— Макс, ты хочешь моей смерти? — простонала Мэг.

— Ни в коем случае. Поверь, что мне приходится еще хуже. Сегодняшний день — это просто сумасшествие какое-то, но, кроме нас, эту работу выполнить некому.

Это была правда, и Мэг кивнула.

— Надеюсь, мне удастся выкроить время для ланча, — пробормотала она и уткнулась в бумаги.

Когда Мэг вошла в небольшое кафе, где традиционно проходили их совместные с Дорис ланчи, подруга была уже там и нетерпеливо покачивала ногой.

— Ты опоздала… и вид у тебя совершенно замученный. Очередной завал?

Мэг кивнула.

— Пора менять работу, Мэг, иначе до старости ты не дотянешь. — Сама Дорис выглядела просто превосходно.

Мэг обожала свою работу, но, устав за сегодняшний день, невольно подумала о том, что, может быть, в словах Дорис и есть доля истины.

— Так что случилось у вас с Дейвом, Мэг?

— Ничего особенного.

— Когда я спросила у него, как у тебя дела, он буркнул что-то невразумительное, а потом сказал, что не знает где ты. Он плохо выглядит. Вы что, разругались?

— Вроде того.

Сердце Мэг сжалось от жалости к Дейву и чувства вины перед ним. Чтобы скрыть от внимательной Дорис выражение своего лица, она впилась зубами в сандвич.

— Наверное, у мальчика творческий кризис, — почти насмешливо проронила Дорис, — поэтому он и конфликтует со всеми. Даже со своим братом разругался.

— С Рэем?

— Ну да, у Дэвида только один брат. Рэй пришел на выставку, а Дейв едва не прогнал его.

— Ты знаешь Рэя? — Мэг была так поражена тем, что Дорис знает Рэя, что упустила тот факт, что братья едва не разругались на людях.

— Знаю ли я Рэя? — насмешливо переспросила Дорис и хохотнула. — Да его знает половина Лондона и еще нескольких крупных городов… Я имею в виду женскую половину, — так же насмешливо уточнила она. — Рэй Харт не из тех жеребцов, что долго пасутся на одном лужке и… довольствуются однообразием. Хотя его можно понять. С его состоянием и несомненными достоинствами в… постели глупо зацикливаться на ком-то одном.

Дорис произнесла эти слова таким тоном, который безошибочно давал понять, что у нее была возможность оценить щедрость Рэя и его «несомненные достоинства в постели». Мэг почувствовала, что кровь отхлынула от лица. Нет, только не это…

— Кажется, я поняла, в чем причина ваших с Дейвом разногласий, — вдруг медленно произнесла Дорис, и Мэг испуганно вскинула на нее глаза. — Так и есть. — Дорис кивнула сама себе, а ее лицо стало неприятным. — Дейв познакомил вас, а потом ему не понравилось пристальное внимание братца к его девушке. Уж Дейв-то прекрасно знает, что Рэй не пропускает ни одной юбки, и он тут же приревновал. Все верно, Мэг? — спросила она, но вопрос и не требовал ответа. Дорис все схватывала на лету. — Дейв по сравнению с такой акулой, как его брат, только малек. Думаю, что если бы ты задалась целью сравнить братьев, то сравнение оказалось бы не в пользу Дейва. Или ты успела их сравнить, Мэг? — Тон Дорис не оставлял сомнений в том, какое именно «сравнение» она имела в виду.

— Дорис! — возмущенно процедила Мэг, чувствуя, как вспыхнули щеки.

— Ну-ну, Мэг, не злись. — Дорис цинично усмехнулась, давая понять, что она видит Мэг насквозь.

— Мне уже пора. — Мэг резко встала.

— Послушай моего совета, Мэг, — протянула Дорис, — довольствуйся Дейвом и не пытайся покорять вершины, на которых тебе не удержаться. Лучше синица в руках, чем журавль в небе. — Дорис подхватила свою сумочку и встала, давая понять, что этот разговор может быть завершен только по ее желанию.

Мэг едва смогла дождаться, когда закончится этот день. Мало ей было проблем на работе, а тут еще новый виток разногласий с Дорис. Они расстались почти врагами! И Рэй… Яд слов Дорис и ее уверенность в том, что, мягко говоря, Рэй не склонен к постоянству, выбили Мэг из колеи. Все это вкупе заставило ее при первой же встрече с Рэем нарушить табу и заговорить об их взаимоотношениях. Впервые за три месяца они разругались.

— Что ты хочешь от меня, Мэг?

— Я только хочу узнать, что происходит между нами, Рэй. Мне трудно жить в неопределенности, в неуверенности в завтрашнем дне.

— Тебе нужны какие-то обещания, гарантии, клятвы?

Мне нужна уверенность в твоей любви! — хотела крикнуть Мэг.

— Ты рассуждаешь, как все… — От этих вырвавшихся у Рэя слов Мэг отшатнулась.

— Видимо, у тебя богатый опыт по этой части.

Его лицо окаменело.

— Мы будем вести счет моим победам? Или ты хочешь, чтобы я провел сравнительный анализ в твою пользу? — Мэг почувствовала себя так, словно он дал ей пощечину. — Не я начал этот разговор, Мэг. Если тебя что-то не устраивает в наших отношениях, то у тебя есть возможность их прекратить. Думай, дорогая. Как только что-нибудь надумаешь, дай мне знать! Я уезжаю.

Это было в пятницу, третьего мая, спустя ровно три месяца с того дня, как Мэг его увидела в первый раз. Этот уик-энд они должны были провести в загородном доме Рэя, но Рэй уехал один. Наверное, число «три» стало неким проклятием для нее. Мэг твердо знала, что сегодня все закончилось, Рэй не вернется. Ему показалось, что Мэг предъявила на него какие-то права, и он решил — как это выразилась Дорис? — перебраться на другой лужок… А может, она и в самом деле предъявила, хотя поклялась себе никогда не делать этого?..

Отчаяние было так велико, что Мэг малодушно расплакалась. Она плакала долго, а потом еще дольше лежала в тяжелом оцепенении и смотрела в потолок. А в начале четвертого позвонил Дейв и ломким голосом сказал, что в загородном доме Рэя был пожар, а сам он сейчас в больнице.

— Где он, где?! — закричала Мэг, сваливаясь с кровати, потому что ноги не держали ее.

— Я жду тебя у твоего дома. Спускайся, — прохрипел Дейв и положил трубку.

Когда они приехали в больницу, медсестра сказала, что Рэй умер.

Мэг смогла поговорить с Дейвом только через неделю. Несколько дней она просто ничего не воспринимала. Даже простейшие слова и действия казались ей верхом усилий, которые она могла произвести.

— Я разговаривал с детективом, который будет вести это дело, — хриплым голосом сказал он.

Мэг вяло взглянула на него и попыталась сосредоточиться.

— Что?

— Мэг, это дело расследует полиция, потому что это был… преднамеренный поджог. — Слова давались ему с явным трудом, и Дейв тяжело сглотнул. — Детектив Хендерсон хочет задать тебе пару вопросов, ты должна быть готова к этому. И еще к… — Дейв запнулся, подбирая слова, — к некоторым публикациям в газетах.

— Что такое?

— Мэг, ты должна понимать, что мой брат был отнюдь не святошей. Я тебе уже об этом говорил. Как раз он был совершеннейшей противоположностью.

— Ты хочешь сказать, что теперь его имя вываляют в грязи? — тусклым голосом произнесла она.

На лице Дейва сменилась целая гамма чувств — от искренней жалости до ожесточения.

— Я хочу только предупредить, что желтая пресса странным образом заинтересовалась деталями этого дела. Всю жизнь Рэя могут вывернуть наизнанку, и ты должна быть к этому готова.

— Я постараюсь.

Мэг оказалась совсем не готова к той лавине информации, что свалилась на нее. К этому нельзя было подготовиться. Почти в каждом номере бульварные газеты публиковали все новые и новые пикантные подробности и интервью с неиссякаемым потоком любовниц Рэя. За эти дни Дейв сильно похудел и осунулся и стал походить на тень себя прежнего. Кроме скандальной известности брата на него свалились проблемы семейной компании, к чему он оказался совсем не готов. Но и это был еще не предел. Стало гораздо хуже, когда папарацци добрались и до него, и Дейву пришлось скрываться.

Они с Мэг снова встретились только через две недели.

— Как ты?

— Несколько дней гостила у родителей.

— Зачем ты собираешь это?! Ты что, мазохистка?! — Дейв с отвращением смел со столика стопку бульварных газетенок.

— Я прочитала их все. — Мэг криво улыбнулась. — Дейв, я знала, что Рэй не был святым, и он никогда этого не скрывал, но тебе не кажется, что его донжуанский список уже насчитывает такое количество женщин, что любой здравомыслящий человек давно должен был понять, что это… неправда?..

Дейв скривился, как от зубной боли.

— Ты права, все верно подметила. Подобные скандалы утихают довольно быстро, если их активно не подогревать.

— Зачем кому-то так стараться, если Рэя уже нет… в живых?

— Я пока не знаю этого, но такие вещи не делаются, если нет выгоды. Кому-то это очень выгодно! Иного объяснения у меня нет. И этого кого-то я обязательно найду! — Дейв яростно стукнул кулаком по столу. — Мэг, это еще не все плохие новости. Они узнали про тебя.

— О боже…

Теперь и ее имя начнут склонять на все лады, а жизнь выворачивать наизнанку… До сих пор Мэг считала, что никому не известно про их скоротечный роман. Роман с примесью горечи и боли, роман, у которого не могло быть будущего — теперь она это точно знала.

— Кто, кроме меня, знал о тебе и Рэе? — спросил Дейв.

— Я никому не говорила.

— Дорис?

— Нет, она ничего не знала. Может, подозревала… — Мэг запнулась, вспомнив их с Дорис разговор в кафе. — Это не может быть она! Конечно, в последнее время мы не очень ладили, но это не имеет никакого значения. Дорис моя подруга уже много лет, она никогда бы не поступила так! Возможно, кто-то из окружения Рэя что-то пронюхал?

Мэг просто невыносимо было думать, что Дорис предала ее. Перед отъездом Мэг к родителям Дорис приехала к ней.

— Мэг, передай мои соболезнования Дейву. Я очень сожалею. И… прошу у тебя прощения. Я сожалею о наших разногласиях, признаю, что в этом была моя огромная вина. Но мы же подруги, Мэг. Подруги столько лет, что и подумать страшно, и я не хочу тебя терять.

Они расплакались и обнялись.

— Возможно, — устало согласился Дейв, вырвав Мэг из воспоминаний. — Только теперь почти не имеет значения, кто это сделал. Гораздо важнее, как нам от них отвязаться. Я кое-что придумал.

Мэг не стала очередной жертвой газетчиков. Непостижимым образом Дейву удалось обмануть их и представить Мэг своей подругой, едва ли не невестой. И Мэг оставили в покое.

— Так будет лучше для всех, — сказал Дейв, и Мэг согласилась. По правде говоря, ей уже было абсолютно все равно.

15

Мэг проснулась от собственного стона. Она лежала в темной комнате на широкой кровати поверх покрывала. Сердце колотилось так, что она задыхалась, а глаза были мокры от слез. Сон вернул ей Рэя, а потом грубо, безжалостно отнял. Она опять потеряла его и снова переживала ту самую оглушающую боль, как и три месяца назад, когда ей сообщили, что Рэй умер. Мэг села в темноте и сжала пальцами виски. Ее сон необычно ярко всплыл в памяти, накатил как океанская волна, поглотил, заставил захлебнуться, а потом схлынул, оставив чувство щемящей тоски, неимоверного одиночества и ужаса.

Ей снилось, что Рэй целовал ее, потом он умер, а потом… А потом в ее сне Димитрис и Рэй слились в одно страшное четырехрукое и четырехногое существо, которое смеялось над ней. А еще она видела Дейва, бледного и больного… Мэг зажмурилась, закрыла лицо ладонями и нажала большими пальцами на глазные яблоки, стремясь прогнать стоящее перед мысленным взором страшное видение. Когда она снова открыла их, в них прыгали разноцветные звездочки и кружочки.

Темнота казалась осязаемо плотной, густой и обволакивающей. Она давила на Мэг, словно пресс. Внутри нее разрасталось сильнейшее желание выплакаться кому-нибудь… кто мог бы успокоить и утешить, помочь своим сочувствием и просто присутствием. Она хотела свернуться калачиком, укрыться одеялом, воздвигнуть хоть какую-то преграду между собой и враждебным миром. Только дело было в том, что этот самый враждебный мир был не снаружи, а внутри нее: вселенская пустота и холод. Со смертью Рэя ее душа и сердце стали похожи на ледяную глыбу, все эти месяцы Мэг жила по инерции, как робот: разговаривала, что-то делала и едва осознавала это.

Светящийся циферблат ее наручных часиков показывал половину третьего. Пугливая тишина и духота южной ночи погрузили дом в зыбкую, неверную дремоту. Понимая, что не уснет, Мэг поднялась и вышла из комнаты, надеясь найти прохладу в саду.

Луна шла на убыль, но еще была огромной. Серебристый свет заливал все вокруг, делая призрачным и нереальным. Ажурные, едва колышущиеся тени, листва, словно припорошенная инеем. Все удивительно красиво и… искусственно, словно декорации. Мэг дошла до бассейна. Вода, подсвеченная донными светильниками, казалась зыбкой толщей лунного света, густого и мерцающего.

Мэг сняла платье и соскользнула с бортика, бесшумно погрузившись в воду. Она плыла медленно, ее движения были размеренны и совсем не создавали шума и плеска. Мэг вынырнула у лесенки и вышла, закутавшись в халат, забытый в шезлонге. Она медленно опустилась на сиденье.

Я хочу домой, вдруг сказала она себе, я хочу в привычную обстановку, на свою работу с ее вечными завалами и в свою маленькую квартирку с продавленным креслом и небольшой библиотекой, которую подарил мне отец. Несмотря на окружающую роскошь и безупречный сервис, гораздо уютнее я чувствовала бы себя дома. Я здесь совершенно чужая, и люди вокруг меня чужие, и даже поговорить мне не с кем. Димитрис меня пугает, Дорис раздражает, Елена вполне дружелюбна, но этого явно недостаточно, чтобы чувствовать себя в ее обществе комфортно.