Вормер Лаура Ван - Публичное разоблачение

Мы проговорили почти час, и мне стало жарко. Сейчас, когда я ее разговорила, я начала подумывать, как ее остановить. Жара, казалось, на нее не действовала. Она была уверенной в себе и искренней. Иногда она говорила о своей жизни такими общими фразами, что ее речь звучала как лекция с кафедры.

Смею ли я это говорить? Я начала скучать.

Внезапно на нас упала тень, и я, подняв голову, увидела атлетического вида мужчину с дружелюбными голубыми глазами, которые мне приходилось уже видеть. Конечно же, я узнала, кто это.

— Здравствуй, красавица, — сказал он Касси, по-южному растягивая слова.

Он обошел скамейку, сел с ней рядом и обнял за плечи.

— Мне хотелось бы знать, какого черта ты даешь интервью жене Шредера, а не одному из моих журналов?

— Потому что это было бы семейственностью, дорогой, — рассмеялась она, принимая его сердечный поцелуй. — Джек, это Салли Харрингтон.

— Здравствуйте, Салли. — Он энергично пожал мне руку. — Никаких обид по поводу журнала Верити, но у нее отвратительный вкус на мужчин.

— Джексон! — воскликнула Касси, указывая на диктофон.

— Что? Ты думаешь, Верити напечатает в своем журнале, что я обозвал ее мужа законченным негодяем? — Он склонился к диктофону. — Привет, Верити! Как поживаешь? Как мальчик? Прекрасный ребенок. А муж тупица!

— Джек, — одернула его Касси.

— Хотите расскажу историю, Салли Харрингтон, как Корбетт стал богатым? Вам следует спросить его, сколько потов он выжал из людей, а затем выбросил выжимки.

— Извините, — сказала Касси, повернувшись ко мне.

— О нет, — возразила я. — Это интересно.

Сигнал диктофона напомнил, что пора сменить кассету, и пока я ее меняла, Касси и Джексон говорили о поездке в Джорджию, из которой он только что вернулся. И хотя парочка не обнималась, я подозревала, что им этого хочется.

Стало ясно, что наше интервью подходит к концу, потому что Джексон поднялся и поинтересовался, когда они смогут поехать за город.

Касси ответила, что, как только освободится, заедет за ним. Он направился к зданию, а Касси ждала, когда он скроется за дверью.

— Итак, вы познакомились с Джексоном, — сказала она сияя.

— Он очень энергичный.

— Вы правы. Очень, — согласилась она. — Я прошу прощения за его саркастические замечания относительно Корбетта.

— Все в порядке. Я его даже не знаю. Я имею дело только с Верити.

— Я бы пригласила вас к себе в дом на уик-энд, но мы с Джексоном договорились, что проведем его вдвоем. — Она покачала головой и серьезно добавила: — Не перестаю удивляться, почему Верити считает, что я заслуживаю рассказа о себе. Начинаю нервничать.

— Все будет хорошо, — заверила ее я.

— Слушай, — сказал мне Спенсер с придыханием, когда я позвонила ему, — мне придется уехать из города, но, думаю, смогу вернуться обратно завтра. Ты можешь приехать и остаться до моего возвращения?

Уехать домой сегодня и вернуться завтра, в субботу?

Мое тело инстинктивно отреагировало на его слова, прежде чем подключился уставший мозг. Тело хотело быть с ним. Но я не могла этого сделать. Я должна поехать домой и обдумать все, что случилось со мной; мне нужна другая встряска. После двух ночей я чувствовала себя как наркоманка, больная без Спенсера — человека, которого я едва знаю, — и воспрянувшая духом лишь от обещанной встречи с ним. Наедине. Хотела быть только со Спенсером, хотела ласкать его, не теряя времени зря, обедать с ним и даже смотреть фильмы. Другими словами, хотела беспрестанно познавать его.

— Если бы только могла… — сказала я. — Но на уик-энд я должна быть дома.

— Собираешься с ним встретиться? — спросил он после короткой паузы.

Мне было больно это слышать. Больно, потому что Даг этого не заслуживает, а Спенсер, после двух дней знакомства, едва ли мог предъявлять ко мне претензии.

Все вверх дном. Я действовала как лунатик. Вообще-то моему спутнику есть другое название, но та профессия подразумевает, что за это платят деньги, за то, что я делала.

— Сомневаюсь, — ответила я.

— Могу я тебе позвонить?

— Конечно.

— Когда вернешься?

— Пока не знаю.

— Ты останешься у меня, когда вернешься?

— Не думаю, Спенсер, — ответила я как можно мягче. — У меня много работы. Надо все хорошо организовать, чтобы приступить к писанине.

— Салли, мы должны увидеться, когда ты вернешься. — Он запаниковал.

— Да, — ответила я.

И хотя внезапно почувствовала отвращение к самой себе, я решила не видеться с ним на следующей неделе. Мне нужно работать, прочистить мозги и дистанцироваться от него, чтобы увидеть наши отношения со стороны. Даже в моем очумелом состоянии я прекрасно осознавала, что бешеная одержимость и чертовская привязанность имеют минимальное — или почти никакое — отношение к нам как людям. Возможно, потому я чувствовала к себе такое отвращение, потому что подозревала, что во мне говорит новая и незнакомая часть меня.

— Конечно, увидимся, — сказала я.

Могла бы соврать, но я чувствовала необходимость успокоить его. Я уже немного узнала Спенсера, его склонность впадать в панику, например. Он рассказал мне, что около пяти лет назад у него была кокаиновая зависимость. И хотя поборол ее, таким, как прежде, уже не стал.

— Спенсер, поговорим в конце недели, — пообещала я. — Нам обоим надо хорошо выспаться и все как следует обдумать.

— Если переспишь с ним, просто не говори мне, ладно?

Переспать с Дагом? Внезапно все во мне возмутилось, и я в ярости закипела.

— Я не смогу с ним спать, даже если бы очень захотелось. Не смогу сделать этого, пока не буду уверена, что не совершила ошибку с медицинской точки зрения. Я никогда не спрашивала тебя о твоих сексуальных связях.

— Ты имеешь в виду герпес? — спросил он после некоторого молчания.

Сама мысль об этом была мне отвратительна. Я даже не могла задать ему вопрос о СПИДе.

— Боишься заразить его? — спросил он. И я почувствовала, как он расстроен.

— Сама не знаю, чего боюсь. — Я тоже расстроилась. — Дело не в тебе, Спенсер, а в твоей бывшей. Откуда тебе знать, где она бывала, что передала тебе, а ты мне?

— Или что твой белокурый Адонис передал тебе, — сказал он.

— Я знала, с кем он был, и потому порвала с ним. И я знаю, где бывает Даг и какие меры предосторожности предпринимает. Я знаю также, что мой гинеколог подтвердил всего шесть недель назад, что у меня нет и никогда не было болезней, передающихся половым путем.

— Поэтому ты спрашиваешь меня?

— Да.

Я отлично понимала — если у Спенсера и есть Нечто подобное, маловероятно, что он скажет об этом.

Черт побери эти болезни. Всего пять минут, и счастье превратилось в проблемы. Я хочу домой; я хочу обо всем забыть.

— Сказать по правде, — спокойно начал Спенсер, — я лечился от венерической болезни в школе. С тех пор от нее не осталось никаких следов. После этого я несколько раз сдавал анализы. Ничего. Последний анализ я делал три месяца назад.

Мне стало легче, но не намного. Мы со Спенсером вели себя как идиоты. Счастливые идиоты, возможно, но время покажет.

— Салли, — сказал он, — не могла бы ты по пути заехать ко мне домой? Всего на пять минут? Я могу сейчас уйти из офиса и встретить тебя. Клянусь, я тебя не задержу. Не могу позволить тебе уехать в таком состоянии. Я хочу, чтобы ты знала, что, возможно, мы сошли с ума на время… Но одновременно, понимаешь? И у нас еще не все потеряно. Возможно, ты увидишь — а я на это очень надеюсь, — что здесь живет нормальный парень. Салли, клянусь Богом, я никогда не встречал такой, как ты. И я не могу позволить тебе исчезнуть из моей жизни только потому, что с самого начала повел себя неправильно.

— Не только ты, — сказала я, вздохнув. И хотя его слова заставили мое сердце затрепетать, в висках у меня сразу застучало и засосало под ложечкой, а хотелось мне лишь одного: поскорее увидеть мой дом и Скотти. — Увидимся все же на следующей неделе, — произнесла я. — Мне следует поехать домой, Спенсер. Мне надо время. Мне необходимо объясниться с Дагом. Не могу позволить, чтобы Даг думал, будто у нас все прекрасно. Потому что это не так. Я уже не та.

«Ничего плохого с тобой не случилось, Салли Харрингтон», — подумала я.

Хотелось рассмеяться, но я не могла. Потому что чувствовала в себе что-то нехорошее, гадкое. Иначе, почему я сижу здесь, тридцати лет от роду, и говорю незнакомцу, с которым два дня кряду занималась сексом, что мне надо рассказать мужчине, которого люблю, что в наши отношения вторглась скверна?

Спенсер отпустил меня на свободу. Расплатившись в гостинице, я села в джип и поехала в Каслфорд. Я остановилась на Вест-Сайде, где купила бутылку лимонада. Сев в машину, залпом ее выдула. Затем, подумав, позвонила Спенсеру в офис. Его там не было. Позвонила на квартиру.

— Алло? — раздался его печальный голос.

— Привет, это я. — Мое сердце готово было выпрыгнуть.

— Где ты?

— В трех кварталах от тебя.

— Правда? — Он замолчал. Занял выжидательную позицию.

— Хочу тебя видеть, — наконец сказала я.

— О, Салли! Слава Богу! Приезжай! Встречу тебя в парковочном гараже.

Я включила зажигание и направилась к нему. Как было обещано, Спенсер ждал в гаражном отсеке. Я взяла парковочную квитанцию.

— На два часа, — сказал Спенсер служащему и, обняв меня за плечи, повел домой. — Я задержусь на пару часов, — сказал он мне. — Полностью не смог от этого отделаться.

Я промолчала. Я была в шоке и не произнесла ни слова.

Мы поднялись на лифте и пошли по знакомому коридору. Вошли в квартиру, и я нагнулась, чтобы погладить его кошку Силу. Она была настоящей старой девой.

— Лучшая из совершенных мною покупок, — заметил он, беря у меня вещи. Он с нежностью взял кошку на руки. — Она стоила мне пять баксов и пришла ко мне со своей едой.

Кошка замурлыкала и потерлась о его подбородок.

Я закрыла глаза. Спенсер опустил кошку на пол и крепко меня обнял.

— Я боюсь, — шепнула я.

— Знаю, знаю, — прошептал он.

Телефон звонил, а я отчаянно пыталась не слышать его. Наконец сдалась и оторвала голову от подушки. Скотти — глаза сияют, хвост ходуном — вскочил ко мне на постель, пытался облизать мне лицо, но я отпихивала его. Он счастлив снова оказаться дома. И, откровенно говоря, я тоже счастлива.

Я посмотрела на часы. Почти одиннадцать! Бедный Скотти. Он терпеливо ждал целых десять часов, пока я проснусь.

— Алло? — сказала я, сняв трубку.

— Салли, это Касси Кохран.

— Здравствуйте, — ответила я, войдя в гостиную и выпуская прыгавшего вокруг меня Скотти через переднюю дверь.

— Простите, что беспокою. Я должна на следующей неделе уехать на несколько дней из города и пока не знаю, когда вернусь. Если повезет, то, возможно, в среду. Как это произойдет, Чи-Чи сразу же известит вас.

— Хорошо, — ответила я. — Пока я буду брать интервью у других людей, а их предостаточно.

— А Чи-Чи поможет вам организовать встречи. Договорились?

— Да, Чи-Чи просто молодец.

Повесив трубку, я прошла на кухню и приготовила себе кофе. Долгий сон оказался чудодейственным. Тягостное чувство исчезло, и я уже владела собой. Даже не чувствовала себя особенно виноватой, возможно, потому, что, приняв вчера вечером горячую ванну, смыла с себя все следы преступления.

Я так и не поговорила с Дагом. Странно, что и он тоже не звонит.

Я позвонила к нему на квартиру. Включился автоответчик.

— Привет, это Салли. Только что пришла в себя после десяти часов отсыпа. Перезвони.

Следующий звонок.

— Джо, — сказала я автоответчику. — Я в Каслфорде. Давай встретимся и обменяемся информацией.

Следующий звонок в дом Бадди. Трубку сняла жена.

— Элис? Привет, это Салли Харрингтон.

— Салли, как поживаешь?

— Великолепно. Спасибо.

— Бадди сказал мне, что ты пишешь статью для «Экспектейшнз». Это восхитительно!

— Посмотрим. Хочу надеяться, что справлюсь.

— О, Салли, ты всегда все хорошо делаешь, — доброжелательно отозвалась она. — Помнишь, как ты сказала, что не умеешь играть в гольф? И ты всех победила!

— Может, когда я закончу работу, мы поиграем в гольф. Возьми с собой ребенка. Усади его в машину и приезжай на корт. Я тоже приеду. Одному Богу известно, как мне это надо.