Анна Мулен - Прованс и другие истории

Одни из таких деревень, по праву входящие в список самых красивых мест Франции, – это Горд и Руссийон. Эти деревни, как сестры Белочка и Розочка: в одной все постройки из белого камня, а в другой – из камня всех мыслимых оттенков охры, от нежного песочного до темного бордового. Обе располагаются на холмах, откуда взору открываются великолепные пейзажи.

Руссийон известен своими охровыми каньонами. Пожалуй, это самая необычная деревня Прованса, ярким оранжевым пятном выделяющаяся среди провансальского пейзажа, где каждый дом и улица, словно подарочная открытка. Рядом находится не только невероятной красоты охровая долина, но и лавандовые поля и виноградники, где можно заехать в местные «шато» (замок) для дегустации вина.

Белая деревня Горд известна своими прекрасными ресторанами, где можно отдохнуть после долгих пеших прогулок по узким мощеным улочкам с бесконечными подъемами и спусками. Например, ресторан итальянской кухни «La Bastide de Pierres» с уютной террасой и старинным традиционным декором, или шикарный спа-отель с рестораном с панорамным видом «La Bastide de Gordes». Вечером можно отправиться на смотровую площадку на подъезде к населенному пункту и полюбоваться великолепной панорамой в лучах уходящего солнца. Именно в деревне Горд и снимались некоторые сцены фильма «Хороший год».

Но тур по местам, где проходило действие этого фильма, можно начать с маленькой деревни Кюкюрон. Именно там находится тот самый пруд, где произошло первое свидание героев, «Le Bassin de l’Etang». Еще в XV веке пруд снабжал водой местные мельницы. В XIX веке вокруг него были высажены платаны, в тени которых теперь можно выпить кофе за столиком кафе. Кстати, эту деревню прославил еще один фильм «Гусар на крыше» (1995) с прекрасной Жюльет Бинош в роли маркизы – панорамные виды Кюкюрона из этого фильма можно увидеть вживую с городской башни.

Продолжить путь по следам героев фильма «Хороший год» можно по живописной горной дороге, проходящей через национальный природный парк Люберон, в сторону «Château La Canorgue» – того самого поместья из фильма. Сам «шато» является частной собственностью и закрыт для посещения, но на его территории можно продегустировать вина местного производства, в том числе легендарное «Coin Perdu» (Потерянный уголок), которое пьют герои фильма.

Возбудив вкусовые рецепторы винной дегустацией, самое время отправиться на обед в уже упомянутую деревню Горд. Ведь именно здесь, в самом центре, расположен знаменитый ресторан «La Renaissance», где в фильме работала Фанни Шеналь, героиня Марион Котийяр. Ресторан расположен возле того самого фонтана, где герой Рассела Кроу ждал ее с бокалом вина (ресторан открыт только в туристический сезон).

Кстати, недалеко находятся еще две красивейшие деревни Воклюза – Лурмарен и Менерб, которые не упоминаются в фильме, но посетить их стоит обязательно. Именно там в свое время жил писатель Питер Мейл.

В 1989 году идиллическое спокойствие деревни Менерб нарушила публикация бестселлера этого мастера английского юмора «Год в Провансе». После того, как один английский таблоид опубликовал адрес писателя, фанаты (а его книги были переведены более чем на двадцать языков) буквально хлынули в мирную провансальскую деревушку. Соседи обижались на писателя за поднятый шум, а вот коммерсанты, наоборот, потирали руки, получая от туристов большую прибыль. Сам же писатель, который даже не мог позагорать у бассейна без того, чтобы не быть сфотографированным папарацци, не выдержал такого интереса к себе и уехал в Америку. Через несколько лет он, правда, снова вернулся в любимый край, поселившись в Лурмарене.

Лурмарен – одна из самых любимых деревень провансальцев, с неповторимой атмосферой выходного дня. Залитые солнцем террасы, музыканты на центральной площади, множество маленьких бутиков, хозяйки которых соревнуются в торговле, выставляя на мостовые сухие цветы в больших вазах, плетеные кресла, большие лампы-подсвечники, зеркала, подушки и растения, превращая городок в уютный музей домашнего декора.

Когда путешествуешь по Провансу, создается впечатление, что со времен, описанных в романах Питера Мейла, здесь ничего не изменилось. Все те же города и деревни и идиллические пейзажи, все те же люди, умиротворенные природой и солнцем, любящие поесть, выпить и поболтать.

Однако некоторая разница все же есть. Теперь люди гораздо больше заботятся об окружающей среде. Например, охота – больше не такое распространенное занятие, как описано, скажем, в книгах Марселя Паньоля. Хотя старое поколение по-прежнему верно привычкам, и в провансальской глуши еще можно встретить пенсионеров, у которых дети давно выросли и уехали в большие города, а их место занял красавец ирландский сеттер. Воскресным утром такой старичок отправляется с ним охотиться на перепела, которого хозяйка потом будет готовить на обед, а пес, усталый, но довольный, будет наблюдать за ней с большого кресла.

Также люди теперь ведут более здоровый образ жизни. Стакан пастиса с сигаретой в руке уже не такой неотъемлемый атрибут местного жителя, как раньше. Хотя многие по-прежнему любят в жаркий день освежиться этим бодрящим напитком, разведенным с большим количеством ледяной воды. Уж если хочется почувствовать себя, например, истинным марсельцем, стоило бы заказать на одной из террас кафе в Старом порту Марселя «51» или «102»9.

Весь мир уже давно пытается разгадать тайну, почему француженки не толстеют и не спят в одиночестве, а также как им удается успешно совмещать роль мамы со всеми остальными ролями.

Вслед за автором бестселлеров «Французские дети не плюются едой» (2012) и «Французские родители не сдаются. 100 советов по воспитанию из Парижа» (2013), написанных американкой Памелой Друкерман, многие женщины восхищаются способностью француженок воспитывать послушных и вежливых детей и при этом заниматься карьерой, вести активную социальную жизнь, путешествовать и развлекаться, никак не меняя при этом своих привычек.

Прованс славится своими многочисленными фестивалями и праздниками на открытом воздухе, куда родители приходят вместе с детьми, и при этом дети спокойно смотрят поздний концерт с родителями или спят в колясках под грохочущую музыку. Для многих родителей залогом удачного путешествия или похода куда-то является подстраивание под детский режим. Многие французы же называет такое положение дел «быть съеденным детьми», они легко относятся к вечеринкам с детьми, руководствуясь принципом, что это дети должны подстраиваться под режим взрослых, а не наоборот.

Причины такого отношения кроются в особенностях менталитета и общественного устройства. Большинство французских мам продолжает карьеру после рождения ребенка, выходя на работу сразу после декретного отпуска, то есть когда ребенку исполняется три месяца. Таким образом, первые месяцы мама старается подготовить малыша к жизни после декрета. И хотя французские мамы не испытывают открытого социального давления, и каждая вольна выбирать, сколько времени оставаться дома с ребенком, но они все же опасаются, что работодатель плохо отнесется к долгому декрету и даже найдет замену.

А для француженок финансовая независимость очень важна. Особенно для тех, кто привык к определенному социальному статусу и не хочет терять половину семейного бюджета (ведь часто в паре мужчина и женщина зарабатывают одинаково, и многие семейные траты делятся поровну). К тому же, работающая наравне с мужем мама может разделить с ним пополам многие домашние обязанности, такие как уборка, готовка и уход за младенцем. Французские папы будут не только гонять мячик с детьми в парке в субботу, но и менять подгузники и кормить из бутылочки по ночам.

Финансовая независимость во многом позволяет женщинам не бояться разводов. По статистике, во Франции именно женщины чаще становятся инициаторами расставаний. Самой частой причиной разводов считается измена, далее следует абьюзивное поведение и эгоизм партнера, то есть отсутствие заботы и внимания. При этом почти половина женщин вновь вступает в брак или отношения в среднем в течение пяти лет после развода.

В Провансе мамы тоже придерживаются тактики раннего выхода на работу. Утром в будний день на детской площадке будет много нянечек, в основном иностранок, а типичная провансальская мама будет там редким гостем. Но все же мамы в Провансе гораздо больше, чем жительницы столицы, выступают за грудное кормление. Провансальская мама, которая решила сама кормить и сидеть с малышом, не будет вызывать непонимания или сочувствия. Здесь, наоборот, такую маму будут поддерживать в ее желании сохранить эту ценную связь с малышом, и это будут делать многие, начиная с «sage femme»10 в роддоме и кончая соседкой. В Провансе можно часто увидеть женщин, кормящих детей в парках и на занятиях в детских кружках, или на приеме у специалиста по грудному вскармливанию. И вообще порой создается впечатление, что мамы за пределами шумной столицы гораздо менее «pressé»11 в сроках выхода на работу, и не скрывают, что хотели бы больше времени посвятить детям.

Встречая провансальских мам на площадке, всегда удивляешься их спокойствию и дзен-отношению. Никто не кричит, мамы всегда очень спокойным и уверенным голосом объясняют деткам, почему что-то делать нельзя, при этом не перегибая палку в опеке. У них как будто существуют какие-то негласные правила общения с детьми. Например, они предпочитают говорить что-то редко, но так, чтобы их услышали, не превращаясь в «бубнящее радио». Суете и бесконечным ограничениям они предпочитают определенную свободу для ребенка, при этом сохраняя твердость в принципиальных вопросах. Ведь чем меньше мамин стресс передается ее ребенку, тем спокойнее он себя ведет. Как в анекдоте, когда мама просит у доктора прописать успокоительное ее слишком подвижному и непослушному ребенку, а доктор выписывает успокоительное ей самой.

Если ребенок не слушается, мамы придерживаются правила трех предупреждений. Если после третьего предупреждения ребенок не слушается, его неминуемо ждут «санкции». Таким образом, ребенок понимает, что если мама что-то говорит, то к этому надо относиться серьезно. Также они всегда стараются четко объяснять причину отказа. И если отказывают, то стоят на своем до конца. Например, спокойно и твердо объяснят малышу, что сейчас начинается «взрослое время», что взрослым хочется побыть вместе, а ребенок должен спать. Остается лишь поражаться их родительской выдержке. Но они знают, что если дадут слабину сейчас, то потом дети сядут им на шею. Ведь дети постоянно проверяют маму на прочность и пытаются расширить и так уже держащиеся на честном слове границы дозволенного.

Иностранкам французские методы воспитания порой кажутся чрезмерно строгими. Они согласны, что шанс иметь спокойного ребенка (да и спокойную выспавшуюся маму) гораздо выше, если ребенок питается смесью и воспитывается няней, ведь их дети слушаются больше, но при этом возражают, что даже если ребенок и учится обходиться без мамы, то какой ценой?

Памела Друкерман пишет: «Главное – признать, что дети не являются воплощением родительских амбиций, „проектами“, которые мы, родители, стремимся довести до совершенства. Это отдельные, вполне самостоятельные маленькие люди, у которых свой вкус, свое понятие об удовольствии и опыт познания мира. И даже свои секреты». Она считает французские методы не ограничивающими, а обучающими, и говорит о том, что цель французских мам – обучать их детей сну, режиму питания, терпению и умению занять себя самому, обходиться с негативными эмоциями, в конце концов.

В чем же секрет спокойствия провансальских мам? Неужели, придя, скажем, в ресторан с детьми, им никогда не хочется спрятаться под стол, потому что дети стараются во что бы то ни стало нарушить покой окружающих и никак не реагируют на скромные попытки обуздать их активность?

Конечно, многие мамы признают, что вынуждены постоянно «жонглировать» карьерой, воспитанием детей и хозяйством, из-за чего часто испытывают большой стресс и «никогда не останавливаются», но не позволяют распространять «вокруг себя ауру хронической усталости и вечного пребывания на грани истерики»12. В конце концов, никто не знает, что происходит за закрытыми дверями.

Та же Памела Друкерман сокрушается по поводу безразличных парижанок на детской площадке и того, что с ними сложно построить настоящую дружбу. Если, по ее словам, американки почти сразу переходят на стадию откровенных признаний (и в этом они весьма схожи с русскими), то с француженками разговор остается на уровне легкой светской беседы.

Если спросить французов, почему они не говорят о чем-то личном, не делятся какими-то своими чаяниями и не склонны «лезть в душу», то причиной они назовут саму цель общения между людьми. «Люди общаются для хорошего настроения. Зачем его портить всякими сложными темами», – ответит вам француз.