Ольга Резниченко - Пустоцвет

- А... - сжался, паясничая, словно тайну жуткую сдавая; приблизился едва ли не вплотную, - буй его знает. Вроде... тот, что постарше... - веселый экземпляр. А второй - так, чисто за компанию...

- ...и колобок повесился, - передергиваю пословицу машинально, вторя любимой фразой Бывшего.

Поморщилась, невольно осознав, что и чье ляпнула.

- Ладно, - резко срываюсь с места. Шаги к шкафу. - Чай будешь?

- Кофе...

- А Науменко где? Чего опаздывает? - метнула на товарища взгляд (а руки уже пляшут у чайника: влила в оного воду из бутылки, и поставила на подставку, зажала кнопку).

- Опаздывает? - ржет Сальников. - Он никогда не опаздывает. Еще час назад здесь был... А потом его вызвали. Дела какие-то. Вот и помчал... но куда - не докладывал. Велел лишь тебя дождаться и по Ольхову рвануть...

- Слушай, - невольно скривилась я, сгорая от неловкости. Замялась на месте.

- Ну, говори... - смеется, потешаясь надо мной и моей скромностью.

Еще немного выждать - и движение: залить кипяток в чашки.

- Сахара сколько? - улыбаюсь, а щеки так и горят уже от стыда.

- Говори! - ржет неприкрыто. - Две...

Подчиняюсь. Машинальные действия - и протягиваю, ставлю на стол перед коллегой "взятку".

Взор в лицо, не касаясь глаз:

- А ты же... можешь по кое-каким связям пробить... и узнать про одного человека?

Рассмеялся:

- Могу...

Закусила губу. Смущенная, отворачиваюсь. Но смелости не хватает договорить.

Хотя и не дает, в итоге, собеседник. Продолжил:

- Только... если Науменко узнает - визжать будет, что недорезанный.

Рассмеялась пристыжено я. Прячу и вовсе очи от стыда. Тихо:

- Ясно...

- Но я не отказываюсь, - поспешно. - Сходи лучше к Казанцеву, в соседний отдел. Роману. Помнишь же?

- Ну да, - резко оборачиваюсь. Счастливый, взмолившийся взгляд.

- Вот ему наш Серега не указ. А пацан нормальный - поможет, причем бесплатно. И я еще слово замолвлю. Если что, можно даже будет сказать, что для дела.

- Да ладно,- засмущавшаяся, смеюсь. - Зачем врать? Не поможет - и ладно. А узнает что - супер. Я с радостью отблагодарю.

- Не чуди... Хочешь, пошли вместе?

- Не, не надо, - лихорадочно закачала я головой (а сама уже готова взорваться от радости). Разворот к двери. - Я сейчас! Я к нему! Он же на месте?

- Ага, - хохочет. - 21 кабинет.

- Да я помню! - едва не давлюсь уже слюной. - Спасибо!

***

- Просто узнать? - улыбнулся.

- Да, - взволнованная, тотчас присела на стул напротив Казанцева.

- Ну, пиши, - резво подался вперед. Оторвал стикер, схватил ручку из подставки, и положил на стол передо мной: - ФИО и прочие данные...

- Да я почти о нём ничего не знаю. Потому и обратилась...

Коротко рассмеялся.

Движение - и внезапно встал с кресла, шаги ближе. Вплотную.

Смущенно отвожу взгляд, нервически улыбаюсь. Откинулась на спинку стула, отодвигаясь.

Присел на край стола. Взор сверху вниз.

Зря, дура, радовалась... что в кабинете никого постороннего. И что теперь?

Интересный вариант... чтобы узнать про одного, надо ответить второму?

- Что? - улыбнулся, завидев мое смущение.

- Роман, - взгляд на него из-подо лба. Кривлюсь от неловкости в улыбке: - Только не надо...

- Что? - рассмеялся, строя удивление.

Шумно вздыхаю, прячу взор:

- Да ничего! - язвлю. - Сам знаешь!

Захохотал пристыжено:

- Да ладно тебе... Просто ужин, - улыбается. Осмеливаюсь на мгновение перевести на него очи. - Поужинаем - и всё, - продолжил. - Как что-то узнаю... заодно и обсудим.

- Ром! - сдержанно, но не без ноток злости, живо срываюсь с места. Подчиняется напору - встает, выравнивается рядом. И снова взгляд его на меня сверху вниз. Веду дальше: - Прости. Я зря... Не надо ничего!

Обогнуть сбоку - и броситься к двери. Успевает перехватить.

Едва дрогнуло полотно - как тотчас прибил рукой оное обратно.

Замер за моей спиной. Тихим, сдержанным голосом:

- Не злись. Прости... Давай, пиши... про кого там надо узнать.

Оборачиваюсь.

До неприличия близко, но выдерживаю в этот раз давление:

- Я не буду с тобой ужинать. Заплатить - заплачу. Иначе как-то отблагодарить - отблагодарю... но не по этой части. Хорошо?

Ухмыльнулся. Снисходительный, добрый, хотя и со скрытыми, какими-то глубокими своими мыслями, реакцией, взгляд. Немного помедлив:

- Да ради Бога. Пиши - я так помогу. Как коллега - коллеге. Идет? Жизнь длинная - авось, и ты мне когда поможешь.

- Не люблю быть в долгу.

- Значить и не будешь. А я не люблю брать деньги со своих.

- Зря я к тебе пришла, - попытка отвернуться, но силой удерживает за плечи, не дает свершить задуманное.

Шепотом, вкрадчиво:

- Пиши. Не выеживайся. Я буду рад тебе помочь...

Глаза в глаза. Сверлящие, жгучие мгновения - и сдаюсь.

Скривилась в улыбке:

- Я знаю только имя... и номер тачки.

- Пиши...

***

Едва вышла за дверь, как буквально нос к носу... с Науменко.

Черт... бы его побрал....

- Привет, - невольно заикнулась я от испуга.

Сверкнул взглядом:

- Че не на рабочем месте? - грозное.

- Я по делу заходила, - сама даже не осознала, как такое ловкое вранье выскочило из меня в защиту.

- По делу, - передернул недовольно слова. - Все дела - у нас там, - кивнул в сторону кабинета. - А здесь... так, - не договорил, видимо, не найдя подходящего... необидного по отношению к товарищу слова. - Короче, - гаркнул, - иди в отдел, ждут тебя.

- В смысле? Кто? - оторопела я (а сердце бешено заколотилось, вымаливая лишь одну встречу, лишь одного человека).

- А мне почем знать? Я в твои личные дела не лезу. Мне и работы хватает. И, кстати, за это, - ткнул пальцем в сторону причинности, - ты тоже получишь.

Скривилась невольно от раздражения.

Разворот - и живо пошагала прочь, пока еще чего мне не наобещал мой "начальник".

...да лучше бы я там, рядом с Науменко осталась. Али на том же месте провалилась, где и услышала столь "занимательную" новость.

Обмерла, не дышу. Лишь очи округлились, едва не выпадая из орбит.

- Ясненько, - саркастически пропел Сальников и тотчас встал из-за стола. Шаги к двери. - Только не поубивайте друг друга... а то у нас Серега не любит внеплановых трупов.

- А у вас бывают "плановые"? - гаркнул ему вдогонку... мой Бывший.

Едва щелкнул замок, оповещая нас о заботливом единении, как вдруг ступил ближе.

- СТОЯТЬ! - испуганно рявкнула я, сама того не ожидая.

Оторопел. Застыл. Не шевелится:

- Ты чего?

- Ничего! Че приперся? - рычу, не сбавляя оборотов.

- Поговорить... - удивленно, как ни в чем не бывало.

- Ты бы еще через год явился! - гаркнула злобно.

- А ты вообще не пришла...

- А надо? - сдержано уже.

- А не надо? Хотя бы о том... что ты сделала аборт.

Обмерла я, пришпиленная фразой. За и против.

Вот, с*ка... Еще хватает наглости... заводить эту тему.

- Ты серьезно? Ты хочешь об этом поговорить? Сейчас... спустя несколько месяцев, у меня на работе? В отделении милиции?

- А иначе ты сбежишь.

- А отсюда нет?

- Но еще же не сбежала...

- Ты больной, или как? Хотя... чего это я? - давлюсь сарказмом. - Будто сама не знаю.

- Давай просто поговорим.

- О чем? Ты хочешь о деньгах поговорить? - шаг ближе. Нервически сглотнула слюну. - Или о чем? Просто... я не вижу иного повода: что может еще нас связывать. Если да, то мой отец и так, больше чем за половину заплатил. А в остальном...

- Лиз, давай наладим отношения?

- Чего? - окаменела; но миг - и поморщилась я, гримасничая, заливаясь язвительной ухмылкой. - Ты серьезно? - едва не скалясь. - После всего, что было?

- Погоди! - оторопел; прищурился: - Мне показалось, или ты меня в чем-то еще винишь?

Заледенела я, осознавая сполна, куда моя ложь меня завела.

Ну, да... чего это я? Сколько угодно можно отгораживаться, а всё равно с*кой буду - я.

Шумный вздох:

- Что ты? Как можно... - попытка ответить "искренне", да только сарказм взял свое.

Резвый шаг ближе, скривился:

- Ты не охренела? - усердие заглянуть мне в глаза, да тотчас увиливаю. Отворачиваюсь.

- Я сплю с другим.

- Что?! - невольно вскрикнул, распятый ужасом.

Отваживаюсь подвести очи. Сцепились взоры. Мерно и жестоко, как он меня всегда:

- У меня... другой. И я с ним... сплю.

Пощечина - резвая, жгучая... Отрезвляющая.

Победно заулыбалась я - вот он... эйфории приход, давя всякое приличие, жалость и человечность.

С вызовом, гордый взгляд в глаза. Киваю головой: а как иначе? Ты ж - ГЕРОЙ!

Разворот его, шаг к двери. Но тотчас обмирает. Полуоборот. Презрительное, мерзкое, словно смрад гнили:

- Шлюха ты конченная! ШЛЮХА! Потом и его ребенка убьешь? ДА?

Окаменела, расстрелянная - казалось, вот-вот мой труп упадет.

Молчу. Не дышу. Не моргаю.

- Че молчишь, с*ка? А? - яростное. - И сказать нечего, да?

- Это я убила?! - жесткое, черствое, бесстрашное.

Очи в очи.

- А КТО, Я? - сплюнул ненависть в лицо. - Это я тебя за руку туда оттащил? Или щипцами его выскоблил? А, тварь?!

Будто кто душу мне только что разбил... и теми осколками враз принялся исполосовать все изнутри, рвя в клочья остатки живого...

Задрожала я от горечи, от обиды, от боли... от ненависти:

- Ты же, гнида, даже не знаешь, что произошло! И кто из нас... в чём... виноват!

- Так скажи! - рявкнул (едва сдерживаясь, чтоб не кинуться на меня).

- Что здесь происходит?! - резво распахнулась дверь. Влетел Курасов. Бешеный, испуганный взор то на меня, то на него: - Вы по делу, или чего здесь? - молчание Буранова, а потому продолжил подполковник: - У вас заявление, или что? - и снова безучастие Антона. - Отвечайте! - приказное мужчины.

Словно очнулся. Оторвал от меня гневный взгляд ублюдок. Растерянно по сторонам, а затем, проморгавшись, на Юрия Александровича:

- По личному... вопросу.

- Все личное, - озлобленное, с презрением, - за пределами отделения. И после 18:00. Ясно? А здесь, оперуполномоченный Цветкова на службе, и все вопросы должна решать исключительно в рамках служебных обязанностей. А потому - попрошу, - махнул рукой на выход.

- Мы не договорили... - дерзкое, самоуверенное.

Отчего просто побелел Курасов:

- ГРАЖДАНИН! - дикое, словно выстрел. - Вы ничего не попутали?! - пронзающий, уничтожающий взгляд, прищурившись, сарказмом искря. - Здесь я - начальник. И решать... буду исключительно я, кто с кем... и когда "договорил". Попрошу покинуть помещение... пока санкции к вам не применили. И вот тогда вы здесь... точно задержитесь, и наговоритесь - только сами с собой... и в обезьяннике.

Замялся, скривившись в отвращении и злости, Буранов.

Прожевал эмоции.

Взгляд на меня:

- С*ка ты... и правильно, - оскалился от ненависти, - я рад... что нас больше ничего не связывает. И что у моего ребенка - не будет такой матери, что хуже... подзаборной швали.

Резкий разворот - и вылетел долой.

Отворачиваюсь... от невольного свидетеля всего этого... безумства...

А по щекам уже побежали слезы... норовя исчезнуть, открестится от моего... позора.

Шумно вздохнул, прокашлялся от неловкости Подполковник. Минуты, дабы подобрать слова, наскрести смелость... и отважился:

- Приведешь себя в порядок... и зайдешь ко мне в кабинет. Проведу... и тебе разъяснительную... беседу, - болезненная пауза. - А то устроила тут мне... цирк... на все отделение. Ходят, оборачиваются... а потом кости будут перемывать. Себя не жаль, об отце подумай: зачем ему такой позор?