Энн Стюарт - Прямо в огонь

Зато сейчас она прижималась к нему, словно ленивый котенок, и позволяла ему обнимать ее и медленно кружить в танце в старом гараже на окраине Богом забытого городка.

Он хотел ее, стремился к ней всей душой. Она была для него насущной потребностью и значила больше, чем кофе и сигареты. Больше, чем последний глоток виски, выпитый им пять лет назад. Больше, чем чистая совесть. Чем сильнее он боролся со свои желанием, тем больше оно становилась. Джейми Кинкейд стала для него и проклятием, и благословением.

Он мог сейчас от нее отодвинуться — это было совсем нетрудно. Песня почти закончилась, и прежде, чем начнется другая, у него будет несколько секунд, чтобы признаться ей в любви. И тогда его жизни придет конец.

Может, лучше избавится от Джейми, пока еще есть время? Набраться сил и позволить ей уехать?

Он остановился и, взял ее за подбородок. Серые глаза Джейми сияли в полумраке, черты лица смягчились и хранили мечтательное выражение. Диллон не мог налюбоваться на нее.

И все же он должен был от нее избавиться. В конце концов, он снова прислушался к здравому голосу рассудка. И сказал единственные слова, которые должны были заставить ее бежать без оглядки.

— Забирайся на заднее сидение машины.

Диллон ждал, что она гневно его оттолкнет и бросится вон из гаража. Ему хватит пяти минут, чтобы снова накачать колеса, затем он уйдет и никогда больше ее не увидит. И останется цел и невридим.

Джейми посмотрела на него, и Диллон заметил, что у нее дрожат губы. Она шагнула назад, чтобы освободиться из его рук.

— Хорошо, — сказала она.

Диллон не верил своим ушам. Но Джейми уже развернулась и подошла к старому кадиллаку. Она выглядела до боли красивой, такой, какой была в шестнадцать лет, когда он ради нее готов был пойти в тюрьму. Он хотел ее тогда так сильно, что чуть не убил мальчишку, который жестоко с ней обошелся. Вот и сейчас он положил на меру весов все, чего достиг до сей поры — относительное спокойствие, любимое занятие и в меру чистую совесть.

Подойдя к машине, он начал медленно расстегивать пуговицы на старой фланелевой рубашке, но Джейми остановила его, положив ладонь на его руку. А потом сама занялась пуговицами, склонив голову вниз и полностью сосредоточившись на своем занятии.

Наконец она распахнула рубашку и сбросила ее с плеч Диллона, нежно проведя ладонями по его коже. Потом наклонилась и прижалась губами к его груди, прямо напротив глухо бившегося сердца, а ее рука легла на ремень.

Она прикоснулась к нему. Сквозь плотную ткань джинсов он ощутил движение ее пальцев, она медленно провела ими по его набухшей плоти, и Диллон не смог сдержать сдавленного стона.

— Если мы сейчас же не заберемся в машину, то потом будет поздно, — хрипло сказал он.

Джейми подняла на него глаза. Светлые волосы упали на лицо, щеки горели алым румянцем.

— Но мы ведь почти уже рядом, — возразила она.

— А я готов сделать это здесь и сейчас.

Джейми хмуро посмотрела себе под ноги, на холодный бетонный пол.

— Звучит не очень заманчиво, — сказала она.

Ее рука уже справилась с застежкой джинсов и теперь тянула молнию вниз. Движения ее пальцев были нежные и легкие, словно крылышки бабочек, и это чертовски возбуждало Диллона, куда больше, чем умелые ласки опытных рук.

— Да сядь ты, наконец, в чертову машину, — сквозь зубы сказал он.

— Еще минутку, — бросила она.

Джейми стянула его джинсы вниз, чуть ниже колен, и встала перед ним на колени, прямо на жесткий холодный пол. Потом прикоснулась губами к напряженному члену, пробуя его на вкус.

Диллон застонал от удовольствия, но Джейми отшатнулась от него, глядя вверх огромными испуганными глазами.

— Тебе больно?

— О Господи, нет.

Джейми снова прикоснулась к нему ртом. Диллон впился руками ей в волосы, чувствуя, что недолго сможет выстоять перед напором чувственных ласк. Он никогда не испытывал столь острого эротического наслаждения. А Джейми совершенно не осозновала, что с ним творится, она просто экспериментировала, то целуя, то касаясь языком, то нежно посасывая. Ему не нужно было говорить ей, что и как делать. Диллон молча прислонился к старому каддилаку, потому что ноги его не держали, и позволил Джейми ласковым неопытным ртом довести себя до яростного всплеска. Но он продолжал себя жестко контролировать, потому что знал — она к этому еще не готова. Правда, она тихо стонала и была возбуждена не меньше, чем он, но всему свое время.

Он мягко отстранил ее, хотя она по-прежнему удерживала его за бедра, потом легко поднял ее на руки и перенес на заднее сидение автомобиля. Джейми лежала и тяжело дыша, смотрела на него огромными глазами. Диллон стянул с себя джинсы и забрался в кадиллак.

На этот раз на ней было простое хлопковое белье, которое она любила носить. Странным образом оно возбудило Диллона больше, чем изысканные шелковые штучки, которые он снял с нее в прошлый раз.

Он стянул с нее трусики, и Джейми наклонилась, чтобы ему помочь. Заднее сидение было огромным, похожим на кровать, и даже будучи высокого роста, Диллон знал, что у них все отлично получится. Он подтолкнул ее вперед, но Джейми покачала головой, затем забралась на него сверху, а Диллону пришлось улечься на старые кожаные подушки каддилака. Запустив руку ей под юбку, он ощутил на пальцах влагу. Джейми была готова принять его, она дрожала от возбуждения.

— Скажи, что нужно делать, — прошептала она.

Презервативы остались в кармане джинсов, которые валялись на бетонном полу гаража. Но никакие силы мира не заставили бы Диллона остановиться сейчас хотя бы на миг. Он видел, что Джейми с трудом сдерживает нетерпение.

— Просто двигайся медленно, не спеши. Чтобы не поранить ни себя, ни меня. Отдайся желанию, прислушайся к своему телу, — каждое слово, казалось, давалось ему с большим трудом. — Потом можешь ускорить темп.

Джейми последовала его совету. Очень медленно, дюйм за дюймом, она вобрала в себя его плоть. Внутри Джейми оказалась горячей и влажной, и ничто не могло ее уже остановить, однако размеренная медлительность ее действий обладала неожиданной, магической властью.

Внезапно, когда он всего лишь наполовину вошел в нее, Джейми вскрикнула, и Диллон почувствовал, как вокруг него сжались невидимые мышцы. Она перепугалась не на шутку и попыталась от него отстраниться, но было уже поздно.

Ее платье чертовски ему мешало, поэтому Диллон рывком распахнул его, обнажив ее груди. Он взял их в руки, нежно потирая соски, и почувствовал, как вторая волна экстаза сжимает ее пылающее лоно.

Она снова закричала, но то был звук чувственного желания, крайней потребности, и Диллон, наконец, вошел в нее без остатка. Джейми наклонилась и бессильно прижалась лбом к его плечу.

Ее груди чутко реагировали на ласки, даже на малейшее прикосновение его осторожных пальцев. Соски затвердели, словно маленькие камешки, и Диллону страстно захотелось взять их в рот и приласкать языком, однако в этот момент Джейми повернула голову и прошептала ему на ухо:

— Я хочу попробовать тебя на вкус.

Его охватило такое внезапное возбуждение, что он чуть не задохнулся. Казалось, плоть его напряглась и стала еще больше. Джейми от удивления широко распахнула глаза.

— Но еще не сейчас, — добавила она и начала двигаться.

Он не стал с ней спорить. Он позволил ей делать то, что ей хочется. Пусть Джейми прислушается к своему телу, узнает его сокровенные желания и потребности. Неважно, что ему придется собрать в кулак всю свою волю и сдерживаться из последних сил.

Наконец, когда она ускорила движения, Диллон положил ей руки на бедра и притянул к себе. Он с трудом ловил воздух, глядя, как по ее щекам бегут слезы, как она изо всех сил старается отдаться ему полностью, без остатка. И тут волна экстаза одновременно накрыла их с головой. Джейми застонала, и ее лоно судорожно сжалось вокруг Диллона, и его самообладанию пришел конец. Он двигался в ней мощно, толчок за толчком, и Джейми отвечала на каждое его движение, пока оба они не пресытились.

Она плакала, свернувшись возле него калачиком, но Диллон не сомневался, что это слезы радости. Он был слаб, словно малое дитя, но все же у него достало сил притянуть девушку к себе и прижаться к ее губам жадным поцелуем, почувствовав при этом, как ее тело снова содрогнулось от страсти.

Их вещи так и остались лежать на бетонном полу. Подняв Джейми на руки, Диллон открыл ногой дверь гаража. Он отнес ее к себе в спальню, положил на кровать и лег рядом, тесно прижавшись к ее телу. И впервые в жизни заснул рядом с женщиной.

Когда Джейми проснулась, в окна заглядывало солнце. Она была одна в кровати. Видимо, Диллон уже проснулся. Ночью они просыпались несколько раз, чтобы снова заняться любовью. В конце концов, когда сил ни на что другое уже не осталось, они просто лежали обнявшись и целовались. Диллон знал все о поцелуях. Он вообще все знал.

Ей было холодно, тело было липким от пота и болело в неожиданным местах. Джейми нуждалась в горячем душе, чистой одежде и еде. Но больше всего она нуждалась в Диллоне.

Из гаража не доносилось громкой музыки. И было уже позднее утро — Джейми не могла припомнить, когда еще она спала так долго. С другой стороны, последние сутки были весьма насыщенными. Она встала с кровати, обернувшись в простыню. Она не знала, почему в ней вдруг проснулась скромность. Особенно после прошлой ночи. А может, именно из-за прошлой ночи. Или из-за того, чем они занимались ранним утром.

Черт, ну до чего же болело все тело! Огромная ванна на чугунных ножках, наполненная горячей водой, без сомнения, способна творить чудеса. С тех пор, как она приехала в Висконсин, время от времени ей приходилось ограничиваться прохладным душем, в основном, чтобы не привлечь внимания Диллона. Теперь же, если он случайно застанет ее в ванной, это может оказаться… интересным.

В ванной было тепло, поэтому Джейми, не колеблясь, сбросила с себя простыню. Бросив взгляд на душ, она решила все же искупаться в большой старой ванне. Она надеялась, что на сей раз ей хватит горячей воды. Она вздохнула и с удовольствием потянулась. Хотя тело ныло от непривычной боли, она была по-настоящему счастлива.

Джейми вздохнула от избытка чувств и, довольная, залезла в воду. Опустив голову на холодный край ванны, она закрыла глаза, на ее губах заиграла улыбка. Диллон сказал, что заставит ее кричать от удовольствия, и сдержал свое слово. И даже сейчас, когда все закончилась, она чувствовала себя превосходно.

Когда Джейми была готова выйти из воды, она осмотрелась вокруг. В ванной было лишь одно полотенце, но оно было влажным. Это было полоденце Диллона. Она поднесла его к лицу и ощутила запах мыла и шампуня. Она вдохнула его, как наркотик, и вдруг поняла, почему все эти годы он хранил ее платье. Если он захочет, чтобы Джейми уехала (или она сама решит сбежать в очередной раз), то она непременно стащит это полотенце и увезет его с собой. И потом будет спать с ним в обнимку, как влюбленная девчушка, которой оставалась и поныне.

Она снова завернулась в полотенце и отправилась в свою комнату. Видимо, Диллон успел принести чемодан, поэтому она быстро надела джинсы и старый свитер. Все это время она прислушивалась в надежде услышать шаги Диллона, думая, когда же он придет и стоит ли тратить время на одевание. Вдруг наверху раздался какой-то шум, всего лишь легкое поскрипывание половиц, как будто прошел невидимый призрак.

Джейми застыла на месте и снова прислушалась. Опять раздался звук, как будто что-то тяжелое протащили по полу. Наверное, это Диллон ходил наверху, хотя она понятия не имела, что ему там делать.

Если в ней осталась хоть крупица здравого смысла, ей следует отправиться вниз, перекусить и держаться на почтительном расстоянии от Диллона, пока это возможно. Тело Джейми остро нуждалось в передышке. Но она знала, что стоит Диллону хоть раз к ней дотронуться, она не сможет ему отказать. Просто не захочет.

Но по-видимому, здравого смысла у нее не осталось. Поэтому Джейми отправилась на третий этаж, чтобы взглянуть, что там делает Диллон. Ей не терпелось узнать от него еще что-нибудь новое и интересное из любовной практики.

На лестнице царила кромешная тьма — если там хоть когда-нибудь были лампочки, то они давно перегорели. На самом верху тени сгущались и выглядели столь неприветливо, что обладай Джейми буйным воображением, она могла бы подумать, что там притаились злые чудовища. Но она была здравомыслящей женщиной. Во всяком случаем во всем, что не касалось Диллона Гейнора.

Под ее ногами скрипнула половица, хотя она старалась ступать осторожно, боясь наступить в темноте на еще одного дохлого грызуна. У нее было странное чувство, будто кто-то или что-то за ней наблюдает. Но было слишком темно, чтобы убедиться, правда ли это.