, как тебе говорят. Она отвернула лицо.

– Возьми в рот или можешь распрощаться с камешками.

– Ты же знаешь, что я нахожу это отвратительным, – ответила она.

– Ты относишься к этому иначе, когда это делают тебе. Открой рот, Ванесса.

Она повернула голову и взглянула ему в лицо. Он встал в полный рост и подошел ближе. Ванессе пришлось подчиниться…

В следующий момент до его ушей донесся его собственный пронзительный крик.

Маленькие острые зубки Ванессы оставили незабываемое впечатление.

Рассвет сделал с Романом Уайлдом необычайные вещи.

Феникс стояла у изножья кровати и наблюдала за ним спящим. Все, что он пережил, пряталось в глубоких бороздах на его лице. Когда он отдыхал, складки разглаживались и сквозь них проглядывало что-то мальчишеское. Она задержала взгляд на его губах. Они были тронуты улыбкой и обещанием страсти.

Когда она проснулась, ее голова лежала у него на груди, а тело прижималось к нему. Он крепко обнимал ее, поэтому нелегко было выскользнуть из его объятий, не разбудив его.

Грудь у Романа незабываемая: широкая, мускулистая, достойная восхищения. Плечи тоже великолепны. Как хорошо было рядом с ним.

Роман был обнажен.

Нестерпимый жар вдруг охватил ее. Он спал, когда она вот так обвилась вокруг него? Как плющ вокруг изгороди?

Она прижала руки к щекам, почувствовала, как полотенце, в которое она завернулась, соскальзывает, и плотнее закрепила его.

Его не разбудил даже шум душа. Должно быть, он совсем вымотался. И Феникс тоже вымоталась. И перепугалась. Более того, она собиралась попросить Романа раздобыть для нее пистолет, когда тот проснется.

Ее руки… все ее тело тряслось. А сможет ли она выстрелить из пистолета?

Не будет она его ни о чем просить.

Рассвет окрасился серебристым цветом. Феникс подошла к окну и посмотрела туда, где едва виднелась крыша «Белла Розы», скрытая дымкой. Чуть выше, на пригорке справа от дома, стояла нелепая ветряная мельница, которую когда-то выстроил отец Розы, потакая капризу своей дочери. Мельница была покрашена в тот же белый цвет, что и дом, но ее лопасти были разрисованы цветами ярких оттенков.

Все это было ненастоящим.

Феникс теперь все в ее жизни казалось ненастоящим.

Она сняла с головы полотенце и провела пальцами по влажным прядям, которые мгновенно превратились в непослушные завитки. На ее лице, шее и на большей части тела остались царапины после соломы. Могло быть и хуже. Кое-где проступили синяки. Нападавший избил ее, а она даже не знает, кто он.

– Сволочь.

Феникс вцепилась в корни волос и попыталась заглушить звучавший у нее в ушах жутковатый голос.

Ты ведь могла не лезть, куда не надо, могла?

Это было предупреждение. Она должна оставить поиски Эйприл.

Это невозможно. Просто невозможно.

– Отойди, пожалуйста, от окна.

При звуке его громкого голоса Феникс вздрогнула так, что ей стало плохо.

– Извини, – сказал он. – Я не хотел тебя пугать. Просто отступи влево, и я успокоюсь.

Феникс повиновалась и обернулась к нему:

– Ты думаешь, там кто-то есть? – Сердце билось, казалось, у самого горла.

– Ш-ш. – Его голос прозвучал расслабленно и по-утреннему ворчливо. – Я просто из осторожности. Старая привычка.

Она внезапно осознала, что на ней нет ничего, кроме полотенца.

– Я оденусь и сварю кофе.

– Не надо.

– Ты не хочешь кофе?

– Я не хочу, чтобы ты одевалась.

Ее щеки охватило пламя, и она неловко пригладила рукой волосы.

Роман рассмеялся:

– Мне нравится, как ты это делаешь.

– Да?

– М-м. У тебя ничего не получается. Она прикусила губу.

– Твои волосы – это нечто.

– Это безобразие.

– Они невероятно сексуальны.

– Спасибо тебе огромное за помощь прошлой ночью. Не знаю, что бы я без тебя делала. Я встала рано и приняла душ, и, по-моему, эти царапины быстро заживут. Меня гораздо больше беспокоит этот тип. Как ты думаешь, он вернется? Я подумала – как ты считаешь, может мне стоит купить пистолет? Я бы научилась им пользоваться…

Она замолчала, увидев, как из-под одеяла показались сначала его ноги, а потом и все остальное. Он ступил на пол. Феникс попятилась и остановилась, упершись в стену.

– Я такой страшный? – спросил он.

Ее губы округлились в букву «О», но не произнесли ни звука.

– Да, – вздохнул он. – Я очень страшен.

– Нет! Ты прекрасен. Он хитро улыбнулся:

– Хм, прекрасен? Меня, кажется, раньше никогда не называли «прекрасным».

– Проклятье! – Она закрыла лицо руками. – Я в этом такой профан. Ты не поверишь, какая я дура, когда дело касается… ну… ну ты знаешь чего.

– Знаю.

– Я болтаю невесть что. Я в таком замешательстве.

– Ты такая лапочка, когда в замешательстве.

– Не дразнись.

– Ты лапушка. Ты прелесть. И очень смелая. Ничего в себе не меняй. Поняла?

– Я безнадежна. Я во всем потерпела фиаско.

– Ты закричишь, если я подойду и обниму тебя? Феникс не могла заставить себя опустить руки.

– Я, наверное, закричу, если ты меня не обнимешь. Его смех был гортанным и манящим – неотразимым.

Она услышала его шаги и вся напряглась.

Она почувствовала скорее не его прикосновение, а его присутствие, его тепло, окутавшее ее со всех сторон.

– Ты говорила, что не занимаешься сексом с кем попало.

Она опустила руки и взглянула ему в лицо. Складки опять стали жесткими.

– Говорила? – повторил он.

Как объяснить, как мало она вообще занималась сексом?

– Да. Я всегда думала, что секс подразумевает участие двоих… У-у-ф. – Если она сейчас оке не заткнется, то ляпнет что-нибудь несусветное.

– Продолжай, – нежно проговорил он и оперся ладонями о стену над ее головой. – Мне нравится смотреть на твой рот, когда ты говоришь.

– Да, вот так. По-моему, секс не должен быть… Это ведь не то же самое, что выпить с кем-то чашку кофе, правда?

Он покачал головой:

– Угу. Это точно не то, что выпить с кем-то чашку кофе. – Он опустил левую руку. Его лицо было всего лишь в нескольких дюймах – серебристый свет раннего утра вычеканил каждый мускул на нем.

– Я не очень опытна, – выпалила она.

Он слегка приподнял подбородок и взглянул на нее сверху вниз, не отвечая.

– Я понимаю, что это настоящий облом для мужчины, который… Ну, для мужчины, который ожидает… – Почему она не может заткнуться и попросту разок получить удовольствие от того, чего так долго хотела?

После затянувшегося молчания Роман спросил:

– Чего ожидает?

Феникс дышала так глубоко, что ей пришлось крепче стянуть полотенце.

– Ну как… удовлетворения… В конце концов, такого мужчину, как ты, не устроит неумелая возня с…

Слава Богу, его рот остановил ее. Поцелуй был одновременно и нежным, и достаточно глубоким, чтобы она потеряла способность не только думать, но и дышать. Подчиняясь мягкому прикосновению его губ, ее лицо поворачивалось из стороны в сторону. Роман вдруг нежно дохнул ей в губы, принял ее дыхание, и ни один миллиметр ее рта не избежал вторжения его языка.

– Неумелая, говоришь? – произнес он ей в щеку. – Ты вовсе не кажешься мне неумелой.

– М-м…

– Я хочу заняться с тобой любовью.

У нее как будто бабочки в животе запорхали.

– Есть разница между сексом и любовью, – тихо сказал Роман. – Я думаю, в этом все дело. Иногда люди занимаются сексом, иногда – любовью. То, чем мы с тобой займемся, будет любовью. Я пытаюсь тебе объяснить, что для меня это – нечто особенное.

Она испугалась, что сердце ее сейчас остановится. Они едва знакомы, но она хочет того, чего она хочет, – разделить его любовь. То есть не то чтобы он имел в виду любовь…

Он предлагает заняться любовью по-особенному. Разве этого недостаточно?

– У тебя больше никого нет?

– Нет!

– Как ты это произнесла! Тебя кто-то обидел?

– Не так, как ты думаешь.

– Ты объясни, пожалуйста.

– Может быть, в другой раз.

Ее лицо снова запылало.

Роман губами приподнял ее подбородок:

– Я хочу, чтобы у меня вошло в привычку засыпать рядом с тобой, когда ты делаешь так, как прошлой ночью.

Значит, он заметил.

— Я не хотела…

– Ш-ш. Не разрушай моих иллюзий. Мне хочется верить, что каждое движение было продуманным.

– Ты тянешь время, да? – спросила она. – Хочешь дать мне время привыкнуть к… Ты не думаешь… О Господи, я все испорчу.

– Хочешь переложить все на меня? Давай я все возьму в свои руки, хорошо?

При таком свете его глаза были темно-синими.

Феникс положила руку на покрытый щетиной подбородок. Поднявшись на носочки, она нежно поцеловала его в губы.

– Да, – прошептала она. – Все, что ты ни сделаешь, будет мне приятно.

Он оттолкнулся от стены и стоял скрестив руки.

Феникс, вглядываясь в его лицо, в его глаза, старалась понять, что последует дальше.

Роман поманил ее к себе, а когда она подошла, отступил назад и, присев на краешек постели, притянул ее к себе и обхватил бедрами.

Он осторожно взял ее лицо в руки, как будто боялся его разбить, и приблизил свои губы к ее губам так осторожно, словно этот поцелуй мог ее поранить, и, как будто прочитав ее мысли, произнес:

– Я не хочу сделать тебе больно, Феникс. Ты вся в синяках.

– Ты не сделаешь мне больно. – «Если только я тебя не потеряю», – промелькнуло у нее в голове. Несмотря на красивые слова, мужчины вроде Романа Уайлда не влюбляются и не задерживаются, чтобы полюбопытствовать, что сделалось с покоренными ими сердцами.

– Я не хочу давить на тебя своим весом. Все внутри ее вспыхнуло белым пламенем.

– Я не такая хрупкая.

– Я большой мужчина.

– Я знаю. – Пламя запылало жарче. – Мне нравится, что ты такой большой.

– Сними полотенце.

Феникс, наоборот, вцепилась в него.

– Мы же договорились, что я буду командовать.

Она кивнула и опустила руки, положив их на его твердые бедра. Она механически нажала пальцами на плотные, неподдающиеся мышцы.

– Нет, – сказал он. – Не делай ничего. Сними полотенце. Я хочу возбудить в тебе такое же желание, какое испытываю сам.