Вормер Лаура Ван - Публичное разоблачение

— Вы когда-нибудь встречались с сыном Кохранов?

— Гарри?

— Генри.

— Генри! Да, верно. Он хороший парень. Как-то приходил к нам в офис. Он больше похож на Касси. Хоть в этом ему повезло. Но не в смысле красоты, если вы понимаете, о чем я говорю. Он знал, как управляться с отцом, чего нельзя сказать о Касси.

Мы еще поговорили на эту тему, и я убедилась, что Гленн Мортимер невоздержан на язык. У меня также сложилось впечатление, что ему была предложена прекрасная возможность на «ДБС», но он не сумел ею воспользоваться.

Со всей очевидностью могу заявить, что он дал мне массу интересных тем для размышлений.

Я вернулась в гостиницу, поднялась к себе в номер, заказала бутерброд и бутылку воды и приступила к работе, пока все интервью, взятые за день, были свежи в памяти.

Чувствую себя великолепно, когда есть над чем помозговать.

Спенсер работал до девяти, поэтому в восемь я прекратила работу и погрузилась в ванну. В половине девятого, когда я закончила разгадывание кроссворда в «Таймс», зазвонил телефон. Сейчас, когда я стала светской дамой, привыкшей к комфорту, звонок вызвал у меня раздражение, так как я поняла, что не смогу дотянуться до телефона из ванны. Пришлось вылезать.

— Салли, — услышала я голос Дага. Я была вне себя от удивления.

— Привет, Даг.

— Надеюсь, не помешал тебе. Твоя мать дала мне номер телефона.

— Честно говоря, я принимаю ванну.

Молчание.

— Как дела?

— Хорошо. Сегодня у меня было несколько интересных интервью. — В обычное время я бы непременно пересказала их Дагу, но сейчас во мне все сопротивлялось общению с ним.

Наступила неловкая пауза.

— Хотел узнать только, как у тебя дела.

— Понимаю, — промычала я. — Мне тоже было интересно узнать, что у тебя все в порядке.

— Правда? — В его голосе прозвучала надежда, и мне стало больно.

— Я всегда о тебе беспокоюсь, Даг, — осторожно заметила я. — Странно, что мы оба оказались в нелепой ситуации. Нам так и не удалось выбраться из тупика. Ведь правда?

— Не знаю, что еще предпринять, Сэл. — Он тяжело вздохнул.

— Понимаю.

— Могу я тебя увидеть? На этот уик-энд?

— Конечно, — согласилась я. — Я позвоню тебе, когда определюсь со временем. Договорились?

— Хорошо, — покровительственно согласился он.

— Позвоню, когда приеду домой, — пообещала я.

Я вытерлась и нанесла на тело лосьон. Телефон зазвонил снова, и я схватила трубку.

Это Спенсер.

Выйдя в холл, я сразу наткнулась на кошку Спенсера, блуждающую по коридору. Перекинув сумку через плечо, я взяла ее на руки. Услышав приветствие, я обернулась и увидела Спенсера, спешившего мне навстречу.

— Сила ни к кому не идет на руки. Кроме меня, — сказал он. — Как тебе это удалось?

— Не знаю, — ответила я, целуя кошку в маковку.

— Мы оба влюбились в тебя, — сказал он со вздохом, целуя меня и забирая мою сумку. — Для меня стало таким естественным, когда ты здесь, — сказал он, закрывая за нами дверь. — Мне странно приходить домой, когда тебя нет.

Он выглядел уставшим. Целый день носился с начинающим автором. Он открыл банку с овощным супом, приготовил салат, несколько тостов, накрыл стол, за которым я сидела, и рассказывал, как прошел его день. Затем расспросил, как продвигается работа. Я пробормотала насчет интервью, которые, по моему мнению, прошли отлично, и что передо мной стал вырисовываться реальный портрет Касси.

Спенсер убрал со стола посуду и спросил, не хочу ли я травяного чая.

Я удивленно взглянула на него. Травяной чай. Это один из тех моментов, когда, как бы мы ни полагали, что знаем друг друга, на самом деле выходит, что не совсем.

— Нет, спасибо, — поблагодарила я.

Пока он ставил на плиту чайник, я услышала слабый звонок моего сотового. Извинившись, побежала в спальню, где его оставила.

— Алло?

— Все еще в Нью-Йорке? — спросил Бадди Д'Амико.

— Да. — Я посмотрела на часы. Почти половина одиннадцатого.

— У тебя там есть где-нибудь факс?

— Думаю, есть. — Я побежала к Спенсеру спросить номер факса, который находился на первом этаже. Он назвал номер, и я сообщила его Бадди.

— Ты все еще в офисе? — удивилась я.

— Да. Послушай, Салли, я посылаю тебе тот список. Не говори потом, что я для тебя ничего не сделал.

— Спасибо. — Его слова поставили меня в тупик. — Чем обязана?

— У меня настроение отличное, — ответил Бадди. — Потому что поймал убийцу Тони Мейерза и собираюсь препроводить в тюрьму.

— Ты меня разыгрываешь! Кто он?

— Ты его не знаешь, — весело ответил он. — Увидимся, когда вернешься в город!

Я попыталась дозвониться до Джо Бикса, но его нигде не было. Поэтому я позвонила в редакцию газеты и сообщила им новость, чтобы они смогли напечатать ее в утреннем номере.

Вернувшись в гостиную, я нашла Спенсера развалившимся в кресле, с ногами на кофейном столике и смотрящим по телевизору новости.

— Не возражаешь? — спросил он.

Мы стали узнавать друг друга. Когда вместо дурака валяния парень включает телевизор, значит, он привык к тебе.

Не спуская глаз с телевизора, Спенсер похлопал рукой на место рядом с собой, приглашая меня сесть.

— Консьерж принесет тебе факс, — сказал он.

— Чудесно. — Я села рядом.

Через пару минут в дверь позвонил консьерж и вручил факс. Пока Спенсер пялился в экран, я просмотрела факс. Для такого городка, как Каслфорд, в котором живут одни католики, странный список. Я усмотрела несколько этнических имен. Вообще говоря, он был похож на телефонную книгу Объединенного Королевства времен правления Генриха VIII. Я знала в этом списке почти все фамилии.

Если бы я была сумасшедшим Питом Сабатино, тоже усмотрела бы заговор масонов.

Я заметила, что большинство людей или уехали из Каслфорда, или ушли в мир иной. И конечно, дети и внуки тех парней — мои сверстники — уже не жили в городке.

На следующей странице список — значительно короче — последних членов ложи; в нем представлены те, кто жил в двадцатом веке. Интересно — один афроамериканец. Все масоны, по всей вероятности, христиане.

Хорошо, к какой бы масонской ложе ни принадлежал мой отец, она или потеряла свою привлекательность в Каслфорде, или распалась на группы, которые в нем больше не процветают. На третьем листе масонские ложи четырех прилегающих городов, которые за последние годы влились в ложу Каслфорда.

— Что это? — спросил Спенсер, когда на экране замелькала реклама.

— Список членов масонской ложи в Каслфорде. Мой отец — масон.

— Правда? Как это случилось?

— Не знаю. Это клуб, где встречаются парни.

— Но только парни-христиане, верно? — Он секунду подумал. — Существует древний ирландский орден для ирландских католиков и орден рыцарей Колумба для итальянских католиков, правильно?

Я пожала плечами.

— И что они делают на этих сборищах?

— Это гражданские группы, подобные «Ротари», «Лосям» и прочим. Среди членов «Ротари» есть и женщины, — заметила я.

— Тогда он подобен «ДАР», — сказал Спенсер, ссылаясь на «Дочерей американской революции».

— Они обмениваются тайными рукопожатиями?

— Думаю, да. Именно поэтому я мечтал вступить туда, когда был ребенком. Хотел носить кольцо.

— А плащи с капюшонами они носят?

— Это ку-клукс-клан, Салли. — Он поцеловал меня в лоб.

— Ну, я не знаю, — проговорила я. — Мне с трудом верится, что мой отец мог принадлежать к такой группе.

— Твой отец был архитектором! — воскликнул Спенсер. — Масоны первоначально были гильдией каменщиков где-то в Англии. Поэтому, если тебе встретится английская фамилия, Харрингтон, к примеру, — тем более у тебя в роду архитектор, — значит, это как-то связано с масонством.

Я стала размышлять над этим, а Спенсер вернулся к новостям.

— Я заберусь в постель и просмотрю его, хорошо? — спросила я.

Спенсер кивнул, не отрывая глаз от экрана. Ну конечно, спортивные репортажи.

Еще неделю назад мы срывали одежду друг с друга в прихожей гостиничного номера, хотя знакомы были всего несколько часов; сегодня мы вели себя как давно женатая супружеская пара. Именно об этом я думала, забираясь в постель. Что мне нравилось в квартире Спенсера, так это яркие лампочки.

Я стала перечитывать материалы, приготовленные к завтрашнему дню, и задремала.

Меня разбудил Спенсер. Он погасил свет и забрался под одеяло. Мы лежали каждый на своей половине. Собирались спать.

Что-то во мне встрепенулось, и я улыбнулась. Подкатившись к нему под бок, шепнула:

— Я думала, ты устал до изнеможения.

Спенсер рассмеялся и ответил, что то же самое думал обо мне.

— Ты для меня все, Салли.

И мы занялись любовью.

Когда на следующее утро я вернулась в гостиницу, меня ждало сообщение от Чи-Чи Родригес. Оказалось, Майкл Кохран в городе, и Касси хотела знать, хочу ли я увидеться с ним, пока он здесь. Они могут организовать встречу днем, если у меня есть время. Я позвонила в «Уэст-Энд» и оставила для них сообщение: «Замечательно. Я в гостинице. Дайте мне знать, когда он захочет встретиться со мной».

В половине девятого позвонил Джо Бикс.

— Откуда, черт возьми, ты знаешь, что кого-то арестовали?

— Бадди сказал.

— А почему мне не сказала?

— Джо, я звонила тебе домой и оставила сообщение. Звонила и на работу. Ответа не последовало, что еще я могла сделать?

В трубке слышались голоса, затем Джо сказал:

— Ал хочет поговорить с тобой.

— Салли!

— Привет, Ал.

— Что, черт возьми, все это значит? Ты звонишь и оставляешь две строчки для первой полосы газеты?

— Ал, я ведь не там. Думала, ты будешь благодарен хоть за какую-то информацию об аресте для утреннего выпуска.

— В том-то все и дело, что ты не здесь. Зачем ты заварила всю эту кашу?

— Какую? Что происходит?

— Зачем тебе понадобился список масонской ложи? Ты взяла отпуск, чтобы работать над статьей для журнала. Занимаясь другими вещами, в свою собственную газету ты отправляешь всего две строчки?

Находясь здесь, я что-то упустила. Мне стало ясно, что я принимаю участие в какой-то драме, сценарий которой мне прислать забыли.

— Ты, случайно, не масон, Ал?

— А ты, случайно, не пишешь статью о превосходстве белых?

— Да, о тебе, Ал, о твоем превосходстве. Оставь меня в покое и дай договорить с Джо, пожалуйста.

Джо сказал, что человека, которого арестовали, никто не знает. Он из России и работал на товарном складе в Куинсе. Больше никто ничего не знает.

Ровно в девять пятнадцать я позвонила с помощью кредитной карточки в Чикаго, чтобы поговорить с сыном Касси, Генри Кохраном.

Он с энтузиазмом приветствовал меня, и после предварительной беседы я сказала ему, что наш разговор будет записываться на пленку. Выяснилось, что он сидит в конференц-зале одной из самых больших архитектурных фирм Чикаго. Он сказал, что набирается там опыта, чтобы со временем открыть свою собственную фирму. Что он будет проектировать? Здания. Над чем сейчас работает? К сожалению, сейчас работает над вентиляционной системой для нового универсального магазина, который строится в Эванстоне.

— Вы учились в Северо-Западном, как ваши родители?

— Нет, в Йеле.

— Правда? — Я не могла сдержать своего удивления. — Мой отец учился там. Он тоже был архитектором. — Я немного рассказала ему, чем он занимался, и Генри ответил, что очень надеется, что тоже будет заниматься чем хочет.

— Но у меня есть своего рода обязательства. Я хочу сказать, что на будущий год собираюсь жениться и пока не знаю, смогу ли содержать семью, занимаясь собственными проектами.

Я вспомнила, что сказала моя мать о том, какая жена нужна была моему отцу, чтобы он занимался делом, которое любил. Я не знала этого юношу и потому подавила в себе желание прочитать ему лекцию на тему, как важно жениться на правильной женщине, если хочешь быть удачливым.

Затем вовремя вспомнила о его состоятельной матери, не говоря уже об отчиме.

— Вы рассчитываете попросить семью вложить деньги в вашу собственную фирму?

В ответ Генри рассмеялся, и это мне понравилось.

— Вам действительно хочется знать, почему я не позволю своим богатым родителям поддержать меня?