Но вся эта суета вскоре приелась. За обилием еды, выпивки и танцев Диане так и не удалось ни с кем пообщаться по-настоящему, а светская болтовня раздражала ее. Кроме того, из-за постоянного недосыпания ей приходилось без конца пить кофе, чтобы сохранить работоспособность. А вечером она принимала транквилизаторы, стараясь поскорее заснуть. Организм не выдерживал такой нагрузки, особенно при напряженном графике ее работы.

А Люк не ограничивал себя ни в чем – напротив, ему всего казалось мало. Конечно, Диана понимала эту жажду удовольствий. У каждого, кто за несколько месяцев взлетел на такую высоту, закружилась бы голова. Рано или поздно Люк пресытится всем этим. Вот только Диана боялась, как бы за это время он не усомнился в том, что только она имеет право на его любовь.

Где бы они ни показались, женщины так и увивались вокруг Люка. Вряд ли нормальный мужчина способен относиться к этому равнодушно. А тем более такой молодой и неискушенный, как ее Люк. Диана отлично понимала, отчего звезды так непостоянны в выборе партнера: зачем держаться за кого-то одного, когда вокруг толпы поклонников (или поклонниц)?

Она сознавала также, что не может конкурировать со многими юными красотками, готовыми в любую минуту упасть в объятия Люку. Уходя из ресторана одна, Диана мучилась всю ночь сомнениями. Люк не просто засиживался допоздна, иногда он являлся под утро, наспех принимал душ и не успевал даже вздремнуть. Конечно, с кем не бывает, но ночные отлучки стали такими частыми, что Диана испугалась, как бы не пострадали съемки.

Она осторожно попыталась заговорить об этом, но Люк только отшучивался.

– Не боись, детка, со мной все в порядке. Черт, да я же и так проспал все двадцать шесть лет своей жизни! Этого хватит па сто лет вперед! И вообще люди только и делают, что спят. А кое-кому вполне достаточно четырех часов в сутки!

– Вот именно – кое-кому, а кое-кому нужно не меньше семи или даже восьми часов.

– Да неужто? – хмыкнул он. – И кому же?

– Например, мне. – Диана поцеловала его.

И тем не менее ее тревога не унималась. У Люка вошло в привычку небрежно вставлять в разговор чужие фразы. При этом он как бы невзначай пояснял, что услышал их от Гая (то есть Талезе), или Джерси (Козински), или Йоко (Оно-Леннон) и прочих знаменитостей. Диана то и дело вспоминала слова Молли про монстра, сбежавшего от Франкенштейна. Обаятельный и улыбчивый Люк все больше напоминал ей этого монстра.

Как она и предполагала, ее дом был сильно поврежден. В последний приезд Диана не отключила отопление, чтобы не промерзли трубы. Однако во время шторма была повреждена проводка, о чем слишком поздно узнал человек, присматривавший за домом. Подача воды прекратилась, трубы моментально промерзли, и одна из них лопнула.

Джо уже вызвал сварщика, и тот менял испорченный отрезок трубы, предварительно продолбив дыру в стене гостиной. Вода безнадежно испортила ковры на полу и часть плетеной мебели.

Едва Диана вошла в дом, как позвонила Молли и сказала, что Люк до сих пор не явился на репетицию.

У Дианы упало сердце. Она пробормотала что-то невнятное: дескать, он сегодня немного приболел, но непременно вот-вот появится…

– Погоди, вот он, – перебила Молли. – Диана, я вовсе не хочу к нему придираться, но из-за него мы простояли почти час…

Диана попросила передать трубку Люку.

– Ты что, не слышал будильника? – спросила она, стараясь не повышать голоса.

– Да слышал я, слышал! Детка, я ведь уже пришел, так в чем проблема?

Диана попрощалась, но на душе остался неприятный осадок. Люк говорил так, будто это из-за нее вся группа проболталась без дела целый час.

Почти весь день ушел на то, чтобы привести дом в порядок. Но и после уборки в воздухе отвратительно пахло сваркой, и от этого запаха становилось еще тяжелее на душе. Пронизывающий холод, мрачное небо и океанские волны, грохотавшие у берега, как пушки, тоже не улучшали настроения.

Диане пришлось отправиться в город за покупками, и вид безлюдного Ист-Хэмптона, закованного в снег и лед, окончательно вогнал ее в тоску.

Не найдя в магазине того, что хотела, Диана двинулась в Сэдж-Харбор. В хозяйственном магазине ей опять не повезло, и она добралась до соседнего супермаркета.

Вырулив с тележкой для покупок из-за полок с товарами, Диана увидела Мэтью Сэйлса.

Мэтью, в теплой парке цвета хаки и меховой шапке с опущенными ушами, задержался и, сверившись со списком, взял с полки несколько пачек туалетной бумаги.

Столь прозаическая покупка показалась Диане до странности человечной, и она, улыбнувшись, подумала о том, кто составил для Мэтью этот список и почему он отправился в супермаркет во вторник, в рабочий день.

Мэтью, так и не заметив ее, прошел бы мимо, если бы Диана не окликнула его.

От неожиданности он замер и смутился.

– Диана, и как это я не узнал вас? Простите. Моя… моя экономка сегодня заболела…

Она впервые в жизни видела его таким растерянным. В конце-то концов какое ей дело до того, что Сэйлс прогуливает работу?

– Ничего страшного. Вы были так заняты покупками, а я слишком необычно одета. – Подумав, что ее действительно трудно узнать в длинном теплом пальто и красной шерстяной шапке, Диана сняла шапку.

– Ага! Вот и та Диана, которую я знаю и… и уважаю. А вы что же, часто заходите сюда за покупками?

Улыбнувшись, она объяснила, что привело ее в эти края.

– Я уже нашла все, что нужно. Не выпьете со мной кофе?

– Я бы с радостью, – Мэтью нахмурился, – вот только сейчас…

Его перебила девочка в лыжных штанах и белой куртке. Держа в руках две пачки крупы, она чуть не врезалась в Мэтью.

– Папа, я хочу попробовать обе эти… – Увидев Диану, она умолкла на полуслове.

– Энди, это Диана Синклер, одна из сценаристок сериала про Пэта Уинстона. А это моя дочь Андреа.

Диана, скрыв удивление, улыбнулась девочке:

– Привет, Андреа. Рада познакомиться.

– Привет, – неохотно отозвалась девочка.

На вид ей было лет восемь-девять, и она поразительно напоминала отца, особенно грустными зелеными глазами и неулыбчивым ртом.

– Ты не смотришь наше шоу? – Диана решила нарушить неловкое молчание.

– Иногда смотрю.

– Понятно. Наверное, оно тебе не нравится?

– Мне не нравится Лола. – Андреа, пожав плечами, сердито добавила: – Она только и делает, что командует детьми, а сама ничего не понимает.

– Ты так считаешь? А почему она ничего не понимает?

– Потому что это не ее дети. А она ужасно хочет, чтобы Попс стал ее мужем.

– Ты очень наблюдательна, Андреа. – Диана искренне удивилась. – Ну а что-нибудь в этом шоу тебе все-таки нравится?

– Ну, мне нравятся дети. Они же играют и шутят, и все такое, а их мама умерла, и дети знают, что она больше не вернется. – Лицо девочки внезапно так помрачнело, что Диана с досадой прикусила язык.

Мэтью, тут же вмешавшись, сказал, чтобы Андреа взяла для начала только одну пачку крупы. Девочка, положив в тележку крупу, пошла к полкам вернуть на место вторую пачку.

– Извините меня, Мэтью, я не хотела ее расстраивать.

– Вам незачем извиняться. Ее мать жива и сейчас в Европе. – И он тут же заговорил о делах.

Вернувшись и томясь от скуки, Андреа то повисала на тележке с покупками, то пинала ее ногой.

– Энди, будь добра, перестань, погоди минуту.

– Не могу, мне надо в туалет… – заныла девочка.

– Что ж, не все можно откладывать. – Диана улыбнулась, глядя на девочку. – Мне, кстати, тоже пора домой. Приятно было познакомиться с тобой, Андреа.

Девочка смотрела на Диану исподлобья, и отец так и не убедил ее попрощаться.

Диане стало жаль девочку. Она дружески похлопала Мэтью по руке:

– Все в порядке. Я посягаю на ваше время, а ей это не по душе. Увидимся в понедельник!

Она развернула свою тележку к кассе и удалилась, не оглядываясь. Мысль, что Мэтью одинокий отец, поразила Диану. Господи, теперь понятно, отчего ему так понравился сериал. Неужели от него сбежала жена? Может, потому он всегда такой мрачный? На эти вопросы Диана не знала ответа.

В одном она была уверена: отец и дочь очень близки и горячо любят друг друга. Андреа не нравится Лола. Поэтому можно предположить, что в реальной жизни девочка относится с неприязнью к каждой женщине, которую считает возможной пассией отца.

Добравшись домой, Диана узнала, что ремонтники уже поменяли трубы. У нее были сухие дрова, и она решила затопить камин и избавиться от холода и сырости.

Наспех перекусив, Диана отправилась в город. Эта дорога всегда изматывала ее до предела, а особенно сейчас, когда машина скользила по льду. Люка не было дома: занятия в художественной школе закончатся в одиннадцатом часу.

Диана забылась глубоким сном, но, проснувшись около грех, обнаружила, что Люк еще не вернулся. Сначала она решила позвонить в те места, которые он обычно посещал, но тут же поняла, что делать этого не стоит: еще подумает, что ему не доверяют. Это смешно. Люк любит ее, постоянно говорит об этом и не ленится доказать на деле…

И все же Диана тревожилась. Слишком многое случилось за один день: он опоздал на репетицию, нагрубил ей по телефону и вот теперь болтается неизвестно где.

Диана тщетно повторяла себе, что не должна быть такой глупой и подозрительной. Эти качества никого еще не украшали. Да и что, собственно, случилось? Его отсутствие вовсе не означает, что он вступил в связь с другой женщиной!

Услышав, что в замке поворачивается ключ, Диана вскочила с постели. Не успел Люк перешагнуть порог, как она кинулась ему на грудь.

– Эй, детка, ты разве не спишь? – Он холодно клюнул ее в губы и, высвободившись, снял пальто.

– Хочешь, я угадаю, где ты сегодня обедал? – игриво предложила Диана. – В итальянском, мексиканском или китайском ресторане, да? Ты весь пропах чесноком!

– Извини.

Ей показалось, что Люк очень устал.

– Ну, так в каком же из них?

– Что – в каком? – Он был к тому же зол и навеселе. – Слушай, пусти меня поскорее в душ, о'кей?

Диана остолбенела. Она еще никогда не видела Люка таким холодным и отстраненным. Уж не первый ли это признак того, что ее разлюбили? Разве она сама не написала бы свой сценарий именно так?

В таком случае следует вести себя предельно осторожно. Сейчас нет смысла о чем-то говорить. Пусть примет душ (уж не спешит ли Люк смыть чужой запах?), а уж потом она встретит его в постели с распростертыми объятиями.

Хотя Люк почистил зубы и попрыскал в рот дезодорантом, от него по-прежнему разило чесноком. Стараясь не обращать на это внимания, Диана целовала и ласкала Люка. Очень скоро она возбудилась.

Пробормотав, что не может ответить сейчас на ее страсть, он пояснил:

– Детка, сегодня выдался на редкость паршивый день. Молли цеплялась к каждому слову. И все из-за того, что я задержался на пару минут!

– Хочешь об этом поговорить?

– Не то чтобы очень, – вздохнул Люк, – но, может, мне и вправду полегчает? Ты ведь знаешь, Молли вечно на всех рычит, а тут она как с цепи сорвалась, особенно когда Сид поспорил с Эмили из-за второй сцены с детьми…

Слушая его, Диана постепенно приходила в себя. По крайней мере это реальность, с которой она привыкла иметь дело. Оператор поспорил с помощником режиссера, а Ники металась от одного к другому, пока не вмешалась Молли и не заставила обоих подчиниться ее решению.

– Молли поступила правильно, – заметила Диана. – Последнее слово всегда за продюсером.

– А что же оператор? Должен молчать?

– Если это касается продюсера… – Диана с бесконечным терпением в сотый раз объяснила ему технику телесъемки, где в отличие от кино только продюсер решает, как должна работать камера. По словам Люка, выходило, что Ники старалась угодить «и вашим, и нашим», и Диана разочаровалась в своей ассистентке. Вместо того чтобы заниматься делом, Ники думала только о том, как бы ни с кем не поссориться. Диана представляла себе, как Молли завтра скажет: «Твоя Ники – настоящая вонючка! Пора дать ей под зад!»

– Детка, я в самом деле жутко устал, – шепнул Люк у нее над ухом.

– Тогда давай спать. – И Диана уютно устроилась у него под боком.

– Спокойной ночи. Я тебя люблю.

– М-м-м. Я тоже. – Уже засыпая, она вспомнила, что так и не спросила, где Люк провел все это время. Ничего, он расскажет ей завтра. Главное – Люк здесь и любит ее. Остальное не имеет значения.


– Люк, милый, вставай, – зазвучало у него в ушах.

– М-м-м… Сейчас, сейчас, ну хватит щекотать меня! – И он перекатился на край кровати.

От вчерашней водки башка гудела. Следует быть с этой отравой поосторожнее. Он и сам не заметил, как напился вдрызг.

Диана сновала по спальне. Небось мечтает, чтобы он встал, сварил кофе и разогрел этот долбаный круассан – черта с два! Он ей не официант! Он теперь артист!

Но не успел Люк забыться в каком-то приятном сне, как его снова стали тормошить: