— Ты хочешь…? — Петровский недоверчиво прищурился.

— Да, хочу выкупить свою дочь. Чтоб навсегда. Лара себе мужика еще найдет, а деньги она любит больше, чем Маняшу.

— Значит… господи… Леся, значит, в курсе?

— Про движняки Лары она не знает. У Леси своя цель, не такая… приземленная, как у меня. Не смотри так. Я ее чувствами не играю. Начиналось все фиктивно. А сейчас я серьезен, как никогда.

— Я и подумать не мог, — пробормотал Костя.

— Ты ошибался в том, что я морочу ей голову, но в одном не ошибся — я стараюсь ее в себя влюбить. Изо всех сил стараюсь, а это… — Андрей тихо засмеялся, — оказалось настоящим челленджем. Я даже не ожидал.

— Я же только предполагал, что вы не близки… я же…

— Влез, куда не просили? И сам попался, да? Учти, Петровский, смотреть тебе в другую сторону. Лесю я тебе не отдам. Не уступлю, как тогда. Тогда, с Верой, я со всей искренностью уступил, так, поупрямствовал немного, больше от обиды — как же, девушка предпочла лучшего друга. Не было у меня к ней… чувств. Я рад, что ты меня простил. Все это было озорство: соперничество, драка та наша. Но сейчас убью по-настоящему, не сомневайся.


— Но как ты можешь быть уверен, что Леся…? Она ведь…

— Сложная? Не пара мне? Рядом с ней дурак дураком кажусь?

— Нет. Нет, — Костя, кажется, смутился. — Не так. Она… разбитая, вот какая. Как… Вера.

— А вот тут ты прав, Шерлок.

— Андрей, это точно не очередная твоя игра?

— Костя, мы только познакомились, я еще не думал ничего… такого, а когда напился, прямым текстом сообщил, что должен на ней жениться. Она подумала, я это насчет фиктивного. А я тогда уже докумекал: нужно брать, пока девушка свободна. Это чудо просто, что я успел. Помог… один, не к ночи будет помянут.

— Расскажи, — глядя серьезно над очками, попросил Костя. — Я должен знать.

Рассказ Андрея занял около часа. Он пытался донести до Кости свои ощущения, то разнообразие эмоций и переживаний, что «догнали» его далеко не в юном возрасте, но не мог — для такого требовалось быть поэтом или, на худой конец, парнем с хорошо подвешенным языком, таким, как Денис. А вот у них с Максимом с красочностью речи всегда было туго, у Маскима — еще хуже, Андрей хоть юморить умел. Однако главную мысль донести до Кости Андрей сумел, а тот ее уловил.

От откровений друга Петровский все больше мрачнел, а у Андрея в душе играло неуместное злорадство. Он понял, что это было, только когда Костя вышел из комнаты. Это была ревность. Андрей ревновал. Он был мало знаком с этим чувством. Даже их условный треугольник, он-Вера-Костя, настоящей ревности его не научил. То, что он испытывал теперь, напоминало ему о моментах, когда Маня начинала рассказывать, как скучает по маме. Это было нехорошее чувство, и Андрей искренне пожелал, чтобы Петровский поскорее избавился от своей повышенной симпатии к его невесте.

Он сидел, глядя на огонь в камине. Что она сейчас делает? Снизу доносился женский смех. Леся и Таня хорошо сдружились. Таня была легким, быстро располагающим к себе человеком. Лесе не помешала бы такая подруга. А вот Диана…

Легка на помине.

— Костя ушел? — Дианка повертела головой, вошла, оставив дверь открытой. — Чего вы так долго? Снова этот ваш клуб? Меня обсуждали?

— Нет, не тебя, — устало отозвался Андрей.

— Ага, конечно! Косточка, наверное, опять насчет меня предупреждал, да? Просил проявлять бдительность, — она села на подлокотник кресла Андрея, вполоборота к нему.

— Не говорили мы о тебе. У нас было, что обсудить.

— Что?

— Ситуацию со светом. Все серьезно, ты не заметила?

— Твоя невеста очень странная. Из нее двух слов не вытянешь.

— А ты не пробовала по-другому вопросы формулировать? Чтобы не пытаться смутить человека? Что-то менее каверзное спрашивать?

— Ничего такого я не спрашивала! Просто хотела выяснить, лучше ли она знает тебя, чем… я.

— И что? Выяснила? — холодно спросил Андрей.

— Выяснила. Она тебя вообще не знает.

Диана вдруг наклонилась к его лицу. Ее волосы упали ему на плечо. Андрей уклонился от поцелуя, демонстративно поморщился:

— Опять ты за свое?

— Проверяю. А вдруг что-нибудь изменилось. А ты бдишь. Костика школа?

— Тебе не нужно… идти?

— Нужно, но я не хочу. Девчонки меню составляют на новогоднюю ночь. Тебя Леся искала.

— Где она? Внизу?

— Только что тут была, в коридоре. За мной по лестнице поднималась, — Диана улыбнулась краешком рта.

Андрей быстро встал и вышел в коридор. Там никого не было.

* * *

Леся спустилась вниз, пылая алыми щеками, словно светофорами. Увиденное в кабинете Кости ее, конечно, не шокировало. Вот только сердце колотилось так, что ей казалось, окружающие слышали его стук. В гостиной горел камин, с кухни доносились вкусные запахи. Почти все были заняты, даже Максим (который с первого дня знакомства казался Лесе немного нелюдимым и угрюмым) мариновал мясо на кухне. И все же собравшихся притягивал живой огонь. Леся сама шагнула к нему, ей хотелось сесть у камина и смотреть на пламя, пока не успокоится боль в сердце и не вернется к ставшей привычной апатии душа. Но она вспомнила о своих обязанностях и вернулась к плите.

— Нашла? — спросила Таня, не отрываясь от меню.

— Да, — пролепетала Леся, — но он занят.

— Да нужно было спросить только, — рассеянно пробормотала Таня, делая пометку на странице блокнотика. — Класть мне в салат свежие огурцы или не класть?

— Не люблю огурцы, — весело сказала Дианка, сбегая по лестнице. — Мне не класть.

Таня фыркнула:

— Ди, ты думаешь, я для тебя отдельную порцию готовить буду? Если все проголосуют за огурцы, придется похрустеть, дорогая.

За Дианкой наверху лестницы появился Андрей. Лесю опять укололо в сердце. Она пыталась, но не могла отвести взгляд от губ Дианы. Ей казалось, что и так крупный рот девушки порозовел и припух. Андрей посмотрел на Лесю, встретившись с ней глазами. Взгляд его был серьезным, встревоженным. Леся отвернулась, повторяя про себя: «Хватит. Хватит. Остановись». Ей самой было непонятно, к кому она обращается.

— Андрей! — крикнула Таня. — Салат с пармской ветчиной. Есть два варианта рецепта: с огурцами или каперсами. Ты за что?

— Мне все равно, — быстро сказал Андрей, не отрывая взгляда от Леси, и добавил, явно сделав над собой усилие и заиграв морщинками: — Девчонки, дорогие, делайте так, как считаете нужным. Кроме Кости, у нас в компании особых гурманов нет — стрескаем за милую душу все, что настрогаете. Правда, Макс?

Максим посмотрел на Таню и кивнул.

— Можно подумать, мы только ради вас стараемся, — проворчала девушка. — Нас тоже двое заинтересованных, я и Леся. Леся, ты сама-то за огурцы или каперсы?

— Эй, а я? — возмутилась Диана, не дав Лесе ответить.

— Малолеток не спрашиваем, — отрезала со смешком Таня.

— Это кто тут малолетка?

— Ты, — сказал Максим, проходя мимо Диана и щелкая ее по носу пальцами, испачканными красным.

— Ой, перец, — девушка скривилась и чихнула, потом помахала руками и убежала.

Андрея позвал Костя, и он ушел, оглядываясь. Таня и Леся остались на кухне одни.

— Избалованная малолетка, — проворчала Таня. — Университет окончила, умная ведь девчонка, а ведет себя… Тебя не доставала еще?

— Зачем ей меня доставать? — еще немного дрожащим голосом сказала Леся, делая вид, что с интересом просматривает яркую книгу с рецептами салатов.

— Ну как же… — изумилась Таня, поднимая голову. — Ты что, не в курсе? Андрей тебя не предупредил?

— О чем? — спросила Леся, но увидев выражение лица собеседницы, поспешила соврать: — А… об этом? Предупреждал, конечно.

К ее облегчению, явно успокоенная враньем Таня принялась развивать тему, черкая в блокнотике:

— Костя не хотел ее приглашать, честное слово. Когда услышал, что Андрюха невесту привезет, сам нам сказал: пусть со сверстниками веселится. Но Ди с Димкой жениться собрались. Сейчас это модно — объявлять о помолвке в кругу близких друзей. Все объявляют, — девушка почему-то натужно засмеялась. — Ди уговорила маму, чтобы та надавила на Костю и он ее с Димкой пригласил. У Дианы ни стыда, ни совести. До сих пор бегать за Андреем! И это после того, как они вдвоем с Костиком ей мозги тогда вставили. Это при его невесте!

— Когда? — осторожно спросила Леся. — Когда вставили?

— А когда она суицид изображала, — Таня хмыкнула и подняла на Лесю ставшие испуганными глаза: — Эй, ты ведь в курсе… в этом смысле?

— Конечно, — заверила ее Леся.

— Олесь, — Таня сложила перед собой руки на столе, — вот мне почему-то кажется, что ты боишься. За ваши отношения с Андреем. Не бойся. И если что, на выходки мелкой дурочки не реагируй. Просто забей. Андрей тебя очень любит. Поверь, со стороны это вообще заметно! Он так только с мамой и Маней общается, как с тобой, у меня даже мурашки по коже, честно! Я почему-то так и думала: когда Берестов влюбится по настоящему — бдышшш! Будет пускать разряды во все стороны. Мы тут и сами от вашего электричества заряжаемся, можно даже генератор отключать.

Таня весело засмеялась. Леся улыбнулась, надеясь, что ее улыбка не выглядит жалкой. Спазм в животе, возникший после упоминания о попытке самоубийства Дианы, отпустил, но в голове словно взрывались один за другим фейерверки. Собрав волю в кулак, не дав себе наброситься на Таню с подозрительными расспросами и даже сумев немного поболтать о меню, Леся, выскочила на улицу, накинув куртку. Максим и Таня прошли мимо нее к подвалу. Максим нес корзину для овощей.

Морозный воздух обжигал. Леся прогулялась по двору и вышла за калитку. Далеко впереди, на дороге вдоль поля, ведущей к реке, маячили на белом две темных фигуры, Андрея и Кости. Ее окликнул со двора Дима. Парень радостно прокричал:

— Ура! Свет дали! Сейчас перезапустим систему, придется ненадолго весь дом отключить.

— Ой, — встревожилась Леся. — Там же Таня и Макс, в подвале.

Она нашла приоткрытую дверь в подвал и шагнула на лестницу, как раз когда погас свет, а Дима с грохотом поволок по двору тележку с какими-то инструментами. Леся застыла, прислушиваясь, привыкая к полутьме, боясь сделать неверный шаг по крутым ступенькам, и уже решила, что Макс и Таня вышли незамеченными, как внизу послышался шорох и тихий голос:

— Нас будут искать.

Голос Тани прозвучал так странно, что Леся, открывшая рот, чтобы позвать ребят, застыла в молчании.

— Еще немного, — тихо сказал из темноты Максим.

Леся замерла на самом верху лестницы. Глаза медленно привыкали к полумраку. Потолочная балка закрывала ее от молодых людей внизу, дневной свет из приоткрытой двери слабо освещал две фигуры у высоких полок с ящиками. Таня стояла спиной к Максиму, и тот крепко обнимал ее. Девушка, наклонив голову, прижималась щекой к руке молодого человека.

— Боишься? — спросил Макс.

— Да, — до Леси донесся тихий выдох, — как раньше, темноты и одиночества.

— Прости.

— Давно простила.

— Давай уедем. Вместе.

— Раньше нужно было звать с собой. К тому же, мы давно мечтали встретить Новый Год все вместе.

— «Мы» — это ты и Денис?

— Конечно. Ты меня ему сам подарил. Подал на блюдечке. И об этом забыл?

Леся боялась вздохнуть и шевельнуться. Максим помолчал, потом проговорил голосом, полным боли:

— Я могу тысячу раз попросить прощения, но ты не передумаешь? Так?

— Так, — эхом откликнулась Таня. — Четыре года прошло. Мы с ним четыре года сближались. Он сближался. Все ближе, ближе, пока не стал совсем близок… Макс, не сжимай так, ты делаешь мне больно. Зачем ты вернулся?

— Тебя увидеть хотел.

— Соскучился за четыре года? Уже не боишься? Ты ведь так испугался тогда.

— Прости.

— Я давила? — спросила Таня. — Принуждала тебя?

— Я не знаю, — сказал Максим.

— Давила, — с горечью сказала она. — Видишь, мы друг другу не пара. Мне нужна семья, дети нужны, а ты вольная птица, все равно упорхнул бы.


— Я не птица, я осел, ишак глупый. Проклинай меня, я заслужил. Но ты даже не представляешь, как я… расплатился за свою ошибку. Последние месяцы просто… подыхал. Костя позвонил, сказал вы с Дэном женитесь скоро, я не выдержал.

Таня издала тихий смешок:

— Наверное, с вами, мужчинами, нужно все делать наоборот. Я ни разу не намекнула Денису на то, что хочу за него замуж, он сам себя преломил, холостяцкую натуру свою: кольцо подарил в ресторане, под оркестр, ты бы видел! Андрей вон за своей Лесей бегает, потому что девушка не из тех, кто одиночества боится, может и передумать, несмотря на всю харизму нашего Андрюшеньки. Так и надо. А я глупенькая была, сама на шею вешалась, думала, у нас с тобой настоящее.