— Я думал, вы захотите, чтобы я убрался как можно скорее, — предположил он, — мало ли, вдруг вам не захочется видеть меня прямо сейчас.

— Полагаю, муж и жена не обязаны оставаться друг с другом всю ночь, но эта комната так велика, и… и мне не хотелось бы оставаться здесь одной. Вы могли бы побыть со мной, пока я не засну?

Побыть с ней? Она хотела этого. Она была так прекрасна, беззащитна и так одинока в обстоятельствах, сложившихся помимо ее воли, и тем не менее она хотела, чтобы он остался с ней. Обнял, успокоил и защитил ее. Правда, кажется, не очень умело.

— Я останусь, если вы действительно этого хотите.

Она кивнула и подвинулась, освобождая для него место на огромной кровати. Николас прилег рядом с ней и бережно обнял за плечи. К его удивлению, Эмили прижалась к нему и положила голову ему на плечо.

— Все сегодня кажется таким странным, — прошептала она сквозь сон. — Но уже завтра все предстанет в новом свете, не так ли? И с каждым днем будет все яснее.

— Для нас обоих, — добавил он, обнял и прижал ее к себе. Какая же она теплая и податливая в его руках, удивительно живая и настоящая. — По-моему, мне предстоит узнать много о том, что значит быть мужем.

Эмили тихонько засмеялась:

— А я совершенно себе не представляю, как быть женой. Может быть, нам стоит учиться вместе? Возможно, так мы станем своего рода партнерами.

Николас сомневался, что она сможет доверять ему, особенно если он будет бросаться на нее с вожделением каждый раз, как только увидит. Внутреннее ощущение мешало ему справиться с этой чисто физической, животной его стороной, с безумным желанием обладать ею.

Ему вспомнилось ее поведение в тот день, когда он следил за ней, крадущейся вдоль улиц к загадочному зданию, в которое она вошла. Сможет ли она когда-нибудь доверять ему настолько, чтобы поведать правду о том случае? Сможет ли он доверять ей?

— Научиться доверять — не простая задача, — заметил он.

— Да, отнюдь не простая. — Эмили уверенно смотрела ему в лицо. Ее изумрудные глаза были так чисты и ярки, как те далекие недостижимые звезды. — Похоже, именно сейчас у нас возникла с этим проблема.

Николас накручивал на палец ее золотистый локон. Ему не хотелось отпускать ее приятные мягкие волосы.

— И с чего же мы начнем?

Эмили нарочито нахмурилась, так что на лбу появилась маленькая морщинка.

— Что ж… быть может, вы поведаете мне какую-нибудь тайну?

Николас удивился, смеясь.

— Да-да, — настаивала она, — что-нибудь такое, о чем не знает больше никто. Тогда вы сможете убедиться, что я никому не расскажу. Ваш секрет останется только со мной.

— Но у меня нет секретов.

— Неужели ни одного?

Конечно, у него была одна тайна. Валентина. Но этот секрет запрятан слишком глубоко внутри. Николас не был уверен, что сможет заговорить об этом после стольких лет молчания.

Тем временем Эмили продолжала смотреть на него с надеждой и очень настойчиво. Теперь она его жена, и им предстоит строить совместное будущее.

Николас устроил подушки поудобнее, сел, облокотившись на них спиной, пытаясь собраться с духом. Эмили подвинулась ближе и устремила на него открытый, серьезный, полный ожидания взгляд.

— У меня действительно есть секрет, — начал он. — О нем не знает никто, даже мои родные. Но вы правы, нам нужно стать партнерами, а потому вы должны кое-что узнать.

Эмили кивнула:

— Я слушаю.

Он сделал глубокий вдох и начал решительно:

— Представьте себе, вы не первая моя супруга.

— Не… — Ее лицо побелело еще сильнее, но Николас видел, что и у нее есть скрытые источники силы воли. Она не пошевелилась и не повысила голоса. — Вы хотите сказать, что уже были женаты? Или у вас уже есть жена, которую вы где-то прячете?

— Нет! Я все-гаки не злодей из кошмарного романа, Эмили. Моя жена умерла много лет назад.

— Ах, я понимаю. — Эмили старалась осознать смысл его слов, и морщинка на лбу стала еще глубже. — Но если вы были женаты на этой леди…

— Валентина, так ее звали.

— Да, на Валентине. Почему никто из вашей семьи не знал об этом? Уж если вы любили ее настолько сильно, что женились на ней…

— Я любил ее всем сердцем. Хотя о ней не знает никто, даже Стивен. Никто, кроме вас. — Он нежно взял ее за руку, вынуждая, таким образом, придвинуться ближе. Так легче рассказывать, если бы она еще не смотрела на него не отрываясь, своим печальным взором.

— Почему вы никому о ней не рассказали?

— Это случилось в Италии, когда я совершал свой образовательный тур вскоре после смерти моего отца. Бреннер посчитал, что мне полезно предпринять это путешествие и отвлечься на образование после тяжелой утраты, прежде чем полноправно взять на себя все обязательства герцога. Все произошло очень стремительно. Я никогда не встречал никого, подобного Валентине. Она была такой живой, яркой и искренней! И я влюбился мгновенно, после одного лишь танца, единственной улыбки. Она была дочерью очень уважаемого в городе стряпчего, и поначалу они сомневались во мне и моих намерениях. Еще бы, молодой, дикий англичанин, который наверняка казался им сумасшедшим. Однако я убедил ее выйти за меня и уехать в Англию в качестве моей жены. Я собирался сообщить всем о нашем приезде. Мне казалось, подобную новость не стоит доверять письму, и самое лучшее — личная встреча, в ходе которой мои родные, я уверен, сразу же приняли бы ее.

— Понятно. Так что же случилось?

Николас провел ладонью по лицу, словно стирая воспоминания, но тщетно. Они не отступали, несмотря на то что со временем стали несколько размытыми. Казалось, говоря об этом вслух, он отдалял их еще больше.

И вдруг как-то внезапно он почувствовал безмерную усталость.

— Она умерла, — сказал он. — Не прошло и года со дня нашей свадьбы. И я вернулся домой, к своим близким. Думаю, они почувствовали неладное, пока я был там, но не давили на меня расспросами. Мне было слишком тяжело говорить о ней, а когда прошло время, я уже просто не знал, как начать. Думал, легче оставить ее только в своем сердце, сделать только своей тайной. Теперь вот и вы об этом знаете.

Довольно долго Эмили хранила молчание. Потрясенная его рассказом, она не отрываясь смотрела на свои руки в его руках, на их переплетенные пальцы. Он замер в ожидании того, что будет дальше. Не совершил ли он ошибки, не убежит ли она от него?

Но она только нежно поцеловала его в щеку, и он заметил, как блестят ее глаза, полные слез. Подумал о том, как заблуждались те, кто называл ее Ледяной Принцессой.

— Ваша тайна умрет со мной, Николас, — просто и искренне пообещала она. — И я благодарна за то, что вы доверились мне.

Николас кивнул, не находя больше ни слов, ни эмоций. На смену им пришли усталость и какое-то непривычно глубокое успокоение.

— Мне уйти? Ведь вам нужно поспать.

Эмили отрицательно покачала головой.

— Вам тоже нужен отдых. Останьтесь со мной. — Она пробралась к нему, путаясь в простынях и одеялах.

Николас обнял ее, прижимая к себе, и трепетно поцеловал в лоб, а она с теплой улыбкой прильнула к нему, погружаясь в сон.

— Доброй ночи, моя милая жена, — прошептал он.

— Доброй ночи, муж мой, — еле слышно ответила она. И слово это оказалось приятнее, чем он мог себе вообразить.

Глава 14

Лучи рассветного солнца пробирались в окно. Тонкая бледно-розовая полоска света проникла между тяжелых портьер и скользнула по лицу спящего Николаса. Эмили приподнялась, облокотившись на подушку, и смотрела на него.

Во сне он выглядел моложе и спокойнее, видимо, во власти Морфея над ним не довлело его положение. Его прекрасные волосы растрепались и спадали на лоб, сам он распростерся на кровати, неловко вытянув руку. Эмили лежала очень тихо, стараясь не потревожить его покой.

Как глупо она вела себя прошлой ночью! Ее ожидания благодаря матушке и Салли оказались ошибочными, совсем не такими, как они описывали. Ей было приятно, когда он прикасался и смотрел на ее обнаженное тело с необузданным вожделением. В эти мгновения она впервые в жизни почувствовала себя по-настоящему красивой, наполнилась каким-то необыкновенным светом и наслаждением. В конце концов, быть может, брак — не такое уж тягостное бремя.

Он поведал ей свою самую сокровенную тайну, о которой не рассказывал никому, кроме нее. Очень печальная история, Эмили понимала, что, конечно, не сможет сравниться с его утраченной любовью, заменить ее. И все же, возможно, теперь они на пути к взаимному доверию. Если только она сама сможет рассказать ему о своих секретах…

Николас зашевелился и подвинулся к ней ближе, нежно поцеловал ее в лоб, она же, не открывая глаз, коснулась его лица. Кожа его была теплой, немного грубой от утренней щетины. Такие прикосновения и столь прекрасное пробуждение рядом друг с другом отчего-то сближали больше, чем что бы то ни было. Что-то очень значительное произошло этой ночью и изменило их отношение друг к другу на эмоциональном уровне.

— Вы давно не спите? — промурлыкал он.

— Нет, я проснулась совсем недавно.

— Еще очень рано. Вам стоит отдохнуть подольше перед поездкой в Вельбурн.

— Не думаю, что смогу спать в такой огромной комнате, — сказала она. — Не чувствую ее своей. Наверное, заблудилась бы, даже если бы просто решила подойти к окну.

Николас поймал ее руку своей и, нежно прикасаясь губами, стал целовать ладонь и пальцы.

— Сделайте с этой комнатой все, что вам заблагорассудится, чтобы почувствовать ее своей, — предложил он, поглаживая ее щеку. — Хоть весь этот чертов дом переделайте на свой лад! И поместье Скарнли. Теперь они принадлежат вам. Вы — герцогиня.

Эмили открыла глаза и увидела его близко от себя, он смотрел на нее своими ярко-голубыми глазами, чрезвычайно серьезными в свете восходящего солнца.

— А вдруг вам не понравятся мои преобразования?

Легкая, чуть ироничная улыбка коснулась уголков его губ.

— Не могу представить, чтобы мне не понравилось хоть что-то, сделанное вами. Впрочем, если даже и так, вы все равно должны сделать так, как захотите. Все, что только сделает вас счастливой.

Эмили не нашлась с ответом. Никогда прежде никто не полагался на ее вкусы или суждения, не позволял ей хоть что-то взять в свои руки. Тем не менее она была уверена, что сможет сделать Мэннинг-Хаус достойным титула его хозяина.

Взгляд Николаса, устремленный на нее, излучал непоколебимую уверенность, словно он тоже знал, что она на это способна. И ничто не могло этому помешать: ни поспешная свадьба, ни катастрофическая первая брачная ночь, ни печальная история его первой женитьбы.

— Благодарю вас, — прошептала она и поцеловала его в щеку. Бакенбарды щекотали ей щеку и губы, она захихикала. Он убрал с ее щеки выбившийся локон, нежно коснувшись ее, от чего по телу снова пробежала дрожь.

Как столь легкое, почти нечаянное прикосновение его руки могло творить такое? Пробуждать в ней жажду чего-то большего, желания быть еще, еще ближе к нему. И он, казалось, чувствовал то же самое. Взгляд его, полный вожделения, загорелся, кончики пальцев заскользили от щек вдоль ее шеи, к плечам, под узкие бретельки сорочки.

Эмили тоже испытывала желание, безумное, непреодолимое влечение к нему.

— Эмили, простите мое поведение прошлой ночью, — начал он. — Вы, должно быть, решили, что я животное. А потом еще и выслушали мои признания, позволили мне излить душу. Знаете, я почувствовал себя так легко и свободно, со мной такого давно не случалось.

Она, останавливая, коснулась пальцами его губ. Так не хотелось, чтобы напрасные слова разрушили ее столь хрупкую фантазию, глупую мечту о том, что это настоящий брак. Иллюзия и без того развеется слишком скоро, стоит им только выйти из этой комнаты.

— Мы полжизни проводим, извиняясь друг перед другом, — пояснила она. — Прошу вас, Николас, не сегодня. Я рада, что выслушала вас. Ваши секреты навсегда останутся со мной.

Он улыбнулся, и она почувствовала кончиками пальцев, как шевельнулись его губы.

— Хорошо, никаких извинений.

Переполненная ощущениями и мучительным желанием, Эмили наклонилась и поцеловала его. Отбросила всякую осторожность и все свое томление, все наивные мечты вложила в этот поцелуй, Николас ответил ей. Заключил ее в свои объятия, сильнее прижимая к себе до тех пор, пока между ними совсем не осталось свободного пространства. Ничто не могло бы их разлучить в эту минуту. Возможно, она могла отогнать бы мысли о его первой жене, по крайней мере, на некоторое время.

Кончиком языка он нежно скользил по ее губам, проникая внутрь между ними, вкушая ее и дразня. Еще не вполне уверенно она касалась языком его губ, языка, не позволяя ему сдерживать стоны, которые придавали ей смелости, добавляли безрассудства. Она ласкала его плечи, спускаясь ниже, к груди. Кожа его была горячей, Эмили ощутила мощные удары его сердца под своей ладонью. Сильное, трепещущее биение его жизни.