Анна Мулен - Прованс и другие истории

В это время между четырьмя и шестью дня многие заведения предлагали только напитки, поэтому она направилась к кафе «A Funtanedda», где владельцы недавно установили специальную стойку с оборудованием для выпечки блинчиков. Лиза рассчитывала, что после сытного полдника дети смогут побегать по маленькой площади перед кафе и поиграть у фонтана, а у нее появится свободная минутка для себя.

Официант положил перед ней винную карту.

– Спасибо, месье… – она подняла голову и заметила мужчину очень приятной наружности и бейджик с именем. – Месье Эрве.

– Какие красивые голубые глаза!

Лиза оторвала взгляд от меню. Ну, конечно же, эти слова были адресованы не ей, а ее малышке в коляске, которая, поддавшись чарам незнакомца, мило ему улыбалась. Наверное, дети его любят, подумалось Лизе. Небрежно спадающие на лоб черные пряди, ямочки на щеках, хитрый прищур глаз, следы сладкой неги на лице – он как будто распространял вокруг себя ауру человека, всю ночь предававшегося любви. Приятная волна прошла по всему ее телу, как будто напомнив ей бессонные ночи из собственного прошлого. Уже давно ее ночи бессонны по другой причине.

– Кажется, она в вас влюбилась!

«И я тоже…», – добавила Лиза уже про себя.

– Два блинчика с шоколадом, пожалуйста, и… бокал красного…

Эрве принес Лизе ее заказ. Он оказался одним из владельцев кафе, и это была его идея оборудовать стойку с блинчиками, ведь по соседству находилось несколько детских магазинов. Лиза обратила внимание на его руки. Как приятно, наверное, должна чувствовать себя женщина в этих руках… Обручального кольца нет… И почему вообще она об этом думает?

Порой она ловила себя на мысли, что ей хочется нравиться мужчинам. Но кто обратит внимание на уставшую женщину с двумя малышами. Она старалась хорошо выглядеть, и даже порой слашала себе в след: «Какая мама chic!» Но видимо не настолько хорошо, чтобы услышать комплимент от собственного мужа.

Когда-то в ранней молодости можно было позвонить подружке и часами обсуждать красивых мальчиков и то, что вечно нечего надеть. Теперь это уже не комильфо. У всех так мало времени и так много проблем. Взрослые люди на то и взрослые, чтобы разбираться со своими делами самостоятельно. Ведь не зря же они прожили полжизни, набили кучу шишек и набрались опыта. Они уже могут взять себя в руки, сказать себе «Соберись», найти правильное решение.

В этом, наверное, и заключалось главное достоинство ее тридцатилетней перед ней же двадцатилетней. Двадцатилетняя ее версия считала, что уж если переживать, то по-крупному и из-за всего на свете. Ее нынешний вариант представлял намного более спокойную и уверенную женщину, которая в минуты душевного блюза позволяла себе прожить эти эмоции, не застревая в них и зная, что все проходит и, в сущности, ничто не имеет значения.

Порой ей так хотелось переместиться в прошлое и встретиться с самой собой двадцатилетней. Подойти к ней, плачущей из-за очередного не перезвонившего парня, обнять и с уверенностью сказать:

«Не переживай, ведь через пятнадцать лет ты даже не вспомнишь его имени!»

Не унывай… Живи настоящим… Человек – это просто незначительная песчинка в историческом процессе… Но ведь она уже это слышала сто раз! Только от этого переживания почему-то не становились менее значимыми. А страх неизвестности подпитывал их еще больше.

«Не переживай, твой будущий муж будет гораздо лучше!»

Помогло бы ей это пророчество? А что, если, избавив ее от переживаний по поводу своей личной жизни, оно лишило бы ее стимула к внутреннему росту и на корню изменило бы ее жизненный путь и так и не позволило бы предсказанию сбыться? Эффект бабочки.

Тень от переживаний явственно пролегла между ее бровями. Что и показало ей недавно то злосчастное видео. Оказалось, что многие в ее окружении давно прибегают к инъекциям и другим процедурам для поддержания красоты. А ведь можно просто брать пример с француженок и наслаждаться жизнью. Тогда морщинки не надо ничем заполнять. Девяностолетняя бабушка Поля, пережившая мужа и сына и долгие годы жившая лишь в окружении их фотографий, всегда сохраняла позитивный настрой, а прическу – ухоженной, а на вопрос о секрете ее долголетия с улыбкой отвечала: «Кир-рояль17 и хорошая компания!».

Когда во время эпидемии коронавируса президент Франции советовал людям старше семидесяти лет оставаться дома, многие из них признавались, что им требовалось несколько секунд, чтобы осознать, что обращаются к ним, а многие наотрез отказывались причислять себя к группе риска. Как будто психика блокирует информацию о биологическом возрасте, ведь для многих молодость – в голове.

«Не переживай, – сказала бы Лизе сегодня ее пятидесятилетняя версия, – ведь ты еще не видела настоящих морщин».

Мы становимся мудрее, спокойнее, увереннее в себе. Но все равно продолжаем переживать.

И что же за странные существа эти современные люди, которые, по сравнению с людьми прошлых веков, пользуются всеми чудесными достижениями медицины, но испытывают гораздо больше стресса. Они обречены на бесконечные переживания и волнения, притом, что всё вокруг подчинено их желаниям. Найдем ли мы когда-нибудь разгадку…

Получается, если возраст и опыт учат нас хотя бы не попадать в зависимость от своих переживаний, осознавать их, понимать их причины, то уже есть хоть какой-то смысл становиться старше.

Хорошо, что морщину можно убрать уколом. А вот дурь из головы выбить гораздо сложнее.

– Ну что, девочки, закажем розэ?

– Мой терапевт не рекомендовал… Но… Такая погода хорошая!

– Тогда нам бутылочку, пожалуйста!⠀

Четыре французские пенсионерки в темных очках с элегантными укладками напоминают Кэрри Брэдшоу из телесериала «Секс в большом городе» и ее подруг. Все они приехали из разных городов, чтобы в этот чудесный весенний полдень пообедать вместе в одном из кафе, которыми усыпан весь периметр уютного порта города Кассис.

Французы говорят «Касси» по аналогии с «Пари». Здесь и публика по-парижски элегантная. Кассис привлекает самых модных и шикарных туристов, став чем-то вроде местного Сен-Тропе.

Террасы заполнены до отказа – в такой не по-мартовски жаркий день всех притягивает атмосфера этого города, шумного и в то же время удивительно уютного. Когда можно, подставив лицо солнечным лучам, любоваться разноцветными лодочками, медленно покачивающимися на сверкающей лазурной глади. Гулять по узким улочкам с розой из «Аморино»18 в руке. Отправиться на корабле на прогулку вдоль провансальских фьордов, которые называются «Каланки». Поиграть в петанк на площади перед пляжем (Где же еще познакомиться с симпатичным французом? Конечно, на площадке для петанка).

Розовые блики в бокалах и соломенные шляпки посетительлей кафе наполняют приятным чувством предвкушения… Предвкушения лета и чего-то хорошего.

Но еще красивее Кассис вечером. За разноцветными, как будто игрушечными, домиками в провансальском стиле небо наливается яркими красками, и город, и холмы окрашиваются в золото предзакатных часов, отражаясь в прозрачной воде. Повсюду играет живая музыка и разносится аромат свежеприготовленной рыбы. Как хорошо в это время сидеть в каком-нибудь «Bar de la Marine» на первой линии, слушать звонкое перебирание струн приглашенного гитариста и наблюдать за медленно темнеющим небом…

Весна, наверное, самое прекрасное время в Провансе. Самое яркое и веселое, наполненное праздниками, детским смехом и морскими брызгами, еще не такое палящее и изнуряющее, когда паркинги приморских городков еще не встречают вас повсеместно красными табло «Свободных мест нет». Уже можно заняться приятными хлопотами по выбору нового купальника, подготовить сумку с пляжными игрушками, поехать на еще свободные пляжи в одном из приморских городков, типа Кассиса, Ля Сиоты или Карри-ле-Руэт, где малыши все утро будут копошиться в теплом песке и со звонкими визгами выбегать из холодной воды. А в полдень пообедать в каком-нибудь прибрежном ресторанчике и обязательно съесть мороженое на причале.

Весна в Провансе – это ощущение перманентного счастья, возвращающегося в жизнь его жителей вместе с солнцем. Одно из самых приятных ощущений, которое охватывает, когда в первый раз проводишь зиму в Провансе, это ощущение весны в феврале. Оно приходит так внезапно, окутывая все существо свежестью, теплом и ароматом мимозы, заставляет дышать полной грудью, когда выдыхаешь зимнюю усталость, а вдыхаешь ароматы распускающихся цветов и новой жизни.

Уже в январе кажется, что холода отступили. Февраль – это около двадцати градусов тепла и цветущая повсюду мимоза. На рыночной площади появляется новая звезда – старенький фермер за своим маленьким передвижным стендом, утопающим в пушистых желтых ветвях. Рядом с ним фотографируются туристы, женщины уносят охапки в своих плетеных корзинах, прохожие улыбаются этим солнечным предвестникам весны. Они словно переносят тебя в детство, в мамины объятия, когда та радостно целовала тебя, получив солнечный букетик на восьмое марта.

А к началу апреля весь Прованс уже утопает в цветах и свежей зелени. Теплый чистый воздух наполняется ароматами глициний, роз, лип и хвои. Повсюду цветут каштаны, маковые и тюльпановые поля. В долине Люберон зацветает черешня. Разогретые солнцем сосны источают нежный пряный аромат. В мае проходит праздник роз. А там уже и рукой подать до лаванды.

Багрянник или Церцис европейский – провансальская альтернатива парижским магнолиям – прекрасные деревья, темные извилистые ветви которых покрываются весной миллионом розовых лепестков. Название у них не очень романтичное – «Иудино дерево». По одной из легенд о таком названии, библейский персонаж Иуда «подпортил репутацию» этому дереву, повесившись на нем, терзаемый муками совести, после предательства Иисуса.

Весна отмечена для французов еще одним большим католическим праздником – вторым по значимости после Рождества – Пасхой. В пасхальные выходные французы неизменно собираются для семейного застолья, а следующий за ними понедельник – официальный нерабочий день для того, чтобы от этого застолья отдохнуть.

Накануне праздника, олицетворяющего жизнь после смерти, витрины магазинов заполняются главными атрибутами – шоколадными зайцами, курочками и яйцами, как символами новой жизни и весны. Вообще, шоколад и другие сладости, особенно местного производства, считается одним из самых популярных подарков, и не только на Пасху. Благо, Прованс богат на всевозможный ассортимент для сладкой жизни.

Экс-ан-Прованс, например, знаменит своей шоколадной фабрикой «Puyricard», получившей имя по названию северного предместья города, где она расположена с 1967 года. Известна и фабрика традиционных местных сладостей «калиссонов» – «Le Roy René».

Кстати, с именем короля Рене Доброго, современника Жанны д’Арк, в Провансе связано очень многое. Он умер в Эксе в 1480 году, а в те далекие времена Прованс не был еще частью Франции. При своем пышном дворе в городе Экс-ан-Прованс король Рене собрал многочисленных поэтов, художников и музыкантов. Он и сам вошел в историю как король-трубадур. И это именно он превратил Экс в один из самых блистательных, образованных и богатых городов. Университеты при нем вырастали, словно грибы после дождя. Его Величество устраивал пышные народные праздники, рыцари съезжались ко двору короля со всех концов графства, чтобы посостязаться… нет, не в боевом искусстве, а в красноречии. В современном Эксе осталось не так много старинных памятников, свидетелей жизни короля Рене – разве что главный собор Экса, где на боковых створках триптиха изображен он сам и его вторая жена Жанна де Лаваль. А прекрасный бульвар Кур-Мирабо, начинающийся у фонтана «Ротонда», заканчивается фонтаном с памятником королю Рене, при котором в XV веке Экс достиг максимального расцвета. И любой желающий может посмотреть, как выглядел этот удивительный человек, а заодно и заметить в его левой руке виноградный венок. Почему? Да потому что именно король Рене привез в Прованс и начал культивировать тут мускатную лозу.

Что же касается «сладких» фабрик, то они имеют множество фирменных магазинов по всему Провансу и даже предлагают специальные экскурсионные туры. Шоколад «Puyricard», например, знаменит не только тем, что он приготовлен из натуральных ингредиентов, но и своими украшениями из золотых лепестков в двадцать два карата. Не удивительно, что цены за коробочки таких конфет могут доходить до ста евро. Но, даже несмотря на цены, эти магазины переполнены накануне праздников, ведь французы, как никто другой, ценят качество и всегда готовы переплатить за пометку «Fabriqué en France».

По пасхальной традиции шоколадные лакомства будут спрятаны родителями в саду, а дети будут искать их и собирать в соломенное лукошко. И если любознательные малыши будут интересоваться, кто же спрятал все эти сладости, в ответ родители расскажут им вовсе не про какую-нибудь волшебную курицу. По французской традиции, шоколадные яйца детям приносят «колокола», и детей это нисколько не удивляет. В течение нескольких столетий, по католической традиции, колокола церквей переставали звонить в период между Великим четвергом и Пасхальным воскресеньем в знак траура по распятому Христу. Детям говорили, что колокола уходили в Рим, а их возвращение и знаменовалось шоколадными подарками.