Нет, этого не может быть. Должно быть какое-то другое объяснение. Чтобы убедиться окончательно, она до приезда новых гостей быстренько съездит в Ларами и купит тест для определения беременности. Он наверняка даст отрицательный ответ. В этом Кэтлин не сомневалась, но все равно его следует сделать. Нельзя же взвинчивать себя из-за какой-то игры воображения.


Дэйн тряхнул головой и направился в главное здание ранчо. Джибби прав. Ему необходимо поговорить с Кэтлин. На этот раз он не примет ее отказа. Он пройдет прямо в ее комнату и заставит выслушать его объяснения. Если она все-таки не поверит ему, отлично. Тогда он будет знать наверняка, что Кэтлин ему не подходит. Дэйн не умел переносить отказы. Никогда. Но если она отвергнет его после того, как он выложит ей все, что у него в сердце и на душе, он постарается ее забыть. Полностью выбросить из головы.

Она была так добра к Майклу. Дэйн вздохнул, вспоминая, как Кэтлин разговаривала с ребенком, объясняла, что он не виноват, что плохие вещи случаются, но люди должны оставить их в прошлом и постараться стать счастливыми. Именно это твердили коллеги и друзья ему самому, когда умерла Бет. Дэйн все еще помнил их банальные утешения: «Ее страдания окончились. Ты должен оставить это в прошлом. Это не твоя вина. Ты ничего не мог поделать». Вместо того чтобы успокоить, их слова доводили Дэйна до белого каления. Да, страдания Бет закончились, но это не отменяло того факта, что она прошла через невыносимые муки. Дэйн видел боль, таившуюся в глубине ее глаз, и настоял, чтобы ей увеличили дозу морфия. Врачи не хотели, приводя те же доводы, что и старый доктор Хенли: она может умереть от передозировки, она может стать наркоманкой. Его ответ был таким же, как и в случае с Беллой. Какое это теперь имеет значение? Бет умирает. Нет способа излечить ее или хотя бы замедлить неизбежное. И хотя больница поначалу протестовала, в конце концов Дэйн добился своего. Для этого ему пришлось дать расписку, что он всю ответственность за это решение берет на себя.

Еще один набор расхожих фраз раздражал Дэйна до бесконечности. Как он мог, по их совету, оставить в прошлом смерть Бет? Она была его женой, и он любил ее. Смерть не могла этого отменить. Тем более что он был виноват: он считался лучшим диагностом Нью-Йорка, но был слишком занят, чтобы распознать симптомы болезни Бет. Конечно, было что-то еще, что он мог бы сделать!.. Если бы он обнаружил рак на ранней стадии, у Бет мог бы оказаться шанс на спасение.

Несколько слов, сказанных недавно Джулией в больничной палате, вспомнились ему и заставили прервать привычную цепь размышлений. Она сказала, что весь день испытывала пульсирующую боль в боку, но не хотела о ней говорить. А потом она прибавила: «Нас с Бет приучили считать болезнь проявлением слабости. Детьми мы ходили с высокой температурой и слова не говорили об этом. Для нас это было признаком отваги. Мы всегда терпели, пока не заболевали так сильно, что кто-нибудь невольно обращал на это внимание».

Дэйн вспомнил все отговорки Бет насчет потери веса. Она не жаловалась и ничто не могло его насторожить и предупредить, что с ней что-то происходит. Он упомянул об этом в разговоре с Джулией, и та лишь вздохнула. А потом сказала: «Бет была в этом еще хуже меня. Ты никак не мог догадаться, что она больна, пока она скрывала от тебя симптомы болезни. Она даже мне ничего не рассказывала. Мне, своему близнецу. Это было так эгоистично с ее стороны, и я иногда ненавижу ее за то, что она с нами так поступила». Сидя у постели Джулии, Дэйн почувствовал, что огромная тяжесть спадает с его плеч. Бет не хотела, чтобы он узнал о ее болезни, и хранила свою тайну, пока не стало слишком поздно. Это было ее решение, и с этим он ничего не мог поделать. Даже если б он проводил с ней больше времени, он бы не догадался, что она больна. Джулия тоже ничего не подозревала, а она знала Бет лучше, чем кто бы то ни было.

Дэйн думал, что принял верное решение, когда продал свою практику и начал совершенно иную жизнь. Он говорил себе, что хороший врач не дал бы своей жене умереть, и смерть Бет доказала, что он не имеет права лечить людей. Теперь Дэйн не был в этом так уверен. Никакой врач, даже самый блестящий диагност, не станет назначать анализы больному, который не называет никаких тревожных симптомов. Это было бы все равно что выдернуть на улице из толпы человека и начать его обследовать без причины и без его на то согласия.

Дэйн почувствовал, что именно тогда ночью в больнице он примирился с мыслью о смерти Бет. Именно тогда, держа за руку спящую Джулию, он принял решение о своем будущем. Когда же Кэтлин его отвергла, он забросил мысли об этом, но теперь он был снова полон решимости. Его долг перед самим собой и перед Кэтлин требует все прояснить и решить, остался ли у них какой-то шанс на совместную жизнь. Ее «эксплорера» не было на месте. Дэйн тупо смотрел на стоянку, где он должен был находиться. Казалось, все против него: едва он принимал решение, как на пути возникали неожиданные препятствия. Теперь вот Кэтлин куда-то подевалась. И он не мог с ней встретиться. Но ничто его не остановит. Она вернется, и тогда он войдет в ее комнату и заставит себя выслушать.

– Дэйн! – раздался крик Джейка, выруливавшего на джипе. – Давай ко мне. У нас проблема.

Дэйн поспешил к нему. Вид у Джейка был очень встревоженный.

– В чем дело?

– Томми Пурди и Клэй Лэтроп отправились прошлым вечером в горы на Элбоу-Ридж. Они должны были там переночевать и утром вернуться. Но их до сих пор нет. Позвонил шериф Блейн и попросил нас посмотреть, что с ними.

Дэйн торопливо уселся на пассажирское место.

– Ружья взял?

– Сзади, на стойке. Запасные патроны на сиденье. – Джейк вывел машину на тропу и направил ее в сторону гор.

– Веревки и люльку?

– Все взял перед тем, как тебя разыскивать, – ответил Джейк. – И захватил медицинский саквояж. Как думаешь, неужели они решились влезть на пик Дьявола?

– Угу. – Дэйн был уверен в этом так, словно ребята оставили записку и карту. Томми и Клэй все лето тренировались на менее высоких вершинах. Эти мальчишки любили приключения, и логично было предположить, что они решили применить знания, полученные на тренировках, на практике накануне школьных занятий, начинавшихся завтра. – Как я понимаю, они застряли па скальном карнизе, как раз под пиком Дьявола.

Джейк озабоченно поднял брови.

– Думаешь, они свалились?

– Сомневаюсь. Они оба в начале лета тренировались в школе скалолазов, и они не дураки. Думаю, они застряли. Всего-навсего. Сейчас они там голодные, замерзшие и напуганные. Представляю, как они будут рады увидеть нас.

Глава 27

Кэтлин тупо уставилась на индикатор. Он ясно указывал на плюс, а не на минус. Сомнений больше не оставалось: у нее будет ребенок от Дэйна.

Что ей делать? Куда уехать? Нужно ли сказать об этом Дэйну? От множества вопросов у нее закружилась голова, и Кэтлин бессильно опустилась на край постели. Больше нельзя было обманывать себя, надеяться, что все пройдет само собой… Не пройдет. Она носит ребенка Дэйна и должна решить, как ей поступить.

Кэтлин отрешенно устремила взгляд в окно, за которым видны были горные вершины и заходящее за них солнце. Вся горная гряда и холмистая местность перед ней были залиты красноватым золотом заката. Ранчо «Дабл-Би» – Прекрасное место, чтобы растить ребенка. Ее дитя сможет здесь бегать и играть, дружить с ковбоями и веселыми местными собаками, посещать чудесную школу в Литтл-Форке… Но она не может здесь больше оставаться… ни минуты. Кто-нибудь наверняка скоро догадается, что она беременна. И все поймут, что отец ребенка – Дэйн.

Может быть, ей следует заявить, что она приехала сюда уже беременной, но не сразу это поняла? Кэтлин ощутила пробуждение надежды. Ей так хотелось жить здесь и дальше, растить своего ребенка на «Дабл-Би». Все ей поверят… Кроме Дэйна. Он будет знать правду.

Интересно, что он сделает, когда узнает? Слезы ручьем полились из ее глаз. Он женится на ней. В этом Кэтлин не сомневалась. Она видела, какой нежностью озарялось его лицо при виде детей, приехавших сюда с родителями. Дэйн любит детей и женится на ней, чтобы дать их ребенку отца.

На какое-то мгновение Кэтлин расслабилась и предалась роскоши размышлений о замужестве с Дэйном. Они будут вместе всю ее беременность. Дэйн будет ее оберегать, заботиться, чтобы она вовремя и правильно ела и выполняла все предписания врача. Когда начнутся схватки, он будет держать ее за руку. Он повезет ее в больницу и скажет, чтобы она не волновалась, что он ее не оставит. А после рождения ребенка Дэйн будет рядом, будет любоваться первыми шагами малыша. Они вместе будут радоваться всем драгоценным моментам, которые переживают родители, пока их дети растут. Кэтлин сможет каждый вечер ложиться с ним в одну постель и вместе с ним просыпаться каждое утро. Они станут семейной парой с ребенком. Их жизнь будет полной, осмысленной, прекрасной…

Невозможно! Она любит Дэйна, но он не любит ее. Как сможет она провести оставшуюся жизнь с человеком, который любит кого-то другого? Просыпаться рядом с ним каждое утро, зная, что он томится мечтой о Джулии, будет невыносимо.

Дэйн станет замечательным отцом. Но Кэтлин не хочет, чтобы он женился на ней только ради ребенка. Он ее не любит. Он любит Джулию. Если они поженятся, то оба будут несчастны.

Ей нужно уехать отсюда. Выбора нет. Мысленно она оценила свои финансы. Она найдет себе работу немедленно и будет трудиться изо всех сил. У нее прекрасные рекомендации, поэтому она не сомневается, что любое рекламное агентство с радостью ее возьмет. Она сохранила свою медицинскую страховку, продолжая регулярно выплачивать взносы, так что с этим проблем не будет. Она сбережет каждый заработанный цент, а потом, за несколько недель до рождения ребенка, уволится и посвятит себя только ему. У нее достаточно денег, чтобы хватило на какое-то время, а затем она, возможно, найдет внештатную работу и сможет сидеть дома, пока ребенок не пойдет в школу. Ну и потом, ей же будут поступать деньги с «Дабл-Би»! Ранчо приносит теперь доход, и часть его принадлежит ей. Дэйн – человек честный, Кэтлин не сомневается, что он будет посылать полагающуюся ей долю на ее новый адрес. Когда тот у нее появится.

Кэтлин решительно выпрямилась. Да, это будет нелегко, но она справится. Она построит новую жизнь для себя и своего ребенка. Есть же на свете одинокие матери. Она сама была знакома с несколькими такими, сочетающими работу и материнство. Веры в себя ей не занимать. Она станет хорошей матерью и сумеет воспитать счастливого ребенка.

Чтобы собрать вещи, ей много времени не понадобилось. Уложив чемоданы, она, стараясь быть незамеченной, вытащила их к «эксплореру». Новые гости приедут менее чем через час. У нее как раз хватит времени перед отъездом написать Дэйну записку.

Однако, когда Кэтлин села за тетушкин стол, глаза ее наполнились слезами. Нет, сейчас ей нельзя распускаться. Нужно спешить. Необходимо уехать до того, как Дэйн узнает, что она уезжает.

Нужные слова не шли на ум, но Кэтлин принудила свои пальцы писать, выводя послание любимому человеку. Она чувствовала, что сердце ее разрывается, но строчки ложились ровно, сообщая Дэйну, что она покидает ранчо навсегда. Кэтлин писала, что обдумала и принимает его предложение управлять ранчо без нее. Отношения между ними не сложились, поэтому так будет лучше для всех. Она обещала, как только устроится, сообщить в контору свой новый адрес и просила высылать ей ее часть дохода в конце каждого сезона.

На записке проступили пятна от слез. Кэтлин с ужасом посмотрела на них, но переписывать письмо было некогда. Она должна была исчезнуть до прибытия новых гостей. Трясущимися руками она сложила записку, подписала сверху имя Дэйна и прислонила к своей подушке, где он наверняка ее заметит, когда явится разыскивать Кэтлин.

Пришло время уезжать. Кэтлин в последний раз обвела взглядом комнату, которую уже привыкла считать своим домом. Туалетный столик, за которым она училась плести косы. Шкаф, куда она повесила прелестное платьице для вечеринки, сшитое Лайзой. Водяную постель, которую она выбирала вместе с Дэйном, обмениваясь с ним тайными улыбками, когда продавец уверял их, что та совсем не слишком раскачивается, чтобы помешать крепкому, спокойному сну. Под лоскутным покрывалом тети Беллы они так уютно лежали с Дэйном. Кэтлин чувствовала себя такой защищенной и лелеемой в его объятиях. Ей думалось, что больше никто никогда ее не обидит…

Кэтлин горько рассмеялась. Какой она была наивной, какой доверчивой. Как она ошибалась! Дэйн разбил ей сердце. Но ее дитя было зачато в минуты безоблачного счастья, и память о них никогда ее не покинет.

Больше ей нельзя было задерживаться. Нет времени предаваться воспоминаниям и думать о том, что могло бы быть. Кэтлин подхватила последние два чемодана и вышла из комнаты. Резким кивком она стряхнула с ресниц слезы и захлопнула за собой дверь, оставляя мечты позади.