«Ну вот, что за ерунда!» — огорчилась про себя г-жа Можаева, теряя всякую надежду. Надула губки и принялась сосредоточенно пить кофей. И тут на стол перед ней опустился маленький, сложенный пополам листок бумаги.

— Просили передать вон из-за того столика, — пояснила официантка, положившая листок, и взглядом указала на того самого волосатого.

Обрадованная Люся схватила записку, развернула и увидела на ней вместо приглашения в кино или дурацкого вопроса «как тебя зовут» еще более дурацкую картинку — синим по белому были начертаны какие-то волнообразные пружинки.

Люся недоумевающе посмотрела на парня. Он же помахал ей правой рукой. Люся поняла: это был его знак на запястье. Она с сожалением отрицательно покачала головой.


Наконец появилась Наташка, волоча под руку какого-то парня весьма нелепого вида. Чрезвычайно высокого, полного, с румянцем почти во все лицо. Щеки молодого человека также не отличались малахольностью и с трудом прятались за окладистой русой бородкой. Впрочем, глаза Суперпупса, как его тут же про себя окрестила г-жа Можаева, производили весьма благоприятное и живое впечатление.

«Что это еще за чудо? — изумилась Люся и вспомнила: — А! Да это же тот самый тип, которого мы подцепили в „Каро-фильм“. Валера, кажется».

Парочка плюхнулась к Люсе за столик, и Наташка тут же защебетала:

— Люси, привет! Ты притащила «Голодных мертвецов»? Очень занудное кино? Про что там?

— Принесла, принесла! — Люся вытащила из сумки кассету с фильмом и папку с текстом перевода и вручила их подруге. За время, прошедшее с субботы, она уже успела забыть сюжет фильма и только отмахнулась: — Да ну! Сама все знаешь! Бум! Бац! Ба-ба-бах! Айлл би бэк! Фак ю! Ай лав ю! Вот и все кино…

Парочка заказала по большой чашке орехового капучино и один на двоих кусок вишневого торта.

— Спасибо, зайка. Денежку я тебе на следующей неделе отдам, когда со мной расплатятся. А что мы сегодня пойдем смотреть? — запихивая бумаги в миниатюрный рюкзачок, спросила Наташа.

— Ну, если честно, я предпочла бы сейчас осмотреть всех особей мужского пола без всяких знаков на руках, — хмыкнула Люся.

— Ну тогда тебе на кладбище или в морг! — засмеялся Валера.

Наташку слегка передернуло от шуточки ее «идеала». Люся не смогла удержаться и тоже брезгливо фыркнула. Г-жа Рыжова пришла в себя быстрее и бросилась извиняться:

— Не удивляйся, Люсенька. Просто Валера доктор, а ты знаешь, какой у них, у медиков, юмор специфический, хи-хи-хи.

— Ну что вы, — Люся уже справилась с первой негативной реакцией и теперь старалась премило улыбаться. — Я очень ценю черный английский юмор. А уж докторский юмор — это что-то особое!

Суперпупс заулыбался еще радужнее, чем прежде, и даже откровенно заржал:

— Нет, девчонки, вы меня неправильно поняли. Это не юмор. Это очень полезный совет.

— Ну, это ты уж хватил, Валер. Я, по-моему, еще не выгляжу как мумия или тело при смерти, чтобы искать жениха на кладбище среди трупов более чем недельной давности! — Люся начинала искренне удивляться, как Небесная канцелярия могла присудить такой веселой и оптимистичной Наташке такого придурка в женихи.

— Вы, наверное, просто не в курсе, что знаки на руке исчезают после смерти идеального партнера. То есть если погибает жена, то муж получает свободу перед Небесной канцелярией и право искать себе новую пару среди таких же свободных женщин. Так что практически на каждых похоронах и поминках можно встретить совершенно свободного человека. — Валерка помолчал, морща лоб, и добавил: — Ну или в похоронном бюро — тоже вариант.

— Да ну? — изумилась Наташка.

— Откуда такая информация? — подпрыгнула Люся.

— Эмпирическое наблюдение. Побочный продукт медицинской практики, так сказать. Но пока что я не наблюдал ни одного исключения. У всех идеальных партнеров наших покойных клиентов, кого мне доводилось видеть, пропали знаки на запястье, — гордо ответил Суперпупс. — Но это не только мы заметили, ребята из морга тоже наблюдают такое явление.

— А у вас в отделении что, так часто мрут? — с ужасом прошептала г-жа Можаева.

— Ну… — Суперпупс заметно смутился. — Вообще-то редко, но бывают случаи.

— Валерочка в 1-й Градской в нейрореанимации работает, — гордо вставила Наташка.

— Большая часть пациентов к моменту поступления уже не жильцы, и умирают они, поверь, не по нашей вине, — пояснил Валера.

Г-жа Рыжова уже пришла в себя и теперь пристально с подозрением смотрела на совершенно ошалевшую от свалившейся на нее информации Люсю.

— Дорогая? — Наташка вопросительно посмотрела г-же Можаевой в глаза и перевела взгляд на ее руки.

— Ну, так получилось, — поняла ее полунемой вопрос Люся. — У меня рука как будто онемела и не поднялась. В общем, столбняк напал, как говорится.

— Эмоциональный ступор. Такое бывает с некоторыми, когда к ним предъявляют повышенные требования или возлагают на них слишком большую ответственность, — авторитетно поддержал беседу Суперпупс.

Но Люся вряд ли смогла вникнуть в смысл сказанного Валерой, потому что в этот момент все ее серое вещество было занято другим процессом: она оценивала, этично ли будет расспрашивать Суперпупса про последние часы Ленки.

— Слушай, я тут в новостях слышала, что на «Новослободской» на днях на девочку хулиганы напали и по голове били. Ее ведь вроде к вам, в 1-ю Градскую увезли? — как можно более равнодушно спросила г-жа Можаева.

— Да, было такое дело, — совершенно буднично вздохнул Валерка. — Голову ей проломили конкретно. Практически без шансов. Хотя сердце еще долго билось. Представляешь, мозг уже в отключке, дыхания почти нет, а человек все еще пытается выжить. Конечно, он уже не жилец — смерть лишь вопрос времени. Эта девчонка, считай, двое суток еще боролась — молодой организм. В конце концов пришлось отдать ее трансплантологам.

— Что значит «пришлось отдать»?

— Сведения о больных с черепно-мозговой травмой тут же поступают в Центр органного донорства. Оттуда приезжают судмедэксперты, бригада для забора органов, и они сидят ждут, умрет пациент или нет. Вот уж у них работенка — сиди и следи, когда потенциальный донор «трубку жевать» перестанет. Бывает, по несколько часов сидят в постоянной готовности. Чуть ли не со скальпелем в руках.

— Что значит «трубку жевать»?

— Ну, отключаешь больного на время от аппарата искусственной вентиляции легких. Когда он еще жив, то пытается дышать самостоятельно и как бы жует губами трубку, через которую раньше поступал воздух. Забор ведь надо делать при полной смерти мозга, отказе дыхательного и сосудодвигательного центра. Не раньше и не позже. Потому что если начнешь раньше — скажут, убил, позже — орган плохо приживется. И тут вроде все удачно прошло, но я звонил сегодня ребятам в 7-ю больницу — говорят, у реципиента почему-то осложнение началось. Даже не знаю, выживет ли та девчонка. Вроде как у нее острое нарушение мозгового кровообращения с отеком головного мозга. К сожалению, и такое бывает…

— А что у Ленки забрали? Сердце? — брякнула Люся и тут же прикусила язык, поняв, что выдала себя.

— Вы были знакомы? — лицо Суперпупса заметно посуровело.

— Она в нашей фирме работала.

— Почки забрали, — нехотя выдавил Валерка, скорее по инерции, чем осмысленно. — Давай закроем эту тему. Хватит.

— И кому ее почки достались?

— Я не могу сказать. Это не принято разглашать. Да и к тому же я не знаю. Пересадку же не в нашей больнице делали.

— А может, все-таки знаешь и расскажешь по секрету подружке невесты? Ведь все-таки я ее знала…

— Тем более если ты ее знала. Знаешь, иногда так бывает, что родственники покойного начинают скандалы закатывать. — Валерка заметно занервничал. — А уж если доберутся до реципиента — пиши пропало! Некоторые начинают пациентов подкарауливать, угрожать, стыдить, денег требовать. Сама понимаешь: человек и так в стрессовом состоянии после операции, а тут еще скандалы всякие. Не надо, лишняя это информация. Хватит того, что человек этот сильно болеет. Я не вижу в трансплантации ничего предосудительного.

— Я понимаю, — вздохнула Люся. — Просто интересно, все-таки мы с Ленкой целый год в одной комнате сидели. Представляешь? И потом, а вдруг ее убили специально из-за почек? Представляешь, умирает у тебя ребенок, нужна операция— на что только не пойдет любящий родитель, чтобы спасти свое чадо!

— Ну, это уж полный бред! — Суперпупс даже хрюкнул от возмущения и от удивления такой глупости. — Ага! И этот родитель тайком узнает, какая у твоей подружки группа крови и еще масса показателей, по которым должны подходить донор и реципиент? Он проводит тест кросс-матч, проверяет ее на совместимость со своим ребенком по системе HLA? Я уже не говорю про показатели креатинина плазмы и прочем! Он что, этот твой родитель, людей насквозь видит? К чему такие сложности? Если уж он так любит свое чадо, то сам отдаст ему свою почку, благо, что у человека их две и органы родственников, как правило, неплохо приживаются.

— Понятно. — Люся действительно поверила Валерке и даже сама удивилась, как такая дурацкая мысль могла прийти ей в голову. Наслушалась всяких ужасов про убийц в белых халатах по телевизору, вот теперь все, что связано с трансплантологией, и вызывает подозрения и ужас. — И часто у тебя такие случаи бывают? Чтобы трансплантологи приезжали?

— Да нет, обычный наш клиент отделывается сотрясением мозга, — отрицательно замотал головой Суперпупс. — Бывает, конечно, что после тяжелых аварий людей привозят, тогда сложнее. Но там такие кадры, что трансплантологам малоинтересны, — обычно и внутренние органы бывают задеты. Такие травмы, как у твоей коллеги, — большая редкость. Я тебе могу сказать, что за прошлый год во всей Москве было сделано всего 37 пересадок трупных органов. Вот и считай.

Наташке, по-видимому, уже весьма наскучил этот научный диспут. Она демонстративно зевнула:

— Господа! Если мы собираемся сегодня посетить синематограф, предлагаю расплачиваться и удаляться. А то попадем на слишком поздний сеанс, и потом мы с тобой, Валерочка, просто до дома не доберемся.

— Чего это вы не доберетесь? Я вас подброшу до «Текстильщиков» — мне совершенно не в напряг, — проявила добрую волю г-жа Можаева.

— Ага, до «Текстильщиков», как бы не так! Я от мамочки ушла, я от папочки ушла — я теперь у Валеры в Люберцах поселилась.

— Ого! Ну, вы забрались. Ну ладно, я вас до Люберец тогда довезу. Не парься.

Компания расплатилась по счету. И отправилась в «Пушкинский». Однако, просмотрев анонсы фильмов, решила от посещения кинотеатра отказаться. Ничто не возбуждало любопытства и желания отдать 180 рублей за полуторачасовое зрелище.

— Да, «Матрицу-4» еще не скоро снимут! — с сожалением пропела Люся.

— Это точно, — согласилась Наташка. — Ее вообще не снимут. Сама читала.

— Но домой еще не хочется. Рановато как-то, не находишь?

— А поехали к нам, я новые песни на гитаре разучил. Люся, ты любишь песни под гитару?

Г-жа Можаева не то чтобы была большой поклонницей художественной самодеятельности, но вечер в такой компании все-таки лучше сидения перед телевизором в тапочках.

— Валер, ты умеешь играть в домино? — поинтересовалась Люся.

— Ну да, а что? — удивился Суперпупс.

— Тогда решено: сегодня вечером ты научишь нас с Наташкой играть в домино, — решительно сказала г-жа Можаева, резко разворачиваясь и направляясь к Музею Революции, где была припаркована ее машина.

Не вдаваясь в споры, сладкая парочка тоже развернулась и последовала за Люсей.

— Зачем тебе это? — только и поинтересовался Валерка.

— Завтра мне предстоит целый вечер играть в эту дурацкую игру. Причем с очень серьезными людьми и на очень высокие ставки. Больше никаких вопросов на эту тему, — напустила таинственности г-жа Можаева.

— Ну не знаю, смогу ли я тебя достаточно хорошо обучить, — искренне распереживался Суперпупс.

— Все ж лучше, чем если я заявлюсь, совсем не умея играть, правда? — хихикнула Люся и нажала на зеленую кнопочку на брелке сигнализации.

Машинка пискнула, и затворы в дверях со щелчком выскочили вверх.

— Прошу садиться. Пристегиваться ремнями безопасности обязательно.

— Люсь, а чего это ты без номеров ездишь? — пискнула с заднего сиденья Наташка.

— Как это без номеров? Ты что думаешь, что они должны быть через весь бок написаны, как телефон у такси? Нет, номера — это такая ма-аленькая табличка внизу под мордой и сзади такая же.

— Люся! — кажется, всерьез обиделась г-жа Рыжова. — Если ты всех будешь считать за таких же идиотов, как ты сама, то ты ни за что в воскресенье не выиграешь в домино! Я прекрасно знаю, где у машины должны быть номера. И у тебя их нет. По крайней мере, спереди.