Алекс Савчук - Прутский Декамерон

Он оказался первой «потерей» среди гостей, вскоре следом за ним по домам потянулись другие; ну а бар, пока меня не было на месте, жил своей обособленной жизнью: партийные начальники среднего звена, ввиду отсутствия главных начальников, «расползшихся» по ресторану, очень скоро дошли до предела: они на спор выпивали 700-граммовый наполненный водкой фужер штучного чешского стекла ручной работы, – каждый из которых был произведением искусства, – затем с размаху шлепали им об бетонный пол, в короткое время разбив мне около полутора десятков фужеров из 24, имевшихся в наличии. Остановились они лишь тогда, когда я демонстративно убрал со стойки все оставшиеся фужеры.

Мой напарник Саша и его мама, расстроенные неудачей, в самый разгар празднества, где-то около полуночи, заглянули ко мне в бар; Сашка, рассеянно посмотрев сквозь меня, небрежно кивнул на прощание и, взяв маму под руку, отправился домой.

Следом за ними заскочили разрумянившиеся, разгоряченные танцами и шампанским Оля и Ленка-именинница. Девчонки громко и весело разговаривали; Ленка, подойдя и взявшись руками за борта моего пиджака, притянула меня к себе и звучно поцеловала в губы, после чего девушки по секрету признались мне, что хотят сбежать в город, так как им здесь, среди взрослых, скучно. Я заговорщицки подмигнув им, сказал что если их хватятся и начнут разыскивать, я сообщу маме именинницы где они, после чего девицы, взявшись за руки, выпорхнули из бара и исчезли в ночи.

К этому времени мои гости – «стойкие» коммунисты были уже совсем никакие: их опытные водители по одному обманом и уговорами выводили «слуг народа» на улицу, усаживали в машины и увозили кого по домам, а кого в гостиницу райкома партии. «Большой босс» – завотделом ЦК, перед уходом подошел ко мне, и я весь напрягся. «Ну, что этот товарищ на этот раз придумает?», – неприязненно подумал я. Предчувствие меня не обмануло: он таки придумал.

– На вот, возьми, – поковырявшись в кармане он швырнул на стойку две смятых рублевых бумажки. – Чтобы опять потом не было разговоров, что я на банкете ел-пил бесплатно. – Он звучно гыкнул. – Претензий ко мне нет?

– Боже сохрани, – ответил я, подняв руки вверх.

– То-то же.

Было уже около четырех утра, когда даже самые стойкие клиенты, наконец, разошлись, и официантки, уже падавшие к этому времени с ног от усталости, смогли перевести дух. В баре еще оставалась Виктория – невысокая, черноволосая, постриженная под «гарсон» девушка, ее постоянно улыбающиеся глазки, узкие как у японки, от которых, признаюсь, я был просто в восторге, к этому часу превратились в щелочки.

– Вика, – остановил я девушку, совершающую очередной «рейд» с подносом грязной посуды. – Ты не хотела бы искупаться в душе после такой работы?

– Искупаться? Где? Здесь, в ресторане? – откликнулась она. – Я бы с удовольствием, только у меня нет с собой полотенца.

– Так у меня есть, – сказал я, доставая пакет из своей сумки. – Оно большое, рассчитано на двоих.

– Так ты мне и спинку собираешься потереть? – спросила она кокетливо, принимая пакет из моих рук, и я, не имея сил ответить, лишь кивнул ей. Я проводил девушку до душевой, настроил горячую воду, извинился, быстренько вернулся в бар, молниеносно постелил в одной из кабинок матрас, который вот уже несколько месяцев как получил «прописку» в баре, и вновь бегом отправился назад.

Немного стесняясь, мы действительно потерли друг другу спинку, а после купания вернулись в бар. Ресторан, опустевший наконец после долгого и бурного празднества, казался теперь совершенно вымершим. На мое робкое предложение провести остаток ночи вдвоем, Виктория доверчиво потянулась ко мне своими маленькими ручками и почти упала в мои объятия.

Так начался наш с ней «роман», затянувшийся на два года, и прервавшийся окончательно лишь с ее отъездом в Кишинев.

Разбудили нас до обидного рано, в восемь утра, и мне пришлось, поцеловав Вику на прощание, выпроводить ее потихоньку за дверь, потому что, как сообщил мне дежурный по райкому партии, я срочно должен был выехать в село Старые Криганы за свежей рыбой, а заодно и за поваром, проживавшем в том же селе и обалденно варившем уху. Уха требовалась начальственным желудкам на опохмелку, поскольку, как вы сами понимаете, самое главное в любой пьянке – грамотно опохмелиться.

Райкомовская «волга» быстро домчала нас до места, и вскоре я увидел цепь искусственных каналов и озер, принадлежавших местному рыбхозу, в которых выращивалась рыба самых разнообразных видов. Бывший капитан НКВД-МГБ-КГБ Сергеев, теперь пенсионер, но в то же время стойкий и неподкупный страж на складах рыбхоза, был предупрежден о нашем приезде, поэтому безропотно выделил требуемое количество дефицитной рыбы (естественно, бесплатно), и даже помог погрузить две полные корзины в общепитовский мотороллер. Машина тем временем доставила из дома поднятого из постели повара и мы отправились в обратный путь.

Часа через полтора у себя в баре я хлебал ложкой из кастрюльки средних размеров необычайно вкусную наваристую уху, и с ручкой в руке подсчитывал финансовые потери.

Всего начальственными лицами вчера было выпито «горячительных» напитков на сумму 650 рублей, и это только по бару, не считая поданных со складов и кухни блюд и закусок. Вместе с тем, что было украдено вчера утром электриками, устанавливающими в моем складе сигнализацию (я, по простоте душевной, оставил их там на 20 минут без присмотра), это составило 650+350 =1000. Тысяча рублей недостачи в кассе – хорошенькое начало! Ах да, я чуть было не забыл, два рубля ведь мне вчера заплатили, начальник ЦКовский внес, так что итоговая циферка уже не круглая, всего 998 р. в убытке.

Если бы сейчас в баре взять да провести ревизию, нас с Сашей Чумаковым по ее результатам и по итогам всего лишь одного дня работы вполне можно было судить и посадить, и получили бы мы ни много, ни мало от 3 до 7 лет лишения свободы с конфискацией имущества. Здорово, а?! Бежать что ли, пока не поздно, с этой работы, мелькнула у меня шальная мысль.

Нет, поздно. Теперь будем биться до конца.

Июль 1980

Коктейль «Серенада».

Апельсиновый сироп 20 мл.

Ванильный сироп 20 мл.

Гранатовый сок 100 мл.

Газированная вода 100 мл.

Ломтики апельсина.

Смешиваем ингредиенты, украшаем ломтиками апельсина.

Душно. Не спится. Я приподнялся в постели и осторожно перевернулся на другой бок; диван противно скрипнул, однако дыхание моей супруги, спящей рядом, оставалось по-прежнему тихим и ровным. Я осторожно сполз с дивана, и в этот самый момент в прихожей негромко забренчал телефон, прозвенел один раз и на втором звонке оборвался. Я сморщился словно от зубной боли, но жена и на этот раз не шелохнулась. И только выйдя на кухню и выпив кружку воды я вспомнил!.. Ведь это был не простой, а кодовый звонок! Один – плюс. Это означало, что я срочно нужен своему товарищу Кондрату, то есть мне надлежит в течение десяти ближайших минут быть на улице. А на часах без двадцати минут двенадцать.

Я снял со стула висевшие на нем брюки и рубашку, на цыпочках вышел в коридор и, не включая света, стал одеваться, недоумевая, зачем я мог своему товарищу в такое позднее время понадобился. Заметив на тумбочке рядом с телефоном пачку «Мальборо», я сунул ее в карман, следом спички, вышел за дверь, и тихо затворив ее за собой, запер на ключ.

Спускаюсь вниз, огибаю дом и останавливаюсь у бетонной автобусной остановки, которая располагается позади моей четырехэтажки. Пустынное в этот час шоссе тянется передо мной, окаймленное с двух сторон небольшими деревьями. Темные силуэты зданий выделялись на фоне еще более темного неба. В ожидании проходит несколько томительных минут, затем я замечаю свет фар идущей от центра города машины, они на добрую сотню метров впереди себя освещает шоссе, вырывая из темноты дома и деревья. Я ступаю на дорогу и призывно машу рукой. Машина начинает тормозить, съезжает на обочину, ее слегка заносит на придорожной пыли, наконец она останавливается, фары гаснут, и тишина, окружавшая меня еще несколько мгновений назад, взрывается громкими голосами. Ну, конечно же, это наши!

Передо мной гастрольная машина нашей компании – желтый раздолбанный «жигуль», за рулем которого восседает ее хозяин Игорь, по кличке Жердь, рядом с ним Кондрат, оба – мои лучшие друзья.

– Не удивился, что я так поздно позвонил? – спрашивает меня Кондрат, выбираясь со своего места рядом с водителем – из-за высокого роста у него это получается не слишком быстро.

– Вот он, наш дружбан Савва, – громко кричит Игорь, перебивая товарища, – бедняга, ожидая нас, уже просто изнемог со скуки.

Опередив Кондрата, Игорь подходит первым и довольно чувствительно хлопает меня по плечу – сразу видно, что он сегодня крепко выпил. Мы пожимаем друг другу руки, смеемся, спрашиваем как самочувствие. На заднем сиденье располагаются три незнакомые мне девушки, их лица пятнами мелькают в проеме открытого окна. Судя по переливистому смеху и громким восклицаниям, они тоже немало выпили. Кондрат берет меня за руку, отводит в сторону и шепчет:

– Нам предстоит одно срочное дельце, и для этого мне понадобился ты. Сейчас поедем на озеро, там вплотную займешься моей бывшей подругой Маринкой. Помнишь, я тебе говорил, что решил от нее избавиться?

– Ага, – киваю я что-то такое припоминая, – говорил. Ты еще сказал, что она твоя подруга чуть ли не с детских лет.

– Именно так, – соглашается Кондрат и шутливо кривится. – Настолько застарелая зазноба, что я уже устал и от нее и ее дурацких претензий. Ну, поехали. По машинам, друзья мои, – командует он, зачем-то поглядев на часы.

Мы залезаем внутрь, ребята – по своим местам, я назад – к девушкам; они теснятся, уступая мне место, я усаживаюсь поудобнее, и сразу же ближайшую из них перетягиваю к себе на колени – так свободнее сидеть остальным и мне гораздо приятнее.

Игорь трогает с места и переполненная машина, управляемая нетрезвым водителем, противно визжа на виражах шинами, мчится по ночным улицам.

Кондрат, полуобернувшись назад, знакомит меня с девушками: Саша, Люся и Марина, назвав последнее имя, он легко щипает меня за локоть. В темноте я девушек практически не различаю – вижу лишь славные девчачьи личики и все. И лишь пару раз подпрыгнув на ухабах, и вспомнив слова Кондрата, сказанные им пять минут назад, я начинаю соображать о чем собственно речь.

Одна из девушек – Марина, по кличке «Капитанская дочка» – была Кондрату совсем еще недавно близкой и неразлучной подругой, и хотя жениться им по возрасту еще как бы рановато – обоим всего по 17, – друзья и даже родители считали их женихом и невестой, настолько они были дружны и близки между собой. Но совсем недавно что-то надломилось в их отношениях и, как это нередко бывает, моментально разладилось, и теперь Кондрат решил поднадоевшую ему подругу спихнуть товарищу, в данном случае мне, с конкретной целью – избавиться от нее.

Лучший способ провести подобное мероприятие – это устроить приличную гулянку с друзьями и подругами, и затем, даже если товарищу не удастся соблазнить твою девушку, все равно есть повод для «сцен ревности» со словами укора: «А помнишь, ты с ним обнималась… сидела у него на коленях… целовалась… он тебя трогал за задницу…» и так далее – претензии можно продолжать до бесконечности.

Метод, согласен, нечистоплотный, но зато, согласитесь, может оказаться весьма действенным.

Кличку «Капитанская дочка» Маринка, как рассказывал мне когда-то Кондрат, получила из-за своего отца и носила чуть ли не с самого детства. Отец ее, офицер, служил на расположенной вблизи города радиолокаторной станции, но, несмотря на солидную армейскую выслугу, вот уже больше десяти лет оставался капитаном безо всякой, как все уже понимали, надежды на повышение.

Машина, подпрыгнув на очередной кочке, прервала ход моих мыслей, и я с беспокойством бросил взгляд на водителя.

Игорь умудряется на ходу, просунув руку между сидений, щипать девушек за коленки – визг и громкий пьяный хохот разносится из нашей машины далеко по городу, и, отражаясь от домов, возвращается дробным эхом. Я пытаюсь разглядеть лицо девушки, которую зовут Маринка. Моя будущая «жертва» очень весела, она даже не предполагает, бедненькая, какая «угроза» в моем лице нависла над ней.

Впрочем, веселы были и обе ее подруги – вся честная компания, оказывается, с самого обеда и до сих пор, вплоть до приезда ко мне, пила на квартире у Кондрата вино, закончив которое, перешла на коньяк. А закусывали, за неимением чего-либо более существенного, яблоками.

В верхней части улицы Танкистов, – в нашем городе есть и такая – около столовой № 6 мы притормаживаем, и 01-ая «старушка», поскрипывая всеми своими больными, склерозными железками, поворачивает направо, на грунтовую дорогу, спускается по ней к пресному озеру, катится по дамбе, затем сворачивает налево и въезжая на пляж, останавливается.