Зловещим предзнаменованием был сочтен приезд еще двух докторов – Томаса Джеймисона, отпуск которого в Порт-Джексоне завершился, и Джеймса Коллама с «Сириуса». Поскольку на острове уже были два доктора, Дарси Уэнтуорт и Денис Консиден, теперь медиков стало четверо, а численность населения уменьшилась на целых семьдесят человек.

– Похоже, как только из Англии привезут новую партию каторжников, у нас прибавится хлопот, – мрачно сообщил майор Росс Ричарду Моргану. – Его превосходительство дал мне понять, что он намерен отправить сюда неугодных – тех, кто убивает туземцев, разоряет окрестные деревни и насилует одиноких женщин. Губернатор считает, что за ними будет легче следить на маленьком острове. Значит, придется начать строительство надежной тюрьмы, притом немедленно – неизвестно, когда прибудет следующее транспортное судно. Лондон стремится поскорее избавить Англию от преступников, не заботясь о том, выживут ли они здесь. Поэтому продолжайте пилить лес, Морган, и как можно быстрее, а о том, чтобы закрыть хотя бы одну из лесопилок, даже не мечтайте.

– Как вам новые пехотинцы корпуса Нового Южного Уэльса? – поинтересовался Ричард.

– Я не вижу разницы между пехотинцами нового корпуса и моими подчиненными – все они отщепенцы, которым лишь случай помог ускользнуть от бдительного взгляда английских судей. Конечно, офицеры сделаны из другого теста, но их профессиональные качества оставляют желать лучшего. А я бы отдал все, лишь бы заполучить хотя бы одного землемера! Мне приказано выделить по шестьдесят акров матросам с «Сириуса», таким, как Драммонд и Хиббс, но землемера на острове нет. Брэдли – жалкий недоучка, Олтри еще хуже. – Он вдруг оживился: – А ты, случайно, не землемер, Морган? Ведь у тебя столько скрытых талантов!

– Нет, сэр, что вы! – засмеялся Ричард.


Кукурузные поля близ Шарлотт-Филда принесли огромный урожай. Десяткам каторжниц было поручено заняться чисткой початков и лущением зерен. Урожай пшеницы тоже был неплохим, несмотря на злые ветры и орды прожорливых гусениц. Но в Порт-Джексоне пайки опять урезали на одну треть, а это означало, что губернатору Норфолка придется сделать то же самое. К счастью, отплывший девятого мая «Запас» принял на борт столько пассажиров, что места для груза зерна не осталось. Остров Норфолк сохранил свой урожай – по крайней мере на время. В Шарлотт-Филде для Дарси Уэнтуорта и его семьи был построен просторный бревенчатый дом, но жена Дарси тосковала по Сидней-Тауну. Вскоре новое поселение переименовали: тридцатого апреля, в субботу, майор Росс официально объявил, что Шарлотт-Филд отныне будет называться Куинсборо, а Филлипберг – Филлипсбергом.

После прибытия «Сюрприза» прошло достаточно времени, чтобы семьсот с лишним жителей Норфолка успели перезнакомиться друг с другом. Остров полнился слухами. Лейтенант Ральф Кларк лично пустил несколько сплетен, и они, катясь по острову, быстро обросли вымышленными подробностями. Миссис Ричард Морган без стеснения делилась самыми пикантными новостями, почерпнутыми из разговоров в доме вице-губернатора, свою лепту в распространение подобных слухов вносила и мистрис Мэри Брэнхем из дома лейтенанта Кларка. Каждый поступок любого колониста, будь он вице-губернатором или каторжником, подробно и долго обсуждался. Если каторжник бросал свою женщину с «Леди Пенрин», увлекшись новой, молоденькой колонисткой с «Леди Джулианы», об этом становилось известно всем; все знали, что рядовые Эскотт, Ми, Бейли и Фишбурн варят пиво из местного ячменя и хмеля с «Юстиниана», что Малыш Джон Росс стал слишком бледным, что несколько каторжников взломали замок на дверях склада и попытались украсть то, что можно было продать. Виновники последнего происшествия, слуга мистера Фримена Джон Голт и каторжник Чарлз Стронг, были приговорены к тремстам ударам плетью: первую сотню им надлежало получить в Сидней-Тауне, вторую – в Куинсборо, а третью – в Филлипсберге. Но даже это страшное наказание, способное сделать их калеками, не заставило виновников назвать имя третьего сообщника. Однако это имя знала вся колония.

Несмотря на странные, почти дружеские отношения между теми, кого охраняли, и их стражниками, в тяжелые минуты в колонии отчетливо ощущалось неравенство. Когда пайки опять урезали и пехотинцы уже были готовы поднять мятеж, майор Росс не испугался, что каторжники воспользуются случаем. Как обычно, пехотинцев-мятежников возглавили Ми, Плайер и Фишбурн; бунтовщики отказались получать пайки на складе, жалуясь, что мука безнадежно испорчена и что им приходится выменивать на нее более съедобную свежую еду у каторжников. Но бунт был непродолжительным и неудачным. В ответ на все претензии подчиненных майор Росс назвал их ничтожными бездельниками и проходимцами, на которых не стоит тратить ни время, ни сочувствие. Если они желают есть досыта, то пусть сами выращивают овощи. Времени у них предостаточно, так что же им мешает взяться за работу? Бывший ординарец Росса Эскотт и еще несколько рядовых устыдились, бунт был подавлен в зародыше. Вскоре после этого пехотинцы снова стали ежедневно получать по большой кружке рома. Ничто не могло усмирить их так, как этот крепкий напиток. Росс понимал, что, поскольку пехотинцы вооружены, они опасны, а разоружить их невозможно. Следовательно, оставался единственный выход: подкупить их.

Само собой, отъезд Джонни Ливингстона не прошел незамеченным. Со Стивена Донована не спускали глаз, с нетерпением ожидая, когда он выберет замену Джонни. Но ожидания были напрасными: Стивен продолжал поддерживать с каторжниками почти дружеские отношения, хотя и соблюдал дистанцию, и в конце концов все пришли к выводу, что Джонни для него ничего не значил.

Гораздо больше любопытства возбуждали сплетни о Ричарде Моргане и его служанке Китти Кларк, которой он, повидимому, запретил приближаться к его постели.

– И поделом ей, – заявила миссис Ричард Морган, урожденная Лиззи Лок.

О дружбе Ричарда со Стивеном Донованом тоже знал весь остров, но те, кто помнил обоих друзей по «Церере» и «Александеру», клялись, что у Ричарда нет никаких противоестественных наклонностей. Хотя Уилл Коннелли и Недди Перрот по-прежнему избегали Ричарда, они не желали верить, будто между ним и Донованом есть интимная связь.

Те, кому удавалось заглянуть в дом Донована через незапертое окно, видели, как эта странная пара сидит за шахматной доской, или у очага, или за обеденным столом. Китти Кларк оставалась дома, под охраной Лоурелла и Мактавиша.


Стивен попал в затруднительное положение после того, как увидел румянец на щеках Китти на Рождество тысяча семьсот девяностого года. Только теперь он прозрел и заметил, как часто она посматривает на него, хотя и ее отношение к Ричарду слегка изменилось. До пикника Ричард внушал ей робость: Китти была застенчива по натуре и напоминала серенькую пугливую мышку – милую, но замкнутую и глуповатую. Стивен был уверен: не будь у Китти глаз Уильяма Генри, Ричард не удостоил бы ее даже взглядом. Сила Ричарда, его ум и скрытность вызывали у Китти уважение, побуждали относиться к нему как к отцу или даже к Богу. Она боялась его и повиновалась ему не рассуждая. А после пикника Китти в присутствии Ричарда стала держаться более непринужденно, и Стивен считал, что причиной тому – золотая цепочка, с которой она не расставалась. Подумать только, как женщины обожают блестящие побрякушки! А может, все дело в том, что эта побрякушка стоит огромных денег? Стивен знал, что Китти влюблена в него самого. Ошибиться он просто не мог. Он не понимал, чем внушил ей это чувство, хотя давно привык к знакам внимания со стороны женщин. «Вероятно, – думал Стивен, – я для нее – запретный плод. Женщины больше всего жаждут того, чего не могут заполучить». Однако Китти и в голову не приходило, что Ричард падет к ее ногам, стоит ей поманить его.

Как ему поступить? Стивен терялся в догадках. Как убедить Китти отказаться от напрасных надежд и обратить взоры на Ричарда?

Свернувшийся на коленях у Стивена Тобиас привстал, потянулся и лег поудобнее. Этот ярко-рыжий котенок с крупными лапами со временем обещал вырасти в настоящего великана. Стивен был безмерно благодарен Оливии за такой подарок. Именно о таком смышленом, хитром, своенравном, упрямом и обаятельном питомце он мечтал. А какими замечательными могли быть его отпрыски! Но Стивен, который предпочитал, чтобы его подопечный спал рядом с ним в гамаке, а не бродил по ночам по острову в поисках приключений, кастрировал котенка, не испытывая сожалений.

Задача Стивена оставалась неразрешимой до того времени, как в Сидней-Бей вновь вошел «Запас». Наступил май тысяча семьсот девяносто первого года. Как быстро пролетело время! Стивен вдруг понял, что знаком с Ричардом Морганом уже целых пять лет.

Стивену поручили проведение землемерных работ, поскольку он знал азы этого ремесла; вернувшиеся на «Запасе» колонисты требовали земли, и майор Росс спешил выселить их из поселка. Матросы с «Сириуса» охотно согласились поселиться в глухом уголке острова, подальше от людей, но у пехотинцев это предложение не вызвало энтузиазма. Такие колонисты, как Элиас Бишоп и Джозеф Макколдрен, неисправимые буяны и задиры, стремились поскорее продать полученную землю, вернуться в Порт-Джексон и на вырученные деньги приобрести участок и там, чтобы тут же продать его. Они жаждали прибыли, но терпеть не могли трудиться. Ожидая, когда им дадут обещанные участки, эти лентяи шатались по Сидней-Тауну, то и дело ссорясь с вновь прибывшими пехотинцами. Бедный майор Росс! В Порт-Джексоне и Англии заваривалась нешуточная каша, и он попал в самую гущу. Джордж Джонстоун и Джон Хантер, не говоря уже о разобиженном Брэдли, наверняка настроят против него губернатора Филлипа. Стивен уважал майора по тем же причинам, по которым питал уважение к Ричарду: сталкиваясь с неразрешимыми задачами, Росс не выказывал ни страха, ни отчаяния. У него не было любимцев, он предпочитал оставаться беспристрастным.

– Беда в том, – объяснял Стивен Ричарду, поедая жареную курицу с рисом, которую Китти умело приправила шалфеем, луком и перцем, – что для землемерных работ необходимы открытые пространства, а остров Норфолк почти сплошь покрывают леса. Измерить расчищенные участки мне еще под силу, но большую часть участков площадью шестьдесят акров занимает лес. Я мог бы отправить Элиаса Бишопа в Куинсборо, но Джо Макколдрен не желает переселяться в такую даль от Сидней-Тауна, а Питер Хиббс и Джеймс Проктор требуют участки посреди острова, по соседству друг с другом. Дэнни Стэнфилд и Джон Драммонд предпочитают жить близ Филлипсберга. К тому времени как раздача участков закончится, меня придется одевать в смирительную рубашку и заковывать в цепи. Надзор за Леном Дайером и ему подобными – детская игра по сравнению с этой головоломкой.

– Так, стало быть, Дэнни Стэнфилд вернулся?

– Да, он женился на Элис Хармсворт. Славный он человек.

– Лучший из всех пехотинцев.

– Если не считать Джуна Хейса и Джимми Редмена, – согласился Стивен.

В разговор вмешалась Китти.

– Вкусно? – с беспокойством спросила она.

– Бесподобно! – отозвался Стивен, не желая кривить душой и заявлять, что стряпня Китти никуда не годится. – Особенно после опостылевших всем птиц с горы Питта! Конечно, они помогли нам сберечь солонину, майор принял верное решение, понимая, сколько голодных ртов нам вскоре придется кормить, но признаться, когда я услышал, что птицы вновь явились на остров и их число ничуть не уменьшилось, меня чуть не стошнило. Зато, – добавил он с усмешкой, – птицы с горы Питта пришлись по вкусу Тобиасу.

– О Господи! А я думала, птиц запрещено скармливать кошкам. – Китти встревожилась. – Как бы вас не наказали за это, Стивен!

Ричард вступил в разговор, заговорив привычным наставительным тоном Бога-Отца:

– Мясо большинства пойманных птиц пропадает зря. Стивену незачем ловить их, чтобы накормить Тобиаса. Ему достаточно только собирать выброшенные тушки. Видишь ли, многие островитяне съедают лишь яйца, найденные в животе самок, а остальное выбрасывают.

– Ах, вот оно что! – Китти смущенно потупилась, схватила пустое ведро и покинула дом, торопливо пробормотав, что ей надо сходить к ручью.

– Ричард, иногда ты ведешь себя как набитый дурак! – заявил Стивен. Ричард удивленно заморгал. – Каждый раз, когда бедняжка осмеливается открыть рот, ты убиваешь ее своей железной логикой и здравомыслием! Она умудрилась приготовить из осточертевшего всем риса восхитительный ужин, а ты даже не поблагодарил ее. – Ведешь себя с ней, будто Бог-Отец!

Ричард приоткрыл рот и застыл.

– Бог-Отец?

– Да, это прозвище для тебя я придумал недавно. Знаешь про Бога-Отца, Бога-Сына и Бога Святого Духа? Бог-Отец восседает на престоле и раздает кары и награды, но сдается мне, он так же слеп, как любой судья-христианин. Китти – самая безобидная из всех его подопечных. Для влюбленного мужчины, Ричард, ты ведешь себя слишком неловко, ты словно превратился в мальчишку-подростка. Если она нужна тебе, почему же, черт побери, ты это скрываешь? – возмущенно закончил Стивен, выплескивая давно копившееся раздражение.