Джорджетт Хейер - Проверка верности

– Лорд Летбридж, миледи Рул! – произнес Кросби. – Только представьте, он тот самый человек, жаждущий свести знакомство с леди, о которой говорит весь город, дорогая кузина.

Горация, расправившая юбки в вежливом реверансе, покраснела, потому что слова мистера Дрелинкурта сочились ядом. Грациозно выпрямившись, она протянула руку. Лорд Летбридж принял ее на свое запястье и склонился над нею с непередаваемым изяществом. В глазах Горации вспыхнули искорки пока еще слабого интереса: в его светлости чувствовался истый аристократ.

– Наш бедный Кросби умеет выбирать выражения, – пробормотал Летбридж и заслужил улыбку с ямочками на щеках. – А, то, что нужно! Позвольте проводить вас вон к той софе, мадам.

Она оперлась на его руку, и они двинулись по салону.

– К‑кросби меня ненавидит, – доверительным шепотом сообщила девушка.

– Это вполне естественно, – ответил его светлость.

Горация недоуменно нахмурилась:

– Это не очень-то в‑вежливо, сэр. Что я ему сделала?

От удивления брови у него взлетели на лоб, он одарил ее критическим взглядом и рассмеялся:

– О, потому что у него отвратительный вкус, мадам!

Горации показалось, что имел он в виду нечто совсем другое, и она уже собралась продолжить расспросы, когда он переменил тему.

– Наверное, можно не спрашивать, мадам, не раздражают ли вас до невозможности вот такие развлечения? – взмахом руки Летбридж обвел собравшихся.

– Н‑нет, ничуть, – ответила Горация. – Мне здесь н‑нравится.

– Восхитительно! – улыбнулся его светлость. – Ваш неподдельный энтузиазм заразителен даже для таких пресытившихся натур, как я.

Она с сомнением взглянула на него. То, что он говорил, выглядело и звучало очень вежливо, но чувствовалась в его словах некая скрытая насмешка, которая одновременно и сбивала ее с толку, и интриговала.

– П‑пресытившиеся натуры обычно ищут карточный стол, сэр, – заметила она.

Он бережно обмахивал ее веером, который взял у нее из рук, но вдруг остановился и спросил, устремив на нее пронзительный взгляд:

– Да, но так иногда поступают и восторженные энтузиасты, не так ли?

– Иногда, – признала Горация. – В‑вы уже с‑слышали обо мне?

– Ни в коем случае, мадам. Но когда мне говорят о леди, которая не отказывается от пари, я, вполне естественно, желаю познакомиться с ней поближе.

– Я очень н‑неравнодушна к азартным играм, – с сожалением констатировала Горация.

– Когда-нибудь вы сыграете со мной, – предрек Летбридж, – если, конечно, захотите.

Позади них прозвучал чей-то голос:

– Никогда не играйте с лордом Летбриджем, мадам, вот вам мой совет!

Горация обернулась. В салон через занавешенный арочный проем вошла леди Мэссей и остановилась позади них, положив руку на спинку софы.

– Вот как? – сказала Горация, глядя на Летбриджа со вновь вспыхнувшим интересом. – Он обдерет меня как липку?

Леди Мэссей рассмеялась:

– Мадам, неужели вы не знаете, что разговариваете с самым искусным игроком нашего времени? Будьте осторожны, умоляю вас!

– Вот вы к‑какой, – протянула Горация, глядя на Летбриджа, который встал при появлении леди Мэссей и теперь смотрел на нее со странной улыбкой на губах. – В т‑таком случае, я очень х‑хочу сыграть с вами, уверяю вас!

– Вам понадобятся железные нервы, мадам, – добродушно заметила леди Мэссей. – Если бы лорда Летбриджа здесь не было, я бы рассказала вам несколько шокирующих историй о нем.

В этот момент в дверях показался лорд Уинвуд. Заметив теплую компанию у софы, он целеустремленно направился к сестре. Леди Мэссей он приветствовал поклоном, а Летбриджа удостоил коротким кивком.

– Мое почтение, мадам. Приветствую, Летбридж. А я ищу тебя, Хорри. Пообещал одному приятелю представить его тебе.

Горация поднялась на ноги.

– Х‑хорошо, но…

Виконт взял ее под руку и многозначительно сжал ей пальцы. Сообразив, что брат хочет сказать ей нечто важное, Горация коротко присела в реверансе перед леди Мэссей и, обращаясь к лорду Летбриджу, заявила:

– П‑пожалуй, мы с вами обязательно сыграем к‑как-нибудь, милорд.

– Буду счастлив, – поклонился тот.

Виконт решительно отвел ее подальше, туда, где никто не мог их слышать.

– Ради всего святого, Хорри, что все это значит? – требовательно спросил он, руководствуясь самыми благими намерениями, но демонстрируя при этом полное отсутствие такта. – Держись подальше от Летбриджа: он опасен. Черт возьми, тебя так и тянет в дурную компанию!

– Я н‑не буду д‑держаться от него п‑подальше, – сообщила брату Горация. – Леди М‑Мэссей говорит, что он заядлый игрок!

– Так оно и есть, – неблагоразумно подтвердил виконт. – Позволь заметить, Горация, что ты не наивная простушка, которую он может обобрать до нитки.

Горация отняла у него руку, и глаза ее яростно сверкнули.

– П‑позволь заметить тебе, П‑Пел, что теперь я – замужняя леди и ты не смеешь п‑помыкать мною!

– Замужняя! Ну да, конечно, стоит только Рулу проведать о том, что здесь происходит, и ты дорого заплатишь за беспечность! А тут еще эта Мэссей! Клянусь честью, такую дурочку, как ты, еще поискать!

– Л‑ладно, а что ты имеешь п‑против леди М‑Мэссей? – поинтересовалась Горация.

– Что я… О господи! – Виконт в отчаянии поправил шейный платок, заколотый бриллиантом, словно тот душил его. – Полагаю, ты ничего… нет, довольно. А теперь будь хорошей девочкой и перестань терзать меня дурацкими вопросами. Пойдем и выпьем со мной по стаканчику глинтвейна.

Все еще стоя у софы, лорд Летбридж смотрел вслед брату и сестре, после чего повернулся к леди Мэссей.

– Благодарю вас, моя дорогая Каролина, – сладчайшим тоном проговорил он. – Это было очень любезно с вашей стороны. Вы специально это сделали?

– Неужели вы считаете меня дурочкой? – парировала она. – Когда эта вишенка упадет в подставленную вами ладонь, не забудьте поблагодарить меня.

– И заботливого Уинвуда заодно, – заметил его светлость, угощаясь понюшкой табаку. – А вы хотите, чтобы эта вишенка упала в мою ладонь, моя дорогая?

Взгляды, которыми они обменялись, были достаточно красноречивы.

– Нам с вами ни к чему ломать копья, – решительно заявила леди Мэссей. – Вы преследуете свои цели, и, быть может, я даже догадываюсь какие. Мои, насколько я могу судить, вам тоже известны.

– Думаю, что так, – усмехнулся Летбридж. – Прошу простить меня, дорогая, но, хотя я и рассчитываю достичь своих целей, готов биться об заклад на что угодно, что вас ждет неудача. Видите, я честен с вами. Вы ведь сами сказали, что нам с вами незачем ломать копья, не так ли?

Она подобралась, настороженно глядя на него.

– И как прикажете вас понимать? Будьте любезны объясниться.

– Все очень просто, – ответил Летбридж, со щелчком захлопывая эмалевую крышку табакерки. – Я не нуждаюсь в вашей помощи, дорогая моя. Я играю своими картами ради собственного удовольствия, а не для того, чтобы сделать приятное вам или Кросби.

– Полагаю, – сухо возразила она, – что все мы желаем одного и того же.

– Вот только самыми чистыми, – любезно заметил его светлость, – остаются именно мои мотивы.

Леди Мэссей, хладнокровно выслушав высокомерную отповедь Летбриджа, без особого труда истолковала ее тайный смысл. Гнев, вспыхнувший было у нее в душе, вскоре уступил место циничному изумлению. Она не принадлежала к тем особам, кто способен хладнокровно спланировать уничтожение жены только ради того, чтобы отомстить мужу, но она вполне была способна оценить коварное изящество подобного плана, и цинизм замысла, пусть и ужасающий, изрядно позабавил ее. Было во всем этом нечто дьявольское, а именно дьявол в Летбридже всегда привлекал ее. Тем не менее, будь Горация супругой любого другого мужчины, а не Рула, она сочла бы позором для себя оказаться хотя бы отчасти замешанной в столь грязной интриге. Но леди Мэссей, еще до встречи с Горацией смирившаяся с неизбежным, вдруг передумала. Она льстила себе, говоря, что хорошо знает Рула, а кто из обладающих подобным знанием мог хотя бы на миг усомниться в том, что столь неподобающий союз способен окончиться чем-либо иным, кроме полного краха? Он женился ради того, чтобы обзавестись наследником и хозяйкой дома, а не для того, чтобы терзаться страхами и пожинать последствия диких выходок и эскапад Горации.

Она не могла забыть слов, сказанных им однажды, – они запали ей в душу. Его супруга должна думать и заботиться только о нем – о нем одном. Тогда она уловила в нем блеск стали, неумолимой и безжалостной настолько же, насколько и неожиданной.

Рул, невзирая на свою кажущуюся беззаботность, никоим образом не походил на покладистого мужа, и, если этот брак по расчету, в котором не было и не могло быть места для любви, распадется, что ж, развод в наши дни не такая уж редкость. Если его способна пережить герцогиня, то что уж говорить о какой-то там графине? Освободившись от своей неуправляемой супруги с ее мальчишескими выходками и порочной страстью к игре, он с облегчением вернется к той, что не устраивает сцен и в точности знает, как доставить удовольствие мужчине.

Коварный замысел Летбриджа должен был сыграть на руку леди Мэссей, но она не желала оказаться к нему причастной; в конце концов, дело было грязным, и провокационная реплика, с которой она обратилась к Горации, была скорее следствием минутного порыва, чем спланированной попыткой бросить ее в объятия Летбриджа. Но, оказавшись неделей позже рядом с Горацией в Воксхолл-Гарденз[49] и увидев, как Летбридж небрежным взмахом руки отверг приглашение светловолосой красавицы в одной из лож, она не смогла удержаться и воскликнула:

– Увы, бедная Мария! Безнадежная задача – пытаться покорить Роберта Летбриджа! Мы все прошли через это – и потерпели неудачу!

Горация промолчала, но в глазах ее, устремленных на Летбриджа, вспыхнули азартные огоньки.

Не требовалось содействия леди Мэссей, чтобы возбудить в ней интерес. Летбридж, с его ястребиным профилем и изящными манерами, с самого начала привлек ее, уже изрядно пресыщенную лестью молодых шалопаев. Он был аристократом до мозга костей, к тому же умудренным жизненным опытом, а слава опасного человека лишь добавляла ему привлекательности. Во время первого знакомства с ним Горации показалось, будто он восхищается ею. Вырази Летбридж свое преклонение перед нею более явно при второй встрече, его очарование неизбежно поблекло бы. Но он этого не сделал. Прошла добрая половина вечера, прежде чем барон подошел к ней, обменялся несколькими ничего не значащими любезностями и двинулся дальше. Они встретились за игорным столом в доме миссис Делани. Летбридж держал банк в фараоне, и она сорвала его. Он поздравил ее с успехом, но в голосе его звучали насмешливые нотки, словно он по-прежнему отказывался воспринимать ее всерьез. Тем не менее, когда два дня спустя Горация гуляла по Гайд-парку в обществе миссис Молфри, он, проезжая мимо, остановил коня, легко спрыгнул на землю и подошел к ним, ведя своего скакуна в поводу, и довольно долго шел рядом с нею, словно был чрезвычайно рад встрече.

– О‑ля-ля, дитя мое! – вскричала миссис Молфри, когда Летбридж наконец откланялся. – Будь осторожна! Он знатный сердцеед, дорогая моя! Предупреждаю тебя, не вздумай в него влюбиться!

– В‑влюбиться? – презрительно отозвалась Горация. – Я всего лишь х‑хочу сыграть с ним в к‑карты!

Он был на балу у герцогини Куинсберри и даже не подошел к ней. Самолюбие Горации было задето, но ей и в голову не пришло списать его невнимание на присутствие Рула. Но, когда она посещала Пантеон вместе с гостями на приеме у леди Амелии Придхэм, Летбридж, появившийся в самый разгар вечера, тотчас же разыскал ее и был так внимателен, что она уже решила, что они наконец-то стали друзьями. Но стоило приблизиться к ней какому-то молодому джентльмену, как Летбридж без сожаления покинул ее и вскоре удалился в игорную комнату. Поведение его иначе как вызывающим назвать было нельзя; для любой женщины этого было бы достаточно, чтобы она загорелась желанием покорить его и увидеть у своих ног, и роскошный прием потерял для Горации все свое очарование. Да и вечер, говоря откровенно, не задался с самого начала. Да, Пантеон, новенький и сверкающий, со всеми его колоннами, лепниной на потолке и стеклянным куполом, разумеется, производил прекрасное впечатление, но леди Амелия, следуя какой-то своей, извращенной логике, не пожелала играть в карты. А во время одного из контрдансов мистер Лаксби, неуклюжий увалень, наступил ей на шлейф платья из прозрачного батиста, недавно доставленного прямиком из Парижа, и подол оторвался так, что уже не подлежал починке. В довершение ко всему на следующий день ей пришлось отказаться от пикника в Юэлле из‑за того, что она пообещала съездить в Кенсингтон (такую-то дыру!), чтобы навестить свою старую гувернантку, которая жила там со своей вдовой сестрой. Она рассчитывала, что на пикнике будет и Летбридж, и уже всерьез подумывала о том, чтобы предать мисс Лэйни полному забвению. Однако, представив себе разочарование Лэйни, Горация отказалась от столь крайней меры и ответила решительным отказом на настойчивые уговоры своих друзей.