Анна Майерс - Противостояние

– Ты не выйдешь из этой квартиры, пока я во всем не разберусь. Не хочу, чтобы ты еще что-нибудь устроила. Просто не попадайся мне на глаза.

Я развернулась, чтобы уйти.

– Карен.

Я остановилась в дверях.

– Когда все закончится, я хочу, чтобы ты навсегда убралась из этого города, и никогда больше не появлялась в моей жизни.

С трудом сдерживая слезы, я быстро кивнула и ушла. Боль пронизывала сердце. Если бы он накричал на меня, дал пощечину это были бы эмоции, которые могли остыть, но ледяной тон Дэвида уничтожил последнюю надежду на то, что однажды он простит меня.

Не попадаться ему на глаза в небольшой квартире было проблематично. Хотелось спрятаться, убежать, забиться в самый дальний угол. Я стояла посреди коридора и оглядывалась по сторонам, в итоге зашла в подсобку, где хранился инвентарь для уборки, кинула на пол плед и легла. Хотелось исчезнуть из этого мира. Пустота. Внутри была пустота, которая постепенно заполнялась чувством безысходности.

Я не воровал деньги у собственной семьи, а обеспечивал «подушку безопасности», которая в случае кризиса, позволит удержать «Джей Индастрис» на плаву. Как вариант, можно будет объявить компанию банкротом, а на эти средства создать новую. Деньги уводились от налогов, и поэтому хранились на оффшорных счетах. Отец был категорически против подобных махинаций, поэтому все операции проводились тайно. В сложившейся ситуации, я был рад собственной предусмотрительности. Строительство делового центра было согласовано с отцом, но средства, предназначенные на данный проект, я потратил на аферу Питера. Аналитики убедили меня вложить деньги в этот проклятый участок, на деле оказавшийся болотом, обещая грандиозные перспективы, быстрый срок окупаемости, прорыв «Джей Индастрис» на рынке. Одного Майлз нашел и вытряс все, что у него было, но эти деньги капля по сравнению с тем, что я потерял. Другой аналитик до сих пор скрывался. Судиться с Питером было бесполезно, я купил то, что купил. Не отправь я к нему Карен, ничего бы не произошло. Рассказать отцу о таком провале, означало лишиться управления. Нужно было еще тогда снять деньги со счетов, но я решил привлечь инвестора. Артур Гамильтон сам меня нашел. Богатый и влиятельный бизнесмен из Канады занимался инвестициями, но деньги были выданы на очень жестких условиях. Я слишком поздно узнал, как Гамильтон расправляется с теми, кто не выполняет условия. Деловой центр сгорел, страховая не выплатит ни цента, из-за нарушения обязательств я должен был вернуть Гамильтону деньги в трехкратном размере от вложенных им средств.

Деньги из оффшора позволят сохранить акции и ту недвижимость, что принадлежала моей семье. Утором я вылетал на Кипр.

Я стоял у стойки регистрации.

– Мистер Джонсон, ФБР вы арестованы по обвинению в мошенничестве, уклонении от налогов и отмывании денег.

– Это какая-то ошибка я улетаю….

– Вы никуда не летите. Пройдемте с нами.

Меня привезли в управление.

– Я не буду разговаривать без своего адвоката.

– Вам есть что скрывать?

– Нет.

– Тогда почему вы не хотите разговаривать?

– Не хочу, чтобы из-за моего незнания юридических вопросов, вы что-нибудь на меня повесили.

– Вы управляете компанией, но не разбираетесь в юридических вопросах?

– Я больше ничего не скажу.

Мой юрист появился только через три часа. Они специально устроили эту задержку, чтобы я понервничал? После трехчасового допроса мне были предъявлены официальные обвинения, все счета были арестованы. ФБР изъяли у меня документы по счетам на Кипре, кроме того, к ним каким-то образом попали документы по оффшорным счетам в Доминикане, те самые, которые были в машине, о существовании которых знала только Карен, и которые еще два дня назад лежали в сейфе в моей квартире. Эта дрянь за все ответит. Адвокат добился, чтобы меня выпустили под залог.

Я вернулся в квартиру, сейф, спрятанный в платяном шкафу, не взламывали, его открыл тот, кто знал пароль, документов в нем естественно не было. Карен вышла из ванной и уставилась на меня:

– Ты должен был улететь?

– Где документы?

– Какие документы? – она как всегда изображала непонимание.

– Ты их взяла.

– Я ничего не брала.

– Ты единственная знала об этих счетах, знала, что я собирался снять деньги, чтобы вернуть долг Гамильтону.

– Дэвид, успокойся. Что случилось?

– Случилось? – я толкнул ее так, что она отлетела к стене. – Федералы арестовали счета. Два дня назад документы находились в сейфе, ты единственная была в квартире. На меня заведено дело. Решила заключить с ними сделку и слить меня? – я схватил ее за горло.

– Дэвид отпусти, больно, если бы я это сделала, уже давно сбежала.

– Значит, задумала что-то еще. Ты всегда оставалась. Трюк с машиной тоже был подстроен, чтобы попасть в квартиру? Говори, кто тебя нанял, пока мое терпение не лопнуло.

– Я отдала ноутбук и пароли, но к документам не имею отношения, проверь своих людей. Пусти мне больно.

– Думаешь, я в это поверю? Ты слишком часто была «ни при чем». Я жалею, что тогда в доке остановил Майлза, нужно было отдать тебя парням, а потом утопить в заливе.

Карен попыталась вырваться, но добилась лишь того, что с нее слетело полотенце.

– Что помешает мне сделать это сейчас? – я схватил ее за раненную руку и ударил по лицу.

– Ааа…хватит, – закричала она. – Дэвид, опомнись, хватит, давай спокойно поговорим.

– Говори, кто за всем стоит, или пущу тебя по рукам.

– Питер, – Карен кричала от боли, но я не испытывал ни жалости, ни сострадания, все человеческие чувства отключились в один миг. Эта женщина меня предала, вонзила нож в сердце, и сейчас я хотел только одного, чтобы она испытывала такую же боль, как и я.

Сознание постепенно возвращалось. В голове жутко гудело, в висках стучала кровь. Что произошло? Я лежу на полу абсолютно голая, руки связаны поясом от халата. Попытка встать вызвала сильную боль во всем теле. Освободив запястья, с трудом поднявшись и держась за стену, я пошла в душ. Взглянув в зеркало, пришла в ужас – все тело в синяках, на губах запекшаяся кровь. Я открыла кран, струи воды, соприкасаясь с воспаленной кожей, причиняли боль, в голове всплывали жуткие картинки. Дэвид хватает меня за волосы, ставит на колени, бьет по лицу, обращается со мной как с уличной девкой. Грубо. Жестко. Больно. Тошнота подступала к горлу. Еще несколько дней назад, мы признавались друг другу в своих чувствах, занимались любовью, а сейчас он избил, унизил, растоптал меня. Боль, дикая, нестерпимая боль, душа разбивается на мелкие осколки, которые ранят изнутри как стекло, с каждой секундой впиваясь все сильнее и заставляя раны кровоточить. Я упала на колени, захлебываясь в рыданиях. Проходило время, вода постепенно смывала эту «грязь», а всхлипывания стали стихать. Именно тогда, в тот момент я почувствовала силу, которую не испытывала прежде: «Никто, никогда не сможет меня сломать». Я выключила воду, накинула халат и подошла к зеркалу.

С детства я росла слабым закомплексованным ребенком, но когда меня обижали, внутри просыпалась сила, позволявшая дать отпор любому, но у этой замечательной черты моего характера был один побочный эффект. Чем чаще и сильнее я давала отпор, тем больше превращалась в такую же, как мои враги. Потребность защищаться все больше перерастала в потребность уничтожать, и тогда я дала себе слово, держать эту часть своей личности под контролем. Срыв был только раз, там, в пляжном домике, когда Дэвид стал ко мне приставать. Остановить себя сейчас оказалось намного труднее.

Пока я была обычной влюбленной девушкой, мне с трудом удавалось сопоставить факты. Теперь мозг работал с огромной скоростью, за секунды, прокручивая в голове, события последних дней, и собирая из них пазл. Кто-то воплощал в жизнь мой план. Я вышла в гардеробную, натянула джинсы, чтобы скрыть синяки надела черную водолазку Хелен, найденную в шкафу, достала из тайника пистолет и отправилась в кабинет Дэвида, собирать недостающие фрагменты мозаики. Дверь была приоткрыта, он сидел за компьютером. Я прислонилась к дверному косяку:

– Поговорим?

Дэвид оторвался от экрана, его взгляд был прикован к пистолету в моей руке.

– Руки на стол и не дергайся, если не хочешь, чтобы я отстрелила тебе яйца, – я прошла в кабинет и села в кресло напротив.

– Карен, успокойся, – он пытался сообразить, что еще сказать.

– Я спокойна, – я закинула ногу на ногу и развалилась в кресле.

– Рассказывай.

– Что рассказывать? – Дэвид пытался оценить обстановку.

– Все, с того момента, как ты вышел из машины в Денвере.

Рассказ Дэвида не прибавил к сложившейся у меня картинке ничего нового. Придется искать недостающие фрагменты самой. Для начала нужно выяснить, у кого детектив раздобыл запись.

– Дэвид, сотовый, – он протянул телефон.

Я позвонила детективу, но тот уже две недели отдыхал с семьей на Мальдивах и понятия не имел о диктофоне.

– Твои люди пробивали номера из моего телефона. Что они нашли?

– Ничего, им не удалось определить, откуда был совершен звонок.

– Не сомневаюсь, – говорю со злостью. – Человек, приславший запись знает, кто я. Значит, он должен знать, кто убил мою семью или он и есть убийца. Скорее всего, по его приказу перерезали тормоза в моей машине, думаю оффшоры тоже его рук дело. Кто-то ведет с нами игру.

– Ты сказала это Питер.

– Питер первый кто пришел на ум, но он бандит и привык действовать по-другому. Такая схема не для него, слишком сложно. Кто еще мог попытаться захватить компанию?

– У меня полгорода конкурентов. Всех перечислять?

– Ты со мной или будешь сидеть, и ждать свою пулю от Гамильтона?

– Что будем делать? – голос звучал растеряно.

– Когда ты последний раз видел документы по оффшорам?

– Позавчера вечером.

– Уверена, их украли, когда ты забирал меня из порта. Запроси записи с камер наблюдения на этаже.

Через несколько минут мы просматривали запись.

– Уже третий раз смотрим здесь никого нет, – раздраженно говорил Дэвид.

– Смотри, здесь временной скачок полчаса, звони в службу охраны, – он набрал номер.

– Они сказали, что переустанавливали систему, полчаса камеры не записывали.

– Этого достаточно чтобы все провернуть. Ты доверяешь Майлзу?

– Даже не думай валить все на него, – Дэвид разозлился.

– Я о другом. Пусть перевезет твоего отца по чужим документам в другую клинику. Есть лекарства имитирующие сердечный приступ, его могли отравить, а также пусть спрячет Элен, Дженнифер и Брайана. Мы ее знаем, с кем имеем дело, не хочу, чтобы кто-то пострадал. – Где мой телефон?

– В офисе у системщиков.

– Когда Майлз последний раз проверял телефоны на прослушку?

– Сегодня утром.

– Позвони Питу, пусть заберет телефон из офиса и встречает нас на своей машине у запасного выхода из здания. Нам лучше лишний раз не светиться.

– Куда поедем?

– Навестим одного знакомого.

Без Дэвида я не смогу разобраться в этой головоломке, поэтому пришлось спрятать личные эмоции и заняться делом.

Я барабанила в дверь уже минут десять.

– Зачем мы вообще сюда приехали? – возмущался Дэвид.

– Скоро увидишь, просто днем он обычно спит.

Хард был троюродным братом Лорен. Гениальный программист давно мог создать собственную компьютерную империю, но предпочитал проводить время в подвале самого бедного района Майами в окружении своих суперкомпьютеров и промышлять хакерством. Это он помог замести следы, когда я украла у Джонсона пять миллионов долларов, а потом свалить все на Алана Ривса. Господи, если Дэвид об этом узнает мне конец. Минут через пять за дверью послышались шаги.

– Кто там?

– Хард, открывай это Карен.

– А с тобой кто? – он разговаривал с нами через приоткрытую дверь.

– Друг, – я бесцеремонно оттолкнула Харда, и мы вошли внутрь.

– Классного парня отхватила, я уж думал ты лесбиянка. Лорен говорила, ты мужиков близко не подпускаешь.

– Заткнись. Я по делу. Цена вопроса сто тысяч.

У Харда округлились глаза. Экономить деньги, когда тебя в любой момент могут убить бессмысленно. У людей должен быть стимул помочь.

– Вот телефон. Нужно проверить, откуда поступали звонки и сообщения в этот день, – я протянула листок с датой. – Хард, ты не знаешь, где Лорен? – последние полгода я была слишком занята собственными проблемами.

– Понятия не имею.

– Когда вы последний раз разговаривали?

– Недели две назад. Она визжала от радости, сказала, что нашла богатого мужика.

Хоть у кого-то все хорошо. Хард возился уже часа два. Мы с Дэвидом, молча, сидели в разных углах комнаты. Ожидание сильно напрягало.

– Ты хоть что-то выяснил?

– Да, еще немного и скажу, откуда поступил звонок.