Но вечером оказалось, что ни в каких ее утешениях Полонский вовсе и не нуждается. Он был очень доволен, полон оптимизма, и говорил только о том, что ему предстоит сделать в новой компании и какие огромные перспективы перед ними открываются. Им удалось скупить по дешевке еще несколько больших участков земли в Бухаресте, и они собирались построить, кроме отеля, еще и двенадцатиэтажный жилой дом с роскошными квартирами и огромный супермаркет. Лиза даже боялась спрашивать, что значит по дешевке, так как понимала, что ей все равно эти суммы покажутся запредельными и лучше ей об этом не знать. Единственное, что она спросила, почему они собираются строить именно в Бухаресте, на что в ответ выслушала целую лекцию о сравнительной, для такого большого и красивого европейского города, дешевизне земли и рабочей силы, о благоприятных условиях, создаваемых правительством для инвесторов, о стремительно развивающемся там капитализме и так далее и тому подобное. По окончании лекции она вынуждена была признать, что у Полонского верное чутье и что он действительно движется к огромным деньгам. Эта мысль совсем не вызвала у нее восторга. С ее небольшими потребностями муж-олигарх ей не требовался, а вот с ростом его капитала количество соискательниц на него будет пропорционально увеличиваться, что ей было совсем уж ни к чему. Так можно, в конце концов, и по конкурсу не пройти. Но выхода не было, нужно было немедленно разыграть восторг по поводу его будущих успехов, восхититься его коммерческой хваткой, выразить уверенность в его архитектурных и строительных талантах, да еще постараться сделать это как можно искреннее. Кажется, ей удалось изобразить из себя группу поддержки. Во всяком случае, он стал говорить с ней, как с единомышленницей и товарищем по оружию. Лиза понадеялась, что это прибавит ей очков. Они собирались ехать к Диане, и она предчувствовала, что эти очки ей еще очень даже понадобятся. И оказалась права.

Когда Диана открыла им дверь, у Лизы сжалось сердце. Ее подруга-соперница выглядела просто прелестно. Прехорошенький тоненький халатик, незастегнутый немного сверху и немного снизу, кокетливый фартучек, явно нефункциональный, но зато очень милый, подобранные волосы, чтобы не мешали хлопотать у плиты, в общем, это была самая очаровательная домохозяйка в мире. И она вполне потянула бы на мисс Европу. Во всяком случае, бедной Лизе так показалось, и она еще раз прокляла свою доброту и постаралась не смотреть на Полонского, чтобы не увидеть восхищения или еще какого-нибудь гораздо более серьезного чувства в его глазах.

Диана, по-видимому, была искренне рада их приходу. Она с такой нежностью обняла и поцеловала Лизу, что той на мгновение стало стыдно за свои эгоистичные мысли. Полонского она также поцеловала в щечку, но с совершенным безразличием. Кстати, тот в ответ ее даже не поцеловал, а просто вручил подарки: вино, торт, конфеты — в общем, все, что в таких случаях полагается, и прошел в комнату. Эрик был уже там и восседал в кресле с видом собственника. Вся комната была заставлена роскошными букетами цветов, на журнальном столике лежали не менее роскошные коробки конфет. Несомненно, это все было подношениями Эрика, и именно поэтому не привыкшая к такому вниманию Диана, была так счастлива. Совестливая Лиза снова почувствовала укоры совести и твердо решила не жалеть больше о своем поступке. Она искоса взглянула на Полонского. Тот с кривой усмешкой обозрел всю эту роскошь, потом переключился на осмотр квартиры. Лиза тоже огляделась. Несомненно, при выборе мебели, Диана руководствовалась тем, что она видела в детстве у богатых людей и что тогда ей считалось верхом роскоши. Вся мебель была громоздкая, тяжелая, сверкающая полировкой «под орех», диваны и кресла покрыты чехлами, чего Полонский, как Лиза уже знала, терпеть не мог. Сервант был заставлен хрусталем и целующимися фарфоровыми пастушками, что вызвало у Полонского насмешливую улыбку. Правда, нужно было отдать должное Диане, чистота в ее квартире была идеальная. Хорошую хозяйку всегда можно определить по кухне и подсобным помещениям, так как там въевшуюся грязь за один день не отмоешь. У Дианы кухня сверкала чистотой, кастрюли выглядели так, как будто бы их только что принесли из магазина, а на плите, по-видимому, еще ни разу не готовили. Кокетливые занавесочки с оборочками на окнах, нарядная клеенка на столе, многочисленные яркие и безукоризненно чистые тряпочки-прихваточки делали ее кухню просто мечтой каждой хозяйки. Лиза невольно с уважением посмотрела на подругу. Если бы она жила одна без мамы, у нее и вполовину не было бы так чисто. Вместо того чтобы надраивать после обеда плиту, она бы валялась на диване с книгой или смотрела телевизор. Полонский, видно, тоже оценил Дианину любовь к чистоте, так как и сам был человеком очень аккуратным и терпеть не мог беспорядка. Он перестал насмешливо улыбаться, и как-то очень серьезно посмотрел на свою бывшую пассию.

А Диана ничего и не заметила, так как смотрела, только на Эрика, а он, уж конечно, на нее. Лиза не знала, радоваться ли ей этому, так как Полонского это явно задевало. Он то и дело хмурился и казался очень задумчивым. Наконец, мило смущаясь, Диана пригласила всех к столу. Полонский ринулся туда первым. Ему, видно, не терпелось увидеть, что же она все-таки смогла приготовить. Но стол оказался великолепным. Посредине стояло огромное блюдо с пухлыми румяными пирожками.

— Вот, эти с печенкой, это с капустой, а эти с мясом, — прелестным пальчиком указала хлебосольная хозяйка.

Рядом с пирожками стояло блюдо с прозрачным твердым холодцом. Застывшие внутри бело-желтые звездочки из сваренных вкрутую яиц и зеленые веточки укропа придавали ему нарядный вид. Селедка под шубой, покрытая пышной шапкой из майонеза, казалась роскошным тортом. В большой пиале исходили паром горячие пельмени, ручного приготовления, рядом лежали посыпанные луком маринованные грибочки, лоснилась розовая домашняя буженина с хреном. В большой тарелке желтели сложенные горкой поджаристые блины, в специальном блюде с углублениями лежали половинки яиц, фаршированные растертым желтком и красной икрой. Полонский только головой покачал, увидев все это великолепие.

Спасибо тебе, мамочка, хорошо постаралась, с горечью подумала Лиза, хотя понимала, что мама готовила все это по ее просьбе.

— Я хотела все сделать в русском стиле, так как Эрик, наверное, соскучился по русской кухне, — смущенно потупив глазки, сообщила Диана.

— О, еще как, — с энтузиазмом отозвался Эрик, который родился и вырос в Латвии, и матерью которого была украинка, а отцом — немец.

— Ой, — вдруг всплеснула руками она. — Я же забыла самое главное. У меня же в духовке фаршированная рыба.

— Давай я тебе помогу, — тут же вскочил с места Эрик. — Ты, наверное, уже совсем замучилась. Шутка ли, столько приготовить. И когда ты только успела?

Диана опять засмущалась, и, взяв потенциального жениха за руку, увлекла его в кухню.

— Интересно, если это все русская кухня, то при чем тут еврейская фаршированная рыба? Хотя дело вовсе не в рыбе, — все так же задумчиво сказал Полонский.

— А в чем дело? — полюбопытствовала Лиза.

— А в том, что действительно возникает вопрос. Когда Диана могла успеть это все приготовить? И вот по этому поводу у меня есть мысль. Но для подтверждения этой мысли мне надо попробовать пирожок.

Произнеся последние слова, он ловко подцепил один из пирожков и отправил его в рот.

— Так вот, я думаю, что эти пирожки на самом деле испекла твоя мама. А как насчет всего остального?

Пусть бог меня простит, быстро подумала Лиза, но своя рубашка ближе к телу, и решительно сказала.

— Ну, ты же взрослый человек, Дима, и не поглупел от любви, как Эрик. Посмотри на все это и скажи, может ли даже самая умелая хозяйка приготовить это все за один день. А ведь Диана была вчера целый день с Эриком.

— Так, и сколько же твоя мама здесь работала?

— Субботу, воскресенье и сегодня целый день.

— Знаешь, Эля, к тому, что от тебя можно ожидать чего угодно, я уже привык. Но теперь оказывается, что и твоя мама точно такая же авантюристка. Ну, объясни мне, ради бога, для чего она старалась?

— Ну, во-первых, я ее об этом попросила, а во-вторых, ей просто жалко стало Диану. Мы же ей сказали, что к Диане приезжает ее будущая свекровь, а она женщина строгая и ей непременно нужно удостовериться, что ее сыночка будут хорошо кормить. Да и сам сыночек, то есть жених, любит хорошо покушать. А моя мама очень добрый человек, ей всех жалко, она всем готова помочь.

В эту минуту Эрик в сопровождении Дианы внес большое блюдо и торжественно водрузил его на стол.

— Дичь, — не выдержав, объявила Лиза.

— Какая дичь? — одновременно вскинулись Полонский и Эрик. — Это же рыба.

— Ой, да это из фильма, — махнула рукой Диана. — Давайте уже начнем.

Мужчины откупорили бутылки, и праздник начался. Первый тост Полонский предложил за умелую хозяйку, и Эрик, не заметив иронии в его голосе, с энтузиазмом поддержал его. Диана немного пококетничала, но потом согласилась, и они выпили. Еда и в самом деле была очень вкусная, и Эрик был на седьмом небе от счастья.

Вот повезло, так повезло, было прямо написано на его физиономии. Мало того, что его Даша и красавица, и умница, так она еще и хозяйка необыкновенная. Теперь главное не упустить такое сокровище.

И Эрик зорко следил за этим. Как только Диана включила музыку, он тут же вскочил и пригласил ее танцевать. Полонский Лизу почему-то танцевать не пригласил, и ей ничего не оставалось, как следить за танцующими с покровительственным видом мамаши, довольной тем, что ее дочка имеет успех. На душе у нее было тяжело, она прямо чувствовала, что теряет Полонского. В конце концов, ее просто затошнило от вида влюбленных. Она отвела от них взгляд, но смотреть больше было некуда, разве что в тарелку с недоеденной рыбой. Если бы она хотя бы курила, можно было бы с задумчивым видом пускать дым. Но Полонский и сам не курил, и не мог терпеть курящих женщин, так что это отпадало, даже если бы у нее и были сигареты.

Наконец, музыка закончилась, и Эрик с Дианой вернулись к столу. Лиза с облегчением вздохнула и собралась уже начать разговор, как вдруг произошло кое-что еще более ужасное. Полонский вдруг быстро встал, и с таким видим, как будто его осенила какая-то идея, пригласил Диану танцевать. Это конец, мелькнуло в голове у Лизы. Мне лучше всего встать и уйти, чтобы сохранить лицо. Да, вот сейчас она встанет и, спокойно попрощавшись, исчезнет из его жизни навсегда. И вдруг она с ужасом поняла, что, если сделает это, то это действительно будет навсегда. Ведь завтра она больше не увидит его в офисе. И вообще не увидит никогда, и жизнь ее будет кончена. Она представила, как снова будет сидеть каждый вечер дома с мамой, и ее душа наполнилась дикой тоской. Господи, да ведь ей же просто нечем жить без него. Нет, я не могу просто так отступиться и отдать его, я должна бороться, с отчаянием подумала она. Но что мне делать? Наверное, лучше всего делать вид, что я ничего не понимаю, и что я настолько в себе и в нем уверена, что даже не придаю значения его перешептываниям с Дианой. И Лиза выпрямилась на стуле, придав своему лицу выражение безмятежного спокойствия.

В отличие от нее, Эрик и не подумал скрывать свои чувства. Наоборот, он надулся и стал закипать как самовар. Наконец, не выдержав, он ревниво сказал:

— Эй, может, хватит вам уже там шептаться. Чего он от тебя хочет, Даша?

— Слушай, перестань изображать из себя Отелло, — раздраженно откликнулся Полонский. — У нас оказался общий знакомый, и мне нужно срочно выяснить, как его найти.

Лиза почувствовала, как у нее немного отлегло от сердца. Может, и вправду ему всего лишь надо было что-то у нее узнать. Но надежда на это была слабая. Скорее всего, он просто придумал эту отговорку для Эрика, но нужно сделать вид, что она верит ему. Во всяком случае, не может же он так просто взять и бросить ее, если она сама не даст ему предлога для ссоры. А она не даст, потянет время, как будто бы ни о чем не догадывается, а там Эрик увезет Диану, и он ее забудет. Если, конечно, Диана теперь согласится уехать с Эриком. Полонский опять, можно сказать, у ее ног, а разве Эрик может с ним сравниться?

И Лиза продолжала стойко играть свою роль, роль счастливой и довольной жизнью женщины, у которой только и есть одна забота: выдать замуж подругу. Она с преувеличенной живостью подхватывала разговоры, смеялась в нужных местах, стараясь, чтобы никто не заметил отчаяния в ее глазах. Никто и не заметил, потому что никто на нее не смотрел. Диана и Эрик были заняты только друг другом, а Полонский вообще сидел ни на кого не глядя и с рассеянным видом крошил хлеб.

Наконец Лиза решила, что приличия уже позволяют попрощаться, тем более что Эрик стал проявлять признаки нетерпения. Полонский не возражал, и, сказав все, что положено в таких случаях, они вышли на улицу. Эрик объявил, что останется помочь Дашеньке убрать и помыть посуду. Дашенька не возражала, а Лиза обрадовалась. Вот, пусть Полонский видит, что его прекрасная Диана уже готова спать с другим. Она искоса посмотрела на него. Но тот держал себя в руках. Его лицо не выразило не малейшего признака огорчения. Может, он не ревнивый? Но ее он, вроде бы, ревновал. Она не выдержала и язвительно сказала: