В лифте они безостановочно целовались. А едва вошли в квартиру, как Алексей принялся раздевать ее. И она ему не мешала, слабо реагируя на то, как падает одежда прямо на пол, стараясь одновременно раздевать его тоже.

Их губы перестали существовать отдельно друг от друга. Они целовались как одержимые, словно не виделись несколько лет, а не пару дней. Не могли насытиться, напиться из источника взаимности, запечатлеть в памяти навечно…

Ни один из них даже не заметил, как остались без всего и оказались на диване. И близость на этот раз носила рваный стремительный характер, словно оба они хотели получить все и сразу. От первой ночи сегодняшняя встреча отличалась в корне. На место всепоглощающей нежности пришла грубоватость. Алексей не мог сдерживаться, а Люда не хотела, чтобы он это делал. Страсть сжигала их обоих одинаково быстро и немного поутихла, когда оба получили желаемое, слились в единое целое, испытав блаженство практически одновременно.

Чуть позже, когда Люда лежала на плече любимого, а дыхание ее все еще не выровнялось, Алексей виновато пробормотал:

— Извини, если сделал больно. Не смог сдержаться. Как мальчишка, — невесело усмехнулся. — Просто, я так мечтал об этом, что когда получил, наверное, все испортил.

— Не испортил, — приподнялась она на локте и заглянула в его виноватые глаза. — Мне хотелось того же, — призналась, смущаясь.

Люда и сама не могла понять, как возможно настолько хотеть близости с мужчиной, если пока еще неопытна в этом вопросе. Но дело обстояло именно так. Да и дело было даже не в сексе. Ей хорошо было уже просто рядом с ним. Касаться его, слышать его голос, вдыхать его запах… Этого хотелось постоянно, и состояние насыщения не наступало. И совсем скоро они снова расстанутся. Она уедет в Питер, а он улетит в Мурманск.

— Как твоя мама? — спросила Люда и устыдилась, что своим родителям даже не позвонила. Они не знают, что она в Москве, даже не догадываются. И увидеться с ними она не сможет, потому что до последней минуты, когда настанет время расставаться, хочет быть рядом с этим мужчиной. Родителям позвонит уже завтра и ни в чем не признается, чтоб не расстраивать.

— Плохо. Все время плачет. Очень волнуюсь за нее, — вздохнул Алексей и прижал к себе Люду покрепче. — У нее сердце слабое.

— А сейчас она с кем? — коснулась Люда губами его шеи в том месте, где часто-часто билась жилка.

— С тетей моей, сестрой отца. Плачут на пару. Люда!.. — неожиданно перевернул он ее на спину и накрыл своим телом, всматриваясь в глаза.

Он явно что-то хотел сказать, но не решался. Она же ждала, затаив дыхание, чувствуя, что услышит (если он решится) сейчас что-то очень важное.

— Я так долго был идиотом, не хотел понимать, что ты совершенно особенная девушка, что рядом с тобой никто не стоял, тем более та женщина, у которой такое же имя, и которую я какое-то время называл своей женой. И я… причинил тебе много неприятностей!

— Ты не…

Она хотела сказать, что сделал он все это не со зла, а заблуждаясь и обманывая прежде всего самого себя, уходя от реальности, оберегая себя от новых разочарований. Раньше и она этого не понимала, а сейчас, как ни странно, все встало на свои места, и от былых обид не осталось и следа. Но договорить Алексей ей не позволил, запечатав рот поцелуем.

— Не перебивай меня, малыш, иначе я так и не решусь сказать самого главного, — так ласково улыбнулся он, что аж сердце защемило и глаза защипало от слез. И еще раньше, чем он произнес заветные слова, Люда уже точно знала, что именно услышит. — Я люблю тебя. Никогда и никого я не любил так сильно. И я хочу, чтобы ты все время была рядом со мной.

Люда все-таки расплакалась. От счастья, от облегчения, от наплыва эмоций. Теперь уже ее сердце готово было выпрыгнуть из груди, заходясь в бешеном восторге. Она силилась ответить и не могла. Только и способна была покрывать любимое лицо поцелуями, оставляя на нем влажные следы от своих слез.

И снова они любили друг друга, на этот раз со всей нежностью, на какую только были способны.

Но время неумолимо приближало их к расставанию. Ее ждала работа, а его — мама, которой он сейчас был очень нужен.

— Когда мы увидимся снова? — спросила Люда, когда они уже стояли на перроне, в который раз за сегодня целуясь, не в силах оторваться друг от друга.

— Не знаю, малыш, как долго я пробуду в Мурманске. Но я обязательно найду возможность увидеться с тобой как можно скорее. И звонить буду два раза в день, утром и вечером.

Люда грустно кивнула, а потом улыбнулась и произнесла:

— Я так и не сказала, что тоже люблю тебя. Кажется, я влюбилась в тебя с первого взгляда. А может и нет, — рассмеялась она, но получилось это как-то нервно. Предстоящая разлука и неизвестность пугали ее и отравляли то счастье, что недавно получила. Хотелось вцепиться в него и не отпускать. Но это невозможно.

Прощальный поцелуй, взгляд в окно вагона и стремительно удаляющаяся мужская фигура… Этот день стал одним из самых счастливых в ее жизни, но он же и разрывал ей сердце. И пугала неизвестность, ведь они так и не решили, что будут делать дальше. Пока еще у каждого из них своя жизнь и в ней крохотная частица того, что они могут считать общим, одним на двоих.

Глава 13

Началась последняя неделя перед Новым годом. Повсюду царила предпраздничная суета. Город украсили к празднику, и витрины магазинов радостно пестрели разноцветной мишурой и гирляндами. И даже довольно суровые для декабря морозы мало кого напрягали.

Морозы и Люду мало напрягали, да и на улицу она выходила разве что с утра перед работой и вечером после работы. А вот собственная жизнь внезапно стала казаться ей пустой и какой-то никчемной. Не радовал приближающийся праздник и поездка на каникулы домой. Не вдохновляли на новые подвиги ни похвалы Олега Евгеньевича, ни явные достижения в области рекламы. Предстоящий корпоратив, о котором в клинике все предвкушающе шушукались по углам, даже пугал немного. На него она идти не хотела и не могла придумать достойную причину, чтобы этого не делать с чистой совестью.

Алексей звонил, как и обещал, дважды в день, и разговаривали они так долго, как только могли себе позволить. По утрам он специально звонил ни свет ни заря, чтобы успеть наговориться, и чтоб Люда не опоздала на работу. А каждый вечер телефон срабатывал перед сном. Вот тогда они никуда не торопились, наговаривались обо всем, вкладывая в слова всю свою любовь, дразня друг друга любимыми голосами и ничего не обещая при этом.

Здоровье его матери основательно пошатнулось после смерти отца. Больше всего пострадали нервы. На этой почве частенько случались галлюцинации, временами она даже заговаривалась, или ей мерещился покойный отец. Врачи советовали Алексею поместить ее в специальную лечебницу, где за ней будет установлен надлежащий уход и назначено лучшее лечение. Но разве же он мог решиться на то, чтобы поместить родную мать в по сути психушку. Тут Люда была солидарна с ним — с родным человеком так поступать нельзя, она же не сумасшедшая.

Но как бы там ни было, именно здоровье матери не позволяло им видеться, оставить ту одну даже ненадолго Алексей опасался. Он теперь и работал удаленно от офиса, как и не знал, насколько это затянется.

Влад приехал в пятницу вечером, но встретиться они смогли только в воскресенье. Всю субботу он был чем-то сильно занят. Не то чтобы Люда уж сильно стремилась с ним увидеться, но, как ни странно, он был тем связующим звеном между ней и Алексеем, ведь почти при нем все начиналось и продолжалось. Кроме того, он был другом Алеши, и временами Люда даже подмечала в нем что-то схожее с любимым, хоть они и в корне различались. Как бы там ни было, но с тех пор как они расставили точки над «и» и решили остаться друзьями, общаться ей с ним стало гораздо легче и приятнее. И за неделю она успела соскучиться по тому, кто снова стал ее другом.

Они с Владом уже привычно сидели в кафе, когда он завел разговор на щекотливую тему:

— Какие планы на Новый год?

Вроде обычный вопрос, но после него Люде захотелось плакать, и какое-то время она не отвечала, собираясь с силами и в попытке успокоиться.

— Домой поеду, к родителям, — постаралась ответить спокойно. — А ты? — посмотрела на Влада и поняла, что обмануть того не получилось.

— Речь сейчас не обо мне, — серьезно проговорил он. — И тебе не домой надо ехать.

— В каком смысле?

— В самом прямом. К Лехе тебе нужно, пока он там окончательно не свихнулся. Я вчера с ним разговаривал и мне совсем не понравилось его настроение. Ты меня, конечно, извини, но такое чувство, что он там на пару с матерью с ума сходит.

Это прозвучало грубовато, но следов злости на лице Влада Люда не прочитала. Неужто там на самом деле все обстоит так уныло? И это накануне Нового года, когда настроение должно держаться приподнятым. Но даже в этом случае она не может поехать в Мурманск.

— Он меня не звал, — тихо произнесла Люда.

Он, действительно, не звал ее. Ни словом, ни намеком не показал, что хочет видеть ее там рядом с собой. Да, он скучал, и не скрывал этого, но в родной город, к матери не приглашал. Да еще и на Новый год.

— А почему, знаешь? — прищурился Влад.

— Кажется, я уже ничего не знаю и не понимаю.

— Именно! — поднял он указательный палец. — И тебе ли не знать, какой Леха гордый. До идиотизма частенько. Он потому тебя и не зовет, что слишком сильно этого хочет.

— Ты-то откуда знаешь? — невольно улыбнулась Люда. Пусть это все и были только выдумки Влада, но от слов его стало немного легче. На душе чуточку посветлело.

— Я же его сто лет знаю. Ну и… я бы на его месте именно этого хотел, — добавил после небольшой заминки.

— Что же мне делать? — с мольбой посмотрела на него Люда.

— Как что? Покупать билет на самолет и сразить Леху сюрпризом. Могу представить его морду, когда увидит тебя в своем Мурманске, — расплылся Влад в довольной улыбке.

— А адрес? Я не знаю его адреса, — спохватилась Люда и только потом поняла, что уже решилась последовать его совету.

— А я на что? — полез Влад во внутренний карман дубленки и достал оттуда клочок бумаги. — Держи, спецом узнал для тебя.

И тут Люда поняла, что к разговору этому Влад тоже готовился заранее. Прилив горячей благодарности не заставил себя ждать, и на глазах все же выступили слезы.

— Спасибо тебе огромное! — приняла она клочок бумаги, как самую большую драгоценность в мире.

Дома. Она посмотрит и выучит мурманский адрес Алеши наизусть дома. А завтра с утра закажет себе билеты на самолет. И она не пойдет на новогодний корпоратив, даже если ее все за это осудят. Сейчас, когда твердо решила ехать, Люда уже начала считать дни и часы до встречи с любимым. И ей до боли в сердце хотелось поверить Владу, что Алеша ждет ее и будет рад встрече. Только вот предупреждать заранее она его не станет, просто не сможет преодолеть собственную робость.

На следующий день, после работы, Люда отправилась за подарками Алеше и его маме. Все шло по плану. Утром она заказала билет на самолет, который вылетал рано утром двадцать девятого декабря. Именно на эту дату был назначен корпоратив, и сам день считался рабочим. Но и эту проблему Люда решила, взяв отгул и честно объяснив Олегу Евгеньевичу, что должна быть рядом с любимым. В подробности, как и раньше, не вдавалась, да и не потребовалось. В который раз она убедилась, какой чуткий и великодушный у нее начальник.

С родителями дело обстояло несколько сложнее. Мама откровенно обиделась, когда Люда сообщила, что не сможет приехать на Новый год. Когда-нибудь, при личной встрече, она все честно той расскажет. Но объясниться по телефону так толком и не получилось. Она разве что обещала заехать к ним на пару дней на каникулах. Она и подарки им с отцом уже давным-давно припасла. И обязательно вручит их, но позже.

В аэропорт она приехала на час раньше запланированного времени. Да и все равно от волнения провела практически бессонную ночь. Лететь ей предстояло два часа, и можно попытаться поспать в самолете, благо перелет беспосадочный. Но волнение ее только нарастало, и два часа в воздухе тянулись как двадцать.

Мурманск встретил настоящим трескучим морозом, и пока дошла до стоянки такси, Люда успела совершенно окоченеть или одеревенеть на морозе, что будет точнее.

До нужного адреса добиралась минут сорок, и всю дорогу пожилой таксист развлекал Люду байками из собственной молодости. За это она ему была даже благодарна, а временами даже смеялась. Ну и волнение немного притупилось. Правда, стоило ей выйти из машины у дома, где предположительно жила мама Алеши, где он родился и вырос, а сейчас и поддерживал мать в трудный период, как волнение вспыхнуло с новой силой.