Степан был в ярости от его отказа. Владимиров никогда не видел своего сына в таком состоянии. Он кричал в адрес отца что-то несуразное, плакал и ругался.

А спустя еще два дня к мужу подошла Надя.

— Давай все-таки отпустим Степку в поход, — тихо попросила она.

— Ты же знаешь, почему я ему отказал, — заметил Дмитрий.

— Ты прав, Дима, но у него своя жизнь. Мы не можем отнимать у него право самому совершать свои ошибки. И Степан обещал мне, что он не совершить того, чего ты боишься.

Владимиров задумался. Он вспомнил, что еще несколько месяцев назад, когда их Степка только что познакомился с Ксюшей и стал пропадать с ней во дворе, Надя начала сильно ревновать сына к этой девушке. Для нее очень трудно было осознать, что Степан вырос, что он теперь почти самостоятельный человек, мало нуждающийся в ее опеке. Жена переживала эту перемену весьма болезненно, но в целом достаточно мужественно, поэтому в итоге смогла справиться с собой.

— Хорошо, я поговорю со Степкой, — ответил он.

Разговор прошел позитивно. Сын дал слово, что выполнит условие отца, и Владимиров подписал нужное ему согласие.

Степан уезжал в поход завтра рано утром. И Надя все-таки не могла скрыть своей тревоги, поэтому и позвонила мужу на службу, что делала крайне редко.

Глава 8. Поиски правды

Разговор с сыном прошел спокойно, Степан был возбужден и полон радостного волнения. Он уехал рано утром, и Владимиров, проводив его до автобуса, отправился на службу.

На месте он осмотрел привычную обстановку своего кабинета и вздохнул. Дело, которым они с Егором занималась, явно зашло в тупик, а раскручивать его было нужно. Главный ответ на все вопросы был где-то близко, но майор никак не мог понять всего до конца, сложить из разрозненных фактов целостный «пазл».

Он сел за свой рабочий стол и составил документ. Уточнил, на месте ли начальник, и поднялся к нему в кабинет.

— Товарищ полковник, разрешите доложить, — начал Владимиров.

— Слушаю, майор.

— В расследуемом мною деле о гибели на мосту Славинского и его жены открылись новые обстоятельства. Я все изложил на бумаге, можете ознакомиться. Речь идет о том, что погибший с помощью мошенничества присваивал себе денежные средства своих жен. Всего он был женат шесть раз. Поэтому я прошу выделить дело о мошенничестве Славинского в особое делопроизводство и наложить арест на принадлежащее ему имущество в виде машины, квартиры, а также на его счета в банках.

Начальник пробежал глазами по заявлению Владимирова.

— Даже так, — заметил он, — ловок был покойничек. А что насчет версий об убийстве?

— Предположительно Славинский и его супруга были убиты из-за мести одной из предыдущих пассий этого афериста. Однако круг его знакомств чрезвычайно широк, трудно разобраться, какая именно женщина совершила или заказала это преступление.

— Насколько я помню, — заметил начальник, — там была еще пропавшая женщина-фотограф. Что с ней? Удалось установить личность?

— Нет, товарищ полковник, пока мы ее ищем. Проблема заключается в том, что никто не знал ни ее имени и фамилии, ни того агентства, через которое ее наняли. Видеокамеры тоже ничего толкового не показали.

— Ладно, Владимиров, работайте, надеюсь на ваш профессионализм. Особое дело открыть разрешаю, все оформите, как положено.

— Есть, товарищ полковник.

Когда Владимиров спустился вниз, Левин уже находился на рабочем месте. Майор рассказал ему о цели своего визита к начальнику.

— Я пока буду этим вторым делом заниматься, нужно тебе чуть побегать!

— Ты мне всегда эту беготню навязываешь. Волка ноги кормят?

— Не сердись, Егор, тебе в деле общения с людьми нет равных. Я, знаешь, что подумал. Ведь Славинский после разводов полностью прекращал все контакты со своими бывшими женами. Менял симки, профили в соцсетях. Но чтобы совершить это преступление обиженная им женщина должна была как-то узнать о его предстоящей свадьбе. Москва — город немаленький, но здесь найдутся люди, которые благодаря общим знакомым пусть и шапочно, но имеют представления друг о друге. Что если эта женщина-убийца случайно узнала, что ее бывший муж или бывший любовник женится снова? Есть вероятность, что подруги погибшей узнают кого-то из бывших жен Славинского. Походи по ним, покажи фотографии, порасспроси подробности. Вдруг что-то и проклюнется.

— Поговорю, — уже спокойно продолжил Левин, — больше нам искать убийцу этого чудика негде, как среди обиженных им дамочек.

Егор занялся предложенным заданием, а Владимиров весь сосредоточился на разработке нового дела о мошенничестве. К тому же он предполагал, что можно будет найти и других пострадавших от Славинского женщин, кроме его официальных жен.

На следующий день он позвонил отцу последней жены Славинского — тому самому банкиру, который бы признан потерпевшим.

— Михаил Ефимович, будьте добры, приезжайте ко мне. Есть новая информация. Хотел бы вести вас в курс дела.

Уже через час машина банкира — Михаила Ефимовича Когановича — остановилась около отделения полиции. Из нее вышел полный, хорошо одетый мужчина и, спросив у дежурного номер кабинета Владимирова, пошел в указанном ему направлении.

— Дмитрий Александрович, — начал посетитель весьма вежливо, — я оставил все дела и приехал.

— Спасибо, — отозвался Владимиров. — Вы садитесь, должен дать вам пояснения по делу и предупредить. Сначала горькая для вас информация. Ваш зять Славинский оказался аферистом. К сожалению, брак с вашей дочерью уже шестой по счету в его карьере. Мотивом создания семьи стали корыстные интересы.

— Я так и знал! — буквально прокричал Коганович, — мне он сразу не понравился, но Светочка — понимаете единственный ребенок, да еще и дочка — это всегда слабость. Я не хотел, чтобы они встречались, но потом возникли обстоятельства.

— Знаю, — отозвался майор, — ваша дочь сказала, что она беременна. Это не подтвердилось.

— Да, не подтвердилось, просто она так хотела выйти замуж за этого негодяя!

— Так вот — разрешите продолжить. — Пока конкретной версией мы не располагаем, но предполагаем, что убийство произошло из мести одной из женщин Славинского. Проверяем его бывших жен, ищем любовниц. Вы ничем не можете в этом помочь?

— Что вы? Я ничего не знаю. Откуда? Единственно, что не могу понять, почему убили Свету, она же не была ни в чем виновата.

— Убили из ревности, ревность ведь ослепляет. Она оказалась большей жертвой чем ваш… чем Славинский.

— Да, да, — как бы машинально произнес Коганович.

— Михаил Ефимович, еще нужно уточнить один вопрос. В рамках второго расследования о мошенничестве мы наложили арест на все имущество Славинского. У него нет наследников первой очереди, но вы с супругой можете рассматриваться как наследники второй очереди. Так вот, вы не сможете вступить в это наследство.

— О каком наследстве вы говорите? Разве мне нужно имущество этого подлеца? Мне нужна живая и здоровая дочь, а ее теперь не вернуть ни за какие деньги. Знаете, я всю жизнь хорошо зарабатывал, дал Светочке все. Много времени проводил на работе, думал, она выйдет замуж, будут внуки, старость спокойная. А видите, как оно все. Не будь у меня этих денег, не позарился бы на них этот мошенник. У меня вчера лицензию у банка отобрали. В любое другое время — это настоящая катастрофа, а теперь мне все равно. Не для кого больше денег копить. Все продам здесь, уедем с женой в Италию, у нас там дом на берегу моря. Средств на жизнь хватит.

— Но суда вы дождетесь?

— Да, этому гаду или гадюке, что убийство совершил, в глаза посмотрим.

— Простите, не буду вас больше задерживать. Еще раз примите мои глубокие соболезнования.

И Коганович удался. Владимиров снова углубился в свои документы, зная, что вслед должна прийти самая пострадавшая из всех вторая жена Славинского. Майору предстоял непростой разговор.

Женщина вошла тихо и села на знакомый ей стул. Глаза она опустила.

— Должна попросить у вас прощения, — начала Славинская, — в прошлый наш разговор я доставила вам много неудобств. Обещаю, что такое больше не повторится.

— Ничего, Елена Викторовна, мы тут многое повидали. Но сегодня вам предстоит узнать тоже неприятную информацию. Держитесь.

— Что уж может быть хуже. Но я готова. Слушаю.

— Ваш бывший супруг Иннокентий Славинский являлся мошенником. Жил он за счет своих жен и, возможно, любовниц. Вы были второй из его жен. Всего он заключил шесть браков. Кредиты, которые вы для него брали, он истратил на приобретение собственного жилья.

— Это не может быть правдой! — прошептала женщина, едва сдерживая себя, — вы что-то путаете!

— Нет, Елена Викторовна, к сожалению, я ничего не путаю. Все это горькая правда. Мы открыли дело о мошенничестве. Вы являетесь одной из пострадавших. На имущество Славинского наложен арест. Думаю, дело будет доведено до суда. Найдите себе хорошего адвоката, он сможет доказать, что проданная вами квартира — это и есть те средства, на которые Славинский приобрел себе жилье.

— Но я не хочу.

— Вы не правы, — мягко продолжил Владимиров, — ваш бывший супруг обманул вас, он лишил вас и сына жилья. Вы вправе подать иск о возмещении материального ущерба, подумайте о своем сыне, ему ведь сейчас около тринадцати лет?

Женщина кивнула.

— Так вот, ваш сын имеет право на отдельное жилье, помогите ему в этом. Вы в силах сейчас обеспечить сыну более легкий старт в жизни.

— Я понимаю, но все точно так, как вы мне говорите?

— Да, так. Вы будете признаны потерпевший и потом ознакомитесь с материалами дела. А сейчас пока подумайте.

— Спасибо, можно я пойду, мне тяжело.

— Да, конечно.

Славинская ушла так же тихо, как и появилась в кабинете майора. Владимиров вздохнул и решительно позвонил всем остальным женам своего «клиента». Информация, сообщенная им, по-разному воспринималась женщинами. Однако в целом они поняли то, что хотел сказать им майор.

К концу рабочего дня в кабинет пришел Егор Левин.

— И все-таки это несправедливо, — начал он с притворной грубостью, — что ты сидишь в кабинете с кондиционером, а я бегаю по жаре по городу как гончий пес.

Владимиров интуитивно почувствовал, что его товарищу удалось раздобыть какие-то сведения, но он не готов выложить их сразу.

— Прости, Егор, но ведь самая суть нашей работы в этом постоянном исследовании процесса, я один в кабинете много ли найду, а вот ты….

— Ладно, давай без комплиментов и по делу. Фотографии жен я подругам погибшей Светланы Коганович показал. И одна из ее близких подруг узнала — кого ты думаешь — эту женщину из Петербурга. Говорит, что это — ее знакомая дизайнер, она у нее что-то когда-то заказывала. Она же порекомендовала ее Светлане в качестве свадебного дизайнера.

— Из Питера? А что в Москве дизайнеров нет?

— Это же богатеи, им нужно все, чтобы шикарно было: лучшие повара, лучшие дизайнеры — чтобы все обзавидовались. Да ладно с ними. Эта дизайнер Райнер приезжала из Питера консультировать. Сначала по Интернету что-то присылала, а потом приехала, чтобы все на месте осмотреть. Так вот подруга погибшей утверждает, что та присутствовала, когда она общалась с невестой. Заметь, жениха при этом не было. Эта Райнер предложила из живых цветов выложить имена жениха и невесты. Коганович сказала, что у жениха имя больно длинное Иннокентий. Райнер пошутила, не Смоктуновский ли? А невеста ответила, нет, но близко. Славинский.

— То есть она точно назвала фамилию жениха?

— Да, подруга утверждает, что назвала. Но дизайнер эта передумала имена из цветов выкладывать. Но это еще не все. Помнишь, эта питерская дамочка говорила, что давно не была в Москве. Я проверил. Это неправда. Она приезжала в Москву последние три месяца очень часто. И за день до убийства приехала на «Красной стреле», а уехала в ночь после произошедшего.

— Это серьезно, — заметил Владимиров.

— В принципе с такими уликами можно уже брать. Но ты не поверишь. Сегодня просто наш с тобой день. Я когда к тебе шел, то встретил Васю Поленко — ну из технического отдела. Они сказал, что у него для нас нашлись какие-то сведения. Давай сразу сходим, пока он еще на месте.

Владимиров и Левин спустились в технический отдел. Там за компьютером сидел Василий Андреевич Поленко.

— Что вы так долго? Через двадцать минут рабочий день закончится, и я пойду домой.