- Расписывают где? - гаркнул, откровенно и пугающе уставившись ей в глаза.

- А... а..., - здесь, - махнула рукой. - Только... сегодня же не тот день... чтоб...

- Сейчас будет тот, - резво, грубое женщине. Тотчас вновь подхватил меня себе на руки - уверенный ход по коридору, чуть в сторону - и, толкнув плечом дверь, занес в кабинет. Поставил на пол. И снова жадно прижимает к себе, будто что-то сверх драгоценное.

Взор на замерших в удивлении женщин:

- Кто у вас тут... регистратор? Или как там его?

- А что Вы хотели? - удивилась молоденькая, но с оч-чень важным видом, барышня. Встала со стула и, блистая царской осанкой, прошлась мимо столов.

- КТО? - резво, дерзко, вновь предъявив удостоверение.

Шаг ближе - и обмерла, изучая.

- Позволите? - не уступает в прежнем своем величии.

- Прошу, - с презрением протянул оное ей. Быстро схватила своими тонкими, ухоженными ручонками. Внимательный взор, изучая строки. - Ну, допустим я. Дальше что?

- Распишите нас, - грозно, грубо, с не меньшей важностью изрек, сплюнул ей Костя, чем она тут рисует.

Удивленно выгнула брови. Беглый изучающий взор по мне. Звонко сглотнула слюну:

- А иначе... - несмело повела, - никак нельзя? В другой день, в другом виде... в другом порядке?

- Нет. Только здесь и сейчас, - вердиктом.

Шумный вздох. Взор на своих коллег: те лишь позорно, стыдливо попрятали глаза, отвернулись.

И снова сударыня к нам лицом:

- А документы? Паспорта?.. - протянула неуверенно ладонь.

Раздраженно заиграл скулами Костя. Скривился:

- Так, со слов пиши.

Обомлела, физиономия ее еще больше вытянулась:

- Как так?

- Под диктовку, - жестко, саркастически. С презрением. Очи в очи. Вдруг дернулся, взор обрушил на меня: - Ты свои помнишь?

- Нет, - закачала тотчас испуганно я головой; виновато опустила взгляд.

Цыкнул.

В момент отстранился, достал телефон:

- Пиши-пиши, - вдруг гаркнул на дамочку. Кивок головы в сторону стола: - Готовь свои бумажки.

Гудки в аппарате:

"Я уже боюсь", - внезапно послышалось на другом конце.

- И правильно, - рыкнул сдержанно Пахомов. - Пробей, найди мне данные Цветковой: скажи серию, номер паспорта и прочую ерундистику.

- А штамп? - будто очнулась, гаркнула, кинула мадмуазель Косте.

- Потом, мы не брезгливые. Да, я здесь, - тотчас ответил голосу в трубке. - Записываете? - взор на работницу ЗАГСа.

- Ален, пиши, - кивнула какой-то девушке. Живо вскочила та, схватила бумажку, ручку - и принялась исполнять...


***

- Расписывайся, - гаркнул на меня Пахомов, завидев, что вовсе не тороплюсь подчиняться своему Тирану.

Решаюсь, сквозь корявую улыбку:

- Ну, повыделывался... и хватит. Поняла я уже всё, - виновато опускаю очи, пряча взгляд. Дрожь по телу. - Поехали обратно.

- Я тебе поеду! РАСПИСЫВАЙСЯ, я сказал! - серьезно, злобно, гневно рявкнул.

Нервически сглотнула слюну. Взор украдкой на мадемуазелей, на бланк, на Костю. Шумный вздох:

- Ну, зачем этот цирк? - без притворства, с негодованием.

- Ты у меня спрашиваешь?! - дерзко; округлил очи. - Это я у тебя спрашиваю, когда ты перестанешь нести чушь и во мне сомневаться?! Так что давай - резво расписалась и покончим со всеми этим идиотизмом!

Вынуждающий, пристальный, требовательный взгляд. Немая перепалка - и взрыв.

Живо разворот. Шаг (невольно шатаясь) к столу. Схватить ручку и быстро, смело, уверенно накалякать роспись.

Разворот, пронзающий взор своему "супостату" в очи. Злобно:

- Доволен?

Обмер. Жгучие, палящие мгновение сверлящего взгляда - и вдруг на его губах проступила коварная, самодовольная ухмылка. Резкий шаг ближе - смело, грубо, резво ухватил в свои объятия, прижал к себе. Дерзким, но отчасти нежным, не без иронии, язвительности... и удовлетворения, сладким шепотом на ухо:

- Еще как... жена моя.

Мгновение - и властный поцелуй обжог мои уста, окончательно смиряя во мне бунтующую рабыню...


***

- Кость, давай пока в больницу не ехать, - робко отозвалась я, едва вновь оказались в его машине.

- А куда? - удивленно, но без злости, недовольства. В какой-то момент мне показалось, будто и сам он не хотел меня увозить обратно (туда, где всё напоминало... о нашем недавнем аде)... но брала ответственность своё: страх перед угрозой мне, моему надорванному здоровью.

- Не знаю... можно даже где-то здесь, на какой-нибудь парковке... Просто... не хочу обратно... Хочу побыть... с тобой наедине... и не...

- Я понял, - резко перебивая.


***

Немного покружив по городу, выехали за его пределы. Вечнозеленый, сосновый лес - и будто не зима стучит в наши окна, а еще лето тихим эхом шепчет сквозь стынь и небесную серость.

Учтиво помог перебраться, перенес на заднее сидение - и сам забрался ко мне. Разлеглась, я, положив, умостив голову ему на колени. И принялась наслаждаться, упиваться родным теплом, самым приятным ароматом на свете... от которого враз дурман в голове... и нежность, сладость тихим шепотом эйфории разливается по жилам.

- Хитрый ты... - заливаюсь шаловливой иронией. - Ловко меня вокруг пальца обвел. Сама даже не поняла, как быстро из невесты... в жену превратилась, - смущенно рассмеялась я, утопая в ласковых, заботливых объятиях Кости.

- А то... буду я еще за тобой по улицам бегать. Тут надо резко и четко: пока жертва еще не отошла от шока. А не все эти цацки, глупости: фата, платье, букеты, кольца...

- А штамп... - не цацки, не глупости? Сразу всё меняет? - устремляю взгляд ему в глаза.

- Дело не в штампе. А в осознании. В принятии... В клятве.

- И что? У нас даже колец не будет? - язвительно хохочу.

- Будут. Сейчас натискаюсь с тобой - и поеду. Палец только дай - примерять буду.

- Ха-ха, смешно. На свой примерь... двадцать первый, - ржу ехидно.

- О-о-о! - взревел, паясничая. - Это уже какое-то колье получится!

- Да Вы, муженек мой любимый, очень даже себе льстите!

- Ну так! - возмущенно. - Жена не старается, так хоть сам себе подсоблю...

- Только словом, али й делом?

Заржал, не выдержав:

- Нет уж, извольте. Тут уже Вам придется попотеть...



Глава-бонус 38. Тараканьи кошмарики

Посвящаю Sensa и ее поэме.

Б аш на баш: сон на сон ;)


***

Еще миг - и сладкий, пылкий, жгучий поцелуй коснулся моих губ, бурной, не менее властной, повелительной рекой утаскивая в забвения дали.


***

- Вышли, я сказал!

- Что? - ошарашенная, уставилась на моего Костю Дамочка, работница ЗАГСа.

- Мне повторить, что ли? - с презрением, гневом обрушил ей в очи взгляд.

- Я не могу... здесь служебное...

Резво выхватил пистолет из-за пояса.

- Я сто раз повторять не стану...

- Что Вы творите? - обреченно, горько. - Мы же уже всё сделали, и так... пошли Вам навстречу.

- Вот и выйдите.

Скривилась. Но мгновения - и поддается: шаги из кабинета на выход.

Глаза в глаза с Пахомовым. Испуганно шепчу:

- Ты чего? Это же - подсудное дело, - дрогнул мой голос, но не превышая границу шепота.

- Это часть оперативно-розыскных действий, - коварно заухмылялся. Напор - поддаюсь, пячусь назад, пока вовсе не уткнулась во что-то. - Я поймал преступника... и теперь надо его арестовать.

- Дурак ты! - нервически смеюсь.

- Дурак, - кивнул головой. Вдруг резвое движение - и ухватив меня за бедра, подал назад - заставил сесть на стол. Живо забрался руками под рубаху, пошло, откровенно, нежно скользнув по ногам к запретному.

Глаза в глаза - дрожит внутри нас сомнение, догорая огоньком в золе.

- Тебе обязательно прямо здесь? - робко, взволнованно, задыхаясь уже от тяги, напряжения, желания, от чувств...

Но вместо слов, вместо каких-либо ответов - стремительно припал, прилип поцелуем к моим губам. Ловкие движения рук, высвобождая себя от оков обыденности - и разорвал, раскромсал мою реальность надвое: до и после. Женой. Я стала... полноценной его женой...


***

И пусть сегодня был не "тот" день, "встречающих" жениха и невесту за дверьми зала бракосочетаний - было сегодня не меньше, чем в иные моменты. Среди уже знакомых лиц сотрудниц, дамочек, затесались даже охранники - вот только обмерли они в нерешимости, не желая влезать во что-либо серьезное, опасное, "болезненное".

Живо оторвался от меня Пахомов и нырнул в карман своих брюк. Достал бумажник, а оттуда - всю наличку. Ткнул, всучил в руки Мадмуазель:

- Это вам всем за неудобства. Выпьете за молодых.

Резвый разворот, и, обхватив меня, заботливо повел на выход.

- Молодой человек, - неожиданно раздался за нами незнакомый женский голос. Судя по шороху - кто-то резво кинулся нас догонять. Обмерли мы покорно. Разворот.

- Да? - скривился Костя.

- ...у нас там камеры стоят... видеонаблюдения.


***

- Много че наснимал? - кивнул на черно-белые мониторы охраннику.

Скривился в смущении мужчина:

- Ну, так... - пожал плечами. - Всё... что было.

- Стирай давай, - грозно.

- Хорошо, - закивал лихорадочно тот, соглашаясь.

- Погоди, - резко, перебивая.

- Да? - удивленно округлил очи в испуге незнакомец.

- Скинь копию на диск - и мне дай. А остальное - стирай.

- Есть, сделаю...

- Зачем тебе? - обмерла я в прозрении. Уставилась в лицо своему странному муженьку.

Ответил взглядом. Коварно ухмыльнулся:

- На случай, если тебя опять перемкнет. Я тебе его включу - и будешь наслаждаться...


***

Лениво потянулась я в объятиях Кости. Взор около, скользя по "кочкам" и "ухабам" салона знакомого, любимого автомобиля, что стал нам уже... едва ли не домом...

- Кость... - несмело позвала, шепотом.

- М-м-м? - неохотно, сквозь сон, отозвался.

- А где диск?

- Какой диск?



Эпилог

Посвящаю Феде и Наташе.

Искренне надеюсь, что нынче у вас всё хорошо...

и жизнь ваша сложилась наилучшим образом,

пусть даже и с учетом того, что выпало на вашу нелегкую долю.



***

Едва мне стало немного лучше, вместе поехали к моим родителям... - и всю правду, все вести... выложили, как есть. И охали, и ахали, и плакали, и радовались...

Одно радует - и хоть батя с недоверием отнесся к моему "новому" (или как я утверждала - "окончательному") избраннику, против же не выступил.

Тихо, едва заметно улыбался... а в глазах блестел... огонек надежды и радости за меня.

Мама же, как и я, была на седьмом небе от счастья. Она верила моему Косте, как мне... и искренне уповала на наше общее светлое будущее.


***

Еще кому мы сообщили почти сразу о "переменах" в наших отношениях (да и вообще об отношениях) - это Ирина и Игорь. И если мальчик с осторожностью, опаской, но добротой меня встретил, то "мамочка" - естественно, в штыки. И это еще даже о штампе не шла речь, когда ее пламя любви к бывшему мужу резко вспыхнуло, провоцируя на дополнительные встречи, и заодно - меня желая заживо испепелить. Но Пахомов быстро всё остудил, искренне и смачно заявив: "Все вопросы к моей нынешней жене. Теперь она подобные вещи решает: с кем и когда у нашей семьи будет... общий досуг".

И если ее ревность сразу попыталась включить режим шантажа сыном, то вскоре все же разум возобладал над ней. Видя с ним наши отношения, а также получив от меня жесткий "пинок" в виде толстого намека, что вскоре планируем своими детьми обзавестись, и "Игорю больше не придется скучать среди угрюмых взрослых..." - поумнела. Страх потерять и без того шаткое свое положение в его, Кости, жизни враз подавил ее эгоистический пыл, сменив на адекватную скромность: по крайней мере, перестала ставить палки в колеса общению сына с отцом...