- Я не уверен. Думаю, это не так.

- Э-э! А как он посмел встрять в ваш разговор с дамой?

- Сен-Дантен! - Филипп высвободил свою руку.

- О, да-да, я знаю! Мы все понимаем, что за всем этим стоит леди! Иначе почему вы были так сдержанны и холодны?

- Я был холоден?

- Конечно, в глубине души. Неужели я опять не прав?

- Вы попали в самую точку. Сердце - штука старомодная.

- О, Филипп, вы лукавый шалунишка.

- Вот и все так говорят. Наверное, именно потому, что на самом деле я невинен и безгрешен. Забавно. Никто не усомнится в вашей безупречности, которая полностью соответствует вашему титулу. Мне же приклеивают ярлык безнравственности. Обязательно посвящу сонет этой теме.

- Ах, только не это! - взмолился не на шутку растревоженный Сен-Дантен. Филипп, ваши сонеты отвратительны! Умоляю, не надо больше стихов! Можете делать все, что угодно, но во имя всего святого, ваши стихи!..

- Увы! - вздохнул Филипп, - я не могу бросить это занятие.

Сен-Дантен выдержал паузу, держась рукой за занавес, отделявший комнату для игры в карты.

- Не можете, Филипп?

- По крайней мере, в настоящий момент, - мечтательно произнес Филипп. - В конце концов, все сводится к одному.

- И вы хотите сохранить вашу главную цель? - глаза Сен-Дантена выражали искреннее сожаление.

- Вы любопытны, как обезьяна, - ответил Филипп и подтолкнул графа в комнату.

- Как долго этот парень здесь? - спросил Банкрофт одного из своих друзей.

Мсье де Шамбер отряхнул манжету платком.

- Я думаю, что уже несколько месяцев! Он, определенно, вносит свежую струю, не так ли? Такой молодой, такой милый...

- Милый, черт его побери! - огрызнулся Банкрофт. Де Шамбер посмотрел на него с удивлением.

- Как, вам не нравится наш маленький Филипп?

- Ничуть. Самодовольный молодой выскочка!

- Что вы? Вы ошибаетесь! Вы его совсем не знаете! Он пыжится, и это очень забавно, но он вовсе не самодовольный, а просто еще дитя!

- К черту! Любимое всеми дитя?

- Это же последний писк моды в Париже. Кто-то ревнует к его популярности, но все, кто его знает, любят его.

- Ревновать этого сосунка! - вскричал Банкрофт. Де Шамбер остудил его взглядом.

- Скажу только для вас, мсье! Не следует слишком широко распространяться о вашей неприязни. У маленького Филиппа здесь очень влиятельные друзья. На вас будут косо смотреть, если вы позволите себе высмеивать его.

Банкрофт стал осторожнее в словах.

- Не стану скрывать от вас, дорогой де Шамбер, что у меня с вашим маленьким Филиппом вышла стычка. Я уже один раз наказал его за излишнюю дерзость.

- Ага? Не думаю, что кто-нибудь посоветует вам попытаться это сделать снова. У него нет недостатка в друзьях, и он владеет шпагой, как сущий дьявол. Будет неосмотрительно выказывать свою враждебность. К тому же, он любимец дам. Ведь это само по себе уже о многом говорит, не так ли?

- Когда я видел его в последний раз, - сплюнул Банкрофт, - он был похож на немытого лакея, а разговор с ним не отличался от беседы с огородным пугалом.

- Да? Я тоже кое-что слышал об этом. Но все же он душка, наш Филипп.

- Пропади он пропадом! - в сердцах ответил Банкрофт.

Глава VIII

В КОТОРОЙ ФИЛИППА ПОКИДАЕТ СОСТОЯНИЕ ПОЭТИЧЕСКОЙ ЭЙФОРИИ

Через несколько недель после приезда мистера Банкрофта граф де Сен-Дантен устроил званый обед. Приглашены были только самые избранные гости, в числе которых оказался и Филипп. К половине шестого все приглашенные, за исключением одного, собрались в библиотеке, и Сен-Дантен сверил свой хронометр с часами над камином.

- Что случилось с Филиппом? - его вопрос не был адресован к кому-либо персонально. - Где наше дитя?

- Его вчера видели на балу, - сказал де Шателен.

- Но он уехал очень рано и в большой спешке. Филипп был потрясен жемчужиной в правом ухе мадам де Маршеран и тут же упорхнул.

- Упорхнул? Но почему?

- Кажется, чтобы сочинить балладу в ее честь. Сен-Дантен поднял руки вверх.

- Дьявол побери Филиппа с его стихами! Клянусь, что именно поэтому он и задерживается. Поль де Вангрис повернулся к нему.

- Вы говорите о Филиппе? Кажется, мне послышалось его имя?

- А о ком же еще! Генри утверждает, что на него напало вдохновение и он сочиняет балладу о жемчужине Жюли де Маршеран.

Де Вангрис подошел к разговаривающим.

- Увы, мой друг, вы совершенно правы. Я заезжал к нему сегодня утром и застал его в неглиже. Он попытался добиться от меня рифмы к одному слову, которую я, к несчастью, позабыл. поэтому я поскорее ушел.

Де Бержери жалобно посмотрел на окружающих.

- Неужели никто не убедит Филиппа, что он совсем не поэт?

В ответ де Вангрис безнадежно покачал головой.

- Вы можете ему говорить, что он плохой фехтовальщик, даже что он не кавалер; вы можете отрицать все его способности, и он лишь рассмеется в ответ; но его нельзя убедить, что он никогда не станет поэтом. Он вам просто не поверит!

- О, я полагаю, что он все-таки понимает это, - возразил Сен-Дантен. Стихи для него - забава. А, кстати, вот и он!

В комнате появился Филипп, облаченный во все желтое. В руках он держал свиток, перевязанный тесемкой янтарного цвета. От него веяло весной, а глаза светились неописуемой детской радостью. Он победоносно размахивал своим свитком. Сен-Дантен подошел поприветствовать его.

- Опаздываете, мой милый Филипп! - прокричал он и протянул ему обе руки.

- Тысяча извинений, дорогой Луи! Я закончил свою поэму всего лишь час назад.

- Поэму? - удивился де Вангрис. - Но, позвольте, еще утром это была баллада?

- Утром? Ба! Это было почти в прошлом году. С тех пор это стало еще и сонетом!

- Боже упаси! - искренне вырвалось у Сен-Дантена.

- Конечно, - согласился Филипп. - Сама тема требовала, чтобы стихотворение было непременно поэмой. К трем часам дня я в этом полностью убедился. Ведь вы были у меня сегодня утром, Поль?

- И вы просили меня придумать рифму, - напомнил ему де Вангрис.

- Вот именно! Я просил рифму к слову "помешанный", а вы мне предложили "повешенный"!

- Именно, а потом вы бросили в меня своим париком, и Мне пришлось ретироваться.

- "Повешенный", - повторил Филипп с негодованием. - "Повешенный"!

Сен-Дантен мягко, но настойчиво забрал у него свиток.

- Позже вы нам это обязательно прочтете, - пообещал он. - А теперь пойдемте обедать.

- Лучше послушать до еды, - взмолился Филипп. Эти слова были встречены с отчаянным протестом.

- Я не смогу слушать ваши стихи на голодный желудок, - заявил виконт. Мне нужно быть немного навеселе, чтобы оценить их по достоинству

- Вы бездушны, - горько произнес Филипп. - Зато у меня есть желудок, мой маленький английский друг, а он вовсю взывает к поддержанию своего существования.

- Мне жаль вас, - сказал Филипп. - К чему на вас растрачивать свой поэтический дар?

Сен-Дантен взял его под руку и повел к дверям.

- Ей-богу, Филипп, нам всем на терпится послушать вашу поэму. Вы прочтете ее за обедом.

В середине трапезы виконт что-то вспомнил. Он кивнул Филиппу, который сидел напротив него и был увлечен оживленным и остроумным спором с де Бержери, и прошипел.

- Кстати, Филипп, ваш столь любезный друг говорил о вас!

- Какой друг? - спросил Филипп. - Жюль, если бы вы приняли мои объяснения, что Жанна де Фонтаней может соперничать с Ля Саливье в...

- Послушайте же, Филипп! - настаивал виконт. - Я говорю .об англичанине... об этом Банкрофте... тьфу, какое трудное имя!

Филипп прервался посредине фразы. Его глаза поблескивали при свете свечей.

- Банкрофт? И что же он говорил?

- Много всякой всячины, если все, что я слышал, конечно, правда.

Филипп поставил свой бокал.

- В самом деле? Что же вы услышали, дорогой де Равель?

- Похоже, что этот Банкрофт не испытывает к вам больших симпатий, бедный вы мой. Если верить де Грону, то он возмущен вашим присутствием здесь и уверяет, что ошибся в вас. Это все очень грустно.

- Да, - согласился Филипп и нахмурился. - Это неприятно. Но что же он все-таки говорил?

- Он открыл так тщательно охраняемую вами Тайну! - торжественно ответил виконт.

- О! - Филипп облокотился на край стола, придвигаясь поближе. - Возможно, мне придется напомнить мистеру Банкрофту кое о чем. Продолжайте, Шарль!

- Он говорил о леди, - не унимался виконт, - что живет в Литтл Фитлдине, у которой голубые глаза и...

- Давайте оставим, наконец, ее глаза в покое! - улыбнулся Филипп.

- Да-да, конечно! А ее волосы...

- И волосы тоже. Не станем же мы обсуждать все ее достоинства?

- Кажется, он безумно влюблен, - громко прошептал де Бержери.

Филипп покраснел и улыбнулся.

- Безумно, дорогой Жюль. Продолжайте, виконт. Тот сделал глоток вина.

- Банкрофт говорило вашей влюбленности. Он описал эту леди...

Он улыбнулся и поджал свои тонкие губы. Филипп закивал головой.

- Продолжайте! Продолжайте!

- Виконт, неужели вас забавляют эти сплетни? - довольно резко спросил Сен-Дантен.

Но виконт, слывший ужасным интриганом, не обратил внимания на замечание.

- Милая штучка, так он ее назвал; но не более! Просто обычная деревенская девушка. А зовут ее...

- Прекратите, в конце концов! - резко оборвал его Сен-Дантен.

- Зачем же! - возразил ему Филипп. - Мне чрезвычайно интересно, что мсье будет рассказывать дальше.

- А зовут ее Клеона. Мы выпытали у мистера Банкрофта, что она по уши в него влюбилась за его красивые глаза и хорошие манеры.

- Вот как! - Филипп оперся подбородком на ладони. - А затем?

- Затем мистер Филипп Жеттан начал надоедать ей своими неуклюжими приставаниями, и мистеру Банкрофту пришлось хорошенько проучить мистера Филиппа. Когда же его спросили, действительно ли эта Клеона стоила того, то он пожал плечами и сказал, что утомился ею столь же быстро, как и всеми остальными.

Бодрый голос Сен-Дантена прервал наступившую тишину:

- Наполните ваш бокал, Филипп! Послушайте, о чем мне сейчас рассказал Поль; он научился прекрасному выпаду во время дуэли с Мардри в прошлом месяце. Этот...

- Я непременно попрошу Поля показать мне этот выпад, - сказал Филипп.

Он откинулся назад и мягко рассмеялся. Через мгновение он возобновил прерванный диспут с де Бержери.

Позже Сен-Дантен отвел Филиппа в сторону.

- Простите, Филипп, я не должен был допустить подобного в моем доме! Шарль неисправим!

- Напротив, я ему очень благодарен, - возразил Филипп. - Я мог про все это ничего не знать. Теперь я заткну рот этому парню.

- Каким образом? - удивился Сен-Дантен. Филипп сделал воображаемый выпад шпагой.

- Убивать его? - запротестовал Сен-Дантен. - Не вижу в этом...

- Убивать? Зачем? Могу я рассчитывать на то, что вы меня не выдадите?

- Непременно. Но что вы задумали?

- Для начала поменяюсь с ним ролями. Я его просто накажу. Затем я уверю его, что мои друзья встанут на мою защиту, попробуй он еще хоть раз упомянуть имя этой леди в обществе.

Сен-Дантен одобрительно кивнул.

- Друзья найдутся.

- Подождите! Если где-либо будет упомянуто ее имя, мне будет немедленно доложено, и я сразу же пошлю Франсуа устроить ему маленькую взбучку.

Граф искренне расхохотался.

- Ну, Филипп, лукавый и бесшабашный проказник! Эта Клеона для вас так много значит?

Филипп прошептал ему почти, на ухо:

- Я надеюсь однажды сделать ее своей женой.

- Как? Вашей женой? Это совершенно меняет дело! Я этого не предполагал. Немедленно остановите его болтовню любыми средствами!

- Как раз это я и собираюсь сделать, - ответил Филипп. - Мерзавец!

- И безвкусно одевающийся в розовое, не так ли? Вы мне дадите знать?

- Разумеется, если вам так угодно.

- Сен-Дантен! - окликнул его де Вангрис, - держу пари, что знаю, о чем вы так оживленно беседуете?!

- О розовых камзолах, - поспешил ответить Филипп. - О! А где же моя поэма! Куда я ее подевал?

- Дьявол ее похитил! - закричал виконт. - Пойдемте лучше перекинемся в карты.

- Один момент! - Филипп развязал тесемку и развернул свиток. - Я настаиваю, чтобы вы послушали мое творение!

Невзирая на насмешливые аплодисменты, он взобрался на стул и торжественно раскланялся во все стороны.

- Посвящается жемчужине, что трепещет в ее ухе!

- Жемчужина трепещет в ухе,

Туда - сюда, туда - сюда!

Трепещет, и хозяйка шепчет:

Вот это да, вот это да!

Хозяйка ж выглядят лукаво,

Ее взгляд нежен, но хитер.

Она скромна, но величава,

Как снежная вершина гор!

Смотрю на этот танец в ухе: