— Я уже думала об этом, — печально сказала Лиза. — Но ты себе представляешь, что он решит, когда я ему все расскажу? Что я пришла специально познакомиться с ним и даже заранее подготовила себе чужие документы. Потом организовала все так, чтобы он упал, и тем самым вынудила его предложить мне работу у него в конторе. Потом я специально поменялась с Ритой, чтобы поехать с ним в Италию, и там постаралась охмурить его. Потом я позволила ему соблазнить себя, прекрасно зная, что я его законная жена. Он решит, что все это время я смеялась над ним. Как ты думаешь, что он сделает со мной после этого?

— Убьет, — не задумываясь, выпалил Леша.

— Убьет, — грустно согласилась с ним Лиза.

— Убьет, — печальным эхом отозвалась Эльвира.

И все трое опять крепко задумались.

— А он тебе вообще говорил что-нибудь о женитьбе? — вдруг снова ожил Леша.

— Он намекал, что подумывает, но что ему прежде нужно уладить кое-какие проблемы.

— А, ну да, он же женат. Слушай, так он же вообще не может сейчас на тебе жениться, он ведь должен сначала развестись.

— Ты что, с ума сошел? — в ужасе закричала Лиза. — Я не хочу, чтобы он разводился.

— А как же он тогда женится на тебе?

— А на ком он, по-твоему, женат?

— А, точно, он же на тебе и женат, — спохватился Леша, который уже слегка запутался.

Они снова погрузились в тяжелое раздумье.

— Кстати, — вдруг сказала Эльвира, — если он так любит тебя и хочет на тебе жениться, почему он не разводится? Это все-таки как-то странно с его стороны.

— Я думаю, — сказала Лиза, — что он просто тянет время. Чтобы получить российское гражданство, ему нужно быть женатым на россиянке два года. Один год уже почти прошел. Если он сейчас разведется, то этот год, считай, пропал. Потом нужно будет начинать все сначала.

— А это нужно сначала узнать у адвоката. У тебя ведь тоже российское гражданство. Так что если он разведется и женится на тебе, он, может, ничего и не потеряет.

— Эльвира, — с отчаянием сказала Лиза. — Ты что, тоже совсем рехнулась? Он же на мне и женат.

— Ой, точно, что я такое говорю, — удивилась сама себе Эльвира. — Знаешь, ты нас уже совсем запутала вашими женитьбами.

— Ничего удивительного. Я и сама уже запуталась. Представляешь себе ситуацию. Для того, чтобы выйти замуж за любимого человека, я должна сначала с ним развестись, так как он уже на мне женат. Только я могла попасть в подобное положение, — с грустью констатировала Лиза.

— Да, это уж точно, — подтвердил Леша.

Они долго сидели молча, отчаявшись найти выход. Наконец Лиза не выдержала.

— Леша, — дрожащим голосом, но с робкой надеждой спросила она. — Вот скажи мне, как мужчина. Ты бы мог жениться на женщине, которая все время говорит неправду, хитрит, ловчит, одним словом, на авантюристке?

Леша с любовью посмотрел на жену, а потом первый раз в жизни выдал действительно остроумную фразу.

— А я, — сказал он, — уже давно на такой женат.

* * *

В субботу Лиза стояла в аэропорту, немыслимо красивая, и встречала своего ненаглядного Диму. Они с Эльвирой, которая все еще не родила, постарались принарядить и приукрасить ее так, чтобы Полонский сразу понял, чего он чуть было не лишился. Темно-синее велюровое платье необыкновенно шло к ее роскошным каштановым волосам и бирюзовым глазам. Собственно говоря, это было даже не платье, а платьице, так как оно было достаточно короткое, совсем без рукавов и с глубоким V-образным вырезом. На плечах сверкало что-то вроде золотых эполет. Стройная, загорелая, изящная, Лиза чувствовала себя неотразимой, и, в общем-то, такой сейчас и была. Проходившие мимо мужчины останавливали на ней заинтересованные взгляды. Ей это было приятно, но интересовал ее только один человек — ее собственный муж, по странному стечению обстоятельств, фиктивный и настоящий одновременно.

Но вот объявили прибытие его самолета. Лизе с трудом удалось не умереть от нетерпения, пока пассажиры прошли все положенные процедуры и стали появляться на выходе из таможни. Естественно, Полонский появился одним из последних, чуть не доведя этим Лизу до отчаяния, но зато его реакция была вполне адекватной. Он крепко обнял ее, начал целовать, и было видно, что он действительно очень по ней соскучился. Лиза тоже изо всех сил обнимала его и щебетала какую-то влюбленную чепуху. Она чувствовала себя на седьмом небе от счастья. Она снова была любимой и желанной.

Когда он оторвался от нее, они пошли на стоянку такси. Сев в машину, он назвал адрес своего дома, снова обнял ее за плечи и сказал:

— Сначала поедем ко мне, я так соскучился по тебе, что ни о чем большем не могу и думать. Но потом мы поедем в самый лучший ресторан и отметим твой день рождения, хорошо?

Он мог бы и не спрашивать, так как Лизе было все равно, куда ехать, только бы с ним, любимым и единственным. А самый лучший ресторан был ей нужен сейчас примерно как рыбе зонтик или зайцу стоп-сигнал. Гораздо приятнее было то, что как только они вошли в его квартиру, он тут же взял ее на руки и, смеясь, отнес в спальню. В этот день он был так же нежен с ней, как в их первые дни, и говорил только о том, как он любит ее и как ему ее не хватало. В ресторан они, между прочим, так и не попали. Им совсем не хотелось одеваться, приводить себя в порядок и разговаривать с другими людьми. Вместо этого он вечером позвонил и заказал все домой, и они устроили романтический ужин при свечах с тихой музыкой и с объяснениями в любви. Потом, немного успокоившись, он стал ей рассказывать о том, какое грандиозное строительство они затеяли и каким роскошным будет их отель. Его глаза горели. Лиза видела, что он действительно целиком захвачен их новыми планами и уже полностью устремлен в будущее. Ей стало грустно. Она поняла, что с фабрикой и их офисом теперь действительно покончено навсегда. Но понемногу его рассказы захватили ее, и она тоже загорелась его идеями и даже стала восхищаться ими. Заметив, что он доволен ее интересом к его делам, она уже сознательно удвоила энтузиазм и количество вопросов. Он был в полном восторге, и она, как и все остальные женщины до нее, снова убедилась, что мужчины всегда остаются детьми. Им постоянно нужны новые игрушки. А если повосхищаться этими их новыми игрушками, а заодно и ими самими, то можно делать с ними, что захочешь.

Это была прекрасная ночь. Утром Лиза, облачившись в только что подаренный чудесный пеньюар, отправилась на кухню готовить завтрак, совсем как настоящая жена. С удовольствием занимаясь хозяйством в его роскошной кухне, она с досадой думала о том, что все это по праву принадлежит и ей. Она здесь законная хозяйка, но не может об этом даже и заикнуться. А как ей надоело скрывать это. Она вздохнула, критическим взглядом осмотрела плоды своих усилий и пошла звать мужа завтракать.

Когда она вошла в комнату, Полонский сидел на кровати в одних трусах и возбужденно разговаривал по телефону. Увидев ее, он призывно замахал рукой.

— Иди сюда скорее, — закричал он. — Это Эрик с Дашей. Они женятся и собираются послать нам приглашение на свадьбу. Поедем?

— Ну, конечно, — обрадовалась Лиза.

— На, возьми трубку, Даша хочет с тобой поговорить.

Лиза схватила трубку и постаралась, как можно радостней, поздравить Диану, хотя сердце у нее заныло. Вот и у Дианы уже все хорошо, только одна она никак не может наладить свою жизнь. Но, услышав счастливый голос Дианы, она тут же устыдилась своей зависти.

— Ой, Эличка, я так счастлива, — радостно щебетала та. — У Эрика такая хорошая мама, мы с ней очень подружились. А дом у него какой красивый, и сам он такой хороший. И это все благодаря тебе. Эля, вы же приедете на нашу свадьбу? Мы вам завтра высылаем пригласительные. Я уже и платье себе выбрала, такое красивое, ты себе не представляешь.

Лиза слушала ее и чувствовала, что сердце у нее уже не просто ноет, а болит по-настоящему. Где же справедливость? Диана с семнадцати лет жила на содержании у богатых мужчин, и в результате получила в награду красивого, любящего и богатого мужа. А она, Лиза, всю жизнь была образцом порядочности, и что она имеет теперь? Мужа, который и знать не знает, что он ей муж. А что он сделает, когда узнает, и подумать страшно. И никогда у нее не будет белого платья и торжественной свадьбы. За что ей все это?

Пообещав Диане, что она обязательно приедет на ее свадьбу и будет у нее подружкой, Лиза смогла положить трубку и повернулась к Полонскому. Он по-прежнему сидел на кровати, и вид у него был очень довольный.

— Знаешь, я рад, что Диана, наконец-то, устроилась, — сказал он. — Она, в общем-то, неплохая девушка, и по-своему даже порядочная. Я думаю, она будет Эрику хорошей женой.

И тут Лиза почувствовала, что чаша терпения ее переполнилась. Это Диана-то порядочная? При том образе жизни, что она вела, ее еще можно считать порядочной?

— Да, я думаю, что после того, как у нее было столько любовников, ей уже это все надоело и изменять Эрику она не станет, — холодно сказала она.

— Да какая разница, сколько у нее было любовников, — благодушным тоном произнес ее любимый. — Я не думаю, что от этого она стала хуже.

— Да, я знаю, у меня просто старомодное воспитание. Мне всегда внушали, что у порядочной женщины должен быть только один мужчина — ее муж.

— И тем не менее, — тем же снисходительным тоном отозвался он, — ты же изменила своим убеждениям ради меня. Ты не думай, я ценю это, — быстро прибавил он.

Все, мелькнуло в голове у Лизы. Больше не могу молчать. Сейчас я скажу ему все. Внутри у нее сразу все заледенело, но голос ее звучал спокойно, даже чересчур.

— Нет, дорогой, ты ошибаешься.

Подумав, что она не поняла его, он пояснил.

— Я имею в виду, что ты ведь стала моей любовницей.

— Нет, — все так же спокойно ответила она. — Я не стала твоей любовницей.

— He понял, Эля — удивился он. — Мы ведь только что встали с постели. Чем мы, по-твоему, там занимались?

— И все равно мы с тобой не любовники.

Полонский, не веря своим ушам, для чего-то посмотрел на разобранную постель, а затем перевел недоуменный взгляд на Лизу.

— Но, Эля… — начал он.

— Кстати, — перебила она его, — я не Эля, не называй меня больше так. Это не мое имя.

Он испугано посмотрел на нее.

— Элечка, что с тобой? Успокойся, пожалуйста.

— Я не Эля и не Эльвира. И моя фамилия не Федорова. И у меня нет никакого фиктивного мужа Алексея Федорова, — упрямо сказала Лиза, твердо решив довести дело до конца.

— Ну, хорошо, хорошо, — по-настоящему запаниковал Полонский. — Ты только не нервничай. Сядь, успокойся.

— Я и не думаю нервничать, — все также преувеличенно спокойно произнесла Лиза. — Просто я должна сказать тебе очень важные вещи. Так что надень, пожалуйста, штаны.

Полонский вытаращил на нее глаза.

— Причем здесь мои штаны?

— Просто я не могу говорить о серьезных вещах, когда ты в трусах. Это меня нервирует, — начала раздражаться Лиза.

— Надеваю, надеваю, Элечка, только успокойся, — он привстал на кровати и потянулся за джинсами.

— Я не Эля, — вспыхнула Лиза. — Я Лиза. Только не Елизавета, а Элиза, — поспешила прибавить она.

Полонский, так и не успев дотянуться до штанов, снова с размаху уселся на кровать, и растеряно посмотрел на нее. Он явно решил, что она сошла с ума.

— Не смотри на меня так, я не сумасшедшая, — правильно истолковала его взгляд Лиза. — Просто я не могла назвать тебе мое настоящее имя, и сейчас ты поймешь, почему. Меня зовут, — она сделала паузу. Полонский смотрел на нее, как зачарованный. — Элиза Лозовская, — глядя ему прямо в глаза, медленно закончила она. — Теперь тебе понятно, почему я не могла сказать тебе мое настоящее имя?

— Нет, — подумав, совершенно искренне сказал он.

— Ну, как же, как же это может быть? — занервничала Лиза.

— Ты когда-нибудь заглядываешь в свой паспорт?

— Причем здесь мой паспорт?

— А вот возьми его и посмотри, — скомандовала Лиза.

У него в глазах вдруг мелькнула догадка. Он вскочил и побежал к шкафу.

— Да надень же ты, наконец, штаны, — нервно сказала она ему вслед. — Мы же говорим о серьезных вещах.

— Дались тебе мои штаны, — огрызнулся он, лихорадочно разыскивая паспорт. Наконец он нашел его, быстро перелистал, нашел запись ЗАГСа и повернулся к ней.

— Ну да, — упавшим голосом сказала Лиза, — это я.

— А ну-ка, дай мне твой паспорт, — потребовал он.

— Вот, — вздохнув, Лиза вытащила из сумочки документ и, раскрыв на нужной странице, протянула ему. — Я все время ношу его с собой, чтобы показать тебе, только мне так страшно было признаться.

Ее глаза наполнились слезами, и она всхлипнула.