Данил вдруг окликнул его от стойки. Андрей обернулся и увидел, как на пороге кафе топчется… Лешка.

— Привет, — парень шмыгнул носом, стащил с головы свою мультисезонную бейсболку. — Ты говорил, тебе работники нужны. Чё там делать надо? Чё мыть?

— Созрел? — Андрей на радостях с силой хлопнул пацана по плечу, тот охнул и присел. — Ну вливайся! Дуй на кухню, тебе там все расскажут.

Он сдернул фартук, благо поток посетителей поиссяк, быстрыми шагами ушел в подсобку. Увидел стоявшее там пианино. Дурак, вот и повод был бы! Нужно было попросить у Леси телефон настройщика. Он машинально поднял крышку и коснулся пальцами клавиш, слушая гудки в мобильном. Леся ответила:

— Алло. Андрей.

— Леся, ко мне тут… — он вдруг замолчал, прислушиваясь. Ему не послышалось?

— Да? — сказала Леся. И всхлипнула.

— Ты что, плачешь?

Она шмыгнула носом:

— Нет… я…

— Ты все-таки заболела?! Почему не сказала? Что, вирус?

— Нет, Андрей, — она помолчала и вдруг жалобно, по-детски призналась: — Я плакала. Но это… ничего. Это так, на работе проблемы.

— В музшколе? — озадаченно спросил Андрей.

— Нет… я сейчас на контракте. Я аккомпанирую. Тут такая ситуация… Я немного расстроилась, чуть-чуть.

Андрей попытался представить себе ситуацию, из-за которой вечно невозмутимая Леся (не захотевшая излить боль слезой, даже когда ее рвал на части бывший), «немного расстроилась». Представить получалось только что-то совершенно чудовищное.

— Ты где? — гаркнул в трубку Андрей.

— В туалете, — всхлипнула Леся.

— А где именно этот туалет находится? — Андрей скрипнул зубами и мысленно досчитал до пяти. Он уже шел к машине.

— А… Это центр национальных культур на Лазоревского. У меня перерыв. Я… тут… в туалете.

— Жди меня. Я сейчас подъеду и позвоню. Выйдешь и встретишь.

— Хорошо, — послушно откликнулась Леся.

Леся встретила Андрея в вестибюле, испуганно сказала, пряча красные глаза:

— Мне пора идти, перерыв только пятнадцать минут.

— Сидеть, — грозно приказал Андрей. — Рассказывай!

Она рассказала, присев на скамью. Из всех претенденток на контракт певец, разместивший объявление на форуме фрилансеров, выбрал Лесю. На первых репетициях было еще ничего. С третьей пошли сначала придирки, потом прямые оскорбления:

— Ты ведь знаешь, если что не так, виноват концертмейстер, — сердито сказала Леся.

Андрей не знал, но проникся. Не зря у него в дороге чесался кулак. Примета сбылась — в деле был замешан мужик.

— Я как будто… обслуживающий персонал! А он… мне приходится его вытягивать! Он этого не понимает, обижается. Говорит, я некоммуникабельная, не вникаю в специфику его исполнения. А ему дыхания не хватает! Он свои огрехи списывает на счет моего непрофессионализма! Еще… намеки какие-то.

Андрей навострил уши:

— Какие намеки?

Леся покраснела:

— Неважно… я привыкла. Я ушла бы. Но он заплатил за десять репетиций вперед. И я все потратила. Папе нужны капельницы.

— Сколько? — коротко спросил Андрей.

— Восемь тысяч.

— Где этот твой бас?

— Он баритон.

— Да хоть фальцет! — Андрей был горд, что когда-то много читал. Вот и пригодилось.

Он потащил Лесю за собой, она только подсказывала направление. Они влетели в зал. На сцене стоял рояль, рядом с ним громко высказывался высокий мужчина с черной бородкой и собранными в низкий хвост волосами. Ну разумеется! Еще один длинноволосый! Певец замолчал и с недоумением смотрел, как несутся по проходу Андрей и Леся.

Андрей выволок Лесю на сцену, обратился к отшатнувшемуся с невнятным восклицанием мужчине. Барышня с нотами, которой баритон только что жаловался на опоздание Леси, быстро куда-то испарилась.

— Так, — сказал Андрей. — Сейчас при мне! Какие претензии к Олесе Осиповне?

— А вы, собственно… кто?

Андрей рассмотрел, что они с Богуславским примерно одного возраста.

— Я ее жених.

— Вы? Жених?

Наверное, Андрей нахватался у Кости его этого самого, психологического, поскольку по глазам баритона мгновенно все понял. Во взгляде брюнета, брошенном на Лесю (она, как назло, почему-то именно в этот момент, в узкой юбке до колен, красиво облегающей грудь блузке, с расстроенным лицом, блестящими от слез глазами и покрасневшим носиком, была очень хорошенькой) мелькнуло все сразу: удивление, досада, острое разочарование. Андрей отпустил Лесину руку и сгреб певца за грудки. Тот схватился за запястья Андрея, попробовал развести руки. Не тут-то было.

— Ты как посмел невесту мою обидеть? — прошипел Андрей. — Ты как вообще решился к чужой девушке подъезжать?

— Она не говорила! — запротестовал Богуславский. — Хам!

— Андрей! — пискнула за спиной Леся.

Только ужас на ее лице заставил Андрея отпустить баритона. Если бы Леся знала, какая радостная удаль играет в нем, испугалась бы еще больше и оценила бы его… сдержанность. Он вынул из бумажника две пятитысячные купюры, бросил их на рояль вместе с визиткой.

— Контракт расторгнут. Со всеми претензиями к моему юристу. Хоть одно некорректное высказывание в сторону Олеси Осиповны, предъявлю иск. Считай, я ее представитель.

Упоминать о том, что его юрист занимается только вопросами бизнеса и уточнять, какой иск они смогут предъявить, Андрей не стал. Судя по лицу Богуславского, тому на сегодня хватило. Он что-то бормотал им вслед, все громче и громче по мере того, как они удалялись по проходу, но Андрей не стал возвращаться и отправлять оскорбления баритона в те места, где им полагалось находится: он чувствовал, что Леся очень перенервничала и едва держится на ногах.

* * *

— В кои-то веки совершила решительный поступок. И провал, — уныло сказала Леся. — Я себя ему практически навязала. Он теперь напишет на форуме гневный отзыв, и все, мне конец.

Андрей фыркнул:

— Думаете, я шутил насчет иска? Пусть только вякнет!

— Как мне вам теперь деньги вернуть?

— Леся, — Андрей поморщился. — Если хотите, чтобы наши отношения базировались на товарно-денежном… равновесии, поговорим тогда об оплате Маниных уроков. Поговорим?

— Нет, — смутившись, сказала она.

— Вот и закрыли тему.

Они шли по центру города. Андрей оставил свою машину у кофейни — Лесе после всех волнений захотелось пройтись пешком и Андрей пошел ее провожать.

— Я ведь звонил вам, потому что ваш брат устроился ко мне работать, — сказал Андрей после затянувшегося молчания.

— Лешка? — удивилась и обрадовалась Леся. — Он мне говорил о своих планах к вам пойти, но я думала, поболтает и другую работу найдет. Так что же мы не зашли? Давайте вернемся!

— Я велел его сегодня пораньше отпустить. Повар на радостях припахал вашего братца так, что тому несладко пришлось.

— Вы его не жалейте, — со всей серьезностью сказала Леся. — И если будет дурака валять, сразу мне говорите.

Андрей засмеялся. Леся завороженно смотрела, как играют складочки у него под глазами.

— Вот простите, но я лучше сам с ним поговорю, если что. Старшие сестры… Станет повзрослее — начнет вас слушаться, а сейчас…

— Вы правы, — Леся вздохнула. — Я не авторитет. К сожалению, имеются у Лешки другие… кумиры.

По глазам Андрея, его прищуру, Лесе стало понятно, что он в курсе привязанности брата к Марку.

— Молодость… — пробормотал Андрей.

— Спасибо вам. Еще одно спасибо, сколько их уже… Я бы не стала вам жаловаться, терпела бы, привыкла… Просто… накипело.

— Он к вам приставал? — тихо спросил Андрей.

— Лучше бы приставал, — Леся передернула плечами. — Ненавижу все это: намеки, случайные, вроде бы, прикосновения. Вымыться потом хочется. А так бы, пара пощечин…

— Не играйте с этим, — серьезно сказал Андрей. — Сразу говорите мне.

— Ну что вы…

— Просто скажите, если что.

— Разве вы обязаны меня защищать?

— Обязан.

— Мы ведь…

— Мы будем вместе целый год. Я заинтересован в том, чтобы у вас все было хорошо, а вы — чтобы у меня. Ведь так?

— Да.

Что за странное разочарование кольнуло в сердце? Почему за последние часы она уже несколько раз послушно с ним соглашается? Что это? Тон такой? Глаз выражение?

— У вас это здорово получилось, — сказала она. — Мне неудобно, что пришлось вас в это втянуть.

— Ничего. Я тоже привык. Да и лишняя тренировка не помешает — как никак у меня подрастает дочь.

— Мой папа всегда маму защищал, — Леся улыбнулась воспоминаниям. — Она в молодости была очень красивая… я в детстве мечтала на нее похожей быть, а пошла в папу. Папа так страстно за ней ухаживал. Он был ниже ее, особенно если она на каблуки вставала. Мамины поклонники посмеивались и серьезно его не воспринимали, а он драться лез, задирой был, ревновал… Сейчас и не скажешь. Люди меняются, ломаются, — она чуть не добавила: — «как я».

Они дошли до Серебряного Проспекта. Там было шумно. Иллюминация освещала проспект так, будто он уходил вдаль волшебной дорогой. Хотелось идти по ней, не останавливаясь, веря, что в конце пути лежит загадочная новогодняя страна. На детской площадке перед универмагом работала снег-машина. Дети прыгали в белых хлопьях. Несколько снежинок долетело до Леси, она поймала их на ладонь.

— Сколько мы пробудем у Костика?

— С Западного Рождества до нашего. Но если это долго…

— У меня уроки, а в школе каникулы с двадцать шестого.

— На уроки буду вас возить, а к Петровскому можно в числе первых гостей и не приезжать. Тогда будет еще время навестить вместе маму.

— Замечательно!

Они опять замолчали, шагая среди разноцветных бликов от гирлянд.

— Вам звонят, — сказала Леся.

Андрей вышел из задумчивости, поморщился, ответил на звонок:

— Как нет? Заказали же неделю назад. Кто там у них за доставку ответственный? — он скривился. — А помню, поговорю с ней… Нет, номер у меня есть. Отбой… Лесь, мне нужно вернуться.

— Конечно, конечно. Я почти дошла.

— До связи?

— Да.

Она смотрела ему вслед. Опять пальто нараспашку, вечно ему жарко.

Мотоцикл Марка Леся увидела не сразу. Вернее, увидела, но это было не по ее уму — определять на глаз марки байков, тем более он менял их чаще, чем перчатки. А Марк стоял в полутьме у подъезда. Он шагнул к ней, в круг света от фонаря, и Леся… побежала. К гаражу-пристройке — через него на ее этаж можно было подняться по лестнице. Она сама не ожидала от себя такой прыти, а Марк так растерялся, что не сразу за ней пошел. Она поднялась к себе на второй. К счастью, Марк так и не разобрался в этих поздних пристройках к старому дому, Леся услышала его шаги, когда уже захлопнула дверь и затаилась возле камеры домофона. Он сказал через дверь:

— Любимая, зачем ты так? Давай просто поговорим.

Голос его звучал глухо. Он полез в карман, и Леся шмыгнула в спальню, бросила свой мобильный под подушку. Сидела, зажав уши, потому что звонок прорывался, повторялся: один раз, второй, третий… десятый, одиннадцатый. Он опять звонил с нового номера. Сколько их у него? Леся начала сбрасывать звонки. Ей было страшно выйти в коридор, к домофону. Пришло сообщение:

> пожалуйста, поговори со мной. это невыносимо. кто он? почему ты с ним? просто объясни, чем он лучше, и я отстану.

— Всем, — вслух сказала Леся, — всем лучше. И ты все равно не отстанешь, просто уцепишься за это и начнешь… петь свои песни.

Раздался звонок в дверь. Она легла на кровать. Воспоминания нахлынули, словно прорвало плотину: руки, ласкающие грудь, губы на виске, собирающие капельки любовного пота. Лесю затрясло. Телефон звякнул, и она схватилась за него, как за соломинку. Их с Андреем секретный чат.


> совсем забыл спросить. как вызвать настройщика? хочу пока поставить пианино в зал. посоветуйте кого-нибудь толкового.

>отличная идея! настройщик мой старый знакомый. я сама с ним созвонюсь.

Леся лихорадочно набирала текст, делая ошибки, исправляя их автозаменой, чтобы не выглядеть нервной идиоткой:

> он очень своеобразный старичок. (улыбка) не обращайте внимания.

> насколько своеобразный?

Андрей прислал удивленную рожицу.

— Говори, говори со мной, — взмолилась Леся. — О чем угодно! Только не дай выйти в коридор!

> он настроит фортепиано и вас вместе с ним.

> я не против. (две улыбки)

> вы его не знаете! когда он придет, просто оставьте его возле инструмента и киньте в него чаем с булочками.

> инструкция ясна. чем занимаетесь?

Леся издала нервный смешок, прислушиваясь к звонкам из коридора.