потрескивает. Сцена, люди, клуб становятся незначительными для нас. Все мое внимание

полностью сосредоточено только на ней.

– Смотритель, сделай все необходимые объявления, – я обращаюсь к Джексу тихим

голосом, который выходит из меня как рычание. Я обвожу всех присутствующих взглядом,

не терпящим никаких возражений в случае с тем, что сейчас будет объявлено. Выражение

наших с Кса лиц показывает равнодушие и полное пренебрежение ко всему, что может

дать понять, что мы с ней пара. Громкий ропот разлетается по всей комнате – они не

показывают своего откровенного «нет» – но все присутствующие должно быть удивлены,

почему я не снимаю плащ и маску со стоящей передо мной на коленях женщины.

Хорошо, сегодня вечером они удивятся.

Джексон Картер торжественно кивает и сообщает всем присутствующим, что первый

аукцион этой ночи не состоится, так как я использовал привилегию как Дома клуба,

заявляя права на эту сабу. Ограничивая любой доступ к ней. Накладывая запрет любому

члену на то, чтобы ее выбрать.

– Ты полностью собираешься соблюдать условия, изложенные в регламенте нашего клуба?

– спрашивает меня Джекс. Прилюдно мы создаем прецедент своим поведением. Слышится

ропот неверия среди присутствующих, громко начинают двигать стульями... и вдруг,

Джекс поднимает и ударяет молотком. – Тишина. – Он смотрит на охрану в темных

костюмах, стоящих по всему периметру комнаты, и на тех, которые размещены по обе

стороны от сцены. Один лишь знак и члены будут удалены по любому поводу.

– Да. В обязательном порядке. Эта саба моя. Только моя и только я буду обучать ее, –

отвечаю я ему.

Если я отступлю – нарушу требования этого договора, это означает, что я потеряю свой

вес здесь. Еще один Дом клуба может вмешаться и захотеть владеть моей сабой. Не имеет

значения, что другие владельцы и я – друзья или работаем вместе на Холме в

Объединенном Экономическом Комитете. Неважно, что мы прикрываем друг друга все эти

годы, и стали ближе, чем братья.

– Это ее контракт? – Джекс открывает сложенный документ, лежащий на кафедре. Это

единственный, который я предоставил ему и он не оформлен.

– Собственноручно подписан сабой, – отвечаю я, солгав, крепко сжав зубы. – Саба

согласна с регламентом клуба.

Сегодня вечером я даю Ксавии шанс понять, приемлем ли ей мой способ господства и

является ли это тем, что она действительно желает. Если нет – то по сути, я облажался.

Джекс не будет разглашать этот факт. У меня есть двадцать четыре часа, чтобы

предоставить ему оформленный сабой контракт или отказаться от партнерства.

– Очень хорошо, – кивает он. – Заявляй на нее права.

Заявление прав на сабмиссива подразумевает одну цель: предоставление сабмиссиву все, в

чем она или он нуждается. Без вопросов, я приобретаю средство для удовлетворения

своего чересчур–завышенного голода – но, по сути, вся власть исходит от подчинения

Ксавии.

Я выбрал скользкий путь и один неверный шаг откроет дверь другому доминанту, который

будет владеть телом этой девушки, пока я вынужден буду смотреть... и терпеть. Мышцы

тела стянуло узлом при мысли о другом, прикасающемся к ней – этот день никогда не

наступит!

Кса качается, и я тянусь к ее плечу, чтобы удержать ее дрожащее тело.

– Ты в порядке? – рычу я сквозь стиснутые зубы. Я твердый, возбужденный, и я хочу,

чтобы она обвила свои губки вокруг моей головки.

– Да, сэр, – Она смотрит прямо мне в глаза. Мы смотрим друг на друга, и, словно дерзкая

девчонка, она медленно, вызывающе облизывает губы. Увидев ее язычок – язычок с

пирсингом, танцующим над ее мягкими, словно лепесток розы, губами, я понимаю, что

назад дороги нет.

Сегодня у нас будет возможность определить, насколько она готова отдать себя мне.

Следующий шаг–это судьбоносный момент.

Мы обсудили, как я буду заявлять на нее права. Она интересовалась вопросами, которые я

буду задавать, и как ей следует отвечать, как она будет обращаться ко мне, и что я буду

делать. Тогда какого хера я медлю? Либо я заявляю на нее права либо мы расходимся.

Третьего не дано. В моем мире нет ванильных свиданий. Это место, где мы с ней можем

находиться, не боясь возникновения скандала. Вместе мы будем творить историю – но

только эти стены будут свидетелями всего.

– У тебя есть какие–либо вопросы по поводу условий договора клуба?

– Нет, сэр.

– Согласна ли ты на мое полное господство над тобой?

– Да, Сэр.

– В любой момент ты можешь прекратить сцену.

– Я понимаю, сэр.

– Ты моя, саба. Моя собственность. Полностью моя и я владею тобой и до тех пор, пока

наш контракт в силе, ты будешь обращаться ко мне «Мастер».

– Мастер, я ваша собственность. Спасибо, что принимаете меня.

– Открой свой ротик и продемонстрируй всем присутствующим, как ты принадлежишь

мне. Подчинись мне, – Я расстегиваю молнию и освобождаю свой член.

Она приподнимает голову и я, слегка нажимаю своей округлой головкой на ее губки,

оставляя на них свою смазку. Она открывает свой розовый, блестящий ротик, и я

проглатываю стон, сковавший мое горло, в то время как она облизывает мой член своим

язычком с пирсингом. Я сдерживаю себя, скользя только кончиком своего члена в ее

горячий ротик, и качаю сильнее бедрами, входя все дальше и глубже.

Запуская руки в ее волосы, я обхватываю ее затылок, одновременно трахая ее рот,

демонстрируя всем присутствующим, что может случиться с новым сабмиссивом, кто

бездумно начинает вечер, бросая вызов. Либо так, либо быть раздетой и проведенной

через всех присутствующих, давая всем находящимся в зале возможность прикоснуться...

поласкать ее.

Нет нужды смотреть по сторонам, чтобы увидеть, как некоторые из присутствующих

членов клуба вероятнее всего мастурбируют, используя свои руки, трахая себя, или

используют своих сабмиссивов, которые стоят пред ними на коленях, отсасывая и

низвергая их в ад. Это единственный момент в течение всей ночи, когда остальным

разрешено заниматься сексом в основном помещении гостиной, помимо тех, кто

находится на сцене. Несколько женщин – Доминатрикс, членов клуба, с которыми я

знаком, резко выкрикивают, требуя, чтобы я сильнее засовывал свой член в горло Кса.

Мои пальцы вцепились в ее парик в то время, как я удерживаю ее, чтобы получить

удовольствие. Она не их. Поначалу я двигаюсь медленными толчками в идеальном ротике

этой девушки, но как только жидкое пламя разгорается во мне и потом взрывается у меня

под кожей, я начинаю толкаться все сильнее и быстрее.

– Расслабь свой ротик, – приказываю ей, и она кивает, начиная сосать с еще большей

интенсивностью, ее голова поднимается вверх и вниз вокруг головки.

Кса щелкает свои язычком с металлическим шариком на его кончике и мучительно

проводит по задней части моего члена и я погружаюсь всей своей длиной в ее ротик.

Внутрь и наружу, с громким хлюпаньем я вставляю свой член, заставляя ее принять меня

больше. Мое тело деревенеет, мышцы плеч и бедра сжимаются. Срань Господня!

– Я скоро кончу, саба, – Наконец я кончаю. Я выстреливаю горячую струю ей в рот, но она

не собирается жалеть меня.

– Ммм, – она мурлычет над моим членом, заглатывая сперму, и продолжает сосать мою

головку, проводя своим язычком вдоль всей моей длины.

Все мои мышцы сокращаются, в то время как очередной спазм взрывает меня, и я с силой

загоняю свой член еще глубже в ее рот. Я владею ей. Властвую над ней. Заставляю ее

покорится, принять каждый сантиметр моего члена. Я резко дергаюсь, полностью

переставая дышать в тот момент, когда оргазм проходит сквозь мой позвоночник и

скопившееся возбуждение выстреливает из моего члена, изливаясь в нее. Я снова вхожу и

выхожу из ее теплого влажного ротика, затем подаюсь вперед, проталкивая свой член

глубоко в ее глотку. Вспышка огня прожигает мои мышцы в тот момент, когда

удовольствие ослепляет меня, заполняя мой мозг.

– Кса, – стон срывается с моих губ, я держу ее и наблюдаю за ее губами, скрывающими

мой член. Доли секунд и я полностью погружен в ее ротике, находясь глубоко в ее глотке,

я наблюдаю за ней и наши взгляды встречаются.

Она невероятна, сжимая губы вокруг моего члена, в то время когда мой член появляется из

ее жадного рта. Я заставляю себя выпрямиться, тяжело дыша, убираю свой полностью

эрегированный член обратно в кожаные штаны, страстно желая ее под собой связанной и

открытой для меня. Я тянусь вниз, осторожно поднимая ее, ее руки в наручниках,

закрепленных за спиной. Как только мы оказываемся рядом друг с другом, я уже не в

силах сдерживаться, наклоняюсь вперед, целуя ее влажные губки на глазах всех

присутствующих. Слышны удары кулаков по столам и вспышка недовольных возгласов

перетекает в ожесточенные крики, принадлежащие, скорее всего к другим Домам,

злящихся, за то, что их так сильно обломали.

– Кто–то не совсем недоволен, – шепчет она напротив моих губ. Ее трахабельный ротик

искривляется в сладкой ухмылке. – У меня кое–что есть для тебя. В моей руке.

Я притягиваю ее к себе, она представленная Дому не совсем обычным способом

сабмиссив.

– Мне наплевать на них, – говорю я, обвивая ее руками, и ища ее ладонь. Я вытаскиваю

ключ из ее рук, расстегиваю наручники, растирая пальцами красные отметины,

оставшиеся на ее коже. Это в последний раз, когда я вижу отпечатки от метала на ее

красивой коже.

Я бросаю наручники на кафедру, в этот момент Джекс стучит молотком, требуя

восстановить порядок.

– Шумная компания, – мой голос звучит резко и наши взгляды встречаются.

В ответ он усмехается.

– Парень, ты всегда производишь такой эффект на людей. Сейчас тоже самое, не так ли?

Я не отвечаю. Веду Ксавию со сцены, я провожу ее мимо столов, наклоняясь ближе, и

говорю ей, чтобы она смотрела прямо перед собой, а не вниз.

– Но это совсем то, что мой смотритель сказал делать, – сообщает она мне.

Я рычу:

– Разве он твой Дом?

Перед выходом, она перестает смотреть вперед своим непреклонным взглядом и,

оглянувшись на меня, приоткрыв рот, отвечает:

– Нет. Но я не понимаю.

Я вывожу ее за пределы основной комнаты, затем притягиваю ее к себе. Держа ее за

скрытые плащом плечи, я потираю пальцами вдоль ее ключицы, покрытой шелковистой

материей.

– Я восхищаюсь твоей силой. Я здесь не для того, чтобы сломать тебя, а научить. Запомни

это. Уроки один и два. Ты готова для очередного. Да?

– Поэтому я и здесь. Пожалуйста, научи меня. – Кажется, из–за маски мне видно, как ее

глаза светятся, и я наклоняю ее подбородок, вглядываясь в нее какое–то время, впитывая

ее красоту.

В коридоре значительно тише и я наклоняюсь ближе, шепча:

– Никогда не теряй свою главную силу. Никогда. Это то, что привлекло меня в тебе в

первую очередь. Есть разница между тем, как ты обладаешь самоконтролем и тем, как ты

полагаешься на меня. Я буду подталкивать тебя и, несомненно, ты будешь подстраиваться,

но никогда не обесценивай свои возможности. Это реальная сила. Бамбук против дуба. Что

сильнее?

– Ты мне это говоришь из–за того, что мы идем кое–куда? – Она осматривает коридор,

оформленный зеркалами, а затем ее взгляд возвращается ко мне.

– Я даю тебе советы, в то же время, показывая, что я вижу тебя. Я хочу тебя. Я здесь не

для того, чтобы уничтожить то, чего я желаю и чем очень сильно восхищаюсь. Ты первая

саба, на которую я заявил свои права таким образом. – Мои слова непроизвольно