— Я возвращаюсь.

Полонский и сам все прекрасно понимал, но главное, у него была та, чей жизнью он дорожил больше своей. Гер знал это чувство, когда другой человек стал тебе настолько дорог, что сердце болит от переживаний за него. Дара была не в безопасности. Тот, кот покушался на него, знает и о ней. И она может стать наживкой… Гер всем сердцем хотел огородить Дару от этого мира. Значит, нужно срочно возвращаться в Россию, только там он сможет обеспечить ей безопасность.

— Подготовь самолет, — велел он Ковало, — и я не один, со мной Дара. Она была в той машине…

— С ней все в порядке? — Ковало был рад слышать что Гер с Дарой, но в то же время понимал, что из-за этого жизнь Дары в очередной раз подверглась опасности.

— Стресс… Я возвращаюсь в снятый шале. Она там под охраной. Жду от тебя звонка, когда будет готов самолет.

Гер сбросил вызов, зная, что Ковало все организует, а ему лишь нужно ждать.

ГЛАВА 33

Дара лежала на кровати, закутавшись в плед. Ее морозило, и это было не от холода в помещении, а от пережитого сегодня. Вспоминая все произошедшее, она осознавала, что самым страшным для нее была потеря Гера. Неужели она действительно его так любит? Все это время она убеждала себя, что ненавидит его. Хотя ребенок, зачатый в ночь любви, был доказательством ее чувств. Но она не хотела признаваться себе в том, что полюбила того, кто насиловал ее, бил, унижал и растоптал ее жизнь. Неужели возможно полюбить такого человека? Ведь он же и не человек даже, совершив все это с ней. Тигр, это точное определение для него и его сути. Только вот Дара видела в нем другое, то, что возможно и сам Гер не знал о себе, или так глубоко запрятал свою другую сторону. Она открылась, кода он помог ей и вылечил от наркотиков. Дара была благодарна за это. Гер спас ее от страшной участи умереть в наркотическом бреду, превратившись в жалкое подобие человека. Зачем он помог ей? Это его раскаяние? Желание замолить грехи… или это то, что он чувствует к ней? Она видела его глаза, то, как он смотрит на нее. Тигр стал ручным. В его глазах была покорность, обожание и желание обладать ею. Этот бешеный коктейль несовместимого завораживал.

Все это смешивалось в водовороте ее мыслей, чувств, воспоминаний, и Дара понимала, что теряется… Она не знала, как поступить правильно. Поверить Геру? Нет, она не могла ему верить. Она не могла вот так взять и забыть его другого, безжалостного, жестокого, бездушного. Гер убил их ребенка… это звучит жестоко, но это правда. Теперь она воспринимала все произошедшее с ней уже по-другому, спокойно и рассудительно. Только вот сегодня этот поцелуй был лишним. Но в тот момент она была напугана, и она видела, как машина падает в пропасть, зная, что Гер в этой машине.

Теперь, пережив этот стресс и все произошедшее, Дара винила себя за этот поцелуй. И еще она твердо знала одно — что должна уйти от Гера.

То, что Полонский в доме, она поняла по голосам, раздающимся с первого этажа. Не в силах более все это переносить, Дара вышла из комнаты, куда ее проводили. Она спустилась вниз и увидела Гера и его людей. При ее появлении все замолчали.

— Я позже с вами об этом поговорю, — сухо сказал Гер, направляясь к Даре. — Как ты?

В его взгляде было беспокойство. Но Дара заставила себя не замечать это.

— Хорошо. Мне нужно вернуться в клинику.

— Нельзя тебе сейчас туда возвращаться. Пойми, пока я не выясню, кто на меня покушается, и не найду его, и ты в опасности. Они знают, что ты мне дорога… — Гер смотрел в глаза Дары, глаза олененка, только сейчас в них не было испуга. Там была темень ночи и ничего более. — Я уже переговорил с твоим врачом. В целом твое лечение подошло к концу и можно тебя забрать. Это мне сказал доктор. Мы сегодня возвращаемся в Россию, — видя, что Дара молчит, Гер продолжил: — Пока ты будешь жить под моей охраной.

— В том коттедже?

Гер понимал, о чем она говорит. Ему самому было сейчас стыдно все это вспоминать. И он понимал, как Даре тяжело вернуться туда, в ее прошлое.

— Нет, не в нем. У меня большая квартира в Москве. У тебя будет отдельная комната. Прошу… поверь мне, это в целях безопасности.

Раньше Гер никогда бы не просил, он ничего бы и не объяснял. Только сейчас все изменилось. Он не хотел больше действовать силой.

— Потом ты отпустишь меня? — Дара осознавала, что Полонский просит. Для нее это было шокирующие. Ведь он мог опять силой увести ее и поселить там, где захочет. А он попросил…

— Да, обещаю, я отпущу тебя как только разберусь с этой проблемой.

— Хорошо, я поеду с тобой… — произнеся это, Дара развернулась и пошла к лестнице, ведущей на второй этаж. А Гер замер, осознавая, что в его жизни все не просто плохо, а настолько плохо, что исправить это уже нереально. Та, которую он полюбил, будет терпеть его присутствие до момента, пока это нужно, а потом уедет.

Проводив взглядом поднимающуюся по лестнице девушку, Гер поискал глазами и увидел на столе бутылку виски. Он сделал глоток прямо из горлышка. Назначенный Ковало при Полонском начальник безопасности хотел поговорить с ним, но Гер отмахнулся, сказав, что все вопросы к Ковало. И мужчина понял, что Полонского лучше оставить в покое.

* * *

Когда небольшой частный самолет Полонского стал набирать высоту, Дара открыла глаза. До этого она сидела зажмурившись, чувствуя, как самолет набирает скорость и отрывается от земли. Она взглянула в окна, но там была темнота. Ей было обидно: первый в ее жизни полет на самолете, а она так ничего и не увидит. Тот полет, когда она была под действием лекарств, она не брала в расчет. Тогда она и не помнила толком ничего, а вот сейчас хотела посмотреть на землю с такой высоты.

— Там сейчас темно, но когда мы будем подлетать к Москве, уже рассветет, и ты сможешь все увидеть, — Гер видел разочарование на лице девушки и понимал, откуда оно. Она ведь ни разу не летала на самолете и, конечно, хотела увидеть в иллюминаторе всю красоту полета.

Услышав слова Гера, Дара перевела взгляд с темного иллюминатора на салон. Ей было очень интересно все рассматривать, такое нереально увидать.

— Тебе нравится мой самолет?

Для Дары этот вопрос прозвучал слишком дико. Она не могла себе представить, как можно иметь собственный самолет.

— Да, — это единственное, что она могла ответить.

— Выпить хочешь? — видя непонимание на лице девушки, Гер исправился: — Попить хочешь?

— Да, воды.

Даре принесли воду, чашку какао с молоком и небольшое пирожное. Гер украдкой смотрел, как она его ест, а сам пил виски со льдом и понимал: то, что они вместе, это лишь подарок судьбы. Он не сможет удержать вольную цыганку, она выбрала свободу, а не его. От этого больно и обидно, но это его наказание за содеянное.

Оставшуюся часть полета Дара спала. Все-таки потрясения сказались на ней. Когда они подлетали к Москве, ее разбудил Гер. Он лишь прикоснулся к ее руке. Она проснулась и поняла, что укутана теплым пледом. Переведя взгляд в иллюминатор, она увидела невероятное по цвету небо. Голубое. Цвет настолько ярок, что слепит глаза. А потом она увидела землю. Сначала было сложно разобрать, что там внизу, но потом она стала различать дороги, леса и дома. Это было так удивительно — видеть землю с высоты птичьего полета.

У трапа их ждал Ковало. Его глаза округлились, когда он увидел Дару. Ковало увидел девушку в европейской одежде и поразился, насколько она красива. Но он быстро совладал с эмоциями и указал на раскрытую дверь ожидающей их машины.

Присутствие Гера рядом для Дары стало слишком тяжелым испытанием. Поэтому дорогу из аэропорта в город она смутно осознавала. Она давно все для себя решила, и Гер стал ее прошлым, а то, что сейчас происходило, временная мера и не более. И она старалась терпеть все, что с ней происходит. Да только непросто это. Она ощущала Гера и как бы ни старалась абстрагироваться от него, не могла это сделать. Он заполнял собой все пространство, и она задыхалась… или, наоборот, пыталась дышать, зная, что потом уйдет, и воздух исчезнет… Дара гнала от себя эти мысли. Она все решила и знает, как будет дальше жить.

Поднявшись на лифте в квартиру Полонского и пройдя по ней, она зашла в комнату, которую Гер назвал ее и, войдя, закрыл за собой дверь. Дара осмотрелась. Чувство усталости давило на плечи. Она добрела до двери в ванную комнату и поняла, что ее приезда ожидали. Здесь было все, что может ей понадобиться. Приняв душ и надев ночную рубашку из тонкого кружева, девушка залезла под одеяло и провалилась в сон.

* * *

В этот день Гер так и не прилег поспать. Убедившись, что Дара спит безмятежным сном ребенка, он успокоился и приступил к делам. А их скопилось немало, и главное — это покушение на него. Основным стало понимание, что Шандор непричастен. Они убрали Шандора, а тот, кто хочет убрать его, остался. Теперь Гер осознал, что у него есть враг, и этот враг поставил своей целью уничтожить его.

Гер знал, что в этой схватке нет иного выхода, кроме смерти одного. Или он, или тот, кто хочет его убить. Игра стала взрослой, и ставкой в ней была жизнь.

Всем этим он и занимался с Ковало в течение нескольких дней. Он даже домой приезжал только чтобы принять душ и переодеться. В квартире Ковало оставил пятерых людей для охраны Дары и Полонского, когда тот приезжал домой.

Но Геру некогда было сидеть дома, он вместе с Ковало вел расследование всей цыпочки покушения, чтобы добраться до заказчика.

В результате у них была информация о швейцарской фирме, предоставляющей машины бизнес-класса напрокат. Ковало нашел их сервис по обслуживанию автомобилей, и ему удалось поднять документацию по сотрудникам, работающим там. И успех был ему наградой. В личных делах работников сервиса он нашел папки дел временных работников. И там был тот, кто обслуживал машину, которую Полонский взял напрокат. Ковало приложил все свои связи и вычислил этого человека. Это был русский, с поддельными документами, который за пару дней до происшествия с машиной устроился в этот сервис. Ковало рыл землю, и это было необразное выражение. Он нашел этого "механика" уже в России. И после долгого допроса получил о него то, что хотел.

Гер был в офисе. Скопившиеся дела требовали его присутствия. Но когда Ковало зашел в его кабинет, Гер отложил бумаги.

— Говори, — сухо велел он и полез в карман за сигаретами.

— Я знаю кто тебя заказал, — так же сухо ответил Ковало, чувствуя что очень хочется закурить.

— Имя, — Гер уже понимал, что его ждет очередное разочарование в жизни.

— Савелий, — Ковало не выдержал и, подойдя к столу, взял из лежащей на нем пачки сигарету.

— Жаль… — Гер знал, что должен убить его. Выбора нет, Савелий сам подписал себе приговор.

— Его убрать? — закуривая, спросил Ковал.

— Я сам, — Гер вспомнил день рождения Савелия, и ему стало жаль его. Но это была лишь минутная слабость.

— Зачем тебе это? — пропустив дым через себя, Ковало выдохнул с облегчением.

— В этой машине со мной была Дара. Этого я ему не прощу.

Еще раз затянувшись сигаретой, Ковало, взяв все свои эмоции под контроль, стал обсуждать с Гером план по устранению Савелия.

* * *

Первый день в квартире Полонского Дара провела в своей комнате. В ее жизни, тихой, спокойной и такой размеренной, вдруг в один миг все изменилось. В нее ворвался Гер, а с ним вся яркость жизни. Его признание в любви и потом машина, падающая в пропасть. Любовь, жизнь и смерть — все это принес с собой Гер и перевернул ее тихим мирок, который она восстановила, находясь на лечении.

Даре тяжело было вот так в один миг ощутить всю остроту происходящего и осознать это. Поэтому после прилета в Москву она весь день лежала на кровати, укрывшись пледом, и пыталась собрать свой мир, вновь разрушенный Полонским. От еды она отказалась, но никто особо и не настаивал. Дара была рада, что ее оставили в покое. И то, что ванная комната у нее своя, тоже устраивало. Она могла позволить себе не выходить за пределы этой комнаты. Закрывшись в ней, она закрылась от мира, к которому была не готова.

На другой день она вышла из комнаты и осмотрелась. Квартира Полонского была большой и красивой. Ничего лишнего, сдержанный минимализм во всем, но Дара чувствовала, что этот минимум вещей стоит очень дорого. Все в интерьере источало дорогую эстетику вкуса. Она прошлась по просторной гостиной, вышла в коридор, который привел ее на кухню, поражающую своими размерами. Там пять парней в стандартных костюмах, с проводками в одном ухе, ели еду из коробочек и пакетиков.

— Мы уже хотели Полонскому сообщить, что ты не ешь ничего, — вставая, сказал один из них.

Дара по их виду уже знала, что это из охраны Полонского.