Но я ныла и куксилась, и Светка выдала мне свой абонемент, заявив, что ей сейчас все равно некогда, а вот через пару месяцев они наймут няню и жить станет легче. На мой взгляд, жить ей станет легче, только если удача пошлет ей Мэри Поппинс, но я промолчала и с благодарностью взяла карточку. И вот теперь столько раз в неделю, сколько позволяли дела, я плавала и потела на кардиотренажерах. И должна отметить, чувствовала себя лучше. Но не рассказывать же все это мило улыбающемуся молодому человеку, с которым мы всего лишь шапочно знакомы. Более того, я испытывала весьма понятное смущение и скосила глаза, пытаясь разглядеть себя в зеркальце бокового вида – прилично ли выгляжу?

Ведь Сева не просто симпатичный – даже более чем – парень, он снимается в кино. Да, актер он начинающий, и в его послужном списке значатся пока лишь две рекламы и несколько эпизодических ролей в телесериалах. Но служит он в театре Калягина и вообще... Вот у вас много знакомых актеров? А молодых и дико сексуальных?

Он живет в том же доме, где раньше жил Дим (а теперь его мама), и они даже учились в одной школе – Сева на год старше. Он помогал Диму перевезти часть его вещей от мамы и даже презентовал новоселу милый торшерчик и комнатное растение в огромном горшке – подозреваю, что оно ему просто надоело. Поскольку избытком мебели мы не страдаем по сей день, растение спокойно заняло целый угол и, судя по роскошным зеленым листьям, отдаленно напоминающим кленовые, чувствует себя прекрасно.

– Так куда же вы едете, Танечка? – спросил мой любезный извозчик.

– Ну-у. – Что же это я торможу? У меня есть прекрасный предлог ехать в любую часть города! – Я хотела заехать в несколько салонов, присмотреть свадебное платье.

– О-о! Платье для невесты едва ли не самое важное. А вот кстати, тут неподалеку есть милый магазинчик. – Он свернул налево, явно направляясь по какому-то конкретному адресу.

– Ой, Сева, мне так неловко. Вы из-за меня потеряете время...

– Да я сейчас не особо занят, так почему не помочь невесте старого друга? – Сева мимолетно сверкнул на меня улыбкой и восхитительно-синими глазами, и я почувствовала предательскую дрожь в коленках. Но ничего тут стыдного нет! Естественная реакция молодой здоровой женщины на красивого мужика.

Между тем Сева припарковал машину в одном из переулков. Я замешкалась, застегивая куртку, а он галантно распахнул дверцу и подал мне руку:

– Прошу.

Магазинчик оказался ателье. Как я поняла из быстрых пояснений моего спутника, здесь одевается часть богемы, а также кое-что шьется для нужд кинематографа и рекламы.

– Сева, тут, наверное, очень дорого, – прошептала я.

– Никто не заставляет покупать. Но если вы померяете несколько вещей, то хотя бы поймете, что именно вам идет. Знаете, это очень важно – найти свое платье, а не просто белый чехольчик с рюшечками. Мастера видят фигуру и смогут вам помочь с выбором. Кстати, я тоже способен кое-что посоветовать – актер как-никак, а в нашей профессии платье – вещь далеко не последняя. И вот еще что, давай на «ты» – так проще, да и, представив тебя близкой подругой, я смогу выторговать приличную скидку, если ты все же решишься покупать. Ну что, Танечка, согласна?

Я благодарно кивнула, Сева обнял меня за плечи, и мы вошли в просторный зал, залитый светом. Через полчаса мне хотелось смыться отсюда и больше никогда не встречать Севу. Бедные актрисы и модели! Если им приходится выдерживать это каждый день, я готова трудиться офис-менеджером и дальше.

Две тетушки загнали меня в примерочную – просторную комнату со множеством зеркал, раздели до белья и, беззастенчиво комментируя имеющиеся и вымышленные недостатки моей внешности, принялись меня крутить и так и этак, что-то надевая, тут же снимая, даже не дав толком взглянуть в зеркало. Периодически в примерочную – слава богу, хоть Сева сюда не влез – заскакивал тщедушный дядечка в голубых джинсах с художественно выбритой щетиной, критически меня осматривал, тянул недовольно «Да-а» или что-то столь же неопределенное и убегал за новой порцией вещей. В конце концов меня засунули в какие-то кремового цвета кружева, затянули сзади шнуровку так, что я едва могла дышать, зачесали наверх волосы, и одна из тетушек попыталась напялить на меня шляпку. Я злобно зашипела, и она отступила. Потом меня вытолкнули за занавеску.

Я поискала глазами Севу, но его видно не было.

– А где Севочка? – заголосил выбежавший следом за мной тщедушный дядечка.

– В цех побежал, что-то ему в костюме к ролику не понравилось, – донесся откуда-то голосок.

– Ах! – Дядечка унесся прочь, а я подошла к зеркалам и принялась рассматривать себя любимую.

Платье было роскошным. Этого отрицать я не могла – кружева, мягкие линии. Но как-то я не так себе представляла мой свадебный наряд.

– Где-то я видела похожее платье, – пробормотала я.

– Рекламный ролик зефира, – произнес из ниоткуда тоненький голосок.

Я испуганно поозиралась, потом спросила:

– Вы сверчок?

– Чего?

– Ну, помните в сказке про Буратино – там был такой мудрый сверчок, он все знал, но был такой маленький, что Буратино долго не мог его разглядеть.

– Смешно, – печально констатировал голосок, и ближайшая вешалка с платьями отъехала в сторону. Там обнаружилась худенькая девушка. Она сидела на полу и что-то быстро и ловко то ли шила, то ли подшивала. Обрабатываемое изделие висело на вешалке.

– Простите, я вас правда не видела.

– Знаю. Меня Никой зовут.

– Таня. Какое у вас имя красивое.

– Вообще-то оно не мое. Я по паспорту Мария. Но здесь, знаете, старшие любят орать «Машка, туда!», «Манька, подай!». Чувствуешь себя крепостной. Вот я и сказала, что я Ника. Попробуйте из этого имени уменьшительное сделать.

– Вы тут работаете?

– Да. Я заканчиваю Легпром, а тут вроде как на практике... ну и приплачивают мне, поскольку работаю, как дизель в Заполярье.

– Значит, вы будете модельером?

– Надеюсь. Уж в актрисы не возьмут, как Севочку.

– А при чем тут Севочка?

– А вы не знаете? Его мамаша деканит в Легпроме, и сыночек там учился. А потом как-то пришли со студии девочек в массовку набирать, а выбрали мальчика. Сева потом уж поступил куда-то там на актерский. Еще не закончил, кстати. А здесь он как дома, потому что местные тетки кто учился у его мамаши, а кто с ней работал.

– Понятно. Значит, это платье из того рекламного ролика про зефир?

– Ну да. Оно неплохое, просто даже шикарное... но вам не такое нужно.

– А какое?

Ника отложила в сторону иглу, встала и обошла меня кругом. Она оказалась совсем маленького роста и выглядела ужасно худой – как девочка-подросток. Светлые пушистые волосики торчали на голове пухом.

– А какая будет свадьба?

– Ну, какая? Обыкновенная. На экстрим денег нет, да и родители хотят соблюсти традиции.

– Ясно.

Ника скользнула куда-то за портьеры, потом позвала меня в примерочную. Когда я с ее помощью вылезла из зефирного платья, она протянула мне вешалку:

– Надевай.

– Но оно же красное! – опешила я, разглядывая платье. Оно было не просто красным – яркий, торжествующий цвет, нежная шелковистая ткань. Я вдруг представила лестницу в ЗАГСе и как спускаюсь по ней – в этом платье. И все – а главное, Дим – смотрят на меня снизу вверх открыв рот. А я такая красивая... Глаза защипало.

– Надевай быстро, пока они не вернулись, – заторопила меня Ника. – Цвет – не главное, надо фасон понять. Давай же!

Я надела платье. Да, это было оно – мое свадебное платье. Вырез лифа сердечком, открытые плечи, гладкий лиф, подчеркивающий стройность фигуры, и от бедер вниз нежно падающая невесомыми лепестками юбка, неровная и прекрасная, как платья героинь сказочного анимэ.

– А может, и ничего в красном? – пробормотала я.

– Снимай!

Испуганная ее тоном, я быстро скинула платье, и Ника утянула его куда-то прочь. В примерочную заглянула тетка и пообещала, что мы продолжим минут через пять. Я мило заулыбалась и заверила ее, что не спешу.

Когда тетка сгинула, я оделась, вышла из примерочной и позвала:

– Ника! Вы где?

– Все там же. – Она опять сидела на полу, как ни в чем не бывало обметывая подол платья.

– Ника, сколько стоит это платье?

– Не продадут. Это для одной ведущей на какое-то очередное шоу. Если только потом. Но думаю, на него уже очередь.

Я расстроенно молчала.

– Не печалься, девица, – хмыкнула Ника. – Хочешь, сошью такое же?

– А ты сможешь?

– Чего же нет? Выкройки – вон они, да я сама их и делала. Ткань, конечно, купим белую и можно немного с муаровым рисунком, потому что на белом такой крой позволит дать теневой узор... богаче будет выглядеть. Размер твой. Так что сошью. Тебе когда надо?

– К тринадцатому февраля.

– Ну, успеем. Сколько денег на ткань дашь?

– Не знаю. А сколько ты возьмешь за работу?

– Столько же, сколько будет стоить ткань.

– Слушай, давай поговорим где-нибудь еще. – При мысли, что сейчас вернутся Сева и тетки и на меня опять будут что-то мерить, мне становилось дурно.

Ника кивнула, мы с ней обменялись номерами телефонов, и я, подхватив сумку, сбежала.

Ура, у меня будет красивое платье. Фату я покупать не буду, куплю заколки красивые или цветочки какие-нибудь в волосы.


На следующий день Сева позвонил чуть ли не с утра:

– Танечка! Куда же ты вчера пропала? Право, мне было так неудобно, Лидия Ивановна и Борис Никитич так старались, подобрали вам наряды, а Золушка наша убежала.

– Прости меня, Сева, я как-то не думала, что процесс так затянется. На работу нужно было срочно. И вообще.

– Может быть, сегодня повторим наш поход уже без спешки?

– Ой, спасибо, сегодня я не могу.

– Тогда давайте завтра.

– Сева, спасибо тебе большое, но мне, право, неловко. И еще я уже почти договорилась с подружкой, и она сказала, что сошьет мне платье.

– О, ну раз подружка... а знаете, у меня есть чудесный альбом свадебных нарядов. Хотите, принесу?

Отказаться было невозможно. Платье платьем, но ведь еще и на голову надо что-то стильное придумать. И вообще, альбом свадебных нарядов – это красиво и шикарно. Мне ужасно хочется, чтобы было красиво. И чтобы подготовка к свадьбе доставила мне удовольствие. Я довольно часто наблюдала за однокурсницами и подружками, которые ходили в невестах и готовились к свадьбе, и твердо уверилась, что, по большей части, это мероприятие приносит лишь многочисленные хлопоты и очень мало радостей.


Мы встретились в кафе в обеденный перерыв, и Сева уговорил меня заказать пирожное и капучино. Мило так поболтали, посидели. Все-таки он удивительно приятный человек. А уж внешность – я видела, как на него женщины в кафе смотрели. Если бы это был мой мужчина, я, наверное, извелась бы от ревности, а так даже приятно сознавать, что пребываю в компании такого роскошного экземпляра. Самое смешное, что альбом он забыл. Вернее, пакет принес, но, когда стал доставать, выяснилось, что это художественный альбом Врубеля. Сева долго сокрушался, что перепутал сумки, клялся позвонить и привезти альбом в ближайшее время. Я совершенно не чувствовала обиды или досады. Сказала, что буду ждать звонка, и побежала на работу. Там ко мне с ножом к горлу пристала Елизавета – с кем это я была. Оказывается, она забегала на кофеек в ту же кафешку, но я ее не заметила.

– Немудрено, – фыркнула коллега. – Ты смотрела только на своего красавца. И правда, роскошный мальчик, мне только кажется, что я его где-то видела.

Я сказала – знакомый. Начинающий актер.

– Знаем мы этих знакомых, – усмехнулась Елизавета. – Больно красив парень, просто картинка.

Ромиль, который быстро хомячил какой-то полуфабрикат, глянул на меня с прищуром, но ничего не сказал. За Ромилем вдруг обнаружился Ежик, который, вжавшись в уголок, дожидался своей очереди к микроволновке и решил почему-то поучаствовать в обсуждении моей личной жизни.

– Такой темноволосый, в черном пуховике? – спросил он с интересом.

– Нет, – удивленно отозвалась Елизавета.

– Значит, это не ее парень, – уверенно констатировал Ежик. – Ее хахаль (и где слов-то таких набрался, гений наш компьютерный) такой темный, кожа смуглая и без понтов... обыкновенный, в общем.

– А ты-то откуда знаешь? – спросил Ромиль.

– А я видел, он приходил как-то. Они на кухне трахались.

Ромиль подавился сандвичем, и покрасневшая, как девочка, Елизавета застучала по его широкой спине. Я покрутила пальцем у виска, многозначительно глядя на Ежика, а тот недоуменно пожал плечами и вопросил:

– А чего я сказал-то?

На Ежика я обиделась, Гена меня достал, Ромиль ухмылялся, встречаясь со мной в коридоре. Короче, существование стало абсолютно невыносимым, и я смылась с работы пораньше. Позвонила Нике, она велела приезжать в Дом ткани посмотреть материал. Ткань мне понравилась – муаровые разводы по нежно-белому шелку. Мы любовались цветом и фактурой, гладя отрез. Потом Ника принялась что-то подсчитывать, шевеля губами, а я покорно ждала приговора, соображая, сколько денег у меня на карточке и где тут банкомат, если наличных не хватит.