Едва войдя в лес, Китти поняла, что ноги больше не держат ее. Она бросила узелок и одеяло на землю и села на них, положив голову на согнутые колени и задыхаясь.

– Ну-ка, кто это у нас здесь? – послышался незнакомый голос.

Она подняла голову и увидела перед собой белобрысого мужчину, одетого только в холщовые потрепанные штаны. Незнакомец улыбнулся, и Китти увидела, что у него недостает верхних и нижних передних зубов. Зловещая черная дыра во рту напугала ее, но она слишком устала, чтобы спасаться бегством, поэтому взялась за протянутую руку мужчины, надеясь, что он поможет ей встать. Вместо этого он рывком притянул ее к себе и впился ей в губы. Китти слабо отбивалась, чувствуя, как ветхое платье рвется у нее на груди.

Издалека донеслись голоса, и обидчик Китти поспешно разжал руки. Она вырвалась и бросилась в лес. Мгновение незнакомец стоял, словно размышляя, стоит ли гнаться за ней, а потом с дороги снова послышались голоса. Он подобрал узелок и одеяло и зашагал по дороге в ту же сторону, куда направлялась и Китти. Голоса приближались. В панике Китти побежала в чащу леса, куда глаза глядят, забыв, где находится дорога. Что-то коснулось ее лица, но она удержалась и не вскрикнула. Наконец она лишилась чувств от усталости и упала, ударившись головой о корень.

Когда она со стоном пришла в себя, чуть не захлебываясь рвотой, вокруг уже стемнело. Отовсюду слышались шорох, писк, скрип могучих деревьев, в кромешной темноте ничего нельзя было разглядеть. Китти на четвереньках подползла к громадному дереву, забилась в дупло и решила дождаться утра, а потом попытаться найти дорогу к поселку. Дерево, которое дало ей приют, обвивало какое-то ползучее растение толщиной с талию Китти.

На следующий день она не решилась покинуть дупло и, хотя слышала голоса, не откликнулась, боясь, что ее ищет беззубый незнакомец. Китти и сама не понимала, почему с наступлением сумерек вдруг решила подать голос. Едва она позвала на помощь, кто-то отозвался: «Китти, Китти!» Она не знала, кто зовет ее, но почему-то вспомнила красавца, который помог ей выбраться на берег.

Ее нашел человек, очень похожий на того красавца. Волосы незнакомца были коротко подстрижены, серые глаза поблескивали, улыбка оказалась обаятельной, а зубы – целыми и белоснежными. Больше Китти ничего не успела разглядеть, но когда незнакомец протянул руку, взялась за нее, почему-то вновь вспомнив человека, который помог ей перепрыгнуть из шлюпки на камень и навсегда врезался в ее память. Уже на дороге Китти обнаружила, что ее спутник старше того красавца на берегу. Впрочем, несмотря на разный цвет волос и оттенок кожи, эти двое могли быть братьями. Придя к этому выводу, Китти доверилась незнакомцу и послушно зашагала рядом с ним.


– Ты замерзла, – произнес Ричард. – Пожалуйста, возьми мою рубашку. Я вовсе не хочу обидеть тебя, Китти, но мне придется одеть тебя самому.

Китти слишком устала, чтобы сопротивляться, поэтому послушно стояла, пока Ричард снимал рубашку, продевал ее руки в рукава и завязывал полы узлом на поясе.

– Так теплее?

– Да.

Каким-то образом ей удавалось передвигать ноги, пока они не достигли последнего участка дороги, сбегавшего с крутого склона холма в долину, где виднелись огоньки размером с булавочную головку. Внезапно Китти споткнулась и рухнула на землю.

Бросив факел, Ричард поднял спутницу и взвалил ее себе на плечи, ухватив за запястья одной рукой, а за ноги – второй. Он шагал так уверенно, словно вокруг было светло, как днем. У подножия холма стоял дом. Подойдя к нему, Ричард постучал в дверь ногой.

– Стивен! – позвал он.

– Боже мой, Ричард, ты воруешь женщин? – ахнул появившийся на пороге мужчина, в глазах которого плясали насмешливые огоньки.

– Прошлую ночь эта бедняжка провела в лесу близ залива Каскад. Какой-то ублюдок напал на нее и отнял вещи. Будь другом, проводи меня домой.

– Давай я понесу ее, – предложил Стивен. – Ты, должно быть, выбился из сил.

«Да, да, понеси меня!» – безмолвно взмолилась Китти. Но Ричард Морган покачал головой:

– Мне пришлось нести ее только от последнего холма. У нее полно вшей. Просто проводи нас до дома.

– Подумаешь, вши! Вноси ее, – скомандовал Стивен, приоткрывая дверь пошире. – Дома тебе придется разводить огонь да еще готовить еду – ты же сегодня собирался поужинать со мной. Да входи же, Ричард! За последние два дня я притерпелся к паразитам. – Мельком взглянув на лицо Ричарда, Стивен почувствовал, как у него дрогнуло сердце. Кто знает, как и почему к человеку приходит любовь? Стивен понял, что Ричард шагнул навстречу своей судьбе, как это сделал он сам на палубе «Александера». – Уха уже готова. Нашей гостье не повредит бульон.

– Первым делом надо избавить ее от вшей. Больше всего она нуждается в купании и чистой одежде. У тебя найдется горячая и холодная вода? Или попросить ее у Оливии Лукас?

– Воды достаточно, но нет ни лохани, ни гребня, чтобы вычесать ей волосы. Может, Оливия одолжит их тебе.

Ричард вышел, оставив Стивена наедине со своей находкой. Китти уже пришла в себя настолько, что благоговейно воззрилась на хозяина дома самыми удивительными глазами, какие он когда-либо видел, – глазами цвета эля с темно-коричневыми точками вокруг зрачков, опушенными густыми, такими светлыми ресницами, что только блеск выдавал их присутствие. У этой исхудавшей, с овальным лицом, некрасивой, если не считать огромных глаз, девушки был типичный для англичан крупный нос и выдающийся вперед подбородок.

Стивен поставил стул посреди комнаты и предложил ей сесть.

– Я Стивен Донован, – произнес он, зачерпывая из котелка уху и наливая ее в миску. – А как зовут тебя?

– Кэтрин Кларк, Китти, – ответила она и улыбнулась, показав ямочку на левой щеке и ровные зубы, покрытые желтоватым налетом – признак длительной морской болезни и голодания. – Я помню, это вы помогли мне подняться по склону.

– Как и полсотне других женщин. Расскажи мне о человеке, который ограбил тебя.

Успокаиваясь с каждой минутой, Китти начала рассказ. Ей было уютно в этой чистой кухне-гостиной, где стояли стол, несколько изящных стульев, кухонный стол, еще один столик, служивший письменным. Отполированные стены были украшены тремя огромными клыкастыми челюстями неизвестного зверя, на письменном столе стояли шахматы и чернильница, тут же лежали перья и бумага.

– Это был светловолосый мужчина. У него нет четырех передних зубов.

– Том Джонс Второй, это ясно как день, – отозвался Стивен и подал ей миску. – Пей.

Едва Китти глотнула горячего бульона, на ее лице возникло выражение наивысшего блаженства. Она жадно осушила всю миску и протянула ее хозяину.

– А можно еще немножко, мистер Донован?

– Просто Стивен. Немного погодя ты получишь еще, Китти. После голодания нельзя сразу набивать желудок. В море тебя часто тошнило?

– Постоянно, – призналась она.

– С завтрашнего дня начни чистить зубы золой из очага, иначе они сгниют. На зубах накапливается налет, который разрушает их.

– Простите, что я принесла сюда вшей, – пробормотала она.

– Не надо извиняться, детка. Ричард добудет тебе новую одежду, а старую мы сожжем. Но пожалуй, волосы придется остричь, если ты согласишься. Не наголо, а просто подрезать покороче.

Китти вздрогнула, но послушно кивнула.

Вернулся Ричард с жестяной лоханью и охапкой одежды.

– Оливия Лукас – настоящее сокровище, – сообщил он, ставя лохань на пол и вынимая из нее содержимое. – Китти уже рассказала тебе, что с ней случилось?

– Да. На нее напал Том Джонс Второй. Ошибки здесь быть не может.

Двое мужчин наполнили лохань горячей водой и развели ее холодной, действуя так слаженно, что ошеломленная Китти решила, что они и вправду братья.

– Раньше ты часто мылась, Китти? – спросил Ричард. Задать этот вопрос более деликатно он не сумел: судя по виду Китти, за всю жизнь она не мылась ни разу.

– Да, конечно. Не знаю, как благодарить вас, мистер Морган. С тех пор как я покинула «Леди Джулиану», мне ни разу не удалось помыться. На корабле мы следили за чистотой, ни у кого из нас не было вшей. Если вы дадите мне ножницы, я сама остригу волосы, – добавила она, говоря вежливо, с заметным акцентом, который выдавал в ней уроженку Суррея или Кента.

Ричард ужаснулся:

– Острижешь волосы? Даже не вздумай! У меня найдется гребень с частыми зубьями, мы вычешем всех вшей и гнид. Кстати, меня зовут Ричард, а не мистер Морган. Откуда ты родом, Китти?

– Из Фейвершема в графстве Кент. Сначала я жила в женском работном доме в Кентербери, а потом – в одном поместье в Дептфорде, где служила помощницей кухарки. Меня судили в Мейдстоуне и приговорили к семи годам каторги, – смущенно призналась она. – Я украла из лавки кусок муслина.

– Сколько же тебе лет? – спросил Стивен.

– Месяц назад исполнилось двадцать.

– Пора мыться. – Ричард наклонился и поднял наполненную лохань, как перышко. – Ступай в спальню, прихвати с собой свечу и хорошенько вымойся. Башмаки и грязную одежду выбрось в окно. Стивен, помоги отнести в спальню чистую одежду, мыло и щетку. А ты, детка, тщательно промой волосы, а затем старательно расчеши их. – Он улыбнулся. – От этого зависит судьба твоих волос.

Когда Китти удалилась в спальню, Ричард продолжал:

– А теперь вернемся к Тому Джонсу Второму. Как мы поступим с ним?

– Предоставь это мне. – Стивен зажег свечу, разлил уху по двум глубоким мискам и разрезал хлеб. – Пожалуй, не стоит обращаться по этому поводу к майору – ведь миссис Морган служит у него. И без того она вскоре узнает, что ты подобрал в лесу беглянку. Какая удача, что ее фамилия Кларк! Я поговорю с нашим милым лейтенантом Ральфи и постараюсь убедить его, что эта девочка вовсе не похожа на потаскушку. Поскольку они однофамильцы, лейтенант наверняка поверит мне. К тому же он ненавидит Тома Джонса Второго, а значит, у него прекрасный вкус. Но боюсь, вещи Китти нам не вернут – Джон наверняка уже подарил их какой-нибудь блуднице в обмен на ее услуги.

Ричард принес башмаки Китти, осмотрел их, переглянулся со Стивеном и поморщился.

– От них воняет, как из трюма «Александера», – заявил он и швырнул башмаки в печь, а потом тщательно вымыл руки. – Попробуй уговорить лейтенанта Ральфи выдать ей новую пару башмаков. – Он сел и жадно стал есть. – Поначалу я принял ее за кошку, – признался он, повеселев от сытной еды. – Она заблудилась в лесу и звала на помощь слабым голоском, словно мяукала. Вот я и решил разыскать ее и подарить тебе вместо Родни.

Ласково улыбаясь, Стивен вгляделся в лицо друга. Это было похоже на Ричарда – он никогда не заботился о себе.

А теперь он принял под крыло ребенка, похожего на преступника не больше, чем Дева Мария, подобрал в лесу несчастную девчушку из работного дома. Но как Ричарда угораздило влюбиться в нее? Еще совсем недавно он отгонял даже мысли о любви. И почему именно в нее? Он помог выбраться на берег десяткам хорошеньких девушек и женщин, среди которых попадались даже образованные, остроумные и хорошо воспитанные. Стивен давно убедился, что далеко не все каторжницы – воровки и шлюхи. Так почему Ричард выбрал именно Кэтрин Кларк, тощую, глуповатую дурнушку? Она казалась Стивену ничтожеством, он не замечал в ней ни ума, ни обаяния, ни красоты.

– Я благодарен тебе за заботу, – ответил Стивен, – но Оливия уже пообещала подарить мне котенка – ярко-рыжего кота без единой белой отметины. Его назвали Тобиасом. – Подкрепившись, Стивен заглянул в котелок, не зная, стоит ли подлить в миски еще. Немного варева надо было приберечь для Китти. – Ты когда-нибудь видел такие глаза? – спросил он.

Он стоял, отвернувшись от стола, и потому не увидел, как исказилось лицо Ричарда. К тому времени как Стивен обернулся, Ричард уже поборол вспышку боли.

– Да, – ответил Ричард. – Видел. Такие глаза были у моего сына Уильяма Генри.

– У тебя был только один сын?

– Да. Его сестра умерла от оспы до того, как родился Уильям Генри. Моя жена скончалась мгновенно, как от удара молнии, когда мальчику было восемь лет. А он… исчез незадолго до своего десятилетия. Все решили, что он утонул в Эйвоне, а я долго не верил в это. А может, просто не хотел верить. Уильям Генри пропал во время прогулки с учителем из Колстонской школы. Этот учитель застрелился, оставив записку о том, что он был причиной смерти Уильяма Генри. Но это ничего не объяснило. Целую неделю все жители Бристоля искали мальчика, но так и не нашли его. Я продолжал поиски. Самой тяжкой мукой были сомнения. Если он мертв, то как он умер? Единственный человек, который мог бы поведать мне об этом, покончил жизнь самоубийством.

«Не могу поверить, – думал Стивен, – что он относится как к брату ко мне, всеми презираемой «мисс Молли». Этот учитель – нечего сказать, хороша профессия для человека, питающего греховное влечение к детям! – совершил что-то страшное. Головой ручаюсь, что и Ричард это понимает. И вместе с тем он даже не пытается отождествить меня с этим человеком, несмотря на все мои странности».