Феникс положила руки ему на плечи:

– Сними его сам.

– Искушаешь меня. – Он уже не улыбался. – Но если ты сама себя предложишь, будет еще соблазнительней, милая. Это мой каприз. Я хочу, чтобы ты мне отдалась.

Феникс опустила глаза – и подавила готовый сорваться вскрик, так поразило ее зрелище его мужских достоинств.

Этот человек все умел держать под контролем, тут есть чему поучиться.

– Покажи, что хочешь меня, Феникс.

Во рту у нее все пересохло. Она прошептала:

– Ты хочешь меня, да? Он хрипло рассмеялся:

– Ты же видишь, я не шучу.

Она слабо улыбнулась и раскрепила полотенце. Глядя ему в глаза, отпустила, и оно упало на пол.

Роман не спешил. Изучая ее, он слегка наклонил голову. От напряжения черты его лица сделались резче.

Она попыталась обхватить себя руками – он удержал их.

У Феникс вырвался нервный смешок.

– В детстве я была гадким утенком. Я все надеялась, что, когда вырасту, превращусь в одну из тех женщин, на которых мужчины задерживают взгляд, но…

Его палец, крепко прижатый к ее рту, прервал ненужную сейчас болтовню.

Его губы в ложбинке меж ее грудями прервали ее дыхание.

Роман обхватил Феникс руками, потерся о нее лицом и привлек так близко к себе, что его возбужденная плоть прижималась к ее изогнувшемуся телу.

– Нет мужчины, который равнодушно прошел бы мимо тебя. Взглянув один раз, хочется смотреть на тебя еще, и еще, и еще…

– Хватит!

– Поняла мою мысль?

– Хорошо, – произнесла она после паузы.

– Ты сводишь меня с ума.

– Прекрасно. – Желание делало ее смелой. – Я хочу потрогать тебя.

– Ты уже это делаешь.

– Тебя всего.

Он сосредоточенно целовал ее грудь. Целовал и ласкал, беря соски в рот.

Феникс непроизвольно всхлипнула. Она не могла не обхватить руками его голову и не прижать к себе.

Собравшись с силами, она запустила пальцы ему в волосы и отдалила его лицо на такое расстояние, чтобы видеть, как блестят его глаза.

– Я только хочу все о тебе знать, – сказала она. – Что тебе приятно, а что не нравится.

Он позволил ей толчком повалить его на кровать – результат был потрясающим. Когда она изумленно воззрилась на ту часть его тела, которую невозможно было не заметить, он засмеялся глубоким гортанным смехом.

Феникс притворилась, что не слышит, и принялась за исследования.

– О, Боже!

Она отдернула руки:

– Что? Тебе не нравится?

– Нет. Продолжай, и быстрее.

На этот раз она медленно погладила его бедра – от колен к паху.

Он конвульсивно дернулся, вызвав ее усмешку.

– Что, нежное местечко? Его губы были плотно сжаты.

Феникс решила кое-что приберечь напоследок. Его втянутый живот был твердым, как сталь, ягодицы даже не отреагировали на ее прикосновение. Бока были мягче.

– Ты уже проделывала это путешествие раньше.

– Я вспоминаю, где была.

– Поехали дальше, а?

– Ш-ш… Это мое путешествие. Раскинь руки. Сопротивление не поможет.

– Да, мэм. Как вам будет угодно, мэм. – Он развел руки в стороны. – Если я скажу, что умираю, это ускорит процесс?

В ответ Феникс распласталась на нем и раскрыла его губы своими. Проникая в его рот, она терлась о его тело грудью, содрогаясь, словно по ней пропускали электрический ток.

– Скажи-ка, а сколько раз ты этим занималась? – Его внезапный вопрос, его мозолистые руки, державшие ее лицо, на мгновение лишили ее дара речи. – Ты хочешь сказать, что это впервые?

– Нет! У меня…

– Прекрасно.

Быстрые движения Романа смешали все ее мысли: в одно мгновение она оказалась верхом на его бедрах.

– Роман!

Его рот лишил ее возможности говорить.

Его пальцы меж ее бедрами лишили ее способности о чем-либо думать.

Ее тело, рыдая, звало его, жаждало того, что он обещал. Несколько раз, ощутив внутри себя его палец, она всхлипывала. Потом почувствовала, как он убрал палец, и услышала хруст. Презерватив. Ей следовало догадаться, что он всегда во всеоружии. Его губы, нежно сжимавшие ее сосок, прервали поток ее мыслей Она прогнулась, и Роман ответил поцелуями.

Его указательный палец снова был внутри ее, а большим он провел по набухшему бугорку. Держа ее рукой за талию, он играл с этим бутоном плоти, пока она не впилась в него ногтями, выкрикивая бессмысленные просьбы.

Внутри нее взорвался вулкан. Феникс снова и снова выкрикивала его имя, а он поднимал бедра и направлял ее на себя, направлял себя в ее ждущее, жаждущее тело.

Затем последовала жаркая, сокрушительная, сладкая пытка. Она, содрогаясь, принимала ее, принимала глубоко входящую в нее боль.

На мгновение он остановился, прерывисто дыша. Его кожа под ее ладонями была мокрой от пота.

– Ты сказала, что это не первый раз.

– Не останавливайся.

– Это первый раз, милая.

– Нет. Когда я ходила в школу…

– О, Боже мой, – пробормотал он ей в губы. – Ты бесподобна. Потом, родная.

Он был бесподобен.

Все это было бесподобно.

Сила его толчков оторвала ее ноги от пола. Его палец ласково поглаживал ее влажную, горячую плоть.

Феникс изнемогала.

– Сейчас, любовь моя?

– Да. – Она не знала, что он имеет в виду, но пусть будет сейчас.

Он обхватил ее бедра своими большими ладонями и двигал ее.

– Сейчас? – Феникс выкрикнула это слово и знала, что оно означает. Оно означало прекрасное, жгучее, всепоглощающее пламя, охватившее ее чрево.

Роман еще раз поднял бедра, затем еще раз. И откинулся назад, прижимая ее к себе. Оттолкнувшись от пола пятками, он одним движением втащил их на постель – поперек нее. Феникс было все равно, как они лежат, лишь бы не надо было вставать.

Не разжимая объятий, он прижался лицом к ее шее.

Когда она снова смогла говорить, то произнесла:

– Ведь не было большой разницы, да?

– О чем ты?

– Что я это делала не так. Не так, как надо.

– Хм… Нет, разница была огромная. Не беспокойся, я стану твоим тренером.

Она шмыгнула носом, уткнувшись в его соленую кожу.

– Прости меня.

Роман издал звук, похожий на рычание. Он перекатил ее беспомощное тело на спину.

– Ты великолепна, – сказал он, глядя на нее сверху. – Ты потрясающа. И ты меня совершенно умотала, а знаешь, что это значит?

– Нет, – прошептала она.

– Мне нужно отдохнуть. Прямо сейчас.

– Понятно.

– А ты? Тебе тоже необходим отдых.

– Обязательно?

– Да. – Он поднял ее и устроил на постели. Оказавшись рядом с ней, он поднял одеяло и укутал их обоих. – Отдыхай побыстрее.

– Почему?

– Чтобы мы могли продолжить тренировку.


Она будет в безопасности. Что бы ни случилось, этой женщине никто не сделает ничего плохого. Пока он жив, он этого не допустит.

Это был их третий раунд. С начала их любовного поединка прошло не больше двух часов, и, если он будет продолжать в том же духе, в следующие два часа они немало преуспеют.

– У тебя губы распухли, – сказал он ей.

Она сонно распахнула и снова закрыла свои зеленые глаза.

– Прости.

– Не следует просить у меня прощения. Мне нравится, как выглядят твои губы. Это я сделал их такими.

– И ты рад?

– Это типично мужская реакция. Первобытное чувство обладания.

– А…а.

Улыбнувшись, он поцеловал ее и снова взглянул на ее губы:

– Я намерен еще долго держать их в этом состоянии.

– Садист.

– Кто – я?

– Ты сказал, что ты тяжелый. Он нахмурился.

– Это точно. Ты огромен.

– И я, такой огромный, на тебе лежу. – Он сделал движение в сторону, но она, схватив его за ухо, ущипнула. – Ой! Так нечестно.

– Конечно. Оставайся на месте.

– Феникс, я знаю, что слишком тороплюсь, но я не ребенок, и…

– И я тоже?

Он поднял на нее глаза:

– Я не то хотел сказать.

Феникс прижала пальчик к его губам и покачала головой:

– Что бы ты ни хотел сказать, тебе, наверное, следует подождать, пока мы не насытимся.

Он внимательно оглядел ее. В ее глазах было нечто не поддающееся определению. Страх? Она боится ему довериться? Или просто боится.

Роман убрал ее руку:

– Пускай все идет, как идет. Это я и собирался тебе сказать. Это хорошо – то, что произошло между нами. И мы нужны друг другу.

Она горько усмехнулась:

– Хочешь сказать, что ты мне нужен. Это мне прошлой ночью грозила опасность. Теперь ты чувствуешь ответственность.

Черт!

– Ты не можешь знать, что я чувствую.

– Конечно нет. Я… Прости мою самонадеянность. Он сделал глубокий вдох:

– К счастью, я человек терпеливый. С годами во мне выработалась способность переваривать многое. Включая твою глупость.

– Эй!

– Именно так. Я тебя переупрямлю. Никаких пистолетов не будет. Понятно?

– У тебя есть пистолет.

– Это не предмет для дискуссии. У тебя пистолета не будет.

– Он мне и не нужен. Но мне нужно каким-то образом себя защитить.

– С пистолетом ты можешь кончить тем, что убьешь друга или в тебя выстрелят из него же. Со мной ты будешь в безопасности, Феникс.

– Ты не можешь…

– Могу. Когда ты спала вчера ночью – а я испытывал самое большое в истории возбуждение, – у меня созрел план.

Он улыбнулся, увидев ее пунцовые щеки: он никогда не видел, чтобы кто-нибудь краснел так быстро, как Феникс.

– Я постараюсь быть с тобою рядом. Когда такой возможности не будет, меня заменит Насти.

– Насти?

– Насти. Лучшего телохранителя не найти, можешь мне поверить.

– Как… Где он будет находиться?

– Для твоей домохозяйки мы с Насти – твои братья. Мы будем заглядывать к тебе и спать у тебя на диване.

– О Господи! Кое-кто уже думает, что мы с тобой старые друзья. А Лену я сказала, что ты – мой новый начальник.

– Что же, назови это семейной шуткой. Мы объясним, что боимся, – если в клубе узнают о наших родственных отношениях, то обвинят нас в семейственности.

– Это звучит не слишком убедительно.

– А кто уличит нас во лжи?

Феникс поразмыслила.

– Мои братья, которые заглядывают ко мне и спят на диване?

– Вот именно, с той лишь разницей, что Насти действительно будет спать на диване. Или ты можешь переехать со мной в Сиэтл.

– Нет. Я не сдамся, пока не сделаю свое дело. Я найду Эйприл, а для этого нужно остаться в клубе.

Он проглотил подступивший к горлу комок.

– Ты можешь работать в клубе, находясь в Сиэтле.

– Кто-то знает, что я ищу Эйприл, и этот кто-то из клуба. Поэтому на меня и напали, пытаясь остановить.

Как трудно будет признаться, что он тоже ищет Эйприл – в некотором смысле.

– Ты не знаешь этого наверняка. Твоя Эйприл по какой-то причине исчезла. Она может с таким же успехом вернуться, правда?

– Ты не слышал вчера ее голоса. С ней что-то случилось в клубе – до того, как ты стал там партнером. Думаю, им не следует знать о… В общем, о нас. Знаешь, Роман, пистолет, возможно…

– Никаких пистолетов. Насти будет приходить и уходить незаметно. Это одна из его особенностей. Своих партнеров я возьму на себя – скажу, что у меня с тобой роман. Если я так прямо это выложу, вопросов не будет. Ведь не обязательно же это нападение связано с клубом?

Роман.

– У меня никогда не было…

Он нежно поцеловал ее в лоб:

– Романов? Нет, не было. Но теперь есть. Как ты думаешь, я смогу уговорить тебя снова заняться любовью?

– Ну, слава Богу, – сказала она с шаловливым блеском в глазах, – я боялась, что он у тебя весь стерся.

Он нахмурился:

– Стерся?

И он позволил ей убедиться, как глубоко она заблуждалась на сей счет.

– Ух ты! Еще кое-что осталось.

Он, рыча, упал на нее, чтобы доказать, как много еще уцелело.


Стук в дверь прервал блаженную, хотя и несколько болезненную дремоту Феникс. Она протерла глаза и взглянула на лежавшего рядом Романа. Тот продолжал спать глубоким сном.

Снова раздался стук.

Она выкарабкалась из постели и сняла с крючка махровый халат, висевший на двери спальни. Зябко поеживаясь, она сонно прошла через гостиную и готова была уже открыть дверь, но из осторожности помедлила.

Отступив на шаг, она спросила:

– Кто это?

– Феникс? – Голос Розы. – Феникс, помоги мне, пожалуйста.

Плохо слушающимися пальцами Феникс сняла цепочку и отперла замок. На площадке стояла Роза, по-видимому одетая наспех. Она судорожно потирала руки.

– Роза? Что случилось?

– А с тобой что случилось? – спросила Роза, глядя на Феникс. – Бедное твое лицо. Ты что, упала в куст?

– Нет… Да, да, упала. В чем дело? Почему ты сюда пришла?

Роза схватила Феникс за руку:

– В дом проник взломщик.

Феникс понадобилось некоторое время, чтобы осознать сказанное Розой.

– Когда?