— Ни одного букета не подарили? — спросил он виновато.

— А? Ну что ты! — она засмеялась. На щеках у нее горел приятный румянец. — Кучу роз надарили. Я детям раздала. Зачем?

— Ты умылась? — Андрей вглядывался в ее лицо.

— Да, — Леся хмыкнула. — Так устаю от всего сценического, платья, макияж. Не люблю, но надо.

— Надо, — согласился Андрей. — Посидим в кафе, тут, рядом? Сейчас Костик подойдет.

* * *

— Лесь, голодная? — спросил Андрей.

— Нет, — Леся покачала головой, призналась: — После выступления у меня эйфория. Питаюсь эмоциями, долго ничего есть не могу. А вы, Костя? Какие у вас ощущения после операции? — она спросила это, потому что взгляды Константина ее нервировали, он словно задался целью прочитать ее, словно книгу.

Петровский подумал, кивнул:

— Эйфория. Но сначала нет. Пустота. Потом энергия приходит, солнце ярче, трава зеленее… Леся, вы не думаете, что губите свой талант? Вы прекрасный пианист. Сегодня это было особенно заметно.

Леся почувствовала тоску: не счесть, сколько раз ей задавался этот вопрос. Она ответила:

— Если я что-то и погубила, то это было давно. Сейчас я довольна. Я люблю свою работу, это… спокойная работа.

— Я знаком с несколькими очень известными деятелями культуры, в нашем городе и не только. Я мог бы…

— Не стоит, Костя. Боюсь, я достигла вершины своей музыкальной карьеры. В музыке, увы, это часто так — у каждого исполнителя имеется свой потенциал, я свой уже выработала.

— Вы не правы, — Петровский упрямо тряхнул волосами. — Я не специалист, конечно, но если есть шанс прослушаться… Пусть вас посмотрят, оценят! Нынче такое время — нужно быть на свету, всегда. В тень никто не заглядывает.

— Мне хорошо… в моей тени, — Леся покачала головой.

— Любимая, — встрял Андрей, — Костя говорит дело. Позволь ему подсуетиться. У него в пациентах такие люди!

— Я уже сама пыталась, — призналась Леся. — Прошла несколько прослушиваний год назад. Приговор, увы, не самый оптимистичный.

— А как же джаз? — спросил Костя.

— Классическое и джазовое исполнение — разные области, — объяснила Леся. — Если я уйду в джазовое направление, потеряю классический репертуар, навыки, восприятие. Концертмейстером я могу выбирать между разными предложениями певцов и музыкантов, джазовое поле у?же. Там меньше работы.

Костя коротко, понимающе кивнул. Андрей смотрел на них с Лесей с таким видом, будто спрашивал: «Эй! Я вам не мешаю?»

— И все-таки, — сказал Андрей, — что тебе заказать? Мороженое?

— Молочный коктейль, — подумав сказала Леся.

— Ну разумеется, — засмеялся Андрей, — молоко ты любишь.

Леся вспомнила недавний случай на кухне и покраснела. Понесло же ее бродить по квартире в легкомысленной пижаме, зная, что в доме чужой мужчина.

— Возьми мне черный чай с лимоном, — попросил Костя.

Когда Андрей пошел к стойке, Петровский продолжил гипнотизировать Лесю взглядом. Она вызывающе на него посмотрела, но тот вдруг ответил ей мягкой, застенчивой улыбкой. Леся начинала понимать, почему в хирурга был влюблен весь женский персонал клиники, в которой он работал.

— Междусобойчик в честь окончания ремонта пришлось отменить. В доме еще куча недоделок, — сообщил Петровский.

Леся мысленно выдохнула с облегчением.

— Но я все равно готовлюсь к приему гостей, — Костя подмигнул. — Не волнуйтесь, только близкие друзья. Жду вас с Андреем на западное Рождество. Столько праздников впереди! Хотя Новый Год я не очень люблю.

— Почему? — Леся почувствовала, как расслабляет ее улыбка собеседника.

— Не люблю оглядываться назад, — объяснил Константин. — А под новый год это неизбежно — приходится подводить итоги, анализировать успехи и неудачи.

— А я обожаю это время, — призналась Леся. — Чувствую себя, как в детстве. Елка, мишура эта вся, витрины магазинов с ангелами.

— Когда вы с Андреем планируете пожениться?

— Думаем, весной. Хочу красивое открытое платье и чтобы не синеть на фотосессии, — Леся шутливо озвучила версию, тщательно разработанную Андреем и ею после «смотрин» у родителей. — Может, в марте. Хорошее время. К тому же, у Андрея пока проблемы с бизнесом.

Костя заметно помрачнел, кивнув. Он опять смотрел на нее, прищурившись. Леся обрадовалась, когда за столик вернулся Андрей, а официантка через несколько минут принесла заказанное. Андрею позвонили, он посмотрел на экран, пробормотал:

— Баба Вика? Что ей понадобилось в такое время?

Андрей ответил, нахмурился, обеспокоенно глянул на Лесю, продолжая слушать. Она встревожилась:

— Маня? Что-то случилось?

Андрей показал глазами: сейчас. Отключился и озабоченно сказал:

— После садика поднялась высокая температура. Я поеду. Лесь, можно брошу тебя здесь? Доберешься?

— Конечно, Андрюша. Может, мне тоже с тобой?

— Не нужно, милая. Ты устала. Я позвоню, как узнаю все. Врач тоже уже едет.

— Я на связи, если что, — сказал Костя. — Лесю довезу.

— До подъезда проводи, — сердито откликнулся Андрей, уходя.

— У вас неблагополучный район? — Петровский поднял брови.

— Нет, район хороший, — Леся замялась, — просто… это же Андрей.

— В смысле?

— Он… волнуется за меня.

— А-а-а-а… Почему вы не пьете коктейль? Слишком холодный?

— М-м-м, — Леся покачала бокал с молочным смузи и призналась: — У меня аллергия на клубнику. А тут, кажется, настоящие ягоды.

— Понятно. То есть, если выпьете…? — Лесю начала раздражать манера собеседника удивленно вздымать брови.

— Ничего такого ужасного, но лицо опухнет и будут чесаться веки.

Она отодвинула стакан и махнула официантке. Когда она повернулась, Костя задумчиво смотрел в сторону дверей, в которых несколько минут назад исчез Андрей.

… Звонок от Андрея раздался через час. Маня подхватила вирус, у нее сопли и болит живот. Леся распереживалась, так что Андрею пришлось ее успокаивать. По его просьбе она позвонила Татьяне Денисовне и поболтала с ней несколько минут — мама Андрея тоже волновалась за внучку, кашляла, жаловалась, что ей никогда не дают посидеть с Маней.

О Леси ушла ученица, та самая, с которой ей очень тяжело было работать. С одной стороны, ну и хорошо, а с другой родители на прощанье поскандалили, обвинили Лесю в том, что она не нашла с девочкой контакта, и та потеряла время, вместо того, чтобы начать заниматься с действительно хорошей учительницей.

Леся к такому вроде и привыкла, но настроение в таких случаях портилось всегда. Чтобы отвлечься, она зашла на форум пианистов-концертмейстеров, просмотрела объявления. Нашла одно интересное, переписала телефон, еще раз вчиталась в текст: «Баритон, выпускник музтеатра ГИТИС. Программа — песни Шуберта. Для концертов в камерных залах в Екатериногорске. 10 — 12 репетиций. В дальнейшем возможно долгосрочное сотрудничество, если сработаемся. Желательно девушка приятной внешности. Подробности почтой или по телефону. Григорий Богуславский».

Леся нашла исполнителя в одной из социальных сетей, посмотрела видео, отправила заявку и ссылку на свой профиль. Она оказалась уже седьмой в списке предложивших свои услуги концертмейстеров. Певец ее заинтересовал. Это был интересный брюнет лет тридцати пяти с хорошим тембром. Скорее всего, на его концерты публика пойдет, особенно дамы, особенно перед Новым Годом. Это означает стабильный заработок, востребованность. Костя был прав: она гниет. Нужно выходить из тени, в которой ей было так уютно. Туда загнал ее Марк. Они больше не вместе, она свободна. Леся вдруг почувствовала прилив энтузиазма, потерла руки и решилась. Она написала Григорию Богуславскому в личку, приведя несколько доводов в пользу того, почему из остальных претендентов на сотрудничество он должен выбрать именно ее. Это было… нагло. Однако певец ответил почти сразу и предложил встретиться на следующий день в большом зале городского Центра Национальных Культур. На радостях Леся достала из шкафчика красное вино и плеснула себе на донышко в бокал.

Глава 7

Андрей вообще не знал, как вытерпел эти две недели. Настроение было ни к черту. Ощущения вылезали такие, что он не понимал, то ли бежать куда-то, то ли забиться в угол и пересидеть, то ли убить кого-нибудь, то ли поплакать с ним вместе. В середине груди как будто что-то поселилось и копошилось там, ныло, не давая нормально вздохнуть. Он ездил к Мане, убеждался, что там все в порядке, дочь выздоравливает, но ощущения не отпускали. Иногда было трудно усидеть на месте, его несло куда-то, непонятно куда — бродить пешком после закрытия кофейни, разглядывая празднично украшенные витрины, часами сидеть у окна в кафе, хотя сам он только что настоялся у кофемашины, потому что захотелось работать и привычное «ляг, поспи» не помогало. Были эмоции, которые он не мог понять, тревога, которая не отпускала, желание сделать что-то, но что? Он несколько раз хватался за сигареты, но терпел, хотя курить хотелось до судорог. Даже мама заметила во время очередного визита, удивленно спросила:

— Что ты маешься, Андрюша? — и внезапно встревожилась. — С Лесенькой поссорились? Так она мне не говорила!

— Звонила тебе? Когда? — небрежно спросил Андрей.

— Вчера. Позавчера тоже.

— И что сказала?

— Так… что… я ей рассказала, как тесто на закваске делать. Андрюша, а вы ведь точно поссорились! — мамины глаза покраснели. — Я вот прям чувствую сейчас.

— Да нет, — выкрутился Андрей. — Созваниваться не успеваем просто. Работы столько, Новый Год на носу.

— Скучаешь?

— Да, — сказал он.

— Вот и Леся так говорит, — Андрей встрепенулся, но мама пояснила: — насчет работы. Ей-то вообще присесть, наверное, некогда, концерты, репетиции.

О концертах Леся в их последнем разговоре две недели назад ничего не рассказывала, а вот о репетициях каких-то упомянула вскользь, как раз перед тем, как они с Андреем практически потеряли связь.

Андрей занялся мелким ремонтом и предновогодней уборкой в доме: размораживанием холодильника, починкой кресла, на котором старый мамин кот-приблуда изорвал обивку. Глядя на то, как осыпаются куски льда в морозилке, он стоял наготове с тряпкой и думал. Понятно теперь, откуда эта маета. Они с Лесей за последние дни ни разу не созвонились, ни одного сообщения в мессенджерах, потому как договорились, что Андрей сам сообщит Лесе, когда можно будет продолжить уроки с Маней. Маня еще болела. Это раз. «Официальные» мероприятия на время закончились, следующим в списке общим выходом в свет был визит к Костику на новогодние выходные. Это два. Короче, поводов общаться почти не осталось. А ведь нужно к этому привыкать. Когда страсти улягутся и в глазах окружающих они закономерно станут парой, от светской жизни напоказ можно будет отойти. Леся, скорее всего, сразу растворится в своих творческих… эмпиреях, черт! Андрею тоже будет чем заняться. Ну и привыкай, сказал он себе. Что бесишься?

Марк. Андрей с силой швырнул тряпку в ведро. Небось, вылез уже из своей щели. Осмотрелся, убедился, что опасность миновала и опять за свое. Андрей нашел в закладках ссылку на сайт группы недоумка. На самом верху страницы мигал рекламный баннер: «Сибариты» уехали на гастроли, ниже стояли даты концертов по городам и весям. У группы появилась новая солистка, интересно, что там с его женой. Значит, голубоглазый мудак на время нейтрализован. У Андрея немного отлегло от сердца. Но какого черта она не звонит?! В конце концов, у них… договоренность! Алло, интеллигенция! Так вежливое общение не поддерживается! А вдруг заболела? Заразилась вместе с Маней? Нет, мама сказала бы. Андрей покосился на пластиковый ящик с инструментами. Завалиться к Лесе под предлогом починки крана в ванной? Или любой другой расшатавшейся в ее квартире хрени.

Андрей так увлекся размышлениями, что не заметил, как навел порядок во всем доме. В большой комнате мама с соседками пили чай с ватрушками из его кофейни — Андрей наконец-то убедил маму попробовать «недомашнее». Татьяна Денисовна в очередной раз показывала подружкам видео с концерта в музыкальной школе на телефоне Андрея. Еще на целый год впечатлений.

В машине Андрей снова схватился за телефон. Что ей сказать, что у нее спросить? Он сам не знает, когда Маню выпишут с больничного. Дата заезда к Костику и так известна. Андрей посмотрел на экран и усмехнулся: уточнить, купила ли Леся ему тапочки?

Он поехал в кофейню. Лида, официантка, приболела и отпросилась. Ребята зашивались. Андрей сам облачился в черный фартук, с удовольствием принялся принимать заказы. Услышал, как Данил говорит Антону:

— Шеф пошел в народ. Хороший знак. Сейчас посетитель повалит.

Андрей усмехнулся про себя: шефу пора почувствовать себя пролетариатом, скоро сказке конец, а кто пашет, молодец. У Андрея всегда была легкая рука и «магия» привлечения посетителей. Но это на Новый Год к ним идут и идут. А после праздников — мертвый сезон до самого Валентинова Дня, никакая магия не поможет.