– А что? Когда ты последний раз катался на американских горках и стрелял в тире? Думаю, ты даже в мишень не попадешь.

Мы приехали сюда не случайно, именно в этот парк он пригласил Веронику на первое свидание.

– Ошибаешься, в университете я был чемпионом штата по стрельбе, – он говорил это с таким самодовольным видом.

– Ха. Когда это было, – поддразнивала я.

Как оказалось, Дэвид действительно хорошо стрелял, даже выиграл несколько мягких игрушек.

– Теперь твоя очередь.

– Я не умею стрелять и побаиваюсь оружия.

– Попробуй.

Дэвид стал объяснять, что нужно делать. В отличие от Вероники я обожала оружие и спортивные машины, даже научилась стрелять из снайперской винтовки, и мне очень хотелось стереть с его лица самодовольное выражение. Я быстро прицелилась и выбила главный приз – огромного плюшевого медведя.

– Поздравляю, – работник тира, явно не ожидавший такого поворота событий, протянул мне игрушку.

– Ты говорила, что не умеешь стрелять, – Дэвид смотрел на меня с недоверием.

– Новичкам везет. Это вышло случайно, я ведь даже не целилась, – я улыбнулась самой милой улыбкой, какую только могла изобразить. – Прокатимся на горках?

– Такой адреналин, – мы вышли с очередного аттракциона. – Голова кружится и ноги ватные.

Дэвид обнял меня за талию и попытался поцеловать. Я оттолкнула его.

– Мистер Джонсон, что вы делаете? Уже поздно, отвезите меня домой.

Дэвид попытался что-то возразить, но я резко развернулась и пошла к выходу.

Из-за подозрений Майлза я не могла предпринимать никаких действий, оставалось одно наблюдать и выжидать подходящий момент. Хелен меня больше не доставала, так как Дэвид пригрозил послать ее подальше, если она будет открывать свой рот. Насколько нужно любить деньги, чтобы так унижаться перед мужчиной?

Мы в очередной раз прогуливались по центральному пляжу, когда к нам подошла гадалка.

Я протянула несколько долларов, и она стала в слегка завуалированной форме рассказывать о богатом мужчине, который проявился в моей жизни, о трагедии и потере близких, о ранах на моем сердце. Дэвиду надоело слушать эту мыльную оперу:

– Пойдем. Карен, пойдем. Они всем говорят одно и то же.

– Одно и то же? – гадалка схватила его за руку, быстро провела пальцами по ладони и пристально посмотрела в глаза.

– Смерть невинных на твоих руках. Твоя душа проклята, но карма дает тебе шанс. Прошлое вернулось в новом обличии. Искупи вину или ад настигнет тебя на земле.

Лицо Дэвида изменилось, и только когда гадалка отпустила руку и отвела взгляд, он вышел из оцепенения.

– Идем, – сказал он с такой злостью, что я не посмела возражать.

– Куда мы так торопимся? Остановись, поговорим. Почему ты так разозлился? – я едва успевала за ним.

– Карен, они зарабатывают деньги тем, что несут всякий бред.

– Бред? Странно, но все, что она мне сказала, правда. Ты злишься потому, что и тебе она сказала правду? – Дэвид остановился.

– Карен, ты, что в это веришь?

– То, что было в доке....это не в первый раз? Вы с Майлзом и раньше так развлекались? Что силы не рассчитали? – я отступала назад.

– Карен…

– Видеть тебя не хочу, – прокричала я и побежала прочь

Я долго искала гадалку, обладающую гипнотическими способностями и умеющую воздействовать не подсознание. Через несколько дней годовщина гибели Вероники, нужно было вызвать острое чувство вины. Долго держать боль внутри себя сложно, у человека возникает потребность выговориться. Главное в этот момент оказаться рядом. Для повышения болтливости есть парочка лекарств. Я хорошо разбиралась в психотропных препаратах, четыре года в университете не прошли зря.

Дэвид два дня не появлялся и не звонил. На третий я проходила мимо хозяйской спальни, но громкий голос Элен заставил меня остановиться и послушать.

– Уолтер, куда ты собрался в такую рань, еще и в костюме.

– На работу. У меня сделка.

– Какая сделка? Все дела ведет Дэвид.

– Мой сын пьет тогда, когда нужно подписывать важный контракт.

– Что случилось?

– Годовщина.

– Я думала, он успокоился. Последние годы он не напивался. Нужно позвонить Нику, пусть приведет его в чувство.

– Вчера звонил. Ник приезжал к нему вечером, но тот даже дверь не открыл.

Подслушивать дальше не имело смысла, все, что нужно я узнала. Вечером я попросила Меган отпустить меня пораньше, сказав, что иду на свидание. Надеюсь, мне он откроет.

Дэвид стоял в дверях, от него несло алкоголем. Это хорошо, будет более разговорчивым.

– Что тебе? – мое появление его явно раздражало.

– Пришла извиниться, прости за то, что наговорила на пляже. Меган мне все рассказала. Прости, я не знала, что в аварии погибли твоя жена и ребенок.

– Это все? – на мои извинения ему было наплевать, но уходить я не собиралась.

– Нальешь выпить?

– У меня только виски.

– Сойдет. Могу сама налить, – я взяла из его руки пустой бокал, подошла к бару, налила виски и незаметно подсыпала психостимулятор.

– Дэвид, я так виновата перед тобой. Когда эта гадалка говорила про кровь и преступления я решила, что вы с Майлзом…В общем я подумала, неизвестно сколько людей было до меня и чем все закончилось.

– Ты решила, что мы с Майлзом кого-то убили?

– Тогда в доке, мне было очень страшно, – нужно усилить чувство вины. – Общаясь с тобой, я поняла, что ты никому не способен причинить вред. Меган рассказала, что ты тяжело пережил смерть Вероники и до сих пор винишь себя, но ведь никто не мог предположить, что произойдет авария. Этот человек поплатился за то, что сделал.

– Определись уже кто я для тебя – ангел или дьявол, – он повысил голос.

– Дэвид, не нужно так со мной, знаю, никакие слова не уменьшат боль, но ты ведь простил того, кто это сделал, на такое не каждый способен.

– А если я скажу, что он ничего не сделал. Это я решил похвастаться новой машиной, превысил скорость, нарушил правила, вылетел на встречную полосу. Это я убил свою жену и ребенка. Пришла меня утешить, мне не нужны твои утешения. Кто я теперь для тебя? Монстр?

Я стояла, молча, пусть думает, что мне нужно время переварить информацию.

– Даже не будешь меня проклинать? Ну, конечно, ты ведь хорошая, правильная, такая же, как она, поэтому лучше беги отсюда, пока я и тебя не уничтожил, – он открыл входную дверь.

Я подошла, протянула руку и погладила его по щеке:

– Дэвид, у каждого свой крест и не мне тебя судить. Ты сам себя наказал.

Он оттолкнул мою руку:

– Проваливай ангелочек.

Я развернулась и ушла. Миссия выполнена, признание записано на диктофон. Интересно, когда он протрезвеет, вспомнит, что все мне рассказал.

Дэвид появился в особняке через три дня, я делала вид, что не замечаю его.

– Карен, принеси кофе в кабинет.

Я, молча, пошла на кухню и сварила кофе. Понятно, хочет поговорить. Когда я зашла, он закрыл за мной дверь и усадил в кресло.

– Карен, хочу перед тобой извиниться.

– Я пришла вас поддержать, думала мы друзья, а вы накричали и выгнали меня, – про то, что он все рассказал лучше не упоминать, если сам об этом не заговорит.

– Я был пьян, и не отдавал отчет своим словам. Прости.

– И часто вы так напиваетесь?

– Будь я алкоголиком, ты бы заметила, – в голосе звучал сарказм. – Карен, со смерти Вероники прошло семь лет, но мне до сих пор больно. Когда она умерла, мне не хотелось жить.

«Совесть мучила», – подумала я.

– Я год пытался забыться, скатываясь на самое дно. Если бы не Ник, не знаю, что бы со мной было.

– Ваш друг Ник Нортон?

–Да. Мы были одноклассниками, потом дороги разошлись. Я случайно встретил его в баре, он знал, что произошло, и помог вернуться к нормальной жизни, с тех пор мы дружим.

Хороший ход, решил давить на жалость, женщины ведь любят жалеть. Некоторые жить без этого не могут, поэтому к ним и цепляются всякие аферисты, которые изображают из себя бедных, несчастных и этим ловко манипулируют.

– Дэвид, мне жаль, что тебе пришлось пережить такое, – я взяла его за руку, на глаза наворачивались слезы. – Если потребуется поддержка, или захочется поговорить, тебе есть с кем поделиться.

Надолго моих актерских способностей не хватало, поэтому я постаралась побыстрее уйти из кабинета.

Дэвид подошел через час, когда я убиралась у бассейна.

– Когда у тебя ближайший выходной?

– В пятницу.

– Возьми два дня подряд, – сказал он приказным тоном.

– Зачем?

– Так нужно, – Джонсон развернулся и пошел в гараж.

Что он задумал? Ситуация выходила из-под контроля, и мне это не нравилось. В пятницу утром Дэвид прислал СМС: «Жду в шесть в конце улицы». Прием, пляж, ресторан. Куда на этот раз он меня потащит? Я сделала легкий макияж, натянула джинсы, футболку и пошла к нему. На этот раз хоть не из особняка забирает, новые нападки Хелен были ни к чему.

– Опять? – сказал он возмущено, когда я села к нему в машину. – Когда ты уже одежду купишь?

– Ты не сказал куда едем. Мне вернуться за платьем?

– Не нужно, заедем в магазин.

– Нет, – теперь возмущалась я. – Наряжайте свою куклу.

– Девушкам нравится, когда их одевают.

– Хорошо. Только магазин выбираю я.

Мы заехали в торговый центр. Легкое розовое платье с открытой спиной обошлось всего в сто долларов.

– Может, теперь скажешь, куда мы едем?

– Сюрприз, – Дэвид загадочно улыбался.

Через час мы приехали в Майами-Бич. В одном из ресторанов на пляже был забронирован столик. Весь вечер я пыталась расслабиться и улыбаться, но получалось с трудом. Дэвид был за рулем, но пил вино, значит, сегодня ехать обратно не собирался, еще и меня пытался споить. Хорошо, что рядом росли цветы. Интересно, они не засохнут от такой дозы алкоголя?

– Прогуляемся? – Дэвид встал из-за стола и протянул мне руку.

Опять потащит купаться? «Лучше бы купаться», – подумала я, когда мы пришли к пляжному домику.

– Уже поздно и дорога обратно займет много времени, – я продолжала прикидываться дурочкой.

– Тебе ведь утром не на работу. Останемся здесь, проведем завтрашний день вместе.

Дэвид завел меня в дом, пока он наливал вино, я оценивала обстановку. Просторная, уютная гостиная в сиреневых тонах с выделенной кухонной зоной и спальня в том же стиле.

– Хочу подышать воздухом, – я вышла на небольшую террасу.

Нужно как-то от него отделаться. Только как? Может, сказать, что я лесбиянка. Дэвид подошел сзади, провел пальцами по спине, стал нежно целовать в шею, от прикосновений по всему телу пробегали мурашки. Я повернулась к нему:

– Дэвид, я не…

– Тише детка.

Он поцеловал меня в губы, подхватил на руки и понес в спальню.

– Дэвид, послушай… – я лежала на кровати, упершись руками в его грудь.

– Карен, мне не нужны другие женщины. Я хочу только тебя.

Он снова поцеловал меня в губы. Его язык проникал в рот, руки скользили по моему телу. Поцелуи – горячие, страстные, способные свести с ума другую, у меня вызывали лишь отвращение. В этот момент Дэвид перешел черту и в моем сознании превратился в угрозу. Меня затрясло, но боялась я не его, а себя.

– Не трогай меня, – я с силой оттолкнула Джонсона и отодвинулась на другой конец кровати.

– В чем дело? Карен, успокойся, если что-то не понравилось, скажи, – Дэвид попытался приблизиться ко мне.

– Не приближайся!

Одной рукой я попыталась оградиться от него, а другой сжимала нож под подушкой. Даже не понимаю, когда успела его там спрятать. Если Дэвид приблизится, меня уже ничто не остановит. Ненависть превратилась в дикую, неописуемую жажду крови. Я хотела одного – убить. Кровь стучала в висках, внутренний демон рвался наружу, еще немного и я потеряю контроль.

– Карен, ты девственница? Обещаю, я буду очень нежным, не нужно так пугаться. Детка, иди ко мне.

Я толкнула Дэвида с такой силой, что он упал с кровати.

– Какого черта ты вытворяешь? – Джонсон разозлился.

Я попыталась скрыться в ванной, но не успела закрыть дверь. Дэвид поднялся и подошел ко мне, он что-то говорил, а я отступала назад, сжимая в руке за спиной нож, пока не уперлась в стену.

– Прошу не подходи, умоляю не приближайся, ты не понимаешь что делаешь, я не хочу…не хочу…не хочу.

«Я не хочу тебя убивать», – эта фраза, словно молоток, стучала в голове, заглушая желание перерезать ему горло. Я отомщу, отомщу, но другим способом. Перед глазами всплывало лицо матери, она не переживет, если меня посадят.

Наконец Дэвиду надоело происходящее.

– Чокнутая истеричка, – сказал он, хлопнув дверью.

Я опустилась на пол в состоянии транса. Не помню, сколько времени провела в домике и как добралась домой.

Наутро голова раскалывалась, даже тщательный макияж не скрывал, опухшие от бессонницы глаза. День прошел как в тумане, и лишь к вечеру я начала приходить в себя. Притворяться другой женщиной, улыбаться человеку, которого ненавидишь не так-то легко. Моя психика не выдержала подобного напряжения.