– Тогда до завтра, – как-то неуверенно простился Мотя. Может, Витася прав и лучше было бы ему самому постараться убедить Августу, что Шутихин его оклеветал?

Мысль о необходимости вмешиваться доставила почти физическое неудобство: все вдруг стало таким сложным, запутанным… Нужно слова искать, тратить нервы и драгоценное отпускное время. И еще черт его знает, что из этого выйдет.

Пусть уж Витасик сам распутывает узел, в который все завязалось по его милости.


Сборы были недолги, от Кубани до Волги мы коней запрягали…

Наконец-то…

Наконец-то они стояли на привокзальной площади, перед открытыми дверями ЛиАЗа. Вожатые вели перекличку, родители давали последние указания, на пятачке перед автобусами стояли гомон и толчея.

Невзирая на возражения, до площади они добрались с ветерком – на фуре Тетерского, который сразу после этого отбывал в рейс (должен был отбыть, но почему-то никак не мог проститься с родным городом, топтался поодаль и смущал Августу внимательным взглядом). Очевидно, совет племени во главе с мудрой Любочкой решил, что пора переходить к решительным действиям, брать невесту под уздцы, поняла Августа. Теперь под взглядом Тетерского она чувствовала себя мишенью и, чтобы избавиться от этого настойчивого чувства, приставала к Даньке с глупостями:

– Ты взял кружку?

– Взял.

– А платки?

– Взял.

– Аптечку не забыл?

– Не забыл.

Все карманы и кармашки рюкзака были забиты какой-то дребеденью, оставалось радоваться, что это не презервативы, а все еще сушеные насекомые.

– Значит, какой должна быть вода, чтобы можно было купаться?

– Двадцать один градус.

Аве показалось, что брат ее стесняется, и она снова с раздражением подумала о Сергее: ехал бы себе с Богом.

– Носков у тебя десять пар. Пересчитаю, когда вернешься, – пообещала она, – убью, если потеряешь. Двадцать рублей зашиты во внутреннем кармане рюкзака. Не потрать – это на обратную дорогу.

Этот текст с небольшими вариациями она произносила каждый год, и у Даньки выработался иммунитет.

– О'кей, – вяло кивал он, слушал вполуха и озирался по сторонам.

– Если я не смогу тебя встретить, что ты должен сделать?

– Да что я, маленький? – Данька не выдержал, возмутился. – Сам доеду.

– Ключ от квартиры в том же кармане, что и деньги. Не потеряй!

Данька набрал воздуха в легкие.

– Да что я… – начал он, но его ломкий басок заглушила команда «По местам!», усиленная громкоговорителем.

Все пришло в волнение, смешалось перед посадкой. Наконец автобусы тронулись, провожающие замахали руками, и все стихло.

Негромко переговариваясь, родители стали расходиться.

Ава подошла к Тетерскому и в очередной сто первый китайский раз поблагодарила за помощь.

– Не чужие, – глухо отозвался Серега, – брось. И ты это, давай не стесняйся, если надо чего… Ну, там прибить что-то или переставить мебель. Или Даньку приструнить.

Такого программного выступления Августа от Сергея не слышала ни разу. Под впечатлением от спича она пришибленно кивнула:

– Хорошо.

– Может, тебя это… подбросить назад?

От предложения Августа категорически отказалась – с нее вполне хватило проезда в одну сторону из серии «прокати меня, Ванюша, на тракторе».

Простившись с Серегой, Ава побрела к остановке, уговаривая себя смотреть на жизнь с оптимизмом. Повод нашелся. И не один.

Под влиянием адвоката, нанятого Матвеем, отец Светки Маслаковой пошел на мировую, до суда дело не дошло, и теперь Августа была обладательницей нескромной суммы в десять тысяч. Рублей.

Кроме того, неожиданно оказалось, что впереди воскресенье и двадцать один день свободы от Данькиного ига. И чай с карамелью, и финальные серии «Интернов», и пенная ванна без ограничений.

Сидя в троллейбусе, Августа представила, как приедет, откроет дверь в притихшую квартиру, переоденется в старенький халат, заварит чай с бергамотом, устроится на балконе и насладится одиночеством и тишиной.

При упоминании о тишине Августа издала тихий стон: нет никакой гарантии, что клинический идиот Степура не пустится во все тяжкие.

Кстати, о Степуре: что-то давно его не слышно. Как это ему удается так долго воздерживаться при такой животной тяге к сексу? Скорее всего, перенес свидания на территорию партнерши – той дешевой крашеной шлюшки.

Впрочем, это не ее, Августы, дело, с кем, когда и где трахается Степура. Хоть в машине. Хоть на пляже. Хоть на своем диване под их общей стеной…

Плевать на него.

Сволочь! Как он смеет?

Ну, вот опять отвлеклась.

Значит, она попьет чаю, наведет в квартире порядок – после Данькиных сборов в доме все перевернуто вверх дном, как после нашествия Мамая.

Потом… Потом можно почитать женский детектив – Любаня очень хвалила, но у Августы все руки не доходили – или посмотреть телик.

Небогатый выбор, скептически подумала Ава. Может, по примеру соседа пуститься во все тяжкие?

Например, плюнуть на все и переклеить обои.

Выйдя из троллейбуса, Ава подождала, когда переключится светофор, перешла дорогу и неспешным шагом побрела к дому.

За квартал от их блочки Ава замедлила шаг, поддавшись смутному беспокойству, будто она что-то забыла сделать. Ава перебрала в памяти все стратегически важное: Данька, ключи, деньги – что? Беспокойство не отпускало.

Резкий визг тормозов вывел Августу из задумчивости, она шарахнулась от капота затормозившей в метре девятки.

– Придурок! – вырвалось у Августы раньше, чем она рассмотрела людей в масках.

– Быстро в машину!

Дальше все произошло как в плохом кино: не успела Августа пискнуть, а с обеих сторон ее уже подхватили и, грубо пригнув затылок, сунули в машину.

От неожиданности у Августы пропал дар речи, она только крутила головой и пыталась вырваться из жесткого захвата. Попытка была пресечена на корню: в нос Аве сунули тряпицу с эфиром, и она отключилась.


… Прямо перед глазами качалось забранное декоративной решеткой узкое оконце с реденькими цветастыми шторками.

Глаза обследовали вытертую обивку диван-кровати без ножек, на котором устроилась ее сумка, кресло из той же серии, в котором находилась она сама, этажерку с выцветшими книжками, покоробившиеся обои и задержались на трости у стены. Цвета махаон, с набалдашником в виде головы пантеры. Где она видела такую?

Мозги отказывали, во рту было сухо, безумно хотелось пить.

Ава стащила себя с кресла и с опасением высунулась в предбанничек – по совместительству веранду, тоже зарешеченную. Прислушалась – кладбищенскую тишину нарушал только шелест листвы.

Похоже, похитители оставили ее на чужой даче – иррациональный поступок, вызывающий скорее недоумение, чем радость.

Ава не могла отвязаться от ощущения, что она знает, чьих это рук дело, но сейчас важнее было найти пригодную для питья воду.

Часть веранды была приспособлена под кухню. Во всяком случае, здесь висел алюминиевый рукомойник, обретался темный тумбовый стол с двумя табуретками и полка с почерневшими от времени кастрюлями. Здесь же обнаружилась пластиковая пятилитровая бутыль питьевой воды.

Эта бутыль произвела на Августу удручающее впечатление: значит, она здесь надолго…

Зачем ее похитили?

В памяти всплывали бодрящие истории похищений врачей боевиками, но Августа гнала их от себя, как неубедительные: она же не хирург.

Тогда зачем?

Как объект вымогательства она тоже не представляет ровным счетом никакого интереса – десять тысяч она уже почти потратила. Похитители крупно просчитались. Если только это не квартирные аферисты.

Или это не ради выкупа? Тогда ради чего? Кто-то из больных? Что-то витало в воздухе, догадка была близка и уже коснулась своим крылом…

Бовбель.

Ну конечно! Оскорбленный отказом Бовбель решился на похищение.

Чего можно ждать от психопата?

Услужливая память подкинула фильм Стивена Кинга «Мизери». Там шизофреничка, не задумываясь, оттяпала любимому автору, ее случайному пленнику, ступню, лишь бы удержать его в повиновении.

На висках выступил пот.

Фига с маслом, как говорит Данька. Она не позволит. Она не дастся.

Ава кинулась к сумке, вытряхнула содержимое на диван: косметичка, кошелек, связка ключей, платок, блокнотик с ручкой – все было на месте. Все, кроме телефона… Предусмотрительные сволочи.

Именно отсутствие телефона организм воспринял как угрозу.

Руки задрожали, сердце готово было выпрыгнуть из груди, будто Августа только что бежала стометровку.

Так не годится. Так она сама превратится в психопатку. Надо взять себя в руки.

С горем пополам Ава напилась воды из широкого горлышка бутыли (не столько напилась, сколько облилась) и попыталась провести разведку через окна.

Пара яблонь, груша и слива с кустами смородины не внесли ясности. Даже забора, обозначавшего границы этого дикого места, видно не было.

Зато. Зато, судя по тому, как задрожал домик от стука колес, рядом проходит железнодорожная ветка. Значит, это не дача.

Вернувшись в комнату, Августа попыталась открыть окошко, но в этот момент рассмотрела мужчину в темной рубашке с рукавами – он стоял под яблоней спиной к окну. К ней приставили караул?

Ава осторожно подергала решетку. Не сказать, чтобы она была прочной, но без инструмента справиться не представлялось возможным.

Взгляд Авы снова упал на трость.

Да где же она видела такую? Цвета махаон с набалдашником в виде головы пантеры…

Какие-то видения роились в голове, но никак не оформлялись во что-нибудь определенное. Какой дряни она надышалась?

Сосредоточиться не получалось, в голове был один сплошной Бовбель, красномордый и потный. Сколько у нее есть времени до его появления?

Рассеянно повертев в руках трость, Августа решила использовать ее в качестве средства защиты и снова прислонила к стене… И замерла. Что-то знакомое было в этом незамысловатом образе: трость у стены…

В этот момент кусок стены и набалдашник оживили в памяти какую-то ассоциацию, в мозгу что-то щелкнуло и флешбэком вспыхнуло: комната с полосатыми обоями, точно такая же трость и мужчина… Матвей…

Пф! Господи боже мой, как она могла забыть? Это же трость Степуры!

Ах ты, сволочь! Ах ты, дрянь! Придурок! Подонок! Все в игрушки играет… Она им покажет.

Пропустив пальцы сквозь прутья, Августа со всей неистовостью, на какую была способна, затрясла решетку.

– Эй! – закричала она. – Господа! Вам не кажется, что вы заигрались?

И сама поразилась, как жалко прозвучал голос.


Указатель на дороге показывал налево. Матвей перестроился в левый ряд и посмотрел в зеркало заднего вида – дорога была свободна.

Машину затрясло и несколько раз подбросило, пришлось сбавить скорость.

Так, еще раз. Мотя взглянул на записку с изображением местности и со стрелками направлений, прочерченных нетвердой рукой Шутихина: пункт назначения – п. Б. Кривцово, Сливовая, За.

Где тут у них Сливовая в этом Б. Кривцове?

Из записки следовало, что он уже должен быть на месте.

Проехав еще метров триста, Матвей остановил машину и вышел осмотреться.

Спросить было решительно не у кого – вокруг не наблюдалось ни единой живой души.

Наконец за забором дома, где Степура припарковал «шевроле», залаяла собака, на крыльцо выползло нечто в халате, и женский хриплый голос цыкнул на пса:

– Заткнись, паразит.

Собака взвизгнула и заскулила – ее хлестнули тряпкой по морде.

– Сама паразитка, – тихо выругался Матвей. Он ненавидел, когда обижали животных. – Не подскажете, где здесь улица Сливовая?

– Параллельно нашей. Вы рано свернули. – Тетка повесила тряпку на веревку и снова шикнула на собаку.

– Пса не обижайте, – не удержался Матвей.

– Могу подарить, если такой добрый.

– Зачем завели? – снова не удержался Мотя.

– Клеп его знает, прибился, вот и завели, – беззлобно объяснила тетка.

Матвей вернулся в машину и двинулся в указанном направлении, чувствуя себя героем бродилки и злясь на Витасика: обязательно все у него с выходом из-за печки, и это называется креатив.

На поиск этого богом забытого дачного поселка Мотя потратил чуть больше часа, но чего не сделаешь ради мечты. В конце пути его ожидало обещанное Витасиком триумфальное воссоединение с Дульсинеей, о чем Матвея предупреждали в письме, отпечатанном на принтере:


«Игра стартовала. Рыцарь!

Тебя ждут удивительные и опасные приключения, в конце которых ты обретешь славу и любовь.

Единственную наследницу – красавицу-умницу похитили враги. Ты найдешь девушку и освободишь из плена, разрушив злые чары. В награду наследница-красавица-умница полюбит своего избавителя, а благодарный отец отдаст за него дочь.

Рыцарь! Для начала отыщи дачный поселок Б. Кривцово, где томится в плену девушка. Дальнейшие указания ты найдешь в вазоне с иссопом на огороде».