К песнопениям Синего Сокола Лэйси добавляла свои молитвы, умоляя Господа исцелить любимого человека. Если Мэтт умрет, она никогда не простит себе этого. Она никогда не стала бы упрашивать Мэтта помочь ей найти отца, если бы знала, что это может стоить ему жизни.

Известие о гибели Высокого Желтого Облака вызвало оживленные споры. Его друзья и семья требовали немедленно убить белого человека. Для апачей пролить кровь другого апачи было строгим табу, и наказанием за это была смерть или изгнание из племени. Семья Высокого Желтого Облака требовала смерти Мэтта.

Красный Нож был не согласен с этим решением. Все знали, что Высокое Желтое Облако хотел белую женщину. Бледнолицый правильно поступил, защитив свою жену от его посягательств. Он чуть не лишился жизни, защищая честь своей женщины.

Среди этой суматохи Лэйси оставалась рядом с Мэттом. Прошло два дня, а она не отходила от его постели больше, чем на несколько минут. И теперь, поздно ночью, она сидела рядом с ним и временами дремала, боясь, что сможет уснуть и не услышит, если он проснется и позовет ее. Была уже вторая половина ночи, когда усталость одолела ее, и она погрузилась в глубокий сон.

Тихо, так тихо. Раздумывая, умер он или нет, Мэтт открыл глаза и взглядом обвел жилище. Лэйси лежала рядом, подложив под голову руку. Ее лицо было измученным и осунувшимся, а под глазами залегли темные тени, как будто она в течение долгого времени не спала.

Какое-то время он продолжал неподвижно лежать, рассматривая ее. Рана напоминала о себе тупой болью. Он подумал, что жизнь все-таки приносит удивительные сюрпризы. Он четыре года провел в Армии Конфедерации и не получил ни единой царапины. А теперь меньше чем за один год его ранили столько раз, что он уже сбился со счета.

Он попытался переместить вес своего тела на другую сторону постели и беззвучно ругнулся, когда это движение резко усилило боль в боку.

Лэйси сразу же проснулась.

— Что такое? — озабоченно спросила она. — Что случилось?

— Ты выглядишь ужасно, — прохрипел Мэтт.

—Мэтт…

— Я в порядке, Лэйси, — успокоил он ее. — Приляг рядом со мной и поспи немного.

Чувствуя себя слишком слабой, чтобы спорить, она вытянулась рядом с ним, стараясь не задеть его, чтобы не причинить боль. Мэтт обнял ее и придвинул ближе к себе.

— Я скучал по тебе все это время, — пробормотал он.

Его губы коснулись ее щеки, мягко и легко, как садится бабочка на лепесток розы.

— Ох, Мэтт.

— Не волнуйся, Лэйси. Все будет хорошо. Лэйси кивнула, но на сердце у нее было неспокойно. Смерть Высокого Желтого Облака до сих пор вызывала разногласия в лагере апачей. В последующие дни прошло много собраний. Отцу Лэйси не разрешили на них присутствовать, но Красный Нож держал их в курсе дел. На этих собраниях решалась судьба Мэтта. Каждый воин племени имел право изложить свое мнение о том, что следует сделать с белым человеком, который убил Высокое Желтое Облако, а после того, как все мужчины выскажутся, будет проведено голосование.

— Хромой Медведь не может сам принять решение, — объяснил Лэйси Ройс Монтана. — Он вождь, но он не единственный вождь. Каждый мужчина племени имеет право высказать свое мнение.

Наконец было принято решение, что за смерть Высокого Желтого Облака должна наступить расплата, и ею станет жизнь Мэтта.

Он был наполовину апачи, но пролил кровь своего брата. Если бы Высокое Желтое Облако убил Мэтта, то наказание было бы таким же. Лэйси при ее желании разрешалось остаться с отцом или она могла покинуть деревню и вернуться к своему народу.

У Лэйси окаменело сердце, когда отец сообщил ей решение совета.

— Нет.

Она затрясла головой, отказываясь верить в то, что Мэтт умрет. Им столько пришлось пережить. Несомненно, они заслужили право на счастье.

— Лэйси.

Голос Ройса Монтана был полон нежности и сочувствия, он положил свою руку на плечо дочери.

— Нет! — закричала она.

Со слезами на глазах она взглянула на отца, умоляя его сделать что-нибудь. Ройс Монтана глубоко вздохнул.

— Тебе нужно смириться с этим, Лэйси, — сурово произнес он. — Если ты попытаешься вмешаться, то подвергнешь свою жизнь опасности. Ты ничего не можешь сделать.

— Он прав, Лэйси, — сказал Мэтт. — Делай, как говорит твой отец.

Она пыталась понять суть происшедшего.

Вдруг двое воинов ворвались в хижину и схватили Мэтта. Они рывком поставили его на ноги и потащили тащили на улицу.

Лэйси бросилась за ними, но отец остановил ее

— Лэйси, постой.

— Пусти меня!

— Ты ничем не сможешь помочь ему, дочка. Смирись с этим.

— Пожалуйста, папа, сделай что-нибудь.

— Ничего нельзя сделать, — мрачно ответил Ройс Монтана. — Извини, моя милая.

Мэтт не сопротивлялся, когда воины привязали его к дереву в центре лагеря. Это только еще больше разозлило бы индейцев, и их мог пасть на Лэйси и ее отца. Он взглядом обводил деревню. Сколько времени ему осталось? Какая смерть уготована ему? Быстрая и милосердная или долгая, мучительная и болезненная? Он проглотил комок в горле, раздумывая, хватит ли у него силы воли, чтобы умереть, как подобает мужчине, или он станет кричать и плакать, моля о пощаде. Разве может человек знать, как он будет вести себя в таком случае, пока не столкнется с этим лицом к лицу? Говорили, что индейцы никогда не показывают страха или боли в присутствии врага. Как им удается сдерживать свои эмоции? Сможет ли он поступить так же? Мэтт довернул голову, пытаясь разглядеть свою хижину. Проклятье! Если бы он мог в последний рез заняться любовью с Лэйси. Если бы только его ранение не было таким чертовски тяжелым. Если бы он встретил Лэйси в другое время, в другом месте…

* * *

Лэйси уставилась в темноту, ее щеки были мокрыми от слез, сердце ныло от боли. Мэтт умрет, если она не сможет как-то помочь ему. Она никогда не отличалась самообладанием, а теперь, когда оно было нужно ей как никогда, чувствовала, что оно покидает ее. Любой ценой она должна освободить Мэтта, даже если подвергнет риску собственную жизнь. Это была пугающая мысль. Но что остается делать? Она не может сидеть спокойно и наблюдать, как будут издеваться над Мэттом. Отец ей не поможет. Она не сомневалась, что Ройс Монтана попытается остановить ее. Во всяком случае, отцу хорошо здесь, среди апачей. И она не имеет права заставить его рисковать, как и не сможет подвергнуть его жизнь опасности.

Поднявшись, она подошла к двери и осторожно выглянула. В лагере было темно и тихо. Одинокий воин сидел у небольшого костра, охраняя Мэтта. Ей показалось, что индеец дремлет. Более подходящего случая, видимо, не будет.

Она быстро собрала все вещи и сложила их в одну из сумок Мэтта. Вытащив один камень, из которых был сложен камин, она глубоко вдохнула, затем медленно выдохнула воздух и вышла наружу. Сжав в кулаке камень, она осторожно пошла по направлению к воину, ее сердце билось в груди так громко, что, казалось, оно разбудит весь лагерь. Осторожно, шаг за шагом, он подкрадывалась к воину.

Мэтт внезапно проснулся, не понимая, что происходит. Он поднял голову и увидел Лэйси, подкрадывающуюся к воину, охранявшему его, с камнем в одной руке и с его седельной сумкой в другой. Он решительно затряс головой, пытаясь предостеречь ее. Он смирился с тем, что его ждет смерть, зная, что Лэйси будет в безопасности со своим отцом. А теперь из-за него она подвергала свою жизнь опасности.

Лэйси не смотрела на Мэтта. Ее взгляд был устремлен только на воина, все ее внимание было сосредоточено на том, что ей предстояло сделать. Дрожащей рукой она подняла камень и опустила его на затылок воина. С приглушенным стуком апачи боком повалился на землю.

Она внезапно почувствовала тошноту, когда поняла, что, возможно, убила его, но у нее не было времени, чтобы беспокоиться об этом. Она быстро схватила нож индейца и освободила Мэтта.

— Маленькая глупышка, — прошипел Мэтт. — Ты соображаешь, что делаешь?

— Я спасаю тебе жизнь.

Мэтт быстро взял из ее рук нож и засунул себе за пояс.

— Думаю, ты права, — согласился он. — Давай убираться отсюда к черту.

Мэтт связал воину руки и ноги, затолкал в рот кляп, забрал винтовку, и бесшумно, как тени, они выскользнули из деревни.

Не говоря ни слова, Мэтт направился к месту, где паслись лошади. Резким ударом он оглушил мальчика, который был пастухом. Вскоре они уже скакали прочь от деревни.

— Как ты думаешь, они бросятся в погоню? — спросила Лэйси, когда они были уже достаточно далеко от лагеря апачей.

Мэтт пожал плечами.

— Кто знает? Это непредсказуемые бестии.

Лэйси кивнула в знак согласия. Трудно сказать, что сделают индейцы. Можно было только надеяться на лучшее.

Они проскакали без устали несколько часов. Мэтт остановился, спрыгнул на землю и, отдав Лэйси поводья своей лошади, стал затаптывать за собой следы. Это было утомительное занятие, но когда он закончил, то мог быть уверен, что индейцы не смогут догадаться, в каком направлении они поехали. Вполне возможно, что апачи не захотят тратить так много времени и усилий на то, чтобы найти их.

* * *

Занималась заря, когда Мэтт помог Лэйси соскочить с лошади. Он расседлал и стреножил лошадей. Затем взял попону, и они с Лэйси стали пробираться через кустарник в глубь леса. Там он расстелил на земле одеяло и обнял жену.

— Не думал, что ты способна на такой отчаянный поступок, — сказал он. — Если бы тебя схватили, то могли бы убить.

— Необходимо было использовать этот шанс, я не могла позволить им убить тебя.

— Тебе не нужно было этого делать, — спокойно возразил Мэтт.

Он посмотрел ей в глаза, и его сердце переполнилось любовью и благодарностью к женщине, которую он держал в объятиях. При всей робости и нерешительности она обладает сердцем львицы.

Лэйси ответила ему любящим взглядом и только потом почувствовала радость от того, что они оба живы и здоровы, и улыбнулась Мэтту

— Что-то не видно, что ты очень благодарен, — улыбнулась она.

Мэтт удивленно поднял брови.

— Я?

— Ты. Если бы ты действительно был благодарен, то немедленно поцеловал бы меня и…

Его губы закрыли ей рот, он целовал ее снова и снова.

С трудом сознавая, что делает, он опустился на землю, потянув за собой Лэйси. Его поцелуи становились все более глубокими и пылкими, пока огонь желания не охватил его. Его руки скользнули по ее спине и плечам, лаская шелковистую кожу, он нетерпеливо снимал с нее одежду, восхищаясь плавным совершенством каждого изгиба ее прекрасного тела.

Лэйси страстно, с желанием и радостью ответила на его прикосновения. Она сорвала с Мэтта одежду, чтобы ощутить на себе его тело, кончики ее пальцев ощупывали мускулы его рук в восторге от силы, которая в них таилась. Ее язык заскользил по его плоскому животу, и она тихо, соблазняюще рассмеялась, когда он вздрогнул от удовольствия. Он был здесь, он был с ней.

Она вскочила, когда ее пальцы натолкнулись на повязку, которой был перевязан его бок. В нахлынувшем возбуждении она забыла о его ране. Она увидела, что на повязке выступила кровь. У него началось кровотечение, а она настолько обезумела от желания, что даже не заметила этого.

— Лэйси…

Мэтт простонал ее имя, когда она отпрянула от него.

— Ах, Мэтт, — прошептала она, ошибочно приняв его возглас за стон боли. — Извини. Я не думала… Я имею в виду, что забыла о том, что ты ранен.

— Болит совсем не бок… — сказал Мэтт, озорно сверкая глазами.

— Мэтт, мы не должны.

— Я в порядке, — заверил он. — Иди сюда, я докажу это.

Но Лэйси не сдавалась. Как бы сильно ей ни хотелось заняться с ним любовью, его выздоровление было важнее. Будут еще другие дни, другие ночи.

— Упрямая девчонка, — проворчал он и повалил ее на землю рядом с собой, наклонился над ней и, обхватив руками голову, завладел ее губами.

Прикосновение его губ рассекло остатки ее сопротивления. Со вздохом она подалась ему навстречу, ее бедра раздвинулись, чтобы принять ту часть его, которая делала ее целостной и совершенной. Стон наслаждения вырвался у нее из горла, когда руки Мэтта нежно ласкали ее грудь, бедра, живот, и вот их тела слились в одно целое, а души почти коснулись друг друга, когда они вознеслись на вершину наслаждения, которую знают только истинные любовники.

Позже Мэтт тесно прижал Лэйси, его пальцы нежно обегали очертания ее лица, скользили по губам, стройному изгибу ее шеи.

— Тебя ведь могли убить, — пробормотал он, эта мысль до сих пор преследовала его. — Никогда больше не подвергай себя подобному риску. Обещай мне.

— Нет, — сказала Лэйси, качая головой. — Что бы ни случилось, я буду всегда с тобой.

Она улыбнулась ему в надежде улучшить его настроение.

— Я думаю полететь за тобой прямо на небеса.