Стелла Камерон - Простые радости

Он опустил руки в карманы своего прекрасно сшитого серого костюма и повел плечами.

– Разве ты не заявила, что встреча – в этом забытом Богом месте – будет драматичной?

– Возможно, кто-нибудь другой скажет, что именно в таком месте он может встретиться с Богом, – произнесла она, прекрасно понимая, что ее слова вызовут в нем еще большее раздражение. – Я хотела быть совершенно уверенной, что мы будем одни. Нам нужно поговорить о многих серьезных вещах.

– Даже если бы и возникли какие-то проблемы, – сказал Джеффри, – со мной было бы все в порядке. Ты помнишь, что деньги-то у меня?

Этот дурак на самом деле считает, что может управлять ею.

– Конечно. Я только хочу сделать так, чтобы было лучше нам обоим. Майлс отправился в Швейцарию и ждет нас там. Пьер здесь и поможет реализовать мой план.

– Почему Майлс в Швейцарии?

Она сделала несколько шагов в сторону от него и слегка откинула голову, будто бы прислушиваясь к шуму водопада.

– Наше дело здесь подходит к концу. И боюсь, мы должны его закончить. Слишком большая опасность угрожает нам. Но затем мы должны снова где-нибудь обосноваться, и нам понадобятся деньги. Поэтому лучше всего нам всем встретиться в Швейцарии, ведь так? Честер в панике.

Джеффри нахмурился:

– Что должен делать Честер со всем этим?

– С Паркером получилось все как надо. Газеты сообщили именно то, что нам и хотелось.

– Это было нетрудно. Он ни разу не проснулся с того времени, как мы покинули клуб. Я спросил тебя о Честере.

Чем ближе он подойдет к краю, тем лучше: более вероятно, что он согласится с тем, что она предложит.

– Кто-то расспрашивал о прошлогодней поездке по стране. А точнее, они показали фотографию Эйприл и спросили, была ли она с Честером.

У Джеффри подкосились ноги, и он опустился на поваленное дерево.

– Кто? Кто спрашивал? И что они ответили?

– Не знаю. – Она встала за его спиной и начала массировать ему виски. – Расслабься, дорогой. Мы вместе справимся и с этим.

– Если ты не знаешь, кто сказал Честеру об этом, как мы узнаем, что он не сам все это придумал?

– Нет, не придумал. Был анонимный звонок. Все детали были описаны очень точно, вплоть до его поездки в Сан-Диего. – Она притянула к себе застывшее тело Джеффри. – О Мексике не упомянули.

– О, Господи.

– Они не упомянули о ней. – Она почувствовала, как он начал дрожать, и наклонилась, чтобы поцеловать его в ухо. – Положись на меня, Джеффри. Я решу это сама. Тебе необходимо расслабиться. Почему бы тебе не раздеться?

– Ради Бога, Ванесса, как ты можешь сейчас думать о подобных вещах?

Тихо смеясь, она пальцем провела по его открытой шее и вплотную подошла к нему.

– Я всегда считала, то, что ты называешь «подобными вещами», – очень полезно в стрессовых ситуациях. – Она начала расстегивать пуговицы на пиджаке своего черного льняного костюма. – По крайней мере, это касается меня. – Такого еще не было, чтобы под пиджаком у нее не оказалось никакой одежды.

Конечно же, Джеффри стало не по себе при виде ее груди: она всегда волновала его. Как и обнаженное тело любой женщины. Ванесса сжала губы. Ни одна женщина, кроме нее, не имела такой власти над ним.

Джеффри отвернулся.

– Ты должен помочь мне. – Ванесса до бедер задрала свою короткую узкую юбку. Она скинула туфли и черные ажурные чулки – больше на ней ничего не было.

– Ты должен сделать именно то, что я тебе скажу. Джеффри ничего не ответил.

Она взяла его правую руку и прижала к своей жаждущей удовлетворения плоти.

Наконец он взглянул на нее, на ту часть ее тела, что теперь волновала его.

– Тебе всегда всего недостаточно, – сказал он, подняв взгляд на ее вздымающуюся грудь.

– В этом мы очень похожи, – заметила она, задыхаясь от возбуждения. – Скорей. Скорей, – потребовала она, опускаясь на слабеющих ногах.

Он продолжал сидеть. Тогда она прижалась грудью кего лицу. Он медленно потерся о нее. Ванессой овладело отчаяние. Она схватила его пальцы и погрузила их в себя. И мгновенно кончила.

Как она и предполагала, Джеффри не выдержал и опрокинул ее на траву. В считанные секунды его член оказался у нее во рту. Ей пришлось довольно долго потрудиться, чтобы удовлетворить его.

Почти мгновенно после этого он снова был над ней и, тяжело дыша, раздвинул её бедра.

Да, она всегда умела подчинить его.

– Мы должны работать вместе и быстро, – сказала она, выгибаясь под ним.

– Да, – согласился он.

– Феникс не массажистка. Она адвокат. – Когда он замер, она поведала ему и остальное. После рассказа о сумасшедшем заключенном глаза Джеффри сузились. Затем она сделала заключение: – Мы собираемся его использовать. Он дан нам нашими молитвами.

Джеффри сделал последнее движение и упал на нее.

– Как? Ты нашла его? Мы можем использовать его, чтобы ее прикончить?

– Нет. Ни в коем случае. Но полиция придет к выводу, что это именно он убил ее.

– Как мы заставим их так решить?

– Все, что я хочу от тебя сейчас, – это дать мне право организовать все с Пьером.

– Что все? – Ему очень захотелось спать. От секса, как и от наркотиков, Джеффри всегда тянуло ко сну.

– Если ты согласишься и дашь мне номер швейцарского сейфа – я уверена, нам обоим ничего не грозит.

Его глаза теперь, когда он посмотрел на нее, отражали одновременно коварство и смущение.

– Зачем мне это делать?

– Затем, что в противном случае я обязательно доведу до сведения всех, что же случилось с Эйприл Кларк.

– Но…

– Не пытайся запугать меня, Джеффри. Честер Дюпре на моей стороне. Он поможет мне. Сохрани нас обоих от ошибок – просто согласись выполнить мою просьбу.

Он кивнул.

– Ты дашь мне номер. Затем я сделаю с ним то, что должна. После этого мы присоединимся к Майлсу и Пьеру в Швейцарии. У меня уже все продумано.

– А как Роман? Она улыбнулась:

– Итак, ты согласен. Хорошо. Романа там не будет. Я убеждена, теперь он не на нашей стороне. Он слишком одурманен Феникс. Нет. Мы будем в Швейцарии. Роман же будет на дне залива Эллиот.

Глаза Джеффри раскрылись от ужаса. Она заметила, как он облизнул губы. Было ясно – только одно упоминание о смерти в воде способно ужаснуть его.

– Роман утонет, и Феникс вместе с ним. Благодаря Роману и Феникс, которые пошли в полицию и рассказали о Руперте Сакстоне, все прекрасно устроится. Мы будем чисты, Сакстона же обвинят во всем.

Роза стояла, облокотившись о пианино, и листала гору каталогов, разбросанных перед ней.

– Что ты думаешь об этом? – спросила она Феникс, которая только что вошла в комнату.

Феникс подошла к ней, чтобы взглянуть на фотографию манекенщицы, одетой в открытый вечерний костюм, который предполагалось надевать на курортах.

– Очень элегантно, – сказала Феникс.

– Как ты думаешь, этот оранжево-розовый цвет подойдет к цвету моей кожи? Они предлагают то же самое цвета морской волны.

– Оранжево-розовый прекрасен. – Феникс с трудом удалось подавить нотки волнения в голосе. – О чем ты хочешь поговорить со мной?

– Не думаешь ли ты, что цвет морской волны будет лучше?

– На тебе же уже надет костюм оранжево-розового цвета. – До этого момента она и не-заметила, что газовая кофточка Розы и гармонирующие с ней широкие брюки были точно такие же, как в каталоге. – Тебе, должно быть, оно понравилось. Ты ведь и купила его.

– Да? – Роза взглянула на свою одежду. – Да, ведь я его уже купила. Да, я сейчас так занята, что с трудом припоминаю собственное имя. Мой Ферри говорит, что я слишком из-за всего беспокоюсь.

Феникс поджала губы перед тем, как спросить:

– Кто это?

Роза опустила глаза, затем хихикнула:

– О, для тебя он Насти. Он же хочет, чтобы я называла его Ферри. Сокращенное от Феррито. Это его фамилия. Разве это не красиво?

– Очень.

– Во всяком случае, Ферри говорит, что я из-за всего беспокоюсь, – повторила Роза. – Может быть, он и прав.

– А о чем ты сейчас беспокоишься?

Роза дотронулась до своих волос, а затем распустила их, и Феникс не могла не восхититься их красотой.

– К нам идет Евангелина, – нервно сказала она. – Привет, дорогая. Как приятно, когда мы собираемся вместе.

– Тише, – сказала Евангелина. Волнуясь, она слегка сморщила лоб. – Она тебе ничего не дала? А?.. Роза, ты дала Феникс то, что у тебя есть для нее?

Роза захлопнула каталог и мелкими, нервными шагами обошла пианино.

– Ты ведь не дала, да? – повторила Евангелина. – В самом деле, Роза, это надо сделать, это будет правильно.

– Я не думаю, что я должна это сделать. Не думаю, что это так уж необходимо. Но я не сказала ей, что у меня есть для нее кое-что.

Евангелина подошла к Розе и обняла ее своими крупными, сильными руками:

– Ты должна. Ты знаешь, что должна. Все будет в порядке. Я здесь, и я позабочусь о тебе, как это я всегда делаю.

Роза начала тихо плакать.

– Сделай это сейчас, – продолжала упрашивать ее Евангелина. – Ты же знаешь, что должна это сделать. Где оно? Я пойду с тобой и возьму его.

– Нам никуда не нужно идти. – Всхлипывая, Роза освободилась из объятий Евангелины и повернулась к Феникс: – Я ей обещала.

Холод охватил Феникс.

– Кому?

– Эйприл. Я обещала ей, что сделаю это. Если она не вернется через полгода.

В голове у Феникс стучало, ее начал бить озноб. – Что ты ей обещала?

Роза опустила руку в карман брюк и вытащила оттуда запечатанный белый конверт:

– Я обещала ей, что разыщу тебя в Оклахома-Сити и перешлю тебе это. Она написала здесь номер твоего телефона.

– Ты знала, кто я, когда я искала квартиру? – Феникс не отрываясь смотрела на конверт.

– Конечно знала. – Розу резко качнуло.

– Но ты ничего не сказала. И ты никогда не пыталась связаться со мной по телефону. – А она ведь в то время была в Оклахома-сити.

– Нет. – Совершенно машинально Роза кивнула. – Эйприл сказала, если она не позвонит в течение шести месяцев, это будет означать, что она не смогла. Но открытки…

– Она не имела в виду открытки, – сказала Евангелина. – Она имела в виду, что, если она не свяжется с тобой по телефону, ты должна будешь что-нибудь предпринять. Во всяком случае, открытки перестали приходить через несколько недель после того, как она покинула Паст-Пик.

– Тебе нравятся эти сережки? – Роза слегка приподняла волосы. – Морские ракушки безупречной формы. Ручная работа. Золотая оправа. И такой же кулон.

– Да, они прекрасны.

– А босоножки? Я подумала, что золотая отделка очень подойдет к плетеной коже. Как ты думаешь?

Феникс вытерла глаза:

– Прекрасно, Роза.

– Я, возможно, также переделаю комнату. – Роза показала на изображенные в каталоге оранжево-розовые и цвета морской волны шторы. – Я хочу просмотреть каталоги и взять оттуда все, связанное с розами. Конечно же, из-за моего имени. – Она улыбнулась: – Мой папочка говорил, что я должна всегда быть окружена розами.

– Пожалуйста, прекрати. – Ей пришлось быть резкой по отношению к этой не совсем здоровой женщине, но Феникс теперь дорога была каждая минута. – Пожалуйста, можно я возьму то, что Эйприл оставила для меня?

Роза облизала губы:

– Извини. Как я глупа. – В глазах у нее затаился испуг, но она все-таки решилась протянуть конверт.

Не дав себе времени подумать, Феникс вскрыла и вытащила оттуда несколько листков бумаги. Письмо, написанное от руки, и какой-то юридический документ.

– Ты мне скажешь, что там написано? – жалобно спросила Роза.

– Да, – сказала Феникс, хотя и знала, что не скажет – ни сегодня, ни позже, никогда. – Дай мне, пожалуйста, немного подумать.

«Дорогая Вилли, – начиналось письмо. – Даже не думай плакать».

Необходимо покончить с этой чертовщиной.

Роман мчался вниз по Брод-стрит в сторону семидесятого пирса и порта.

По словам Насти, Феникс была очень расстроена. Ей нужно было побыть одной и подумать. Длинная прогулка по воде. В парке у залива Эллиот, сказала она. Феникс не знала Сиэтла, но она видела Миртл-Эдвардс-парк. Черт, лучше бы она была в этом парке. Окажись она в любом другом парке у воды, он мог бы только молиться, чтобы ее не преследовали от «Белла Розы».

Раздались звонки у железнодорожного переезда, и замигали красные огни. Начал опускаться бело-красный шлагбаум, преграждая путь по Брод-стрит и давая дорогу приближающемуся поезду.

Роман прибавил скорость.

Слишком поздно.

Он не мог опередить время.

Проклятие. Проклятие.

Роман свернул направо по Эллиот-авеню и сделал еще рывок. Он проскользнул между медленно идущими машинами и устремился вниз по Бей-стрит, в сторону клумб у железнодорожных путей.

Насти позвонил от Розы, Роман ни разу не слышал у него такого взволнованного голоса. Что-то насчет того, что Роза дала Феникс какое-то письмо от Эйприл. Тогда это все становится еще более запутанным. Феникс убежала, даже не показав никому письмо. Насти сказал, что она выглядела одновременно растерянной и чем-то сильно озабоченной. Почему Насти не смог настоять на том, чтобы пойти вместе с ней? Потому что Феникс сказала: после того как побудет немного одна, она пойдет к Роману.