Зная, что этот разговор не стоит откладывать, Гер дождался, когда Дара закончит с тортом и допьет какао.

— Хочу показать тебе очень красивое место… там горы и облака.

Дара встала и пошла за ним к машине, а Гер понимал, что вдруг стал нереально сентиментальным. И с чего он решил, что этот разговор лучше вести на фоне гор и облаков? Но он хотел этой романтики. Он хотел, чтобы Дара видела мир с высоты птичьего полета, и тогда он скажет ей о своих чувствах.

Их машина взбиралась в горы по серпантину. Дорога была извилистая и постоянно петляла, как любая горная дорога здесь. Наконец, они добрались до смотровой площадки, и Гер, галантно открыв дверь, подал девушке руку. Дара вышла из машины и застыла при виде красоты, окружающей ее.

Эта смотровая площадка была высоко в горах, и с нее открывался потрясающий вид. Горные склоны простирались до самого горизонта, а над ними небо и облака. Глядя на все это, создавалось ощущение полета над этим миром. Как будто ты паришь над землей, и только пронзительная синева неба над головой, и ослепительное солнце, и земля внизу. Мир людей здесь, на вершине, становится таким маленьким и смешным. Ты смотришь на него с высоты птичьего полета и понимаешь, что все твои проблемы, печали и невзгоды растворяются и исчезают. Только небо, солнце и свобода.

И Дара задохнулась от этого ощущения свободы. Ей казалось, что она, вдохнув воздух, не может выдохнуть. Только сейчас она поняла, что выбирается из того вакуума, в котором была все это время. Здесь, на вершине, когда только небо над головой и солнце слепит глаза, она осознала, что должна начать жить. Просто жить. Она должна позволить себе быть счастливой, несмотря ни на что. Она это заслужила, она это выстрадала.

— Тебе нравится здесь? — услышав голос Гера, Дар обернулась.

— Красиво… здесь очень красиво.

Девушка подошла к перилам и посмотрела вниз. Там была земля, мир людей. Там жила и она, и эта жизнь принесла ей лишь боль и разочарование. Она подняла взгляд и посмотрела вдаль. Горные вершины, прекрасные в своей вечной красоте, а над ними бесконечное небо.

"Я буду счастлива", — мысленно произнесла Дара, смотря в пространство перед собой.

— Я хотел поговорить с тобой, — девушка обернулась на его голос. — Сказать тебе, — Гер замолчал, понимая, что эти слова он никому и никогда не говорил.

— Я люблю тебя.

Дара услышала эти слова. Они прозвучали в этом искристом горном воздухе и растворились в нем. Она слышала их звучание.

Гер понимал, что после всего, что он делал с ней, сейчас не стоит ждать ответа. Он сам уничтожил свою любовь. Только что об этом вспоминать? Прошлое осталось в прошлом. Есть настоящее. Это Дара, стоящая перед ним, а за ней горные склоны и бесконечное пространство синевы.

— Прости меня, — это было очень трудно сказать, но Гер смог. И он произнес то, что тысячи раз повторял в своем сердце: — Я причинил тебе столько боли… Прости.

Он знал, что сейчас слова не смогут передать то, что он чувствует. Ту глубину раскаяния, которую он ощутил, осознав, что любит.

Теперь, произнеся эти слова, он ждал своего приговора.

Дара выдохнула воздух и попыталась вздохнуть. Было очень тяжело, настолько, что ее плечи под этой непосильной ношей ссутулились, как будто она приняла на них всю тяжесть сказанного. Она давно простила Гера. Все это осталось в прошлом. Она не хотела жить прошлым, там была боль. В ее жизни было слишком много боли. Вот поэтому она простила всех, кто причинил ей боль. Она хотела жить будущим.

— Я не держу на тебя зла, — смотря в глаза цвета меда, произнесла Дара, — но я не могу ответить на твои чувства… во мне все умерло… прости.

Она честно сказала ему то, что чувствовала. В ней действительно все умерло. Слишком долго Гер выжигал в ней эту любовь. Слишком долго он топтал все, что было между ними. И сейчас она уже ничего не чувствовала. В ее душе была тишина и умиротворение. Она хотела смотреть на небо, бесконечное небо, и быть свободной.

— Ты отпустишь меня? — Дара так боялась, что опять в ее жизни все повторится. Опять она станет узницей в золотой клетке.

— Да… отпущу, — Гер знал, что это его расплата за содеянное. Это его приговор. Он сам себе его подписал, и теперь некого было винить, только себя. — Я куплю тебе квартиру и положу деньги на счет.

— Мне не нужна квартира… я люблю свободу. А что делать со счетом, я не знаю.

Гер осознал усмешку судьбы — впервые в его жизни была женщина, не умеющая пользоваться кредитной карточкой с его деньгами, и он ее терял…

— Но где ты будешь жить?

— Я думала об этом… Есть гастролирующий цирк. Они кочуют по разным городам и дают выступления. Я могу петь и плясать, попрошусь к ним. Они обычно берут девушек для выступления, пока меняется реквизит на сцене.

То, что это конец, Гер осознавал. Он потерял ее. Он, с его миллионами, не смог удержать подле себя женщину, которую полюбил. А она будет танцевать за гроши в вонючем передвижном цирке, и это ее выбор.

— А деньги возьмешь? Хоть немного, на первое время, — это было последнее, что он мог предложить ей.

— Немого возьму… Спасибо, Гер.

Вот так она подвела черту под таким сложным для него разговором. Гер посмотрел на пропасть за перилами и подумал, что хочет перемахнуть через них и разбиться о скалы. Разбиться так, как сейчас разбились все его мечты, планы, надежды. Он получил заслуженный финал. И он должен его принять и ощутить его тяжесть сполна. Вот поэтому он и не будет прыгать с обрыва. Он будет с этим жить.

— Поедем, я отвезу тебя в клинику.

Дара кивнула и пошла к машине. Для нее этот разговор был слишком сложным. Она хотела вернуться в свою комнату и попытаться забыть этот взгляд тигра, который сейчас стал ручным, и она хотела приласкать его, видя эту боль в его взгляде. Но прошлое встало между ними стеной, и Дара знала, что ничего не изменить.

* * *

Ведя машину, Гер думал о себе, Даре и жизни. Горный серпантин петлял, часто приходилось притормаживать, так как дорога, ведущая вниз с горы, придавала ускорение машине. Заходя в очередной поворот, Гер нажал педаль тормоза, и она провалилась в пол. Что это значит, он знал. У его машины больше нет тормозов. Неисправность ли это, или кто-то специально это сделал, сейчас не влияло на суть происходящего. Чудом войдя в крутой поворот, он удержал машину и выровнял ее на дороге.

Дара сразу почувствовала, что что-то не так. Она бросила взгляд на Гера.

— У нас отказали тормоза, — спокойно произнес он, продолжая удерживать машину на дороге. Гер знал, что должен сказать это. Он не имеет права скрывать от нее правду… — Не бойся. Все будет хорошо.

И Дара ему поверила, хотя от его слов пробирал неприятный холодок. Но она видела Гера, он был спокоен, просто сосредоточенно смотрел вперед, и она ощутила, что все будет хорошо.

Машина разгонялась, это было неизбежно, ведь дорога шла с уклона вниз. Гер понимал, что на очередном крутом повороте просто не сможет удержать машину, и она вылетит с дороги, которая заканчивалась обрывом. Они были высоко в горах. Он бросил взгляд в зеркальце и увидел джипы сопровождения. Они старались не отставать от него. Сейчас они ничем ему не помогут, и поэтому Гер перевел взгляд на дорогу.

На очередном повороте он увидел небольшую площадку, отсыпанную щебнем. Стандартная площадка для туристов, чтобы с нее можно было обозревать красоту гор. И он решился…

Резко крутанув руль, Гер вылетел на эту площадку. Колеса, попав на щебень, заскользили, и машина пошла юзом, ее стало заносить. Гер вывернул руль, и тогда машину закрутило. Щебень спас их, погасил инерцию, но все равно машину несло к обрыву. Гер пытался вырулить, да только все это бесполезно.

Их спасло то, что перед самым обрывом была насыпана куча щебня. В нее машина и уткнулась, но под силой ее напора щебень стал осыпаться, и машина поплыла к обрыву.

— Прыгай, — Гер, повернувшись к Даре, отстегнул ее ремень безопасности.

— А ты? — он видел ужас в ее глазах.

— Сначала ты, потом я.

Дара открыла дверь и почувствовала, как Гер толкнул ее. Она выпрыгнула из машины и упала на щебень. Все происходило слишком быстро: Гер, его признание, потом машина, несущаяся по горной дороге, и теперь вот это. Она сидела на щебенке и видела, как их машина медленно сползает с обрыва…

— Нет, — закричал она и поняла, что машины больше нет…

А потом раздался взрыв, и она видела пламя и клубы дыма.

Дара закричала и поднесла ладони к лицу. Ее крик стал беззвучным, она лишь сидела и смотрела на дым, поднимающийся к небу.

Внутри нее была пустота… только сейчас она осознала, что Гер заполнял ее, он часть ее, он ее продолжение. И его не стало…

Пустота ощущалась физически. Она потеряла часть себя.

Слезы оставляли соленые дорожки на щеках, но она их не чувствовала.

Часть ее сгорала в этом огне, и она умерла вместе с ним.

* * *

Когда машина стала катиться к обрыву, Гер отстегнул свой ремень безопасности. Ему повезло, обрыв заканчивался перепадом высот. Вот на этот выступ и упала машина. У Гера было всего несколько секунд чтобы выпрыгнуть из нее. Он успел и, упав на камни, смотрел, как машина сползает в пропасть, а затем раздался взрыв, и темный дым поднялся в небо.

Понаблюдав за этой картиной, Гер встал, отряхнул брюки и пиджак от пыли и, увидев сбоку тропинку, ведущую вверх, пошел по ней.

Когда он поднялся на плато, то увидел Дару, сидящую на щебне, и стоящих позади нее людей из охраны. Все они смотрели на клубы дума, поднимающиеся от разбившейся машины.

Видя лицо девушки, Гер осознал, что эти слезы на ее щеках о нем. Она плакала, понимая, что он разбился… Она плакала о нем. Гер понял это, и щемящее чувство отозвалось внутри болью в сердце.

— Дара, — он подошел к ней и поднял девушку. — Я жив…

Он видел ее глаза. Там сначала было отчаянье, а потом радость. Гер ни у одной из своих женщин не видел в глазах радости. Он и не знал, что радость можно увидеть, а оказалось, что можно.

Дара вскрикнула и, прильнув к нему, обвила его шею руками. Он прижал ее к себе и поцеловал.

Их поцелуй со вкусом ее слез был настолько искренним, что Гер растерялся. Ничего подобного никогда у него не было. Он не верил, что кто-либо в его жизни будет переживать за него, что кто-то будет рад, что он жив. А сейчас он это видел, чувствовал, он это ощущал, сцеловывая с ее губ слезинки. Она была счастлива, что он живой.

Действительность ворвалась в их мир. Гер услышал слова главного из охраны:

— Сюда едет полиция.

Гер опомнился и отстранился от Дариных губ.

— Ты сейчас поедешь с ними в дом, в котором я остановился, — Гер смотрел в ее глаза. Он тонул в этом океане любви и не верил в это. — Если это покушение на меня, то и ты не в безопасности. Поэтому езжай с ними, а я разберусь с полицией, — Гер перевел взгляд на стоящего рядом мужчину. — Забирайте ее. Отвезите в шале и глаз не спускайте. За ее безопасность отвечаете головой.

Мужчина кивнул, понимая всю серьезность происходящего.

— С вами тоже нужно охрану оставить.

— Двоих оставь. Тот, кто это сделал, — Гер бросил взгляд на столбы дыма, — не рассчитывал меня увидеть живым. Поэтому я сейчас в безопасности.

Мужчина опять кивнул, видя, что Полонский отстранил от себя девушку. Он понимал, что девушка находится в состоянии шока после всего произошедшего, поэтому, придерживая ее за плечи, довел до дверей машины.

* * *

Геру было жаль, безумно жаль, что именно сейчас он должен расстаться с Дарой. Ведь он видел ее глаза, слезы и этот поцелуй. Она, испытав шок, как будто очнулась, и он видел в ее глазах любовь. Сейчас был именно тот момент, когда нужно было поговорить обо всем, но он, слыша вой полицейских машин, понимал, что судьба не дала ему такой шанс.

Естественно, полиции он заявил о трагической случайности, произошедшей с его машиной. После долгого и нудного оформления всех бумаг, сначала на месте происшествия, потом в полицейском участке, Гер ощущал себя полностью опустошенным. Хорошо, что адвокат, оперативно прибывший после его вызова, все бумажные вопросы взял на себя, а Гер лишь подписывал бумажки.

Возвращаясь из полицейского участка в шале, Гер набрал Ковало. Тот был уже в курсе происшествия. Главный из охраны, назначенный Ковало на эту поездку с Полонским, проинформировал его о случившемся.

Обсудив еще раз этот случай, они пришли к выводу, что тормоза были подрезаны. Конечно, теперь это не проверить — машина сгорела. Но в случайности Гер не верил, как и Ковало.

— Гер, тебе срочно нужно вернуться в Россию. За рубежом я не смогу обеспечить охрану, а сейчас она тебе нужна.