Она провела ноготком по краю его плоского соска, и он стал твердым от ее прикосновения. Николас застонал, обжигая ее дыханием и притягивая еще ближе, положив ее на себя. Их поцелуи становились все более страстными, неистовыми и долгими. Жаркое, влажное, отчаянное вожделение захлестнуло Эмили, и она уже не чувствовала ничего, кроме него. Все было заполнено его запахом, ощущением его тела.

Он схватил ее за талию и перевернул, теперь он был на ней, их ноги и руки сплелись. Оказавшись в его плену, она откинула голову назад и чуть приподнялась. Ощутила горячие прикосновения его языка и неожиданную прохладу, коснувшуюся кожи, когда он опустил лиф ее сорочки.

Но очень скоро его пылкие губы и язык не оставили и следа от этой прохлады. Он целовал ее мягкую грудь, часто и шумно дыша. Новые яркие вспышки невиданных доселе ощущений захлестывали ее. Она запустила пальцы в его волосы и, вцепившись в них, притянула к себе.

Николас втянул ртом ее напряженный сосок, жадно ласкал его языком и осторожно кусал. Эмили почти задыхалась от невероятного удовольствия. Она прогнулась, подаваясь ему навстречу, и, подчиняясь инстинкту, развела под его натиском бедра.

Словно сквозь туман, она чувствовала, как ее тонкая сорочка скользила вверх по ногам, бедрам, открывая его взору всю ее. Он ласкал нежные и соблазнительные округлости бедер, прижатых к его бедрам. Кончиками пальцев пробежался по ягодицам, коснувшись мимолетным движением там, разжигая в ней огонь страсти.

Она застонала от пронзившего ее нового ослепительного ощущения, не похожего ни на что когда-либо изведанного.

— Еще, еще, пожалуйста!

Он улыбнулся и прикоснулся еще раз, теперь глубже, сильнее и настойчивее. Потрясающие ощущения. Ее ладони скользили по его спине, словно впитывая его влажную горячую кожу, ощущая каждое движение тела. Она поддалась желанию, смешанному с любопытством, коснуться его ягодиц и ощутила, как его мышцы напряглись под ее ладонями. Она ощутила бархатистую кожу и твердость его мужского достоинства, и это отнюдь не напугало, напротив, доставило удовольствие и возбудило. Он все еще хотел ее.

— Прошу вас, Николас, — прошептала она. — Давайте сделаем это сейчас, пожалуйста.

Он чуть отстранился и посмотрел на нее настороженно:

— После прошлой ночи? Эмили, вам может быть больно.

— Это не имеет значения. Я хочу, хочу этого. Хочу, чтобы сегодня вам было по-настоящему хорошо.

Он как-то невесело улыбнулся:

— О, поверьте, Эмили, мне было хорошо прошлой ночью, чего не скажешь о вас…

— Тогда покажите мне. Покажите, как это может быть, и немедленно. Прошу вас!

— Да поможет мне Бог! — простонал он.

Снял с нее сорочку и бросил на пол, поцеловал ее. В этом поцелуе уже не было той бережной искусности, лишь неодолимое желание, необузданная страсть. Они упали на кровать, тесно прижавшись друг к другу.

Он шире развел ее ноги, медленно и осторожно проник внутрь. Ей было немного больно, ощущалось напряжение, но в целом ничего ужасного. Теперь Эмили знала, чего ожидать. Она изогнулась, приподнимаясь, чтобы впустить его еще глубже.

Он оперся руками на кровать и сдерживал свои движения как можно дольше, чтобы она могла привыкнуть к ощущению наполненности. Вскоре не осталось даже намека на боль, были только он и она, вдвоем, вместе. Он медленно отклонялся, затем снова и снова неистово обрушивался на нее. С каждым движением проникал все глубже, двигался все быстрее, пока наконец она не уловила его ритм. Теперь они двигались в унисон, ощущая гармонию между собой. Сладостное, трепетное наслаждение разливалось по всему ее телу до самых кончиков пальцев, стоны удовольствия рвались из груди. Она закрыла глаза и еще сильнее сдавила ногами его бедра, он продолжал пронзать ее все быстрее и быстрее.

— Николас! — закричала она. — Я не… Я не могу больше…

— Пусть это произойдет, Эмили! Просто отдайся своим ощущениям!

Так и случилось. Она перестала себя контролировать, отодвинула все комплексы и запреты и отдалась этому пламенному безумному взрыву наслаждения.

— Эмили! — вскрикнул он, напрягшись, словно натянутая тетива. Вдруг он покинул ее лоно и гулко простонал: — Эмили…

И рухнул на постель подле нее. Их руки и ноги все еще сплетались в пылких объятиях. Она ощущала его горячее дыхание на своем плече, такое же частое и неровное, как и ее собственное. Одной рукой он обнял ее за талию, прижимая к себе, она же, с удовольствием прильнув к нему, стала перебирать его волосы, пропуская влажные шелковые пряди сквозь пальцы.

Никогда в жизни она так не уставала, одновременно чувствуя необыкновенную легкость и свободу. Словно сейчас могла бегать, танцевать, кричать и смеяться! Словом, делать все, что заблагорассудится.

Его дыхание выравнивалось по мере того, как он погружался в сон. Эмили склонилась над ним и ласково поцеловала в лоб. Его рука снова сжала ее.

Как бы ей хотелось найти достойные слова, выразить ему свою благодарность за великолепный дар, что он преподнес! Но слов не хватало, все они смешались в ее утомленной голове.

— Как же мама ошибалась, — прошептала она. И уютно свернулась клубочком возле него, уже утопая в глубоком, спокойном сне.

Глава 15

Эмили облокотилась на чемодан и выглянула из экипажа, стараясь не уткнуться носом в стекло, как маленькая любопытная девчонка. Конечно, она и прежде приезжала в поместье Вельбурн, но никогда раньше не была его частью, и по мере приближения волнение и радость все больше завладевали ею. Теперь она герцогиня и должна вести себя сообразно положению.

Впрочем, еще сегодня утром в своей спальне она не вполне сохраняла чувство собственного достоинства. Теперь же она украдкой посматривала на Николаса из-под капюшона своего плаща, стараясь не покраснеть, вспоминая их проделки на огромной кровати. Она вцепилась в него и кричала. И теперь не знала, что сказать. Сейчас она хотела строить будущее.

В итоге она решила заговорить о погоде:

— Какой чудесный день. Я боялась, что будет дождь.

Николас рассмеялся:

— В Вельбурне никогда не бывает дождей, тем более когда здесь планируется медовый месяц.

— И много раз здесь проводили медовый месяц?

— Думаю, его проводили здесь только мои сестры. Все они здесь вышли замуж.

Экипаж въехал в золоченые ворота Вельбурна и с шорохом покатился по широкой дорожке из гравия с тенистыми деревьями по обеим сторонам. Где-то вдали простирались зеленые поля с живописными крапинками пушистых овец. Еще дальше поблескивало небольшое озеро и выглядывал летний домик, вероятно предназначенный для развлечений, забав и легкомысленных удовольствий.

— А вам бы тоже хотелось жениться здесь? — спросила она. — В вашем собственном доме?

Николас взял ее руку, обтянутую перчаткой, и их взгляды встретились. Он улыбнулся ей:

— Я думаю, наша свадьба была как раз такой, как надо, не так ли? Никаких толп и лишних людей, бесконечно следящих за нами.

Эмили не смогла сдержать улыбки. Конечно, она была рада скромной свадьбе, на глазах у толпы она бы непременно споткнулась и упала.

— Да, мне тоже она очень понравилась.

— А Вельбурн принадлежит всей нашей семье. — Он указал рукой в окно, и Эмили увидела дом.

Белоснежный особняк в стиле Палладио возвышался среди ярких цветочных клумб, словно свадебный торт. Его фасадные лестницы будто парили, а бесконечное множество окон сверкало и переливалось в солнечном свете. Он был подобен миражу, сказочному дому мечты.

— Теперь он и ваш тоже, — сказал Николас.

Эмили, завороженная, смотрела на дом, растроганная тем, что он хотел этого. Он ей доверял.

Экипаж остановился у подножия мраморной лестницы, и лакей в синей ливрее тотчас же бросился отворять дверцу, опуская ступени. Николас спустился первым и помог выйти Эмили, а затем, поддерживая за руку, повел в дом.

Вся прислуга ожидала их в холле, полном воздуха и света, украшенном цветами и другой растительностью. Лакеи и горничные, повар и его помощницы, даже судомойки в чистейших форменных шапочках и фартуках выстроились, чтобы поприветствовать их.

Дворецкий в черном сюртуке засвидетельствовал свое почтение низким поклоном. Эмили помнила его еще с того званого вечера. Уравновешенный и уверенный в своих действиях, он, казалось, знал каждый закоулок имения.

— Ваша светлость, мы уже можем поздравить вас с бракосочетанием? Добро пожаловать в поместье Вельбурн, герцогиня. Все мы в вашем полном распоряжении и искренне надеемся, что вы будете здесь очень счастливы.

— Спасибо, Гелрэй, — сказал Николас. — Боюсь вы все думали, что этот день никогда не настанет?

— Что вы, ваша светлость! Мы не могли и допустить подобной мысли, — с преувеличенным негодованием ответил Гелрэй.

Немолодая женщина в платье из серого шелка выступила вперед и сделала реверанс.

— Герцогиня, это миссис Кортни, новая экономка в Вельбурне.

— Как только вы отдохнете от путешествия, я покажу вам весь дом, ваша светлость, — сказала миссис Кортни. — Вы непременно должны дать мне знать, если захотите внести какие-либо изменения.

Эмили вдруг вспомнила, что хотела когда-то иметь руководство о том, как стать идеальной герцогиней. Сейчас оно бы ей очень пригодилось.

— Благодарю вас, миссис Кортни. Уверена, здесь и так все безупречно.

Экономка недовольно поджала губы, словно ожидала иного ответа. Быть может, ей хотелось, чтобы герцогиня была властной и очень требовательной?

— Позвольте представить остальную прислугу, ваша светлость.

Эмили представили сеньора Наполи, известного шеф-повара, который еще с прошлого визита запомнился ей своим темпераментом. Сегодня он просто сиял и обещал приготовить к ужину свою божественную форель в апельсинах. Перед ней предстал еще целый строй людей, чьи имена и лица смешались в одном бесконечном потоке. Эмили не могла поверить во все это. Ведь Вельбурн — это лишь небольшое загородное поместье, предназначенное для отдыха и увеселений, сколько же тогда прислуги в большом герцогском имении Скарнли-Эбби или в Мэннинг-Хаус?

— Ваша камеристка ожидает вас в ваших покоях. Проводить вас туда прямо сейчас, ваша светлость? — спросила миссис Кортни, когда все слуги, будучи представленными, вновь вернулись к своим обязанностям.

Эмили взглянула на Николаса, и он кивнул ей:

— Увидимся позже, за чаем, Эмили.

Она почти бежала вверх по винтовой лестнице за миссис Кортни, шедшей впереди. С огромным облегчением она обнаружила, что длинные затененные коридоры окутаны тишиной и освещены лишь бледными лучами солнца, едва проникавшего сквозь высокие окна. В прошлый раз все залы и комнаты звенели громким смехом и содрогались от шагов гостей, сновавших повсюду, самозабвенно играя в прятки, салки и прочие шумные игры. Теперь же ей казалось, что она здесь совершенно одна.

— Ковры здесь не меняли уже целую вечность, — заметила миссис Кортни и презрительно хмыкнула. — Да и портьеры слегка выцвели.

Эмили осмотрела блеклые шторы, тусклые ковры и старомодную мебель.

— Понимаю, что вы имеете в виду, миссис Кортни. Возможно, в скором времени мы закажем новые, если сестры его светлости согласятся.

— Теперь вы герцогиня, — настаивала экономка. — Это замечательно, что Вельбурн обретет наконец настоящую хозяйку. А вот ваши покои. Надеюсь, они вам понравятся.

Мэри уже ждала Эмили, вместе со всеми ее чемоданами, коробками и прочим приданым. Это была милая комната в белых и розовых тонах, полная цветов. Над белым мраморным камином красовался пейзаж кисти Аннализы — вид Вельбурна в насыщенных тонах яркого осеннего дня. Туалетный столик задрапирован бело-розовым тюлем, ее щетки, гребни, шкатулки уже расставлены на его стеклянной поверхности.

— Все просто чудесно, благодарю, миссис Кортни, — сказала Эмили.

По крайней мере, здесь эта экономка не собиралась ничего менять! Эмили нравилось все в том виде, как есть.

— Я распоряжусь, чтобы вам принесли чаю и угощения. Если вам понадобится что-то еще, Нужно лишь позвонить в колокольчик.

Эмили облегченно вздохнула, когда женщина наконец плавно закрыла дверь, покинув комнату.

— Здесь все как-то слишком напыщенно, не так ли, моя госпожа? — Мэри озвучила потаенные мысли Эмили. — То есть ваша светлость. Прошлым летом было как-то иначе.

— Мне тоже так кажется.

Эмили сняла плащ и перчатки и бросила их на маленький мраморный столик рядом с парой резвящихся фарфоровых пастушек. Прошлым летом Вельбурн казался немного потрепанным, полным суеты и веселья. Даже загородный дом ее родителей, веками служивший резиденцией графов Морби, не казался теперь таким значительным.