Барбара Картленд - Путь к любви

Имильда знала, что похожа на свою мать.

На портрете, написанном сэром Джошуа Рейнолдсом, мама была необыкновенно хороша собой и казалась несколько неземной, словно греческая богиня, сошедшая с Олимпа.

«Как бы мне хотелось быть такой же», – говорила себе Имильда всякий раз, когда смотрела на портрет.

Спускаясь вниз к обеду, она больше думала о матери, чем о тех людях, с которыми ей предстояло познакомиться.

Когда она вошла в гостиную, там уже были два или три человека, которым отец представил ее.

Двое из них оказались его старыми приятелями, с которыми Имильда встречалась раньше.

Они сказали ей, что она очень выросла и стала такой же красавицей, как ее мама.

– Мне очень приятно это слышать, – улыбаясь, проговорила Имильда, – но я знаю, что на самом деле никогда не стану такой красивой, как мама.

В гостиную вошли другие гости и графиня.

Она очень спешила, но не успела выйти к гостям пораньше, как намеревалась.

– Прошу меня простить, – проговорила она. – Столько дел. Очень хочется, чтобы вам у нас понравилось и чтобы завтрашний вечер прошел успешно.

– Он всегда проходит успешно, – заметил один из гостей. – Я каждый год с нетерпением его жду.

– Надеюсь, у вас будет для завтрашних состязаний хорошая лошадь, – обратился к нему граф. – В моей конюшне – самые лучшие животные, которых мне когда-либо доводилось видеть.

Разговор перешел на лошадей и продолжался до тех пор, пока дворецкий не провозгласил:

– Благородный маркиз Мелверли, милорд. Граф пошел навстречу вновь прибывшему.

– Простите за опоздание, – услышала Имильда голос маркиза. – По приезде я сразу же отправился наверх переодеться к обеду, чтобы не заставлять себя ждать, но… – смеясь, произнес он.

– Не надо извиняться, – прервал его граф. – Разрешите представить вам мою жену и дочь.

Графиня стояла с ним рядом, и граф огляделся, ища глазами Имильду.

Девушка поспешила присоединиться к ним.

– Я так рада, что вы смогли приехать, милорд, – проговорила графиня. – Здесь только и разговоров о том, что вы станете победителем стипл-чейза.

– Если я им не стану, я почувствую себя униженным, – ответил маркиз.

«Какое самомнение!» – раздраженно подумала Имильда.

– А это моя дочь Имильда, – услышала она голос отца. – В этом сезоне она впервые вступает в свет.

Маркиз протянул руку.

Взглянув на него, девушка увидела, что он необыкновенно красив и отлично это знает.

Руки их соприкоснулись, но уже в следующую секунду маркиз снова повернулся к ее отцу.

– Вы должны сказать мне, милорд, кто мои соперники. Я твердо намерен выиграть кубок, который, как я понимаю, вы всегда вручаете победителю стипл-чейза.

– Их девять человек, – ответил граф. – Вы десятый.

– Надеюсь, десять окажется моим счастливым числом, – заметил маркиз.

В этот момент к нему подошел лакей с подносом, на котором стояли бокалы с шампанским, и маркиз, взяв один из них, поднес его к губам.

– За кубок в соревнованиях по стипл-чейзу графа Хасборна, – провозгласил он. – И за то, чтобы он стал моим.

– Такой тост в этом доме еще никогда никто не произносил, – улыбнулся граф. – Думаю, единственное, что я могу, – это пожелать вам успеха.

– Вы и не должны делать ничего другого! – произнес маркиз.

Гости направились в столовую, и Имильда оказалась за столом между двумя бывалыми участниками стипл-чейза.

Они вспоминали прошлое, из вежливости иногда обращаясь к Имильде, однако в основном переговариваясь друг с другом через ее голову.

Высказав несколько недоброжелательных замечаний в адрес своих соперников, они помолчали, после чего один из них сказал:

– Думаю, Мелверли будет завтра нашим самым сильным противником.

– Он и в самом деле такой отличный наездник, каким старается казаться? – спросил второй. – Я никогда не видел его верхом на лошади.

– Я тоже, – отозвался первый. – Но если он так же умело обращается с лошадьми, как и с женщинами, его следует опасаться.

– Если он все время проводит в Лондоне, кочуя из будуара в будуар, не думаю, чтобы он был в хорошей форме, – презрительно бросил второй.

– Видишь, вон там сидит Кроукомб? – добавил он, кивнув головой в противоположную сторону стола. – Вот он неделями тренировался в своем загородном поместье, и у него есть вполне реальный шанс получить кубок.

– А мне не удалось как следует потренироваться, – вздохнул первый собеседник. – К сожалению, пришлось вчера вечером выступать в палате лордов, а позавчера было важное заседание комитета, пропустить которое я никак не мог.

– Мне тоже не удалось как следует потренироваться, но мы постараемся сделать все, что от нас зависит.

Имильда молча слушала этот разговор, украдкой наблюдая за маркизом Мелверли, который вызывал такое беспокойство у ее соседей по столу.

Он флиртовал с очень хорошенькой женщиной, сидевшей рядом с ним.

Она приехала с богатым и важным баронетом, который сидел по другую руку от нее.

Имильда видела, как ему неприятно, что его спутница все свое внимание дарит маркизу, полностью игнорируя самого баронета.

Хотя Имильда не слышала, что маркиз говорил, по виду женщины нетрудно было догадаться, что он не скупится на комплименты.

Леди томно поводила глазами и то капризно надувала губки, то призывно улыбалась, явно поощряя маркиза.

«Наверное, он всегда так себя ведет, – подумала Имильда. – Поэтому у него такая дурная репутация».

К концу обеда глаза забытого так стремительно баронета метали молнии, а губы плотно сжались.

Наблюдая за ним, Имильда решила, что на ее глазах разворачивается драма: красавица явно была готова оставить своего кавалера и броситься в объятия злодея, в качестве которого, разумеется, выступал маркиз.

Наконец обед закончился, и мачеха Имильды провела дам в гостиную. Мужчины остались в столовой за послеобеденным портвейном.

В гостиной Имильда случайно оказалась рядом с дамой, которая была за столом соседкой маркиза.

Она разговаривала, видимо, со своей подругой.

– Ах, моя дорогая, он обворожителен! Просто обворожителен! Теперь я понимаю, почему Руби чуть не покончила с собой, когда он ее бросил.

– А Сесилия целый месяц была безутешна, – заметила подруга. – По-моему, он их просто околдовал.

– Вполне возможно, – согласилась красавица. – В нем есть что-то такое, чего нет в других мужчинах, что-то завораживающее. Бедный старый Джордж был в ярости, но ничего, я с ним помирюсь.

– Будь осторожна, Вера! Если ты влюбишься в Мелверли, не забывай, что это только вопрос времени, когда он пресытится и бросит тебя.

Вера засмеялась:

– Очень может быть! Но подумай только, сколько удовольствия я получу до того!

На следующий день солнце светило вовсю и на небе не было ни облачка.

Имильда встала рано и отправилась в конюшню.

Конюхи, все без исключения, говорили только о том, кто станет победителем на скачках.

И все сходились на том, что это будет маркиз.

Когда Имильда вернулась домой, мужчины уже собрались внизу. Дамы предпочли завтракать в своих комнатах.

– У нас еще много времени, – сказал граф. – Состязания начнутся не ранее одиннадцати часов. Было бы неплохо еще раз взглянуть на скаковые дорожки, чтобы мы были уверены, что все сделано как надо.

– Помнится, когда я последний раз принимал участие в стипл-чейзе, был один коварный участок, – заметил один из гостей. – По крайней мере два всадника на нем споткнулись.

– Думаю, это больше не повторится, – успокоил его граф. – Разметка выполнена очень тщательно.

И дальше разговор сосредоточился на стипл-чейзе и лошадях.

Имильда слушала с интересом.

В половине одиннадцатого вниз спустились дамы, разряженные и, как предсказывала Бетси, накрашенные.

Каждая из них старалась подбодрить того из участников состязаний, к которому особо благоволила.

Имильда заметила, что многие сладострастным шепотом желали удачи маркизу.

«Неудивительно, что он так высоко ценит свою особу, – подумала она. – Женщины ему проходу не дают».

Число участников состязаний оказалось больше, чем предполагал граф.

В них пожелали принять участие некоторые из соседей.

Пришлось предупредить графиню, что к ленчу ожидается больше народу, чем предполагалось.

Участники вышли на старт, и все застыли в напряженном ожидании.

Скаковая дорожка отлично просматривалась отовсюду.

Несколько лет назад по приказу графа были построены трибуны на довольно большое число мест.

Сиденья были мягкие и удобные, и на каждом лежал плед на случай, если кому-нибудь из гостей станет холодно.

– Интересно, кто это вырвался вперед, оставив остальных далеко позади? – спросила одна из дам.

– Я уверена, что это маркиз! – воскликнула другая.

– А я в этом сомневаюсь, – возразила первая.

Однако, когда всадники приблизились, сомнений уже ни у кого не осталось: маркиз на целых три корпуса опередил остальных участников состязания.

Один всадник попытался было обойти его на финишной прямой, однако потерпел неудачу: похоже, маркиз и в самом деле был отличным наездником.

Члены палаты лордов восторженными криками приветствовали победителя.

Однако те, кто болел за местного жителя, были недовольны. Имильда слышала, как одна дама раздраженно бросила:

– Мелверли следовало бы дать фору другим!

Маркиз получил множество поздравлений, а когда граф вручал ему серебряный кубок, раздались восторженные возгласы всех присутствовавших.

Затем общество направилось к дому, где уже и участников, и гостей ждал ленч.

В огромной столовой стол был накрыт почти на сорок человек.

Граф произнес приветственное слово, поздравив участников стипл-чейза. После него слово взял маркиз.

Имильда не могла не отметить, что он хорошо говорит, время от времени подтрунивая над самим собой.

После маркиза неожиданно поднялся один из соседей графа.

Начал он с того, что поблагодарил хозяина за доставленное всем удовольствие.

Потом поздравил наездников, отметив, что они набрались опыта и теперь ездят гораздо лучше, чем в предыдущие годы.

Все это продолжалось довольно долго.

Наконец ленч закончился, и дамы отправились наверх, чтобы отдохнуть перед ужином.

Чувствуя себя лишней, Имильда взяла книгу и пошла в свою комнату.

Ее комната располагалась в том же коридоре, что и главная спальня отца.

К своему удивлению, она обнаружила, что маркиза поместили по-соседству, в комнате, дверь которой выходила в тот же коридор.

Когда была жива мать Имильды, в этой комнате всегда была детская: маме хотелось, чтобы ее дети были к ней поближе.

Когда они подросли, их перевели в комнаты, располагавшиеся рядом с комнатой матери.

«Я хочу, чтобы здесь жили только члены нашей семьи», – не раз повторяла она.

Имильде припомнилось, что отец был очень этим удивлен.

«Когда были живы мои родители, – сказал он, – эти комнаты всегда предназначались для членов королевской фамилии и других важных гостей».

«В этом доме нет никого важнее моих детей, – заметила его жена, – за исключением, конечно, тебя, дорогой».

Граф улыбнулся.

«Вот и отлично, – проговорил он. – Зачем принимать членов королевской семьи, когда этого можно избежать».

«Мне никто не нужен, кроме тебя», – тихо ответила графиня.

И вот сейчас Имильда увидела, что маркиз входит в комнату, расположенную рядом с комнатой Уильяма, напротив ее.

Наверное, мачеха специально поселила такого почетного гостя в самых лучших апартаментах, решила она.

Ужин был рассчитан на тридцать человек.

После него должны были прийти соседи, которые хотели потанцевать или поиграть в карты.

Поднимаясь по лестнице, Имильда услышала, что некоторые дамы, переговариваясь между собой, решительно отдавали предпочтение танцам.

– Гарри вчера вечером проиграл гораздо больше, чем мог себе позволить, – говорила одна из них. – Слава богу, мы рано отправились спать.

– А я обожаю танцевать, – заметила другая. – И Питер так хорошо танцует! Однако я не прочь и сыграть в карты, особенно если кто-то оплатит мой проигрыш.

Они весело рассмеялись, но Имильде последняя фраза показалась странной, хотя она знала, что такие случаи – не редкость.

И все-таки как могли дамы из высшего общества, увешанные бриллиантами, позволять оплачивать свои карточные долги чужому мужчине?

Однако долго она над этим задумываться не стала и, войдя в свою комнату, открыла принесенную книгу, историю Тюдоров.

За ужином Имильда с удивлением констатировала, что ее место оказалось рядом с маркизом.

Она полагала, что ее посадят между мачехой и герцогом.

Но, увидев лорда, главу административной власти в графстве, решила, что, естественно, рядом с графиней должен сидеть он.