— Так всегда найдется не брат.

— Он найдется быстрее, если ты меня задушишь вниманием. Мне нужно чуть больше свободы. Не нужно изображать из себя телохранителя. Я тебе уже в сотый раз говорю, что таким отношением, ты только подталкиваешь меня к определенным шагам. Хочется уже назло сделать. Можно каждый день слышать, что ты шалава, а потом станет обидно. Начнешь понимать, что терять нечего. О тебе сложилось уже определенное мнение. Значит бояться осуждения нечего.

— Я не говорил, что ты шалава.

— Но твои подозрения намекают на это, — спокойно ответила Оля. Она посмотрела на него. — Тимур, если решили быть вместе, то, наверное, не на пустом месте. Это же не мимолетная прихоть.

— Откуда я знаю, что у тебя в голове, красавица?

— Так же, как и я не знаю, что у тебя.

— Иногда мне кажется, что все это игра. Бывает, что наступает весна, после долгой зимы. Мы скидываем куртки, шубы. Меняем теплую обувь на легкую. Вместе с одеждой появляется и легкость на душе. Тогда девушки, которые появляются в коротких юбочках и приталенных курточках, кажутся первыми весенними цветами. Все красивые и нарядные. Их так и хочется сорвать, поставить к себе в вазу, чтоб любоваться. Девушки-цветочки видимо чувствуют что-то похожее, потому что при знакомстве начинают ярче сиять, блестеть глазками и охотно идут в руки.

Весна дурманит свежестью тающего снега, первым солнцем и легким ветерком. В такие моменты жизнь становится легкой, новой, яркой. Потом весна проходит. Цветочки теряют блеск и новизну. Потом приходит понимание: во всем виновата весна, которая заморочила голову, пообещав того, что не было на самом деле. Она сама веселая и забавная девчонка, вот и мечтает сделать мир ярче и краше. Но все это иллюзия. Иногда мне кажется, что лето в этом году решило поспорить с подругой весной о своих способностях так же голову задурить людям. Для своего спора они выбрали нас. Больно быстро мы с тобой голову потеряли, — он затушил сигарету. Из кафе доносилась приглушенная музыка. Взрывы хохота. Детский смех. Над рекой летала чайка. Странно, что ее сюда занесло.

— Согласна, что слишком быстро все произошло. Предлагаешь взять паузу и разобраться? — спросила его Оля.

— Не дождешься, — хмыкнул Тимур.

— Может ты прав. Все это как лихорадка, болезнь. Как-то утром мы проснемся и решим, что видеть друг друга не можем. Или еще хуже, что нам все равно. Пока же нам не все равно, поэтому будем жить как живем. Давай решать проблемы по мере их поступления, — сказала Оля. Она поправила ворот его рубашки. Посмотрела на его довольное лицо. Вот такой большой, а такой глупый. Хотелось это ему сказать, но она промолчала. Лишь улыбнулась в ответ.

Со свадьбы тем временем вышло несколько мужчин, которым пришла гениальная идея охладиться в реке. Жарко, они пьяные. На спор доплыть до середины реки. Их подруги пытались остановить пловцов, но те и слушать ничего не хотели. К реке был спуск для рыбаков. Они наперегонки побежали туда. Один поскользнулся, проехался по глине под общий смех. С криком и гиканьем его товарищи понеслись в воду, как кони. Оля и Тимур подошли к берегу, наблюдая за всей этой шумихой. Оля ощущала спиной его руку. Не мог он без этих обнимашек.

— Как думаешь, кто-то тонуть начнет? — спросил он.

— Даже спорить на эту тему не хочу, — ответила Оля.

— Почему? У нас был пожар, теперь вода. В завершение будут медные трубы. Или иначе, драка, — ответил Тимур.

— Вот только драки нам не хватало, — сказала Оля.

— Будет. Какая свадьба без драки?

— На нашей тоже будет? — спросила Оля, посмотрев на него.

— Если пригласим твою родню, то да. Оль, подержи мои вещи, — Тимур снял часы. Начал расстегивать рубашку.

— Зачем?

— Вон тот, лысый, уже выдыхается. А еще только вперед плывет. Силы не рассчитал, — ответил Тимур.

— И ты полезешь его спасать?

— Его товарищ в азарте, не заметит, когда тот тонуть начнет. На берегу трезвый только я. Можно посмотреть как человек тонет, но потом будет ко мне еще во снах являться. Требовать ответа, почему мог, да не помог.

— Но почему ты? Может сбегать кого-нибудь позвать?

— Пока повода нет, чтоб кого-то звать. Не знаю почему. Но если я могу помочь кому-то, то зачем проходить мимо? Или ты пройдешь?

— У меня таких случаев не было, чтоб приходилось выбирать, — ответила Оля.

Все произошло, как и предполагал Тимур. Парень начал выдыхаться раньше. Тимур его вытащил. Успел вовремя, но тот все же нахлебался воды. Пришлось вызывать скорую помощь. Можно пройти мимо. Отвести глаза. Убедить себя, что ничего не было. Потом прийти домой. Забыть и не вспоминать, что кто-то просил помощи. Может и снов бы никаких не было. А можно эту помощь оказать. Тимуру эта помощь была по плечу. Он спас человека. Как бы мимоходом проходя. Не из-за позерства перед Олей. Или не из-за страха перед совестью. Он просто был таким человеком. Как когда-то вытащил Олю из-под колес машин, так поступил и сейчас. Такими людьми можно гордиться и бояться, что однажды они не вернутся домой, забыв в какой-то момент о себе, но спасая кого-то другого. От этой мысли холодок прошел по спине. Оля так и не смогла ответить себе на вопрос: если бы у нее стоял выбор пройти мимо или помочь, то что бы она решила? Человек, который мог и не помог? Скорее всего, так и будет. Взять на время Сашу был порыв. Тем более большую часть времени он проводил у ее родителей. Оля только надеялась, что такого выбора перед ней не будет.

Все это провернули за кулисами свадьбы, чтоб не портить гостям праздник. Пока была суета, Оля сбежала на встречу с Федором Григорьевичем, который как раз подъехал.


Темно-синяя рубашка, черные джинсы, красные глаза, взлохмаченные волосы — Федор Григорьевич не напоминал того уверенного и ухоженного мужчину, каким Оля его обычно видела на работе. Неуверенные рассеянные движения. Даже не поставил машину на сигнализацию, когда вышел из нее. Оли пришлось напомнить. Он кивнул, достал брелок от машины. Несколько секунд смотрел на него, словно вспоминал, что нужно сделать.

— Как вы в таком состоянии доехали досюда? — спросила она.

— Сам не знаю. Сегодня были похороны. Желание в запой уйти и не выходить из него месяц, — сказал Федор Григорьевич.

— Нельзя. У вас сын.

— Да. Саша. Я помню. Как он?

— В себе переживает.

— Давайте пройдемся. У вас ведь есть сейчас время?

— Только недолго, — согласилась Оля.

— Я не могу сейчас забрать Сашу к себе, — без предисловий сказал Федор Григорьевич.

— И вы предлагаете, что он будет жить у моих родителей?

— Я думал он с вами.

— Мне его даже положить негде. Извините, но я не готова была к появлению в моей жизни ребенка.

— Я понимаю. Но не получается… Оля, я…

— Федор Григорьевич давайте перейдем к делу.

— У меня большие неприятности. Меня очень сильно хотят подставить. Давили вначале мягко, а потом начали угрожать семье. Я даже не понимаю, как они прознали о Кате. Мы никогда не афишировали отношения. Я все хотел сделать ей предложения, но не решался. Глупо как-то вышло. Мы с ней вместе с восемнадцати лет. Сашке уже семь лет, а я все не решался. Думал, что она мне откажет, — он улыбнулся, воспоминаниям. — Теперь не откажет. Я ведь всерьез не принимал ничего. Думал, что они только угрожают.

— Заявить в полицию?

— Было бы все так просто. Сам могу попасть под следствие. Но это не должно вас касаться.

— Полностью с вами согласна. Касаться не должно, только уже коснулось. Вы не думаете, что через вас и Сашу могут выйти на меня? Тогда под угрозой окажусь я. Меня такая перспектива совсем не радует, — сказала Оля.

— Да, такое тоже возможно, — спокойно согласился Федор Григорьевич.

— Может есть способ, чтоб как-то все это решить?

— Был бы, то мы с вами здесь не разговаривали.

— Вам нужно собраться. Горе пережить тяжело, но сейчас есть проблемы, которые требуют быстрого решения.

— Оля, вижу, что вы хороший человек. Если поможете мне в одном моменте, то опасность уйдет…


Тимур не мог найти Олю уже час. На телефон она не отвечала. Он уже начал беспокоиться, когда она появилась с невозмутимым видом. Пока он к ней пробирался, она о чем-то переговорила с родителями. Те согласились с ней.

— Оля, где ты была?

— Гуляла, — ответила она. — Я так понимаю, драки еще не было, так что давайте уедем до нее.

— Я не против, только…

— Отношения выяснять будем дома, — ответила Оля.

В зале началась суматоха. Какие-то споры. Чем все это закончится они не стали ждать. Попрощались с родственниками и уехали. Тимуру-то было все равно. А вот отсутствующее выражение лица Оли его волновало. Она почти не разговаривала. Смотрела в окно машины и о чем-то думала.

Дома ничего не изменилось. Они смотрели телевизор, но Оля словно опять была где-то далеко, не здесь. Как бы Тимур ни пытался ее расшевелить, у него ничего не получалось. На все вопросы был только ответ, что она просто устала.

— Если я окажусь за тебя замуж выходить, то мы расстанемся? — спросила она Тимура. Они уже ложились спать. Он и не думал, что от нее чего-то услышит.

— А почему ты не хочешь замуж выходить? — спросил ее Тимур, после минутного молчания.

— Не хочу и все. Или надо объяснять?

— Надо. Всегда считал, что женщинам это важно. Уверенность в завтрашнем дне. И все такое.

— Уверенность в завтрашнем дне с помощью печати в паспорте? Не думаю, что это кого-то когда-то останавливало, — ответила она. — Одно дело, когда семья пара вместе бизнес организуют или детей рожают, а так-то какой смысл в штампе? Чтоб ощутить мнимую уверенность, что партнер привязан к тебе?

— Мнимая уверенность. Тут я с тобой соглашусь. Ни одну мою подругу штамп не останавливал от измены.

— Вот видишь. И зачем тогда?

— Ты не хочешь детей?

— Большая вероятность, что у меня их не будет. Простыла как-то. Появились осложнения, — ответила Оля. — Я надеюсь тебе диагноз не нужен?

— Нет. А я о детях и не задумывался никогда. Думал конечно, но вот чтоб возиться… Короче, мне все равно. Будут — хорошо, не будут — значит не судьба.

— Поэтому я и не вижу смысла нам расписываться. Надеюсь, мы с тобой не планируем фирму создавать?

— Пока в планах этого нет.

— Тогда и делить нам нечего. Или опасаться, что кто-то кого-то оставит без штанов.

— В глазах твоих родственников это будет не очень смотреться. Я так понял, что у вас принято официальные отношения.

— А мне все равно, что подумают мои родственники. Раньше как-то волновало. Теперь все равно. Мне важнее мое спокойствие, а не чье-то там мнение. Ладно, если бы я ценила мнение этих людей, но я не считаю, что они гуру в семейных отношениях. Пусть лучше за собой следят, а не за моей жизнью.

— Тише, что-то ты развоевалась, — обнимая ее, сказал Тимур.

— Но это правда. Сколько можно слушать мнение тетушек и дядюшек, которые не видят дальше своего носа. Они живут своей жизнью, я своей.

— Давай оставим твою родню в покое, — сказал Тимур, видя, что Оля начинает нервничать.

— Так мы с тобой расстанемся или нет?

— Нет. Я не хочу тебя терять. Но все равно не понимаю твоего упрямства.

— Мы слишком мало друг друга знаем. Поэтому я не хочу торопиться.

— Тогда отложим этот вопрос, — согласился Тимур.

— Договорились, — она повернулась к нему. Чмокнула его в щеку

Глава 10

— Ты слышала, что Алла в больнице, — сказала Наташа, стоило Оле зайти в кабинет.

— Не слышала. Что с ней случилось?

— Упала с лестницы на улице. Ноги переломала. Позвоночник сломан. Теперь в больнице лежит. Наша грымза сразу отпуск взяла. Около нее сутками сидит. Я теперь за всех работаю.

— Сочувствую, — ответила Оля. — Дай мне листок. По собственному напишу.

— Чего так?

— Крысы всегда бегут с тонущего корабля. Я и есть такая крыса. По неподтвержденным слухам, скоро нам всем придется работу искать.

— Откуда инфа? — заинтересовано спросила Наташа.

— Одна птичка начирикала.

— Ясно. Буду иметь введу.

Подписать все бумаги не составило труда. Потом Оля предупредила начальника склада, что она уходит, а сегодня еще и раньше уйдет домой. Понятно, что стоило ей выйти с работы как сразу зазвонил телефон. Тимур был на выезде. Но друг ему уже доложил обо всем.

— И что это значит? — спокойно спросил Тимур, но Оля чувствовала: он злится.

— Сегодня узнала, что фирму будут банкротить. Ушла одна из первых. Заодно к доктору сейчас загляну. Согласись, что лучше сейчас деньги получить, чем остаться без гроша в кармане.