Сесилия Ахерн - Птица-лира

А в городской гостинице, ближе к центру, нервно расхаживала по маленькому номеру Лора, прислушиваясь к паническому стуку своего сердца.

Что она наделала, что наделала? Поссорилась с теми людьми, кто был для нее всего насущнее. Но вопреки своему страху она знала, что поступила правильно. В той квартире атмосфера сделалась токсичной. Пора было уходить. И разве Соломон не делал все, чтобы их отношения ни во что большее не переросли? Сначала они то сближались, то отдалялись, потом он уехал, а теперь и вовсе постарался оборвать все связи. Пусть она и провела значительную часть жизни в одиночестве, но в людях все же разбиралась.

Зазвонил телефон, изрядно ее напугав.

– Алло?

– Мисс Баттон, это Джейн, администратор гостиницы. Вас хочет видеть человек по имени Соломон. Пропустить его?

Сердце резко забилось.

– Да, пожалуйста.

Как трудно дышать!

Она опрометью ринулась в ванную, побрызгала себе водой в лицо. Мысли метались – что сказать, как сказать. Как отказаться, когда он попросит вернуться в квартиру? Или не отказываться? Может быть, она и сама хочет вернуться? Он снова ее спасет, он заберет ее из этой гостиницы, где ей вовсе не хочется быть.

Стук в дверь.

Ей бы не следовало оставаться с ним наедине в комнате. То, что она чувствует к нему, – это нехорошо. Неправильно. Она накинула на дверь цепочку и слегка приоткрыла.

Темные глаза Соломона заглянули в ее глаза. Она с трудом сглотнула. Он увидел цепочку. Расстроился.

– Понимаю, ты не хочешь иметь со мной дела. Неудивительно после того, как мы с тобой обошлись. Я хочу извиниться за все. За то, что Бо наговорила тебе. И за то, что я уговорил тебя участвовать в «Поиске звезд». Мне очень жаль, что я уехал и оставил тебя одну на неделю. Мне очень жаль, что я увез тебя из твоего дома. Я хочу попросить у тебя прощения – за все.

Сердце стучало оглушительно, и Лора почти не разбирала слов Соломона.

– Я не могу сердиться на тебя за то, что ты ушла. Ты права, и я пойму, даже если ты никогда больше не пожелаешь видеть никого из нас. – Он опустил глаза. – Я пришел только затем, чтобы сказать, как я виноват. Ты правильно решила, тебе будет лучше без нас. StarrGaze о тебе позаботится. Весь мир у твоих ног.

Она почувствовала прикосновение его пальцев – он просунул руку в дверную щель. Прикосновение было нежным, и тело отозвалось на него. Снова прилив адреналина – и светлая печаль. Боль прощания. Он уходил от нее, она видела, как он уходит, и сердце стучало словно барабан, отбивающий сигнал тревоги. Она хотела, чтобы он забрал ее с собой. Хотела, чтобы ее попросили вернуться. А он позволил ей уйти.

– Если я когда-нибудь буду тебе нужен, – сказал он смущенно (трудно предлагать свою помощь, когда чувствуешь себя во всем виноватым), – ты только скажи. Я всегда готов помочь. Всегда.

Едва договорив последние слова, он выдернул руку, повернулся и исчез. Лора осталась стоять, еле дыша, перед чуть приоткрытой дверью, а за ней – пустота.

Боль сместилась из головы в сердце, ломило грудь. Она захлопнула дверь, медленно съехала по стене на пол и осталась сидеть на полу. Давно уже стемнело, а она не двигалась с места, оплакивая еще одну потерю.

Что же она натворила?

Насчет удачливости Бо Лора ошиблась. Документальный фильм разваливался на глазах именно из-за невероятного успеха Лирохвоста. Не успев опомниться, Лора уже получила паспорт и могла лететь в Австралию. Студии Бо наотрез было отказано в праве сопровождать ее в этой поездке. Повесть о печальной и одинокой жизни молодой девушки покорила сердца ирландцев. Все хотели помочь ей чем только смогут.

Вечером в воскресенье Лора с маленьким чемоданчиком поднялась на борт самолета. Рейс завершится утром вторника, в 6:25. Сразу же – интервью и фотосессия, потом в среду участие в телепрограмме на центральном канале, и в четверг в 22:25 она отбывает, чтобы поспеть в Дублин в субботу вечером, в 23:20. Три дня напряженной работы в Австралии – и назад, в понедельник полуфинал.

Приземлившись спозаранку, Лора уже в полдень должна была приступить к работе. Предполагалось, видимо, что она отоспится за сутки полета в первом классе. На самом деле она глаз не сомкнула, слишком много новых впечатлений. Впервые попала в аэропорт, впервые летела на самолете, на борту она сразу же принялась воспроизводить самые разные звуки, в том числе, к досаде стюарда, сигнал вызова. Наведавшись к ней раза четыре, он перестал откликаться на ложный вызов и, когда ей действительно понадобилась помощь – убрать поднос, – тоже не пришел.

И в отель она ехала – сна ни в одном глазу, только успевала смотреть по сторонам. Столько всего! В аэропорту налетели фотографы, репортеры, ее поспешно упихали в черный джип. Отвезли в отель «Лэнгэм», в роскошный сьют. Она приняла ванну, и тут-то ее сморило – но уже Бьянка звонила с сообщением, что машина прибыла и пора ехать на фотосессию в Данденонг-Рейнджес.

Лора тихонько устроилась на заднем сиденье, ни в какие разговоры Бьянка не вступала, и это Лору устраивало. Вокруг был новый мир, успеть бы освоиться. Новые акценты и звуки, новые запахи и виды. Но как бы ни стремилась она погрузиться в новый мир, что-то ей мешало, словно недоставало какого-то важного элемента души, чего-то оставленного дома. Ностальгия? Через это чувство она уже проходила дважды: в первый раз, когда из дома бабушки перебралась в коттедж на ферме Тулинов, и во второй – когда приехала в Дублин. Она утрачивала связь с миром, словно она-то все та же, но попала туда, где ей быть не следует. Странное, почти нереальное ощущение – притом что все вокруг вроде бы чувствовали себя нормально.

В расписании значилась «Фотосессия с лирохвостом», без уточнений, но выяснилось, что снимать будут в очаровательном месте, где обычно проводили свадьбы. Этот край национального парка Данденонг-Рейнджес неподалеку от Мельбурна был назван в честь лирохвоста.

Съемочная группа уже ждала. Пришлось пожать столько рук и попытаться запомнить столько имен, что все они тут же высыпались у нее из головы. Оглядываться по сторонам было некогда, ее усадили в кресло и занялись ее волосами и гримом. Все приветливо болтали, и все были почему-то одеты в черное. Странное чувство чуждости всему здесь не исчезало, она все так же наблюдала происходящее словно со стороны. Никак не могла перенестись внутрь этой минуты, этой сцены.

Фотографы и журналисты видели ее выступление в «Поиске звезд». Все они задавали вежливые вопросы: где она училась своему искусству, как училась? Ответить ей было нечего, и вопросы сменились столь же любезным молчанием. Бьянка советует подготовиться к будущим интервью, продумать ответы, и Лора думает над этими вопросами – ей никогда еще не приходилось так много думать о себе, анализировать свои поступки. Почему она делает то, что она делает, почему она так устроена? И почему все это может кого-то интересовать?

Хотя стилисты уже видели ее выступление, внезапное звукоподражание застает их врасплох. Гримерша расстегнула сумку, Лора воспроизвела звук молнии.

– Все в порядке?

Из сумки появилась волшебная вешалка, распрямилась, встала, на ней принялись развешивать наряд за нарядом.

Лора изобразила шипение лака, когда его выпускают из баллончика.

– Хотите пить?

– Это вы репетируете?

Во всем множестве газетных публикаций и постов в соцсетях, посвященных таланту Лоры Баттон, она же Лирохвост, не было сказано главное: этот «талант» не благоприобретенный и заученный, а природный. Это не искусство, тут не требуется подготовка, отработка, какие-то ухищрения. Это часть самой Лоры, часть ее личности. Так она устроена, таков ее способ постигать мир и общаться с ним – а у других людей есть свои способы. Но никто не заговаривает о ее спонтанности, о ее выверте, если угодно. Похоже, людей интересуют лишь те дары, которые удается аккуратно упаковать и в готовом виде предъявить миру. Она вовсе не умеет включать и выключать звукоподражание, словно воду в ванной, и все же приходится как-то обуздывать его, иначе люди просто не воспримут ее дар.

Вот Соломон – ни разу не просил ее перестать, не спрашивал, почему она так делает. Ни разу. Голова у Лоры кружилась, а сердце болело от тоски по нему.

Вечером – участие в шоу Кори Кука. Джек проведет интервью, также участвует Уилл Смит, рекламирует свой новый фильм. А потом выступает Лирохвост.

– Что я должна делать в шоу? – спросила она Бьянку.

– В расписании сказано: ОДУ, – сообщила Бьянка, на миг отрываясь от выбора наряда. Прикладывая к себе одно платье за другим, она добросовестно совершала полный оборот перед зеркалом.

– А что такое ОДУ?

Бьянка оглянулась, удивившись: кто ж этого не знает?

– Ожидаются дальнейшие уточнения. Чего именно они хотят, мы узнаем позже.

Через час Лора была уже в гриме и с новой прической, отложив на потом окончательный выбор одежды (всего требовалось шесть костюмов для шести снимков, но на всякий случай пока оставили восемь). Бьянка связалась с руководителями шоу и договорилась, что Лору посадят в первый ряд среди зрителей. Сначала интервью Джека «на кушетке», а камера будет наезжать на Лору, когда Джек пустится рассказывать о Лирохвосте и ее роли в StarrGaze. По-видимому, сидеть в первом ряду на шоу Кори Кука здесь считалось за великую честь.

Еще через час, когда в сетевых СМИ появились фотографии Лоры по прибытии в аэропорт и соцсети залихорадило – Лирохвост в Австралии! – в тот самый момент, когда заканчивали возню с гримом, со студии вновь позвонили Бьянке. К почетному месту в первом ряду были добавлены два вопроса лично от ведущего, Кори Кука. Вопросы ОДУ – сначала нужно дождаться совещания на высшем уровне. А когда и прическу уложили, новый звонок сообщил, что Лора вместо места в первом ряду удостоится привилегии пройти по знаменитой лестнице – исключительно для знаменитостей. Величайшая честь, внушала ей Бьянка. Вроде и сама она стала относиться к своей подопечной с большим уважением. А что Лирохвост будет делать, спустившись по этим ступеням? ОДУ.

Чуть-чуть отпустило, когда Лоре позволили выйти на минутку подышать свежим воздухом перед первой примеркой. В лесу она сразу почувствовала умиротворение. Она уж и забыла тот глубокий покой, в ладу со всем миром, это почти гипнотическое состояние, в котором она изо дня в день занималась своим хозяйством – и пребывала в полной гармонии. В Дублине даже в лучшие моменты ничего подобного с ней не случалось.

Прикрыв глаза, Лора глубоко вдохнула прекрасный лесной воздух, вбирая в себя новые звуки. Обернувшись, она увидела, что в дверях собрались и команда стилистов, и журналисты, и фотограф, снимавший ее для пресс-релиза.

– Что? – смутилась она. – Я прическу испортила?

Ванда, чудесный специалист по макияжу, смотрела на нее в изумлении.

– Ты кричала кукабаррой, – сообщила она.

– Правда? – улыбнулась Лора.

– И как птица-бич, – добавила парикмахерша.

Они вышли к ней на веранду. Бьянка нервно поглядывала на часы. Ее назначили сопровождать Лору в поездке, потому что они почти сверстницы, Бьянка на год моложе. Это поручение много значит для ее карьеры. Но Бьянка нервничает еще больше, чем ее подопечная, хотя и старается скрыть тревогу под маской невозмутимости.

– Вот это кукабарра, – сказала Ванда. – А птица-бич как кричит, Джейн?

Они все прислушались в молчании.

– Вот, – шепнула Джейн, – вот она.

Лора слушала, прикрыв глаза. Она сама не заметила, как повторила этот звук, – но все вокруг радостно засмеялись.

– Ты потрясная! – кричали они наперебой и принялись указывать ей других птиц, хотя, надо сказать, не так уж хорошо разбирались, сороку опознали да какаду, но Лоре не требовались орнитологические сведения, она просто купалась в этих удивительных звуках. Сколько бы ни теребила Бьянка, боясь выбиться из графика, Лора была благодарна этим женщинам, прервавшим ради нее работу.

– Как хорошо! – Закрыв глаза, Джейн подставила лицо солнцу. – Иногда нужно просто… остановиться.

Другие молча закивали, соглашаясь, вдыхая свежий воздух, растягивая момент досуга, пока не включится снова гонка: новые заказы, потом в салон, потом домой к семье, всегда второпях, одно делаешь, другое планируешь. Хоть ненадолго задержаться в настоящем.

– Ты в удачное время приехала, – пояснила Грейс. – В середине зимы лирохвосты ищут себе пару, и за полчаса до рассвета взрослые самцы начинают петь – так, словно от этого их жизнь зависит, – со смешком добавила она.

– Знаешь, что чудно, – вставила Бьянка, – может быть, ты сейчас не настоящей кукабарре подражала.

Все обернулись к Бьянке.

– Может быть, ты подражала лирохвосту, который подражает кукабарре.

Удивительно слышать такое от Бьянки. Она вроде и сама себе удивилась. Засмеялась, и Лора засмеялась вместе с ней, словно шутке, понятной только им двоим.